Жаждущий

Скрежет. Раздражительный и протяжный звук доноситься до уха юноши. Он морщится и нехотя выбирается из под одеяла. Рафаэль распахивает дверь, но за ней никого не обнаруживается. Беглым взглядом он окидывает темный коридор, светлая макушка высовывается из дверного проема. «Никого нет», — уверенно заключает молодой человек и плотно закрывает дверь. — Странно, — бурчит себе под нос зеленоглазый Рафаэль, растерянно присаживаясь на краешек кровати. «Надо же, сегодня снова необычайно солнечно», — мысли медленно растекались по извилинам, а юноша с интересом рассматривал восточный ковёр, на котором переливались сказочные цветы. Взгляд медленно плыл по расписному ковру, и к своему удивлению, юноша заметил на нем тень. Не просто тень — буквы, корявым подчерком написанные вверх ногами. Рафаэль встал и медленными шагами обошёл надпись. Спаси нас Юноша удивлённо почесал затылок и медленно моргнул, дабы узнать не превидилось ли ему. Нет, надпись всё также была на стене и никуда не хотела исчезать. Выходя из комнаты, он все никак не мог понять зачем и, главное, кем была написана эта мольба. В замке не было абсолютно никого, кроме графа и дяди, и тех он с трудом считал людьми. Но ещё одно воспоминание настигло его. Вчера в его комнату вошел граф. Граф… В мыслях Рафаэля всплыл образ мужчины — хозяин замка изящно поднял его на руках и властно прижал озябшее тело к себе при лунном свете. Это воспоминание выбивало его из колеи. Перехватывало дыхание, когда белокурый юноша прокручивал эту сцену в мыслях. Баше было стыдно. Невероятно стыдно было осознавать, что он как-то допустил такое обращение с собой. Ну где это видано, чтобы со взрослым молодым человеком так нянчились? Именно нянчились, слова лучше подобрать было нельзя. Граф вечно спасал его, буквально кормил с ложечки, а вчера ещё и спать уложил. И самое ужасное — Рафаэлю это нравилось, нравилась эта игра в красавицу в замке и спасителя. Ему нравилось, что граф его понимает, интересуется, ему нравилось, что он такой опытный и надёжный. Рафаэлю доставляло удовольствие думать о Дракуле, что-то додумывать о нём и даже мысленно разговаривать с ним. И самое главное — ему безумно, до чёртиков нравилось, как на него смотрели эти черные, такие чувственные глаза. После завтрака мальчишка решает прогуляться по замку. Уже привычный антиквариат и изящная, как на подбор, восхитительная мебель преследовали его. Замок снова вводил юношу в заблуждение своими коридорами, Баше изо всех сил старался не заблудиться. Рафаэль старался заходить в каждое помещение и осматривать его на наличие неизвестного автора. Через несколько часов бессмысленых блужданий он и сам не заметил, как вышел в столовую, только с совершенно другой стороны, нежели обычно. Получается, он просто сделал круг? Озадаченный юноша упал на стул. «— Интересно, когда-нибудь у меня получится разгадать секрет этого замка?» — подумал он про себя. На столе уже стоял обед, но Рафаэль снова не хотел есть. Он был слишком озадачен и напряжён. Не терпелось встретить графа и спросить о странном послании и каким образом оно было написано, ведь на замке даже не за что зацепиться, чтобы взабраться на такую высоту. Вынырнув из своих мыслей, он снова оглядел столовую. Сегодня она была даже ярче обычного, солнце заливисто освещало каждый уголок. В столовую можно было войти через три входа — из восточного крыла(в котором жили дядя с Рафаэлем), из западного крыла, которое Баше исследовал только сегодня, и из центрального. В столовой стоял длинный стол, всего три стула из тёмного дерева и камин. Вернее, Рафаэль так думал раньше. Но стоило приглядеться, и он смог увидеть, что помещение на деле было очень длинным и по периметру были развешаны картины. Баше поднялся со стула и с видом знатока неспешно прошёлся туда и обратно, окидывая внимательным взглядом каждую картину. И досмотрев последнюю, он вынес вердикт — ему не понравилась ни одна из них. Каждая была мрачной, с отталкивающим сюжетом и пугающими персонажами. Жуткие видения, гротескные фигуры, ужасающие образы... Он чувствовал, как пугающие глаза сверлят его, он чувствовал тупую боль, режущую под ребрами, разглядывая их. Но всё-же, ведомый любопытством, Рафаэль подался вперёд и, глядя прямо в глаза деве с холста и полными лёгкими вдохнул. Приятный аромат масла ударил в нос, и у юноши вскружилась голова. — Любуешься? — громогласный вопль резко ударил по ушам, выдёргивая мальчишку из мира фантазий. — Добрый день, дядя, — Рафаэль резко обернулся и легко улыбнулся светловолосому мужчине, стоящему в проходе. Он спешно подошёл к дяде и взял того под руку — видок у того был совсем неважный. Темные круги под глазами сильно потемнели, и горящий взгляд синих глаз притупился. Казалось, он совсем не соображал, что происходит вокруг. Рафаэль заботливо подвёл его к столу и усадил на стул. — Выглядите неважно, дядя. Вы совсем заработались, — причитал юноша, накладывая Оскару в тарелку побольше еды. — Да, наверно… — рассеянно ответил Оскар, заправляя за ворот салфетку. Рафаэль присел рядом и внимательно наблюдал за тем, как дядя ловко орудует ножом с вилкой. — Как тебе тут, Рафаэль? Уже обжился? Баше призадумался и покачал головой: — Тут неплохо, дядя. Мне даже нравится — граф дал мне ключи от библиотеки и я пропадаю там… — белокурый нервно теребил в руках обшитую восточными узорами салфетку. — Но когда вы с графом заняты, в замке я чувствую себя... немного одиноко. — Юноша выдержал паузу и заключил: — Я тоскую по дому. Стойкий запах табака вновь кружил голову юноши. Дядя покачал головой и ответил: — Я тоже устал, Леле, но ты должен быть терпеливым: осталось не так много. Тем более граф очень мил к нам, и вернувшись домой, ты наверняка будешь тосковать по этому месту. — Да... Вы правы, дядя, — вздохнув, ответил Баше и перевел взгляд в окно. И приблизившись к мужчине и понизив голос, тихо спросил: — Дядя, а вы не находите графа… Несколько, м… Странным? — Что ты имеешь ввиду? — Старший Баше грузно нахмурил светлые брови. Рафаэль увидел в его глубоких синих глазах собственное отражение. — Вы должны помнить… Когда мы только приехали, граф выглядел совсем иначе, он выглядел… — Рафаэлю было тяжело выжать из себя что-то неприятное про графа, но переборов себя, он подобрал слово помягче: — Старше. Рафаэль нервно вздохнул, выжидающе глядя на дядю. — Я уже говорил с тобой насчет того, что совать нос в чужие дела, это совсем не та привычка, которую стоит иметь молодому человеку вроде тебя, — Дядя говорил негромко и медленно, так, словно племянник был слабоумным. Он строго посмотрел на Рафаэля и продолжил: — Это первое. А, во-вторых, мне нет разницы, как выглядит мой клиент. А ты смотри и запоминай! Умение не лезть в чужие дела не раз выручит тебя. Рафаэль нахмурился и словно потускнел. Дядя вообще редко обращал на что-то внимание, верно думал, что весь мир крутится вокруг него и его забот. — Как скажете, дядя, — с грустным вздохом ответил Рафаэль, поникшими глазами рассматривая пейзаж за окном. Рафаэлю пришлось поесть за компанию с дядей Оскаром. Еда снова не принесла должного удовольствия, но компания дяди хоть немного поднимала настроение. Рафаэль проводил светловолосого мужчину до кабинета, но тот не дал ему зайти и чем-нибудь помочь. Дядя отмахнулся от него и велел «идти почитать что-нибудь умное». Рафаэль снова обречённо вздохнул и побрёл в библиотеку. Помещение всё-также пахло старой бумагой и сыростью, юноша легко прошёлся вдоль рядов с книгами, постукивая каблуками, и остановился на полке с немецкой литературой. Взгляд пал на Байрона. Но почитать спокойно сегодня у юноши так и не получилось. Мозг не мог сосредоточиться, и навязчивые мысли не давали покоя. Баше отложил книгу и развернулся к окошку. За окном было ещё светло, но солнце уже вот-вот начнёт садиться. Тогда он снова обходит замок по кругу и вновь выходит в столовую, все дороги в этом замке выводили туда. Удивительным образом, хотя прошло всего три часа после обеда, но ужин уже стоял на столе и соблазнял своим запахом. Рафаэль запретил себе удивляться. Как там говорил дядя? Умение не лезть туда, куда не просят не раз выручит его? Но юноша совсем ничего не мог с собой поделать. Ему было чертовски интересно. Кто написал послание на окне? Кто готовил им с дядей еду трижды в день? Почему граф молодеет? Слишком много вопросов и слишком мало ответов. Рафаэль чувствовал, как его распирает изнутри от любопытства. Он встал и снова прошёлся по длинной столовой, снова бегло осмотрел картины, но уже не так пристально, задерживать взгляд не хотелось ни на одной. Солнце уже почти село, поэтому страшные персонажи на холстах выглядели ещё страшнее. Люди и звери на картинах словно стремились залезть в его белокурую голову и сделать что-то ужасное, юноша испуганно содрогался от таких фантазий. На этот раз он дошел до большого предмета, плотно завешенного тканью. Он предвкушающе сглотнул и бледной рукой потянул за краешек ткани. Покрывало оказалось тяжелым и очень пыльным, когда юноша полностью стянул его и попытался свернуть, не запачкав белую рубашку. Под покрывалом оказался роскошный, совершенно прекрасный и просто шикарный рояль из красного дерева. Ему наверняка было больше века, но выглядел он чертовски восхитительно. Темно-бардового цвета, он был покрыт лаком и даже слегка отливал фуксией. Он пах старым деревом и имел изящные, но прочные три ножки. Юноша охнул от удивления и вожделенно провел по гладкой поверхности инструмента. Нетерпеливо, но аккуратно открыл себе доступ к клавишам. Перед взором Баше встала дорога из черно-белых клавиш, так и манящая прикоснуться. И он не смог отказать себе в удовольствии — медленно и пугливо дотронулся до краешка белой клавиши. Раздался глубокий и протяжный звук. Рафаэль вздрогнул и боязливо положил пальцы на клавиши, руки тряслись, было чертовски страшно прикасаться к чему-то настолько прекрасному и искусному. Белые, чуть покрасневшие пальчики легли на гладкую холодную поверхность, словно сливаясь с инструментом. Перед тем как сыграть, юноша глубоко вздохнул, настраиваясь. Легкие наполнил запах старой древесины. Звук полился очень низкий и глубокий — юноша бы даже сказал благородный. Он тут же забылся, когда белесые пальчики быстро побежали по клавишам. Руки и сами знали как и что играть, поэтому Баше даже и не задумывался, а просто слушал композицию, словно не имел к ней ни малейшего отношения. Юноша в очередной раз поблагодарил мадам, которая учила его через слезы и крики музицировать. Она всегда говорила, что любой приличный и уважающий себя человек обязан знать нотную грамоту, а музыка учит дисциплине и выдержанности. Пальцы словно оторвались от него и жили своей жизнью. А музыка... Музыка дарила смирение, она дарила покой и отнимала все заботы разом. Мысли разгонялись по извилинам, кровь размеренно текла по венам, и сердце, будто-бы билось в такт композиции. На миг увлечённому юноше показалось, что он слился с музыкой. И словно река впадает в море, он впадал в звучание. Глаза ничего не видели перед собой, в этом мире остались только переливы звуков. Больше не существовало дяди Оскара, не было больше никакого замка, не было библиотеки со старыми рукописями и уж тем более не было послания на окне. Осталась только пустота и музыка. Свобода! Неожиданно в его блаженное пространство вторгся чужой. Помимо его рук, на бело-чёрном покрывале клавиш появилась большая и сильная кисть с когтистыми ногтями. Спину обдало холодом и по всему телу забегало стадо мурашек. Юноша не стал поднимать взгляд – воображение само могло дорисовать мужчину, стоящего позади него. Легкая улыбка заиграла на губах Рафаэля, и щеки покрыл бесстыдный румянец. Баше чувствовал затылком его. Холод Дракулы проникал прямо в его вены, тек по жилам. Затылком он чувствовал, странное морозящее ощущение, — должно быть, сбивчивое дыхание. Рафаэль вёл — в этом не было сомнений. Он был главным, он был маэстро, он был хозяином звучания и повелителем сегодняшнего концерта. Его глаза застилались слезами от переизбытка чувств: от красоты и музыки и, возможно, от присутствия леденящего душу графа. Когда руки музыкантов случайно столкнулись — тело юноши прошибло током, он вздрогнул и осмелился поднять глаза на графа. Дракула не отводил взгляда от клавиш, легкая улыбка сияла на великолепных губах, он был очень уж напряжён и боялся сбиться и отстать от быстрых и умелых рук Рафаэля. Соната разливалась по замку, по всем коридорам разносилась эхом. Она затапливала каждую щель собой. Весь мир будто сосредоточился только на них двоих и их мелодии. Рафаэль не видел и не касался графа, но чувствовал его, осязал каждой частичкой своего тела. Он точно чувствовал мужчину, он знал куда смотрят темные очи, чуял его запах и дух. Дракула был неплох — Рафаэль это признавал. Он не любил конкуренции в музыке. В конце концов, это почти единственная стезя, в которой он мог бы назвать себя лучшим. Граф умело дополнял Баше. В какой-то момент рука Дракулы — венистая, земляного цвета, оказалась меж рук Рафаэля. И с этого момента юноша не мог оторвать от неё взгляда. Какая она была сильная, какая ловкая и быстрая… Но все хорошее быстро прекращается — так подумал Рафаэль, с явным, почти диким удовольствием доигрывая последние ноты. Воцарилась тишина, и теперь Рафаэль боялся поднять глаза. Он словно позабыл, что существует мир помимо этого сонета. На щеках были влажные слезы, он торопливо полез в карман за платочком и аккуратно стер их с лица. — Любите Баха? — поинтересовался граф, присаживаясь на рояль. Только сейчас Баше заметил, что от графа легко повеяло формалином. Рафаэль глупо моргнул и ответил: — Разумеется. — Юноша говорил сбивчиво, заикаясь, будто действительно упал с другой планеты, а потом затараторил: — Бах он... Понимаете... Совершенно, совершенно гениален. Он.... Он не дает злу права голоса... Дракула вскинул брови, на миг задумался и одобрительно кивнул, соглашаясь. — Вы восхитительно играете, дядя научил? — Голос графа сегодня казался особенно бархатным, он вальяжно облокотился на инструмент и рассматривал смущённого юношу из под полузакрытых век. — Нет, что вы... Он совершенно не умеет играть. — Рафаэль чувствовал, как ладони предательски мокнут. — Дядя выписал для меня гувернантку из Французской консерватории. — Ах вот как... — промурлыкал граф. — У вас потрясающий рояль, — негромко произнес юноша, осмеливаясь посмотреть на графа. Тот только беззвучно смеётся. — Я заметил, что Вам понравилось. — Граф неторопливо поправил рукава манжетов. — Знаете, когда я обнаружил вас за ним, я сразу понял что долгие годы он пылился здесь и ждал только лишь Вас. Как он жаждал Ваших прикосновений... Рафаэль совсем смущённо рассмеялся, немного расслабляясь. — Вы мне льстите, — с небольшим укором ответил Рафаэль. — Нет, милый Рафаэль, — Дракула глубоко вздохнул и почти нежно развернул белокурую голову на себя. — я никогда не вру смертным. — Граф проговорил это медленно, привставая с рояля и возвышаясь над Баше. Рафаэль восхищенно замер, как замирает ребенок при виде тигра или льва, он оторопел, разглядывая лицо темноволосого мужчины. Признаться честно, он действовал на юного Баше, как спичка на пергаментный свиток. Хозяин замка словно поджигал его, и заставлял сердце биться. — У меня ощущение, будто мы знакомы целую вечность. — Дракула замер и улыбнулся. Юноша перевел дух и продолжил говорить быстро, сбивчиво, будто слова жгли язык: — Мне кажется, я забываю как без вас дышать… Зелёные глаза не смотрели на собеседника, веки были полуприкрыты. Странный трепет в груди разгорался все сильнее, вызывая немного болезненные ощущения внизу живота. Граф расплылся в улыбке. Дракула упёрся руками в рояль и зажал белокурого юношу между собой и инструментом. — Посмотрите на меня. Вся эта сцена напомнила Рафаэлю книгу из отчего дома о диких животных. Дракула был неумолимым и кровожадным львом, а Баше – ланью, которой не посчастливилось встретиться с хищником. Рафаэль боязливо отклонился назад и неожиданно уперся руками на сильные руки графа. Он не решался выполнить нетерпеливый приказ. Неумолимо страшно встретить на себе тяжелый и пронзительный взгляд тёмных глаз. Брови белокурого подскочили вверх, и он только и успел охнуть от испуга. Дракула приблизился к бледной лебяжьей шейке и упёрся носом прямо в вену, граф дышал полными, холодными лёгкими, он чувствовал, как горячие, мокрые ладони упираются на тыльные стороны руки. — Граф... — тихо прошипел юноша, — Что Вы творите? — сквозь зубы промурлыкал юноша. Их лица были всего в опасном дюйме друг от друга. Горячее дыхание опаляло каждую мышцу лица темноволосого мужчины. Мужчина в чёрном только безумно вдыхал его, наслаждаясь манящим и сладким запахом юности. Баше словно дразнил, его сердце пропускало сотни ударов в секунду, и сам Рафаэль был красным, как спелый томат. Он вот-вот готов был задохнуться от испуга и сумасшедшей близости. Граф перевел дух и попытался взять себя в руки. — Мистер Баше, сделайте глубокий вдох. — Дракула невесело усмехнулся. Юноша покорно выполнил указание. Его глаза были огалтело вытаращены и смотрели куда-то вдаль, невидящим взглядом. — Теперь выдох, вот так, хороший мальчик... — Наставительным тоном произнес Дракула. Он заглянул своими чёрными глазами прямо в очи Баше, и тому было некуда скрыться. Зелёные глаза были наполнены страхом, и граф только сейчас заметил, какие они глубокие и большие — он видел свое отражение в них, видел престарелого старика. Рафаэль, сам того не зная, обличал графа... — А вы бы на моем месте не боялись?.. — ответил юноша, язык заплетался. Граф только фыркнул и с неохотой отступил, поджав губы. — Я бы на вашем месте умер со страху. — Усмехнувшись, ответил Дракула, не глядя на дрожащего, как осиновый лист на ветру, мальчишку. Он аккуратно присел рядом с юношей. Тот ничего не ответил, только ошарашенно смотрел куда-то в сторону, обхватив себя тонкими руками. — Как вам картины? — Ужасные. — Тихо ответил Баше дрожащим голосом, переминаясь с ноги на ногу. — Это Босх, верно? Граф издал сдавленный смешок. — Кажется, да. А мне нравится, очень... натуралистично. — Какое удовольствие смотреть на ужасы?.. — тихо промолвил Баше. Дракула только отчужденно покачал головой. — Эти картины навевают на меня... Воспоминания. Я словно возвращаюсь в былые лихие времена, Рафаэль. — Отстраненный голос говорил будто сам с собой. — Это же какое у вас было прошлое... — глубоко вздохнул Баше. Граф тихо засмеялся и ласково накрыл своей ладонью горячую кисть юноши, поглаживая тонкие пальцы. Всё тело юноши трепетало, напряженно сжавшись. — Честно признаться, дома я часто разговариваю с картинами... — В самом деле? — Дракула смотрел будто сквозь Рафаэля, по-детски лепетавшего. — А Вы попробуйте... И у картины, и у меня есть тайны... — эфемерный голос легко разносился по залу. Взгляд юноши помутился, он был словно опьянён. — Может она меня даже слышит.... Учащенное дыхание рвет полотно тишины. — Как Вы считаете, — негромко начал Дракула, пронизывая тонкую фигуру темным взглядом. — Есть ли демоны в нашем мире? Есть ли Дьявол? Рафаэль не отнял руку, отрешённо взглянув на фигуру, облачённую в темные одежды. — Есть, — одними губами прошептал бледный юноша, на миг заглядывая в черные, как ночь глаза и также быстро отводя взгляд. Он резво замотал головой. — как и Господь… Но когда я играю Баха... Их не существует. — В горле ужасно пересохло. А граф смотрел на него так, будто пожирал. — Я... Внезапно дверь распахнулась, и в помещение неторопливым шагом вошёл дядя. Рафаэля словно обладало ледяной водой из ушата. Сердце перехватило. — Добрый вечер, господин Баше, — промурлыкал Дракула, а тоненький, словно осинка на ветру, силуэт кинулся к дяде. Рафаэль ловко подхватил того за руку и усадил за стол. — Дядя, Вы бы лучше поспали, — причитал юноша, вертясь вокруг мужчины. Волосы бородатого потускнели, глаза обезжизнели, а губы побелели. От прежней гордой осанки не осталось и следа. Рафаэлю было больно видеть, как дядя страдает. Да, дядя Оскар не был образцовым человеком. Зачастую был не слишком милосерден, но видя его сейчас, Баше был готов простить ему всё что угодно. Даже свою спину, на которой не осталось ни одного места без болезненной отметины. И уж тем более, он не обижался за сине-алое пятно на скуле. — Пустяки, Рафаэль, не стоит так переживать, — голос Оскара был очень сиплым, не оставалось и нотки от той громогласности и резкости, что сопутствовали его речам обычно. Граф наблюдал за сценой заботы с жадным интересом. Наблюдать за семейством Баше было очень... Занимательно. Хозяина замка трогала такая забота Рафаэля. Честно признаться, юноша сам по себе трогал его за душу в каком-то неосязаемом пространстве. Шустрые руки Рафаэля заправили салфетку за ворот, потом наложили в тарелку несколько кусков мяса — сегодня на ужин была утка, и овощи. Юноша даже начал разрезать пищу в тарелке, но старший Баше нахмурился и прогнал его на место. Ужин протекал в очень неловкой и неуютной тишине. Белокурый юноша почти осязаемо чувствовал, словно его жарят на медленном огне, граф просто неспешно наслаждался временем, проведённым в кругу гостей и читал какую-то газету, а дядя задумчиво смотрел куда-то вдаль и изредка клал что-то в рот. — Граф, почему Вы хотите переехать именно в Лондон? — спросил юноша, стараясь хоть как-то разрядить обстановку. На лице Дракулы засверкала улыбка, а в глазах заиграли огоньки, когда до его уха донёсся звонкий голос. — Ну как же? — Граф кокетливо вздёрнул брови. — Вы ведь сами англичанин. Разве Вы не рады тому, что живете вместе с умными, образованными и интересными людьми? Вы не рады, каждый раз выходя на улицу, восхищаться архитектурой и жизнью этого современного, ни на что не похожего города? Вы, как молодой человек, должны меня понять. Юноша хитро усмехнулся и прищурил глаза, видя как яро дядя принялся поддакивать господину Дракуле. — «Обратитесь к своей совести и Вы поймёте, что мировой театр — это что-то большее, чем Английское королевств»"... — самозабвенно декларирует Рафаэль, поймав на себе лукавый взгляд темных глаз. — Рафаэль, мы уже миллион раз обсуждали с тобой эту тему, — негромко, но предупреждающе заметил дядя Оскар. — Граф не спрашивал тебя... — Нет-нет, мистер Баше! Пожалуйста, говорите. — Граф перебил дядю и выжидающе оперся подбородком на руки. — И что же вам тогда по нраву? Рафаэль посмотрел на Дракулу испытующим взглядом, его глаза светились, а на губах играла предвкушающая улыбка. — Я родился и вырос в Российской империи, — негромко ответил он, улыбаясь одними губами. Глаза юного Баше загадочно светились в темноте. Он выглядел нимфой или дриадой в блеклом свете свеч. — Разумеется. — Граф хищно усмехнулся. — Вы ведь православный... Совсем не католик. Перед глазами юноши промелькнула вчерашняя ночь и боязливо сглотнул, вспоминая как вчера Дракула застал его молящимся на коленях. Рафаэль смущенно усмехнулся, одёргивая себя, и кокетливо заправил локон волос за ушко. Граф внимательно глядел на него и будто что-то говорил своими темными глазами, но Баше, к сожалению, не мог понять. — Какие там новости? Я мало что слышал о ней после умопомрачительной победы над французами. — Победы? — усмехнулся младший Баше, скрещивая руки. — В битве с Наполеоном не было ни победителей, не проигравших. Военначальники Российской Империи просто провели очень грамотный тактический ход и ослабили французов. — Рафаэль уверенно смотрел на графа, будто бросая вызов. — Ваша правда, — довольно ответил Дракула, глядя прямо в глаза молодого человека и скалясь. — Так чем же Вам плох Лондон? Это же просто кладезь достойных и добропорядочных людей... Баше кокетливо улыбается. — Пресловутая сдержанность и добропорядочность англичан зачастую оказывается лицемерной ширмой, — чувственный взгляд зелёных глаз задумчиво опущен в тарелку. — Да и погодка там, знаете... — Кому-то просто нужно меньше ошиваться на улице, — едко добавляет дядя, загадочно поблескивая очками. Юный Баше смущённо усмехается. Дракула снова не сводит с него глаз. Хозяин замка точно что-то говорит ему своим взглядом, только Баше не в состоянии считать его послания. Граф явно очаровывает его одним своим взглядом. Он манит зеленоглазого Рафаэля. Мужчина был далеким огоньком в диком лесу, к которому хочется подступиться, но вот неизвестность и темнота слишком пугают. Зелёные глаза цепляются за газету в руках графа. — Знаете, одна из вещей, которые мне очень нравится в Европе — наличие газет, хоть там и много... Сомнительной информации, но даже так, интересно узнавать что происходит во всем мире. А дядя Оскар не может и начать и дня без новой сводки с происшествиями... — Баше задумчиво говорил, поглаживая пальцами нежные губы. Никто больше не горел желанием общаться, поэтому Рафаэль просто болтал, не желая сидеть в тишине. Для него это было не привычно, ведь дома он был приучен молчать и слушать, пока взрослые разговаривают. — В Российской империи нет газет. — Запоздало подметил дядя, глядя куда-то в пустоту. Баше невесело усмехнулся. — Русские молодые дворяне... Да и их предшественники гораздо лучше владеют французским, нежели родным языком. Мне кажется, мы незаслуженно легкомысленно относимся к родному языку. Разве смогли бы французы так просто отказаться от своего языка и традиций? — Французский язык гораздо более красив, изящен и искусен, нежели русский… — дядя гордо поправил платок на шее и с видом сноба начал дискуссию. — Язык французов — язык мыслей, язык прозы. Немудрено, что образованные молодые люди предпочитают его для общения с друзьями и возлюбленными. — На последнем слове уголок рта дрогнул, и Оскар хмыкнул. — Probablement d'accord avec toi, — обворожительным бархатным тоном молвил граф. Мужчина в очках удивлённо ахнул. — Какое замечательное произношение, граф! Вы, верно, долго жили во Франции. — Воскликнул дядя Оскар. Рафаэль только и успел подметить, что произношение было точно таким же, как дядино. Дело в том, что дядя разговаривал очень специфично: использовал древние редкие слова, делал акцент на отдельных буквах. Юноша не знал никого, кто бы разговаривал подобно ему. — Да, было дело… — мечтательно подметил Дракула. — Причём совсем недавно, виделся на приеме с Людовиком Шестнадцатым и его очаровательной супругой… Кажется, Марией? — обыденным тоном рассказывал граф. В зале воцарилась тишина. Блондинистые джентльмены недоумевающе переглянулись в тишине. — С кем Вы виделись граф?.. — негромко переспросил юноша, вытаращив глаза и удивлённо вскинув брови. Худощавое тело пробрало дрожью и его передёрнуло. Рафаэль впился алебастровыми пальцами в стул. Дядя вдруг громогласно рассмеялся, словно мгновенно излечился от недуга. Басистый низкий хохот разливался по всему замку, как звон колоколов. Белесая голова обернулась на него, и юный Баше тоже выдавил фальшивую улыбку. — Да, Граф, а Вы с чувством юмора! Дракула сидел напротив гостей и смотрел на них, точно как смотрит удав на кроликов. На его губах замерла легкая улыбка. Дядя снял очки и стер слезы салфеткой. В продолжении вечера дядя с графом вновь разговорились, как старые друзья. Однако, через какой-то час юноша вновь сонно клевал носом, дяде Оскару пришлось взять его под руку и распрощаться с хозяином замка. А граф… Граф остался наедине со своими мыслями. После встречи с юношей и его воспитателем осталось сладкое послевкусие. Сегодня у Дракулы накопилось множество тем для обдумывания, благо времени у него было в избытке.