Жаждущий

Утро выдалось очень холодным. У Рафаэля во сне заледенело всё тело. Ноги не слушались, и ему даже показалось, что он проснулся мертвецом. Поднявшись с кровати, юноша хотел было по обычаю заглянуть в зеркало, но не обнаружил его в своей комнате. Он ватными ногами дошагал до окна и, снова отодвинув тяжелую завесу ткани, выглянул на улицу. За окном всё было белым-бело, с трудом сощурив глаза, он смог различить кроны деревьев. Оперевшись на подоконник, он с увлечением наблюдал, как белыми хлопьями падает снег и ловил ухом завывания мятежного ветра. Через некоторое время дверь распахнулась. В комнату вошёл дядя — уже при полном параде. В наглаженном, свежем костюмчике цвета темной розы, в блестящих туфлях, которые, кажется были куплены накануне поездки и в своих блестящих позолоченных очках. Хоть день только начался, светлые брови дяди уже были нахмурены и вид у него был по обычаю суровый. – Доброе утро, дядя Оскар, – обернувшись на мужчину и улыбнувшись краешком губ, скорее пропел, нежели сказал Рафаэль. — Доброе-доброе... — проворчал дядя, придирчиво осматривая комнату Оскара. — Холодно сегодня, вы не замёрзли ночью? — белокурая голова снова отвернулась к окошку, давая старшему Баше разглядеть беспорядочно вьющиеся волосы на затылке. — Нет, было довольно душно, — отметил дядя, закуривая трубку. — Почему ты до сих пор в сорочке? Немедленно приведи себя в порядок и спускайся вниз на завтрак, — отчеканил дядя перед тем как выйти и с грохотом закрыть дверь. — Хорошо, дядя... — тихо ответил юноша, сжимая в пальцах серебряный крестик на шее. У Рафаэля было плохое предчувствие, вчерашняя одурманенность новым местом и волшебство от знакомства с графом Дракулой слегка рассеялись. В мыслях осталась только не комфортная и тревожная пустота. Что-то склизкое будто забралось внутрь него и мучительно терзало где-то меж рёбер. Наспех заправив постель и облачившись в свежий костюм, подобно лондонскому денди, юноша неторопливо вышел из покоев. Стук каблуков, запах сырости и ожидание чего-то неведанного ранее. Сегодня замок выглядел куда масштабней, чем вчера. Белокурая голова вертелась во все стороны, подмечая каждую паутинку, трещинку, вазочку и прочий антиквариат. Старинный интерьер. Рафаэль будто бы попал в мрачный роман. Длинные коридоры, каменные арки, двери ведущие не пойми куда... Всё это так интриговало и кружило голову романтичному молодому человеку. Спускаясь по лестнице, Баше перепрыгивал через ступеньку, а иногда и через две, подражая горному козлику и под нос напевая звучный мотив. Настроение немного приподнялось, когда он учуял манящий запах еды. В занавешенной багровыми шторами столовой сидел дядя и с необычайно занятым выражением лица читая новую сводку новостей, на миг юноше даже подумалось, что он никуда и не уезжал из родного дома. Всё было как всегда. Юноша присел на стул на противоположном конце стола от дяди, и расположившись на самом краешке, начал молиться, скрестив руки в сопутствующем жесте. Прикрыв глаза, он с головой погружался в убаюкивающие молитвы, благодарил Творца за новый день и здравие... Словом, рутина, которая увязалась за ним в далекое путешествие, обычай, который никогда не решился. — Приятного аппетита, — привычным басом, преисполненным официозом, гремит дядя. Рафаэль очень долго привыкал к громогласному голосу с приказной интонацией. Но пришлось с этим смириться. И не шугаться от каждого слова. — И вам, — негромко отвечает юноша, неспешно рассматривая своё отражение в серебряной вилке. Изысканный узор на столовом приборе не давал рассмотреть себя полностью, но Рафаэль всё равно поправил волосы. Баше без особого аппетита жевал завтрак, но вкуса еды не чувствовал. Отчего-то все мысли одолевала какая-то странная и кромешная, поглощающая все хандра. Возможно, это было связано с общим мрачным настроением замка и его немногих обитателей, а может это было дурным предчувствием. Он перевел взгляд на дядю — тот морщился и хмурился пуще прежнего. Рафаэль давно понял, что искать причины дядюшкиного плохого настроения было пропащей затеей, так что не следовало и начинать. Оскар тем временем отложил газету — разминал сильными руками мышцы шеи. «Застудил шею», — про себя подумал юноша, жадно отпивая пряный, едва теплый чай. После завтрака дядя Оскар заперся в своем кабинете, закрыв дверь перед носом племянника. Младший Баше оказался предоставлен лишь самому себе. В его распоряжении оказался целый замок. Кому-то на месте Рафаэля могло показаться, что это очень много, в том числе и ему вчера так показалось. Но совсем скоро юный Баше понял — скучнее места в этом мире найти сложно. Все коридоры, все залы и все незапертые комнатки были одинаковыми. Всё было мрачным, все наводило тревогу и не было совсем ничего, что могло-бы навести хоть на одну радостную мысль. Все картины были выдержаны в единой тёмной палитре, у всех людей на портретах были лица, словно они повидали столько ужасного на своем веку, что теперь им и жизнь не люба. «Граф обещал составить нам компанию за ужином», — подумалось Рафаэлю, когда он в очередной раз то поднимался, то спускался по лестнице, блуждая кругами по замку из тёмного камня. Большинство залов и коридоров были во мраке, окон было ужасно мало. Найдя почти единственное окошко на лестнице, Рафаэль присел на ступеньки и со скучающим видом разглядывал только усиливающуюся пургу. Глазами забитого волка он наблюдал за бушующей вьюгой. Сквозь пыльное и помутневшее от времени стекло видно было плохо, но беловолосый юноша не знал чем ещё развлечься. Обхватив колени руками, он размышлял только об одном: чем бы себя занять. Вариантов было преступно мало, ведь дядя Оскар был занят, на улице дьявольски холодно, а ноги уже начинали уставать. Юноша пытался встретить хоть кого-нибудь из прислуги, но даже на кухне он не нашёл кухарки. Ни души в этом замке найти было невозможно. Рафаэль до сих пор не нашел библиотеку графа, хотя, казалось бы, обошёл весь дворец вдоль и поперек и не один раз. Немного отдышавшись, он продолжил свой путь. На этот раз цель была одна — найти выход к тем самым башням наверху. Упорно преодолевая ступени из тёмного камня, Рафаэль с каким-то особым, мученическим удовольствием натыкался на тупики: лестница уходила прямо в стену будто назло ему. Весь замок будто насмехался над ним и не хотел раскрывать наивному мальчишке свои тайны. В очередной раз наткнувшись на стену из тёмного камня, он в сердцах крикнул, не сдерживая обиды и досадливо упал прямо на ступеньки, обиженно скрестив руки. Через пару минут кипящая злость утихла, и осталась только ужасная усталость. Сомкнув глаза, Рафаэль и не заметил, как провалился в блаженный сон. Младший Баше не объявился на обед, чем вызвал сильное раздражение дяди. Когда на часах застыло двадцать часов, граф, вальяжным, широким шагом явился в столовую, зажглись свечи. Дядя Оскар уже сидел за столом с книгой в руках. Приветственное рукопожатие, покровительственный взгляд черных глаз и почтительный взгляд светло-голубых очей. Завязался диалог. Горела люстра, тускло освещая сидящих напротив мужчин за столом. Оскар нервно стучал пальцами по столу, мысленно отчитывая безответственного мальчишку. А граф только лукаво улыбался, рассматривая газету, которую уже прочитал старший Баше за завтраком. — Простите моего племянника, — белокурый мужчина задумчиво накручивает локон бороды на палец. — Он временами бывает таким рассеянным, мне очень неудобно. Должно быть, он вот-вот подойдёт. Граф перевел взгляд на мужчину, хитро сощурив глаза. Если бы господин Баше был умнее, он бы прочитал в поведении графа голод, но к сожалению, он не сумел. — Ничего страшного, мистер Баше. Должно быть, ваш племянник чем-то занят... — Дракула загадочно провел пальцами по губам и лучезарно улыбнулся, беловласый мужчина иронично хмыкает. — Может, расскажите что-нибудь про него? Я столько времени прозябаю здесь один. Совсем не знаю как живет сейчас молодежь… Граф заискивающе облокотился на руку, выжидающе глядя на мужчину. Оскар сощурился, пытаясь разглядеть собеседника на противоположном краю стола. Выходит плохо, но одно он видит точно — волос на голове собеседника явно прибавилось, и сегодня они казались гораздо темнее. «Освещение», — про себя подумал он, интеллигентно складывая кисти в белых перчатках. — Рафаэль... — задумчиво произнес дядя, тщательно обдумывая вопрос. — Рафаэль мой единственный наследник. Я занимаюсь его воспитанием уже шесть лет. — На этих словах дядя поджал губы, поправляя воротник рубашки. Дядя не слишком любил рассказывать что-то о племяннике. Может, от того, что приходилось умалчивать некоторые вещи? Дядя отпил из фужера вина, смакуя на языке и раздумывая что-бы ещё такого рассказать о племяннике. Размеренным тоном он вспоминал совместные поездки, походы в храмы. Вскользь он упомянул об учебе юноши, не забыв отметить первенство воспитанника во многих дисциплинах. – А почему его воспитанием занимаетесь вы? – вдруг спросил граф, прерывая монолог и будто пронзая взглядом белокурого мужчину Оскар замер. В обычной обстановке он бы в своей обыденной светской манере послал интересующегося далеко и надолго, но сейчас... То-ли вино, то-ли взгляд и аура графа Дракулы развязывали ему язык. Он, тяжело вздохнув, заговорил: — Мать Рафаэля умерла при родах, – медленно, почти по слогам произнес он. — А его батюшку забрала горячка, когда мальчишке и семи не было. — Оскар откинулся на стул. Взгляд голубых глаз расплывается. Перед ним проносятся призраки прошлого. — А уж какой человек был… Не человек — серафим… И до смерти жену он свою любил. Да так что… Жить без нее не мог... Царствие небесное, — мужчина наотмашь перекрестился, Дракула сморщился и фыркнул, отворачиваясь. Перед ним плавно замелькали образы прошлого, господин Баше потер переносицу, сняв очки-половинки. Дядя Оскар всегда становился очень чувствительным и переживающим, когда дело касалось его брата. Сам он совсем не был святым человеком, но брата своего любил. Насколько он вообще мог испытывать такие чувства. Он спросил разрешения закурить и достал из нагрудного кармана трубку в футляре. Собеседник смотрел на мужчину напротив спокойно, не выказывая никаких особых эмоций. Мужчина с потерянным видом набивал сигариллу крепким табаком, да таким, что запах стоял на все крыло замка. — Брат был святым человеком. Воистину святым и светлым, наверное, от того Господь и забрал его рано... — Белёсый дым окутывал силуэт мужчины. — Всех жалел, всех прощал, все живое любил, вот и не выдержал... Тогда Рафаэля к себе батюшка мой забрал. Отец мой, нас с братом вырастил, строгий военный, с французами ещё сражался. Под старость лет сделался уж больно сердобольным. Внучка избаловал, к труду не принуждал. Не мудрено, что дитятко сахарным выросло... А когда уж батюшки не стало, так и я забрал мальчонку... — дядя Оскар едва заметно улыбнулся. — Как сейчас помню: глаза огромные, глупые-глупые, весь бледный, а щёки румяные! А главное перепуганный, чуть что — сразу ревет. А нас-то старик порол будь-здоров, на горох ставил... — Баше почти докурил табак, в очередной раз упоительно затягиваясь ядовитым дымом. — Значит, воспитанием мальчика занялись вы? — Да, — белокурый мужчина кивнул, в подтверждение своим словам. — Заниматься воспитанием молодого джентльмена в наши дни непросто. Особенно, учитывая как развязны и свободолюбивы его сверстники. Молодые люди в наше время подвержены многим соблазнам... Поэтому, иногда нужно проявлять строгость. — Не боитесь перегнуть палку? — с ухмылкой на лице спрашивает Дракула, его глаза блестят во мраке, в них будто танцуют черти. Он выглядит как присмиревший Дьявол, выжидающий, ничего не делающий, только задающий вопросы. Но только этим он и обнажает личность перед ним. — Боюсь недогнуть... — на выдохе отвечает басистый голос, с брутальной хрипотцой. Его глаза также светятся, когда он смотрит в черные глаза. Мужчина вальяжно расплылся на резном стуле. Самоуверенная ухмылка на его губах выдавала в нем былого ловеласа. — Я уверен, Вы понимаете о чем я. Воспитание приличного мужчины иногда требует жертв. Все-таки, Рафаэль единственный наследник и будущий глава семьи, я обязан сделать из него приличного члена общества. По своей натуре он очень мягкий и ранимый юноша, так что иногда приходится быть с ним строже. К сожалению, Господь не дал мне собственных детей, но хоть кого-то выращу приличным человеком... Граф внимательно следил за мимикой мистера Баше, ни на секунду не отрываясь и считывая мельчайшую эмоцию. Дракуле удалось затронуть самую сокровенную струну в душе дяди Оскара. И как же приятно получать от своего гостя буквально все. Знания, эмоции, историю, пищу... для ума. — Выпьем? — негромко произнес Дракула, бросая испытывающий взгляд на Баше. — Да, пожалуй, — глухо ответил Оскар. Приятный разговор с хозяином замка оставил сладкое послевкусие. Хоть граф почти не говорил про себя, но мужчина чувствовал в Дракуле умного собеседника, от того держащего язык за зубами. Светская беседа скрасила холодный вечер. Граф был очарован личностью английского денди: был в нем и ум, и властолюбие и корысть и грех, тщательно прикрываемый любовью к Созидателю. Все в нем было, как Дракула любит. Это поколение ему определенно пришлось по вкусу. Звучный перезвон бокалов, смешливый взгляд Дракулы. В тот вечер они не дождались юношу. Более того, он, наверно первый раз в своей жизни не явился на вечернюю молитву к дяде. * * * Как только стрелка пересекла за полночь, граф, совершенно случайно проходящий мимо комнат Баше, не учуял Рафаэля в его спальне. Более того, он точно знал, что в комнате дяди его не было. Нет, не подумайте, граф не собирался заходить в комнату юного человека. Он просто беспокоился о госте и действительно только проходил мимо. Этот факт действительно озадачил господина в черном плаще, и он позволил себе заглянуть внутрь и удостовериться. И действительно – за дверью никого не оказалось. Только пиджак юноши, оставленный на кресле, свидетельствовал о том, что когда-то здесь жил молодой человек. Граф неспешными шагами измерил комнату и приподнял шерстяной блейзер со спинки кресла, осматривая. Его гость был изящно сложен, а если точнее, то был по-юношески худощав и при этом не низок. Приятная на ощупь ткань источала яркий аромат Рафаэля, граф не смог отказать себе в удовольствии и зарылся в ней. Красивый запах. Точнее и не описать. Должно быть кровь хозяина была умопомрачительно сладка, но при этом с кислинкой. Дракула облизался, на миг ощутив на губах теплую жидкость. Но проблема не решилась. Так куда же подевался его гость? Выйдя из комнаты, на абсолютно всех лестницах в замке он чувствовал сладкий и такой манящий запах Рафаэля, а точнее того, чем наливались вены мальчишки. От аромата юноши слегка кружилась голова, и граф чувствовал себя… не опьянённо, но очень вдохновленно. Оглянувшись и принюхавшись, граф принялся искать своего потерянного гостя, блуждая по ступенькам и этажам, тщательно присматриваясь к каждому углу и заглядывая в каждый закоулок. Для юноши он даже прихватил с полки канделябр. "Ну хорошо, мы поиграем в прятки, мистер Баше, — думал Дракула с ноткой иронии, поднимаясь по очередной лестнице. — Как вам угодно, ваше желание — для меня закон". Через полчаса тонкий силуэт в темно-сером костюме был обнаружен. Мальчишка сидел, свернувшись в клубок. Граф только горько вздохнул при виде своего ненаглядного гостя и зажег свечку. — Мистер Баше, — тихонько прошептал мужчина, нагнувшись к уху молодого человека. Тот только нахмурился, и прошептал себе под нос что-то невнятное. Тогда граф опустил руку на макушку, касаясь подушечками пальцев мягких волос. Властным жестом он провел по хрупкой голове и наконец легко потрепал блондинистые волосы. Рафаэль вдруг вздрогнул и резко поднял голову вверх. — Рад вас видеть, — мужчина хитро улыбнулся и протянул ладонь юноше. Два зеленых глаза испуганно смотрели на него так, что в груди темноволосого что-то защемило. Рафаэль только глупо захлопал ресницами и протер руками глаза, ещё раз взглянул на возвышающийся над ним силуэт. Не раздумывая, он сразу узнал в этом человеке вчерашнего старика. — Добрый... — он хотел было продолжить, но не сумел подобрать слово. — Вечер. — закончил Дракула. Юноша стыдливо отвел глаза и поднялся на ноги с помощью сильной руки графа. В темноте не было видно совсем ничего, только темный силуэт, тусклая свеча в руках графа рассеянно освещала только его. Но воображение помогало дорисовать картину спасителя в своей голове. — Простите, что заставил себя искать, — тихо сказал юноша, переминаясь на ногах и до сих пор придерживая пальцами руку графа. — Не переживайте, — Дракула погладил тонкие пальцы в собственной руке. — Вы не доставили мне неудобств. Бархатный голос ласкал слух Рафаэля. Граф протянул Рафаэлю подсвечник. Заледеневшие пальцы обжег ледяной метал, и он сжал его. — А как же вы? — потерянным голосом шепчет белокурое, да одури наивное нечто. Нежное лицо Рафаэля всего в десятке дюймов от покрытого морщинами, грубого лица Дракулы, молодой человек едва дышит. Граф усмехается. — Я принес его для вас... мои глаза уже давно привыкли, и я хорошо ориентируюсь в темноте, — смотреть на юношу приятно: наивно вздёрнутые брови, преданные глаза. Было в нем что-то трепетное, да такое, что даже дурманящий запах отходил на второй план. Два силуэта двинулись вниз по ступенькам. — Как кошка? — со смешком спросил Рафаэль, только поспевая за грациозно спускающимся графом. Тот снова усмехается. — Что вы здесь искали, Леле? — бархатный голос эхом разносится по всему замку. — В общем я искал чем себя занять, а в частности я искал библиотеку, — буркнул Рафаэль, изо всех сил стараясь не отставать. Он судорожно переводил взгляд то на графа, то на лестницу, боясь поджечь своего спутника в длинном плаще. Дракула усмехнулся. — Хорошо, я проведу Вас в библиотеку, любознательный мой, – граф снова смеется над Рафаэлем, но ему отчего-то совсем не обидно. Дорога до библиотеки была короткой, а Рафаэль поразился как не смог ее найти, он постоянно проходил мимо этого поворота. — Постойте! — юноша капризно дергает руку графа. Тот заинтересованно оборачивается и смотрит сверху вниз на молодого человека. Хоть Дракула и был выше всего на полголовы, но отчего-то Баше чувствовал себя перед ним малым детём. Впрочем, разве это было не так? — Почему вы назвали меня "Леле"? Никто так меня не называет... кроме дяди. Дракула удивленно вздернул брови и слегка усмехнулся. — Он назвал вас так за ужином, — медленно, почти по слогам говорит он. — Который вы благополучно проспали. Дракула пару секунд смотрит на белокурого сверху вниз, будто пригвоздив того взглядом к полу. Юноша снова пристыженно отводит глаза. — Простите. — Еще раз извинился он, переминаясь с ноги на ногу, — Мне очень жаль. Граф прыснул, но ничего не ответил. Из плаща он достал связку ключей и принялся искать нужный среди них. «К чему бы это?» — подумал Рафаэль. Дядя редко называл его так, только в случаи особого радостного и умиротворенного расположения духа, что бывало не часто. Такое шутливое и домашнее имя ему нравилось слышать от дяди, Рафаэль расценивал его за хоть какой-то знак расположения с его стороны. «Но с чего бы дяде называть меня так? Наверняка он просто в ярости, что я пропустил мало того что обед, еще и ужин. Ему, должно быть, очень стыдно за меня. И завтра утром кто-то получит по шее…», — тревожные размышления наверняка отражались на его лице, но граф благо был занят и не смог считать волнение на лице юноши. Наконец Дракула нашел тот самый нужный ключ и отворил тяжелую дверь из массивного темного дерева. — Прошу, — приглашающим жестом граф пропустил своего спутника вперед. Перед горящим взором молодого человека оказалось огромное помещение с высокими потолками, забитое книжными шкафами, которые в свою очередь чуть-ли не лопались от обилия печатных и даже рукописных изданий. А самое потрясающее — огромные окна почти в семнадцать футов в высоту. Светлые брови юноши вздернулись от восторга, и он не смог сдержать восторженного то-ли всхлипа, то-ли вздоха. — Сочту за комплимент, — шутливо ответил граф, пройдя вперед и присев на краешек стола. Он деловито скрестил руки и бросил на Рафаэля выжидающий взгляд. Теперь, когда Дракула отдалился, Рафаэль снова мог разглядеть его во весь рост. Сегодня он казался гораздо выше и крепче, чем вчера. Волосы… Тут Рафаэль беспокойно поднял подсвечник, так чтоб тот освещал графа как можно лучше. Вчерашних седых и вьющихся волос на голове графа не было. На месте них нагло красовались хоть и с проседью, но смольные черные волосы, по-светски зачесанные назад. — Граф… — медленно произнес юноша, а его лицо явно читалась взволнованность. — Граф… А где ваши волосы?.. Дракула посмотрел исподлобья и усмехнулся, с вызовом глядя прямо в глаза молодого человека. — А что, не нравится? — хмыкнул граф, глазами изучающе блуждая по лицу белокурого. Кистью он эротично прошелся от корней до самых кончиков коротких волос, поправляя и без того идеальную прическу. — Да не то что бы… — пробормотал себе под нос Рафаэль, все ещё не веря в пропажу седых локонов. — Просто неожиданно. Поставив подсвечник на стол, он выдвинул и упал на деревянный стул. Теперь Дракула возвышался над ним ещё больше, но воспитание не дало бы ему сесть на стол. Ещё лучше присмотревшись к лицу собеседника, Рафаэль заключил: граф помолодел лет на двадцать со вчерашней их встречи. Вчера казалось, что старик вот-вот отойдет на небеса, а сегодня назвать пусть не молодого, но солидного мужчину стариком язык не поворачивался. — Вам интересно что-то узнать у меня? — со смешком спросил граф, скрещивая руки. Он заискивающе посмотрел на своего собеседника, очевидно провоцируя. — Возможно, — озадаченно ответил Рафаэль, почесывая затылок. — Это заслуга вашего дяди, — уклончиво прошептал Дракула, приблизившись к лицу юноши, он мягко положил кисть на бледное лицо, очерчивая скулу. — А я думал, он может только в могилу свести. Граф искренне смеется и треплет мягкие волосы. Юноше не по себе от каждого прикосновения этого странного мужчины. Взгляд пронзительных черных глаз будто прошибает током. Рафаэлю приходится задирать голову, чтобы смотреть прямо в глаза хозяина замка. Баше на секунду отметил, как вульгарно расселся его собеседник, но быстро одернул себя. "Все-таки, это его дом", — напоминает себе юноша. А ведь в доме дяди он бы быстро за такое отхватил. Дракула, должно быть, умеет читать по глазам, потому что через секунду он похлопал рядом с собой и попросил Баше присесть рядом. Рафаэль только смущенно улыбается и отнекивается. — Пожалуйста, — почти умоляющим тоном просит граф, смотрит прямо в глаза. — Давайте похулиганим... Баше смеётся и сдаётся, присаживается рядом с мужчиной. Воцаряется тишина. Абсолютная, всепоглощающая. Граф слушает ритмично бьющееся сердце в груди молодого человека. — Вам здесь не одиноко? — наивный вопрос слетает с алых уст. Дракула оборачивается и снова ухмыляется. — С чего Вы взяли? — Вы один в таком большом доме... — протянул Рафаэль. — Соседей у Вас нет, а местные жители Вас... Недолюбливают. Знаете, дома я тоже частенько чувствую себя одиноко. — И как Вы справляетесь? — негромкий смешок. Леле смотрит на мужчину искренне, тело подрагивает от мерзлоты. — Читаю, — легко отвечает Баше. — Чтение — это диалог, и он постоянно меняется. Почти как с настоящим человеком... Дракула хищно ухмыляется и ритмично тарабанит пальцами. — Да, временами я чувствую себя одиноко. Не хватает, знаете... Людского тепла. А собственные думы порой нагоняют тоску и мрак... — Дракула патетично заостряет внимание на последних словах, будто пугая мальчишку. — Мыслящий человек не может быть одинок. Мы всегда думаем вместе... Например, с Платоном, с Сократом или даже с Аристотелем... — граф понимающе охает и только кивает в ответ, уж он-то точно не одинок в своих мыслях и знаниях. Как забавно было слышать такую точную мысль из уст белесого, заспанного мальчишки в мятой рубашонке. — Большинство людей вообще не думают, — хлестко подмечает темноволосый мужчина. — Возможно, им просто достаточно той компании, которая уже у них есть, — мягко отвечает юноша, заступаясь, собеседник снова усмехается. — Человек умирает, а мысль нет... — с придыханием, медленно проговаривает Дракула. — Согласитесь, потрясающе звучит? Граф рассмеялся и подался к юноше. — Не могу не согласиться, — одними губами отвечает Рафаэль. Лицо мужчины чувствует приятное тепло, исходящее от человека. Он едва касается кончиком носа нежной шейки. Юноша пугливо оборачивается и оказывается лицом к нему. Граф получает странное удовольствие, только касаясь чувствительной кожи шеи. Дракула аккуратно проводит когтями по вене. А ведь стоит надавить чуточку сильнее и безмятежный юноша будет истекать такой манящей кровью. Его глаза больше не будут смотреть так преданно и трепетно, в них застынет только немой ужас и мольба о пощаде. Рафаэль блаженно вздыхает от ледяных прикосновений, по-собственнически захвативших его тело. Что происходит? Мысли путались. Граф утешающе кладет руку на затылок юноши и оглаживает. Рафаэль смотрит на него преданно, не пытается отстраниться. Он не может разглядеть выражение лица Дракулы, лишь слепо доверяется мужчине, словно послушный зверёк. — Я в детстве обожал Марию Стюарт... Я был влюблен в неё без памяти. Мне всегда было её очень жаль, я так плакал, когда ей отрубали голову!... И при этом я ненавидел Елизавету страшной ненавистью... — юноша говорил сбивчиво, сердце беспокойно забилось в бешеном ритме. Голова не думала, к чему он это говорил? Он и сам не знал. Юноше было важно быть услышанным, а уж что рассказывать — не важно. Граф благосклонно глядел на Рафаэля, внимательно слушая. — Потому что она отрубила голову Марии... — улыбаясь, добавляет Дракула, его рука ласково поглаживает загривок. Он был в ловушке графа. Холодные руки обвивали со всех сторон. — В том числе. Но недавно я перечитал Шиллера и таки-понял, что права была Елизавета!.. А Мария показалась мне очень сомнительной... — Дракула оглаживает скулу тыльной стороной ладони. — Красивая дура. — Подмечает граф. — Вам ли не знать, милый Рафаэль, когда красота есть у человека, это опасно. — Откуда мне знать? — Дракула ухмыляется и плавно стекает ниже. Стоит холодной руке коснуться острых лопаток, юношу передергивает, и он вскакивает на ноги. В глазах мутнеет. Пару секунд он пытается отдышаться и чувствует спиной взгляд проницательных черных глаз. — Вы должны это хорошенько усвоить, милый Рафаэль, — тихо, но очень четко проговаривает Дракула. — В вашем случае красота — смертельно опасна. — Простите... — он не оборачивается, но воображает, как мужчина за ним по-хозяйски складывает руки и закидывает ногу на ногу. Рафаэль нервно закусывает губу и уже не чувствует холода, наоборот все тело прошибает жар. Сердце чуть ли не вырывается из груди, бьётся в бешеном ритме. Граф не отводит глаз от хрупкой спины, которая будто умоляет об смертельном укусе. Он скалится, как дикая, жестокая, хищная тварь. И не набрасывается — встает на холодный пол и неспешно обходит добычу. Мальчишку трясет, он возбуждён. Он вожделенно пахнет, а кровь по его венам разносится так быстро.... Их разделяют всего два шага. Красное лицо Рафаэля ясно стоит перед мужчиной, страдальческая грамасса и бешеные глаза. Это он его искусил. Губы Дракулы трогает ухмылка. Он довел это невинное дитя до такого бесстыдного смущения. Рафаэль не может различить эмоций на лице темноволосого мужчины. Более того, он боится оторвать взгляд от блеска ботинок господина Дракулы. — Вы спрашивали, как я справляюсь с одиночеством... — горло ужасно пересохло. — Так вот, я не могу быть одинок. Господь да не оставляет меня не на мгновенье... Дракула делает над собой страшное усилие, чтобы не рассмеяться. — Неужели? — голос Дракулы необыкновенно мягок в этот момент. — Да, — негромко отвечает Баше. — Вся наша жизнь — это подготовка ко встрече с Христом... Граф не шевелится. Притаился ли перед атакой? Нет, в холодную голову мужчины закралась предательская мысль: не убивать Рафаэля Баше. По крайней мере пока. Этому юному созданию стоит еще некоторое время побыть неиспитым. Его кровь пока не должна отравляться вампирским ядом. Уж слишком велик соблазн. Граф чувствовал себя садовником, пощадившим сорняк. Вернее не сорняк, а подснежник.... Цветочек, робко выкравшийся, едва снег успел подтаять. Но этот цветок был обречён. В любом случае ему суждено завянуть, а садовнику уж очень не хочется смотреть на увядшие лепестки. Граф тихо рассмеялся, а Леле поднял-таки оторопевшие глаза прямо на Дракулу. Все облака будто расступились перед Луной, дабы именно в эту секунду Рафаэль рассмотрел облик мужчины. Действительно, перед ним стоял мужчина лет пятидесяти, возможно чуть старше дяди Оскара. Он благосклонно улыбался, а в глазах бушевало пламя. И стоило приглядеться, Рафаэль был готов поклясться, что вокруг пламени черти водили свои безобразные пляски. На животном уровне Баше почуял свою беспомощность и напряг все тело. Воцарилось молчание. — Вы мой, Рафаэль, — тихо прохрипел Дракула, приближаясь к перепуганному молодому человеку. Тот не смог ничего из себя выдавить, только вздрогнул от неожиданности, когда мужчина подошел к нему вплотную. Юноша машинально обвил его дрожащими руками, нежная кожа почувствовала холодную грубую ткань. — Что Вы делаете? — Дракула улыбнулся, а в его взгляде промелькнула только толика грусти. Какая ирония, впервые он захотел отсрочить чью-то погибель, но жертва сама буквально лезла к нему. — Я ищу у Вас спасенья... — на выдохе отвечает юноша, он робко гладит сильную спину графа. — От чего? — От тоски.... — печально отвечает юноша. — В Европе так делают... Ну знаете... Так люди выражают свое расположение... Дружеский жест... Странно объяснять такие вещи. Это все равно, что рассказывать человеку, никогда не пробовавшему клубнику, что такое клубника... — Дракула медленно обвил в ответ дрожащее тело. — Не волнуйтесь, я знаю, что означают объятия. "Я обязательно сорву Вас, милый Рафаэль,— про себя подумал вампир. — А днём раньше-днём позже... Не имеет значения". Чувствовать биение сердца хрупкого существа было восхитительно. Как преданно он прижимался к сильной груди, как доверительно гладил по сильной спине, Дракула чувствовал себя во сне. В сказочном сне, на грани фантастики. — Вам давно пора спать. — Дракула поддерживает юношу за спину, будто боится, что тот упадет. — Я выспался, — со смешком говорит Рафаэль и выкарабкивается из цепких рук. Мужчина в плаще достал из кармана связку ключей и со звоном отцепил фигурный и потертый от старости ключ. — Дайте руку, — тихо скомандовал он. Юноша сразу среагировал, машинально отдавая кисть на растерзание мужчине. Он вложил холодный кусок металла в изящную ладонь юноши. Та показалась такой хрупкой и нежной по сравнению с грязным металлом, покрытым ржавчиной. Бледная кисть дрогнула от холода, а граф с нажимом сжал ключи в чужой кисти. — Это... — От библиотеки. — Закончил граф, мягко поправив светлые пряди волос. — Спасибо, — смущенно прошептал Баше, робко улыбаясь графу. — Да не за что. — Граф приблизился вплотную к юноше, так что расстояние от кончика носа Баше до губ было от силы пять дюймов. — Я не хочу чтобы Вы чахли от безделья, словно цветок без солнечного света, милый Рафаэль. Они разошлись почти на рассвете, точнее Дракула выставил Баше за дверь, велев тому немедленно идти спать. Небо этим утром было ясным, потому его комнату так красиво освещали солнечные лучи янтарными огнями. Ощущение у Рафаэля было, будто он выпил две бутылки вина. И юноша был в эти минуты самым счастливым человеком в мире, доживая последние часы своей счастливой и беззаботной жизни. Он улёгся на кровать прямо в одежде и скрестил руки на груди. Лицо перекосила самая дурацкая улыбка на свете.