Жаждущий

Звон в ушах и рассеянное освещение встретило юношу. Он с трудом разлепил веки, в глазах все двоилось и переливалось. Рафаэль озяб во сне, хоть чьи-то заботливые руки укрыли его роскошным полотном с райскими птицами. Голова безумно кружилась, как после бессоной ночи танцев. Рафаэль с трудом поднялся с дивана, едва удерживая равновесие. Он был в той же самой столовой. Его оставили на диване. Оставили, сохранив жизнь, чтобы после снова забирать ее по маленьким крупицам, высасывая всю жизнь. И в замке было тихо, даже тише, чем обычно. Даже птицы сегодня не прерывали тишину, ветер стих. Все живое скорбело о дяде Оскаре и потерянном, преданном даже самим собой юноше. У Рафаэля не осталось совсем никого в этом большом мире. Он с трудом поднялся и накинул на плечи полотно, увитое переливающимися перьями, закутался в него, прячась от холода и ужасов замка. В стенах можно было заледенеть, тем более одному. Шторы были распахнуты, и свет озарял комнату безжизненным, холодным светом. Рафаэль огляделся и еще раз отметил, что на протяжении многих миль он был совсем один. Снег шел крупными хлопьями. Стол был как обычно роскошно засервирован, но теперь только на одну персону. Рафаэль уселся и попытался заставить себя отобедать, несмотря на тошноту. Ничего кроме отвращения он не мог испытывать к здешней изысканной еде: нежнейшему мясу птицы с пряными специями, салату из самых свежих овощей, десерту с головокружительным ароматом меда и ванили. Граф, вероятно, так выражал ответную признательность за вкусное угощение... Тело слушалось с трудом, но такая заторможенность уже входила в привычку. Рафаэль долго пытался справиться с завтраком, но беспокойные мысли не давали ему этого. Аппетита снова не было, поэтому совсем скоро он оставил эту затею. Серебряный чайничек оказался теплым, с Рафаэль приложил к нему руки, согреваясь. Глядя в окно, он понимал, что уже давно не чувствовал себя так легко и свободно. Он избавился от роковой страсти, выматывающей его, не было больше и ответственности перед дядей. Рафаэль мог вести себя как угодно, и никто больше не мог распоряжаться его жизнью. Вот только можно было назвать то, чем он обладал жизнью?.. Мальчик был во власти зрелого и всесильного существа и был ему интересен... Во многих планах. Дракула не хотел убивать его быстро, как дядю. Он хотел... получить от Рафаэля как можно больше. Юношу передернуло, и он крепче сжал полотно в руках. В каком ужасном и зависимом положении он оказался. Боязливо юноша коснулся своей шеи и нащупал два очень маленьких и аккуратных рубца. Юношу передергивает от одного только воспоминания о вчерашнем взгляде кровопийцы. Дыхание учащается от одной только мысли о нем. Как его прижимали, как неистово на него смотрели с голодом и вожделением. Как у него забирали кровь, точнее он отдавал ее, и был непротив того, что его усадили на колени, целовали в губы, прижимали к себе и извращали. Наблюдать за собственным увяданием трагично. Какую-то неделю назад он выглядел совсем иначе, сегодня же потух, как свечка. В отражении чайничка Рафаэль видел, как потускнела кожа и поблекли волосы. Он никогда не отличался особой живостью и румянцем, но сейчас напоминал самому себе мертвую невесту, с которой ему не посчастливилось повстречаться. Юноша выпрямился во весь рост и с боязнью посмотрел на отражение своей шеи. Шрамы были свежие, едва заметные. Граф очень старался контролировать себя и не испортить внешнего вида, не причинить боли. Собственные пальцы озябли так, что Рафаэль не мог даже застегнуть пуговицы рубашки. Все тело мелко дрожало. С трудом он поднялся и попробовал пройтись до рояля, качаясь из стороны в сторону, еле уцепился за лакированную крышку и с трудом присел на табуретку. Клавиатуру вчера оставили раскрытой. И впервые юноша смотрел на черно-белое полотно клавиш так равнодушно и бессильно. Сердце учащенно билось, как маленький молоточек, шумно било в уши, разгоняя остатки крови и восполняя потери. Оно хотело жить, и все естество Рафаэля умоляло о жизни. А сам он изможденно протер глаза и вытянул слабые руки. Пальцы почти не сгибались. С трудом мальчишка ударил по клавишам —пара нерадивых нот разнеслась по залу, нагоняя еще большую тоску. Он чувствовал себя загнанным в угол зверем, только ждущего своего часа, чтобы быть отправленным на убой. Рафаэль почувствовал, как сердце болезненно сжалось, и негромко вскрикнул от внезапно пронзившей боли. Мальчик кощунственно упал на клавиши, больно ударяясь головой. Не было сил плакать, слезы не шли. Юноша самозабвенно прикрыл веки и забылся во сне положив голову прямо на инструмент и закутавшись в тяжелое полотно. Короткий сон быстро оборвался, когда голоса в белокурой голове перестали шептать и начали вопить. Рафаэль снова вздрогнул и резко поднял голову. Постоянная боль в висках и усталость во всем теле ежеминутно усиливались. Юноша проснулся от пылающего жара во всем теле. Ткань спала с плеч, но даже так мальчишка чувствовал себя горящим в Аду. Рубашка пропиталась потом, а белые пряди волос прилипли к мокрому лбу… Рафаэль поднялся, скинув полотно на пол. Появилось стойкое ощущение, будто за ним наблюдают. Белокурый Рафаэль в ужасе оглядывается, но, конечно, никого не встречает. Трясущимися руками мальчик нервно взлахмачивает влажные волосы, и его охватывает паника. В эту секунду его ужасал мрак этого замкнутого помещения, эта клетка, в которой он стал заложником, добычей. А безобразные лица с картин вокруг лишь раззадоривали нарастающую тревогу. В одно лишь мгновение мальчик почуял, как его загнал в угол и вжал в стенку дьявольский зверь!.. Взял за шею и больно сдавил, капая слюной и обнажая хищный оскал... Руками он закрывает лицо и бесшумно кричит. Тело охватывает еще больший жар, и в панике юноша бежит к выходу, словно принцесса с бала. Хватаясь за каменные стены, юноша неуверенно, но быстро, подобно сумасшедшему, бежит прочь из замка. Глаза уже привыкли к темноте, а страх окутывал сознание и не давал отступиться. Когда Рафаэль налетает на дверь и больно ударяется грудью, та покорно подается вперед, позволяя выскочить наружу. Чугунная дверь с грохотом закрывается позади, а юноша по инерции падает на каменный порог. Холодный воздух и ядреный запах хвои мгновенно отрезвляют. Рафаэль оглядывается по сторонам, жадно хватая ртом воздух. Слезы не идут, но истерика мальчишки, подобно накатывающей волне, накрывает его с головой. Стоит Рафаэлю отдышаться, и он замечает, как на улице тихо и безлюдно. Никто его не спасет. За много миль нет ни одной живой души, что могла бы помолиться о нем, заблудшей душе, о потерянном, оставленном Богом Рафаэле. Впрочем, разве он не заслужил все это? Он сам малодушно послушался дядю и убил его, влюбился в чудовище и прыгнул в порочные руки мужеложца и кровойца. Пусть теперь Дракула выпьет всю его кровь. Пусть будет извращать его душу и тело, пускай насилует и убивает, Рафаэль это заслужил... Юноша замечает, как отступает жар, как ветер щекочет мокрые локоны и развевается мятая рубашка, которую он наконец может застегнуть. Все те же ели, как вражеская армия, обступают со всех сторон. Все осталось прежним. Сколько смертей видели эти ели? Сколько невинных осознавали себя во власти этого чудовища? Сколько ушедших жизней пережил этот замок? Страшно представить, ведь все гости господина Дракулы никогда не возвращались обратно. Вампир вершил чужие судьбы. Он отобрал у него дядю, искалечил его судьбу, извратил душу Рафаэля. Дракула был чем-то вроде демона, всемогущего божества. Юноша грустно смотрит за заходящим солнцем, провожая его взглядом. Должно быть, оно последнее в жизни Рафаэля. Совсем скоро Дьявол снова восстанет из своего гроба и сожрет его целиком, и мальчишка не в состоянии никак ему противостоять. Дракула восстанет и в следующую ночь, и во все последующие. Найдет новых жертв и невинных. Отправится в Лондон, где влюбит в себя и обязательно выпьет всех его знакомых: прислугу, приятелей из лицея, гувернантку из Парижа, кузину и даже рыжую невесту. И не подавится. Ничего не изменится после смерти одного робкого мальчишки. Рафаэль тихонько всхлипывает, зарываясь носом в рукава рубашки. Сидеть на холодном камне приятно, он остужает и трезвит, возвращает жизненные силы. Юноша устало вытянул ноги на снегу. Штанины промокли, а пурпурный отблеск туфель казался необычайно красивым в свете едва зашедшего солнца. — Вам не стоит сидеть на холоде раздетым, — громогласный укор доносится откуда-то сверху. — А вот и Вы… — негромко выдохнул Рафаэль, бессильно опустив голову. — Соскучились? — усмехнулся граф, облокачиваясь на колонну. — Лично я очень. В эту ночь побоялся класть Вас в свой гроб… Остерегался не сдержаться и допить Вас до конца. Надеюсь, разлука не сильно опечалила Вас?.. Юноша слабо усмехнулся, не смея обернуться на голос позади. Тело слабо дрожало только от одного его присутствия, оно чувствовало свою ничтожность перед бессмертным на каком-то зверином уровне. И звало сдаться ему, отдать себя в его власть целиком. Но разве только лишь тело хотело этого?.. Никто еще не относился к Рафаэлю как граф. Никто не интересовался его мнением, не смотрел так восторженно и трепетно... Дракула даже касался его с осторожностью и нежностью, будто до дрожи боясь причинить боль. — Мне страшно сидеть в зале. — Чуть заикаясь, ответил юноша, болезненным взглядом цепляясь за солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тучи. — Я постоянно слышу голоса в голове, чувствую чье-то присутствие... Должно быть, я теряю рассудок... Граф смерил мальчишку тяжелым взглядом, и Рафаэлю стало не по себе, дрожь пронеслась по всему телу. — Плоть печальна, увы. — Задумчиво протянул граф, едва касаясь плеча юноши. — Ваше нежное тело очень болезненно реагирует на потерю крови. — Дракула почти печально и сочувственно склонил голову набок, чуть хмурясь. — Давайте вернемся в замок, я позабочусь о Вас... — настойчиво попросил граф тоном не терпящим возражений. — Вам может стать хуже. — Да какая уж теперь разница… — тихо выдыхает Рафаэль, болезненно закрывая глаза руками. Дракула внимательно смотрит на своего мальчика. И они молчат несколько минут, пока ладонь графа не ложится на волосы мальчика и поглаживает, а его пальцы проскальзывают за ушко и ласково гладят. Юноша горько усмехается. — Ну вот, теперь я для Вас котенок!.. — вампир мягко скалится в отчет на возмущение мальчишки. — Обещаю, я более никогда не оставлю Вас одного. — Заверил граф более мягко, помогая юноше подняться. Рафаэль печально опустил глаза и подчинился темноволосому, покорно вставая и отряхиваясь. Дракула сегодня выглядел необычайно живым и… расположенным. Юноша даже готов был поспорить, что на его щеках появился легкий румянец. Теперь он ничем не отличался от любого светского денди и даже напоминал дядю Оскара лощеным костюмчиком и уверенными жестами. Мальчишку быстро подхватили под руки и настойчиво повели в замок, вырывая из мыслей. Рафаэль с животным ужасом проследил за тем, как закрывается входная дверь, ведь она навсегда отрезала его от мира живых. Ему больше нет дороги в прошлую жизнь. Юношу передернуло. Дракула старался подниматься неспешно, давая молодому человеку сориентироваться в темноте. — Куда мы?.. — жалобно спросил юноша, когда они прошли привычный поворот в столовую. — В мой кабинет. — Негромко пояснил граф, прямо на ушко. Все это время с пронзительной внимательностью он наблюдал за всеми жестами и деталями своего ненаглядного гостя. Полными легкими он вдохнул изумительный смертный запах вскипающей крови и живой плоти. — Мы с вашим дядей проводили там много времени. Рафаэля будто укололо упоминание о дяде, и он нервно сглотнул. Спустя какое-то время блужданий по темным лабиринтам замка, они добрались до узорчатой двери. Дракула приоткрыл дверь и жестом пригласил юношу войти. Легким, чуть шатающимся шагом Баше, как призрак, влетел в кабинет, украшенный богатым убранством, контрастировавшим с практичностью европейской мебели. Тут было светлее, чем в коридоре, хотя бы от пылающего камина. Рафаэль боязливо поежился, когда сильная рука покровительственно прикоснулась к его спине, направляя и подбадривая. Но тут же мужчина оказался на кресле перед ним. Дракула выжидающе смотрел на мальчишку. Увидев удивленную мордашку, вампир только усмехнулся и кивнул на кресло напротив. — Присаживайтесь, пожалуйста. Юноша повалился на кресло, мертвым взглядом сверля собеседника. Официоз и пиетет его голоса казались насмешкой. На стене перед камином висели оленьи рога. У зашторенного окна стоял огромный стол со старинным глобусом и кучей беспорядочно разложенных бумаг и писем. Юноша нервно сглатнул и посмотрел на огонь. Даже языки пламени отплясывали свои бесстыдные танцы. Все в этом замке было проклятым, порочным… А напротив него сидел король этого ужаса, сам Дьявол во плоти. Юноша перевел отчужденный взгляд на графа и изучающе посмотрел, как художник, мысленно рисующий в голове. Он рассматрел и запомнил каждую деталь вампира, отвлеченного на чтение. Сейчас, когда жизнь казалась такой хрупкой и ничтожной, Рафаэль цеплялся за все детали, жадно запоминая. — Прошу прощения, — размеренно проронил граф невозмутимым тоном. Даже в свете огня его лицо казалось холодным. — Прежде чем мы приступим к разговору, я хотел бя узнать, чем закончится роман, если Вы не жаждете моего внимания сию секунду. Дракула кокетливо отставляет мизинец, держа книгу, средним пальцем придерживает страницы на каком-то важном месте. У Рафаэля захватывает дух и он не замечтаетявной иронии в словах графа. Дракула в своей естественной среде обитания выглядел, как обычный смертный. Его глаза бегло читали. Рафаэль еще не разу не видел его таким домашним и расслабленным. Юноша, к своему стыду, почувствовал как болезненное напряжение рядом с ним. И почему-то клонило в сон, который наверняка стал бы смертельным для Рафаэля. — Вам некуда спешить, — коротко бросил Рафаэль, поджимая губы. — У Вас итак впереди целая вечность. Мальчишка только усмехнулся про себя и подметил, что мистер Рафаэль Баше абсолютно точно выжил из ума. Граф ответил такой же легкой усмешкой. Юноша лениво встает, по-хозяйски обходя комнату. Он равнодушно осматривает рукописи Дракулы, договоры, старинные книги на неизвестном языке. После чего по-собственнически разваливается на роскошном кресле и полуприкрыв глаза, осматривает профиль вампира. Хмыкнув, он приподнялся и на чистом листе зарисовал силуэт профиля Дракулы, увлеченного чтением, одной линией. Юноша неловко усмехнулся, когда поймал на себе хитрый взгляд темных глаз. Черные очи светились нескрываемым сытым удовольствием и мягкой, всепоглощающей нежностью. — Что за книга у Вас? — обыденно спросил юноша, складывая руки на животе и хмурясь. — Шиллер, — легко отозвался темноволосый мужчина. — Вы читали его до меня. — Дракула обаятельно улыбается, снова пронзая человека насквозь. Юноша устало вздохнул, снова ложась на спинку кресла. — Скажите, вам доставалось раньше разделить с кем-то муки любви? Наверняка Вы не раз представляли себя одухотворенным Ромео, трепещущим перед Джульеттой... — произнес граф с плохо скрываевым лукавством. — Настал ваш черед говорить глупости? — едко огрызнулся Рафаэль. — Вы сегодня в плохом настроении? — Дракула почти мило улыбнулся, склонив голову набок. Его клыки слегка оголились, напомнив юноше о вчерашней ночи. Юноша поежился и только опустил голову, пером рисуя дикий цветок на краешке листа. Разговор не вязался. Рафаэль был как на иголках, а Дракула был слишком увлечен собственными мыслями и очарованием мальчишкой. — Я понимаю ваше смятение. Но уверяю Вас, нет ничего дурного в том, что зрелый муж оказался для Вас притягательней, нежели робкая дева. Стрела Амура сыграла с Вами злую шутку. Граф, уже не скрывая того, откровенно посмеивался над юношей. — Куда отправитесь первым делом по приезде в Англию?.. — негромко вымолвил Рафаэль, не поднимая глаз. — Хочу посмотреть как изменился Букингемский дворец, конечно же, — спокойно ответил Дракула. Баше хмыкнул. Воцарилась тишина на добрую половину часа. Дракула не сводил с него глаз, а юноша рисовал пчел и жуков, нервно закусив губу. Когда последняя нога кузнечика была дорисована, он спросил: — И сколько еще Вы намерены оставлять меня в живых?.. — собственный голос показался ему абсурдно высоким. Сейчас мысль о смерти не приносила такого ужаса, она приелась. Рафаэль даже не поднял глаз, тщательно прорисовывая изящные узоры на крыльях шмеля. Дракула расплылся в улыбке и облизнулся, подобно змее. — Не могу представить, — легко ответил он. Юноша поднял на него глаза и укоризненно зыркнул. — Я никогда не лгал Вам, Рафаэль… — с придыханием добавил он. — Вы не подвластны сами себе, — грустно хмыкнул юноша. — Именно, — довольно ответил Дракула, приподнимаясь с мягкого кресла. Он медленно обошел кресло Рафаэля и присел на краешек стола. Юноша с равнодушным видом продолжал рисовать жуков, совершенно не замечая ничего вокруг себя. — Вы капризничаете, точно ребёнок. — Заметил граф, рассматривая зарисовки на листе. — Разве я? — переспросил Рафаэль. Дракула шумно выдохнул. Баше быстро поднял на него голову и нахмурился. Глаза вампира загадочно заблестели. — Вы все еще жаждете оказаться в лапах искусительницы-смерти?.. — хозяин замка вздернул брови, очерчивая пальцами скулу юноши. Стеклянные глаза Рафаэля потемнели, несколько минут он рвано дышал, а вампир остановил подушечки пальцев на учащенном пульсе на шее мальчика. Они оба закрыли глаза, наслаждаясь близостью. — Почему Вы не отпустите меня к ней?.. — Дракула рассмеялся и нежно огладил кудрявый затылок. — Я люблю Вас, — в который раз повторил граф, держа смертного за подбородок. Он будто внушал эту мысль юноше. Тот только бессильно выдохнул. — И жажду Вас всем своим естеством… — Так выпейте меня всего, — отчаянно шепчет Рафаэль. Дракула вожделенно охает и отворачивается от него, закатывая глаза от блаженного удовольствия. — Вы истязаете меня… — выдыхает Рафаэль, закрывая бледное лицо руками. — Поверьте, Вы терзаете меня не меньше, — с усмешкой говорит Дракула. — В Ваших силах это прекратить, — холодно отвечает юноша. — Я весь пылаю… — Рафаэль болезненно стонет только от одного присутствия своего господина. Он встает и оказывается в двух шагах от массивной спины Дракулы. — Горю, пылаю, пропадаю… Дракула неспешно развернулся к нему и смерил тяжелым взглядом. Невозможно было прочитать взгляд вампира, но Рафаэль вновь почувствовал себя бессильно болтающимся в петле. Вампир распахнул руки, приглашая мальчишку в свои объятья. Перед Баше раскрылся жуткий темный силуэт, в нем можно было разглядеть только лицо и сильные кисти рук. Юноша болезненно нахмурился, и неловко шагнул вперед, падая прямо в лапы кровопийцы. Белокурый мальчишка позволил себе тихо разрыдаться от бессилия в руках Дракулы. — Поймите, милый Рафаэль, — граф терпеливо подхватил дрожащее тельце и успокаивающе огладил ребра милого под рубашкой. — Если бы меня интересовала только ваша кровь… — он не стал заканчивать мысль. — Вы слишком ценны для меня. Юноша только сильнее прижался к проклятому хозяину замка, точно ребенок к груди матери. — Ave maria… — сдавленно стонет Рафаэль, когда почти теплые губы целуют его макушку. Дракуле были смешны мучения белокурого ангела, но он старался не рассмеяться и успокоить мальчишку в своих объятиях. — Я хочу чтобы Вы стали моим. — бархатным голосом произносит граф. Юноша нервно дышит. — Я итак уже Ваш… — тихо шепчет Рафаэль. — Вы точно знали, что именно так все и будет… Вы с самого начала сказали мне… А я дурак ничего не понял, — Баше горько усмехнулся, утыкаясь лбом в грудь вампира. Мужчина ласково огладил загривок белокурого. Рафаэль склонил голову, покорно опустив веки и вдыхая холодный воздух. — Как Вы это сделали вчера?.. — Что именно? — Когда Вы... пили мою кровь, я почувствовал что-то невероятное... — Негромко прошелестел юноша, будто боясь, что граф услышит. — "Поцелуй вампира", — Дракула сладко улыбнулся, проскользив пальцами по подбородку и поднимая голову человека на себя. — Вам ведь понравилось? — Что-то вроде... — смущенно прошептал юноша. — Обычно я ввожу своих кормильцев в транс, они погружаются в приятные сноведения... Однако с вами все гораздо проще, не так-ли? — тёмные глаза в ночной темноте отливали алым, раньше Рафаэль непременно испугался бы, но сейчас только шумно выдохнул. — Граф, пожалуйста, не мучайте меня... — только намек на чувства мальчишки приводил в его в дикий испуг и смятение. — Умоляю Вас... Одно дело — фантазировать о холодном ловеласе, лежа в своей постели, а совсем другое столкнуться с кровавым чудовищем вживую. Вампир громко рассмеялся, очерчивая верхнюю губу на точеном личике. Граф вынудил его смотреть на себя и не дал права даже отвести глаз. — Вы сами себя мучаете! Нет смысла терзаться своими чувствами, так злиться на себя... — наставительно говорил граф. — Наслаждайтесь собой и своей любовью. В этом мире вы не испытаете ничего приятнее любви, мой милый Леле. Юноша устало выдохнул. — У меня сердце разрывается... — Рафаэль болезненно простонал. — Мне еще никогда не было так больно. Дракула устало огладил позвоночник юноши, слушая как бойко колотится сердце в груди молодого человека. — Нет смысла разговаривать сейчас, — Голос Дракулы, такой размеренный и спокойный, убаюкивал и успокаивал Рафаэля. Он таял, как свечка, в сильных руках хищника. — Вы подавлены и разбиты, мой мальчик. В ту же секунду его подхватили, точно тряпичную куклу и вновь уложили на диван, зеленые глаза равнодушно смотрели на темноту за окном. Юноше было уже все равно. На миг он словно умер. Глаза превратились в стекло, и конечности расслабленно болтались. Граф сел рядом. — И что мне с вами делать? — тихо усмехается граф. — Боюсь, мой ответ Вам не понравится. — Голос Рафаэля дрожал, и он утомленно прикрыл глаза. Его совершенно не страшило довериться кровопийце, юноша расслабленно распластался. Дракула открыто любовался несчастным ангелом и только размышлял про себя, как же так вышло. Как этот милый мальчик остался жив. Как так вообще произошло, что он вырос вот таким. Таким трепетным, влюбленным и искренним даже перед самым отпетым мерзавцем, оставившим его сиротой. Рафаэля с трудом, но еще можно было назвать мальчиком из-за открытого, детского взгляда огромных глаз. На его лице уже начал появляться белесый пух, который он старательно сбривал. Ростом юноша не намного уступал графу. Сложен юноша был очень аккуратно и изящно, длинные, по-женски идеальные ноги, широковатые плечи, тонкие и черезчур подвижные кисти рук... — Оставь его, он же Ангел... — вновь и вновь проносилось в голове графа. Но натура хищника и сложившиеся за многие лета привычки не давали Дракуле просто так отказаться от такого вожделенного пристрастия. — Леле, — негромко позвал граф, проверяя спит ли юноша. — Вы ненавидите меня? Бледные губы дрогнули. — Вы считаете, я способен кого-то ненавидеть? — Рафаэль утомленно приоткрыл глаза и испытующе посмотрел на графа. Вместо ответа рука вампира скользнула под мятую рубашку и огладила впалый живот. Юноша, как и подобает Ангелу, просто не умел испытывать ненависть. При всем желании Рафаэль не мог бы обвинить графа в смерти дяди и сам считал себя грешней всех на этом свете... На душе становилось так тоскливо от одного вида обессилевшего мальчишки. Дракула старался отнестись к нему со всем сочуствием, на которое был способен. Хоть это и было противоестесвенно природе графа. — Вы так прелестны сегодня, мой Рафаэль, — вампир говорил тихо, боясь потревожить юношу. Тот только попытался усмехнуться. — Постарайтесь уснуть. Тонкая, почти белая рука скользнула к руке вампира и обвила ее, мягко обхватывая всю кисть. — Вы обещали не оставлять меня одного... — напомнил Рафаэль, вздымая светлые брови вверх. — Я никуда не ухожу, Леле. — Дракула обхватил покрепче тонкую кисть. — Не переживайте, у нас много времени.