Presque Toujours Pur

      Сентябрь 1974 года — Ты должен забрать моего второкурсника, — настаивал Регулус, садясь рядом с Северусом в Большом зале и наблюдая, как его лучший друг медленно поднимает глаза от своего экземпляра «Магических черновиков и зелий», зажав перо между двумя испачканными чернилами пальцами, которым он оставлял пометки на полях книги. Два года Северус Снейп был его «наставником», а Регулус все еще не мог понять, как ему удавалось читать, писать и есть одновременно. Книга в одной руке, перо в другой, и иногда, все же возникала необходимость отложить их в сторону, ради короткого приема пищи. Все это, оставляло мало времени для диалогов, что способствовало развитию любимого занятия Северуса — вообще не разговаривать. Северус поднял бровь и уставился на него. — Если ты избавишься от этого, Люциус сбагрит тебе другого, — раздражение в его тоне указывало на то, что он завуалировано называл Регулуса идиотом. — Это работа старшекурсников — присматривать за младшими. Один ничем не лучше другого, и все они раздражают, поверь мне. — Замечательное оскорбление, Северус. Я раздражаю, молодец, — язвительно заметил Регулус. Их первый год в качестве «назначенных» лучших друзей прошел напряженно, пока Регулус не дал понять своему наставнику, что его мало волнует тайный статус Северуса как полукровки, и он не разделяет взглядов остальных слизеринцев по поводу дружбы мальчишки с некой рыжей. Благодаря тому, что Регулус был очень внимателен на уроках, он стал лучшим на своем курсе, что давало ему возможность заниматься с Северусом, не опасаясь, что тот заклеймит его как совершенно бесполезного. Они разделяли страсть к образованию и учебе, книгам и квиддичу, хотя ни один из них не состоял в команде своего факультета. Однако их объединяло отвращение к другим ученикам, а также странное нежелание прекращать дружбу, независимо от того, какая оскорбительная тема всплывала в разговоре. Поскольку Сириус был братом Регулуса, их разговоры часто становились жаркими; тем не менее, они оставались друзьями. — Что не так с твоим второкурсником, и почему ты пытаешься от него избавиться? — спросил Северус, откладывая книгу, очевидно расстроенный тем, что Регулус не собирался так просто сдаваться. — Он был под твоей ответственностью целый год, так ведь? — Он пугает меня, и я, наконец, нахожусь на пределе своих возможностей, — ответил Регулус. — Если он молчит, то становится дерганым как черт. А когда это не так, он никогда, блять, не затыкается. Я проснулся этим утром, а он уже стоял у моей кровати и ждал, когда же я наконец проснусь. Когда я открыл глаза, он открыл рот и не переставал говорить, пока я не наслал на него Силенцио и не обвинил в этом проходящего мимо хаффлпаффца. Год назад Люциус Малфой предстал перед группой новоприбывших слизерицев и представил ему Бартимеуса Крауча-младшего, Регулус подумал, что может попытаться подражать Северусу со своей новой маленькой тенью. К сожалению, в скором времени стало ясно, что Барти не уважает авторитет, который естественным образом возникал из-за разницы в возрасте в один год. С другой стороны, Регулус редко проявлял такое же уважение к Северусу, но, по крайней мере, он знал, когда нужно закрыть рот. — Болтливый второкурсник, как отвратительно — Северус закатил глаза. — Должен сказать, что твоя техника продаж нуждается в доработке. С какой стати я должен брать его сейчас? Регулус раздраженно вздохнул. — Забери его и я помогу тебе с домашними заданиями по трансфигурации. Северус оскалился и усмехнулся. — Мне вряд ли понадобится помощь третьекурсника, спасибо. — Понадобится и ты это знаешь. Не делай вид, что ты лучше меня, только потому, что старше, — лицемерно сказал он. — Я тут случайно узнал, что ты преподаешь зельеварение двум шестикурсникам. Что Мальсибер и Эйвери дают тебе за это? Черные глаза Северуса потемнели — Регулус не думал, что такое вообще возможно — и он обратил на него суровый взгляд. — Это тебя не касается. Через мгновение, чтобы собраться с мыслями и вернуть своему лицу безэмоциональную маску, он заговорил снова: — Сними со своего брата «неприкосновенность» и я избавлю тебя от Крауча. Регулус нахмурился. — Ты знаешь, что я не стану этого делать. Северус сузил глаза, оглядывая Большой зал, где Сириус и Поттер получали выговор от профессора МакГонагалл за танцы на гриффиндорском столе. — А ещё ты знаешь какой он и все равно ничего не делаешь, только защищаешь. Регулус провел рукой по своим длинным волосам, отметив, что они почти такие же длинные, как у Сириуса, но не такие лохматые. Он на мгновение задумался, есть ли у его брата щетка или расческа, или он просто дает волосам высохнуть, чтобы выглядеть суровым и брутальным. Девушкам из Гриффиндора и Равенкло это нравилось. — Допускаются не смертельные или необратимые заклинания за все то, что он делает, — сказал Регулус, его слова были хорошо отрепетированы, поскольку были сказаны уже множество раз. — Знаешь, если бы не защита Люциуса, Сириус уже давно был бы мертв. Не прошло и двух недель после того, как Регулус расторг обручение с Нарциссой в обмен на защиту Сириуса, как к нему подсела группа пятикурсников, которых Сириус, очевидно, разыграл месяц назад, когда гриффиндорцы — «Мародеры», как они себя называли — наложили Липкие чары на ботинки слизеринцев, из-за чего те прилипли к полу Большого зала и опоздали на урок. Очевидно, их идея возмездия за безобидную шутку заключалась в том, чтобы украсть из хранилища Слизнорта ингредиенты, сварить «Напиток Живой Смерти» и подмешать его в тыквенный сок Сириуса. Люциус запретил это действие в соответствии с договоренностью, а остальные слизеринцы целый час пытались уговорить Регулуса снять запрет со своего брата. Затем он провел остаток первого и второго года в Хогвартсе, вмешиваясь в дела своих однокурсников, которые чрезмерно стремились навсегда разобраться с Сириусом. Это шокировало — видеть и слышать, на что готовы пойти волшебники, близкие к его возрасту, но, с другой стороны, «Ежедневный пророк» сообщал о событиях в реальном мире, которые выглядели так же плохо, если не хуже. О похищениях, пытках и убийствах. Он старался не читать газету, но мать все равно присылала ему вырезки, которые считала важными, а остальное он не хотел знать. Северус свирепо смотрел через весь зал на то, как Сириус пытался заигрывать с МакГонагалл, чтобы избежать наказания. Старая волшебница строго посмотрела на него, скрестив руки на груди, но даже со слизеринского стола было видно, что ее решимость слегка пошатнулась. По-видимому, было слишком трудно не пасть жертвой обаяния Сириуса Блэка. — Может, кому-то стоит просто… — Осторожнее, — прошипел Регулус другу, его обычно спокойный тон голоса напрягся. — Может, ты и мой лучший друг Северус, но Сириус — мой брат. — Он гриффиндорец. — Как и Эванс, — Регулус указал на рыжую, которая спорила с Поттером, пока Сириус обхаживал заместителя директора. — И ты установил для нее точно такую же защиту. Не думай, что я не знаю об этом. Хотя не совсем понимаю, от чего тебе пришлось отказаться взамен. Северус внезапно вскипел. — Это другое. Во-первых, она не представляет угрозы для школы, а во-вторых, ты прекрасно знаешь, что моя защита не имеет абсолютно никакого отношения к тому, что она гриффиндорка. Регулус кивнул в знак понимания. Это была правда. Хотя об этом шептались на уроках и в коридорах, слово «грязнокровка» произносилось в общей комнате вскользь, и Лили Эванс — самая умная ведьма своего года — очевидно, растревожила нескольких змей, которые хотели пустить девушке кровь, хотя бы для того, чтобы показать, насколько грязной на самом деле она была. Регулус избегал подобных разговоров, просто закатывая глаза на подобные заявления. Когда его спросили, не хочет ли он присоединиться к ним, он уклонился от предложения, сказав, как трудно выводить пятна крови с одежды. На удивление, ответ удовлетворил их. — Остальные болтают, — тихо сказал Регулус, предупреждая друга. Одно дело — просто обсуждать и угрожать грязнокровке из другого факультета, да к тому же гриффиндорке, но, похоже, старшекурсники начали замечать привязанность Северуса к девушке, а этого нельзя было допускать. — Пусть болтают. Регулус вздохнул при виде упрямого лица Северуса. — Когда Люциус окончит школу в следующем году, мы оба облажаемся. Они набросятся на Сириуса и твою маленькую рыжую ведьму, как только сядут в поезд, а нам достанется за то, что мы даже не подумали обеспечить им безопасность. Мы будем вынуждены сделать выбор. — И что же ты выберешь? — спросил Северус, все еще глядя через зал, но вместо того, чтобы свирепо смотреть на Сириуса и Поттера, его черные глаза остановились на девушке, о которой шла речь. Она, в свою очередь, собирала свои книги в охапку, бросая яростные взгляды на Поттера, который ухмылялся ей со своего места за столом между Сириусом и Люпином. — В долгосрочной перспективе, — подумал Регулус вслух, — я думаю, будет лучше разорвать узы. — С домом или кровные? — спросил Северус. — Кровные, — ответил он. — Если они подумают, что я предан члену своей семьи, который собирается расстаться со своим наследством, то для нас двоих это выйдет боком. По крайней мере, с такой позиции я могу попытаться контролировать то, что с ним происходит. — Я ненавижу его. — И на то есть веская причина, я понимаю это, — кивнул Регулус. — Но я не отворачиваюсь от людей, которые мне небезразличны. Северус усмехнулся, по-настоящему усмехнулся. — Как по хаффлпаффски с твоей стороны. Регулус закатил глаза. — И это говорит парень, который теребит в кармане магловские часы, подаренные ему подружкой на прошлый Йоль. Глаза Северуса расширились, а затем сузились за полсекунды. — Она не моя «подружка». — Она подарила тебе часы, — сказал Регулус, как будто это решало за него все вопросы. — Конечно, это отвратительная на вид вещь, сделанная маглами, но это все равно часы. Ты хоть объяснил маглорожденной малышке, что означает такой подарок, или просто принял его как идиот? — спросил он, ухмыляясь, когда увидел, что щеки Северуса окрасились в розовый цвет. — Это ничего не значит. — Не для тебя. — А что же ты получил от своей маленькой львицы? — спросил Северус. Регулус вздрогнул, но сохранил на лице самодовольное выражение. Они с Северусом знали друг друга достаточно долго — и достаточно хорошо — чтобы знать, на какие кнопки давить. Лили Эванс всегда была самой большой кнопкой Северуса и единственной уязвимой стороной. У Регулуса, конечно же, был Сириус. Сириус и… — Шоколад, — сказал он, пожав плечами. — Потому что она чистокровная и знает, что лучше. Поговори с Эванс, пока она не начала раздавать галстуки и запонки твоим однокурсникам, — посоветовал он с искренним беспокойством. Мерлин знал, каким кошмаром было бы, если бы маглорожденная возлюбленная Северуса — знала она об этом или нет — случайно оказалась с кем-то помолвленной. — Мой братец будет нещадно дразнить ее за это, но у него хватит мозгов отказаться, и, нравится тебе это или нет, но благородный Люпин объяснит ей, что она дарит ему подарок с культурными последствиями. Плечи Северуса напряглись. — С ним что-то не так. — Ты уже говорил, — ответил Регулус с легким раздражением. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что не так с Люпином, но Северус всегда желал доказательств. Доказать ликантропию — глупая затея. На худой конец, окажешься просто мертвым идиотом. — Как я говорил… — продолжил он, — если она подарит что-то Поттеру, Петтигрю или даже Лонгботтому, я не сомневаюсь, что их родители тут же составят контракт. Поверь мне. — От чего ты отказался, чтобы расторгнуть свой контракт о помолвке с Нарциссой? — с любопытством спросил Северус. Регулус нахмурился. — Не твое дело. Без сомнения, на него вот-вот обрушился бы шквал дополнительных вопросов, когда — из всех маловероятных существ — именно маглорожденная пришла ему на помощь. Длинноногая рыжеволосая девушка подскочила к их столу с безрассудной храбростью льва. Все змеи повернулись, чтобы посмотреть на нее, за исключением Северуса и Регулуса, которые поприветствовали ее короткими кивками, сведя любую мысль об улыбке к минимуму. — Привет, Сев! — радостно поприветствовал она его. Ее аура могла светиться даже при самом ярком освещении. Это чертовски ослепляло. — Ты готов пойти в библиотеку? — Почти закончил, — кивнул Северус, собирая свои книги. — Блэк, — поздоровалась Эванс и улыбнулась. — Эванс. — Пойдешь с нами? — спросила она, как делала каждый раз — вежливая привычка, зародившаяся у нее много лет назад, когда Северус впервые познакомил их. Регулус так и не согласился сопровождать их. — Встречаюсь с другом, — сказал он, отклоняя ее предложение. Она понимающе улыбнулась. — Кто-то из моих знакомых? Его глаза сузились от такого намека. — А тебя это касается? — Если это мой друг, то да, да, касается, — Эванс понизила тон на октаву, и ее ярко-зеленый взгляд стал немного жестким. Мать-львица с прайдом непокорных детенышей. Регулус не мог не задаться вопросом, сколько из них пострадают, пока их она наивно играет со змеями. Он усмехнулся. — Ну, сначала она была моей подругой, так что… вот так. Эванс звонко рассмеялась, и при этом ее глаза заблестели. — Как так получилось, что такой язвительный маленький умник, оказался более терпимым, чем его родной брат? — спросила она с милой улыбкой, от которой ему стало не по себе. — Я не гриффиндорец? — предложил Регулус. Она закатила глаза. — Очень забавно. — Я такой, да. Эванс покачала головой, глядя на него с явным раздражением. — И тебе всего тринадцать? — Хорошо воспитанных волшебников учат правильно говорить с юных лет, — сообщил он ей, но получил в ответ лишь свирепый взгляд. Он картинно вздохнул, осознав, что сказал, и покачал головой. — Не то чтобы… я не имел в виду «хорошо воспитанный» в смысле… кровь. Если бы я действительно так думал, стал бы я вообще с тобой разговаривать? — Что ты думаешь о чистоте крови? — спросила она его слишком громко. Регулус почувствовал, как рядом напрягся Северус. Он подумал, а не стоит ли им обучиться Легилименции для таких моментов. Чтобы он мог посмотреть в глаза Северусу и каким-то образом безмолвно сказать другу, что ему необходимо взять под контроль свою любимицу из Гриффиндора, пока она их всех не убила. — Думаю, что для меня совершенно нормально обмениваться с тобой любезностями на публике, но не жди, что я вступлю с тобой в политические дебаты посреди Большого зала за столом моего факультета, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы, надеясь, что смысл сказанного легко воспримется. — А еще лучше, сделай одолжение себе и Северусу, и больше никогда не поднимай эту тему. Эванс нахмурилась, и Регулус не мог отделаться от ощущения, что она разочарована его ответом, как будто ожидала от него большего. Лучшего от слизеринца, которого едва знала. Боги, если бы его родители узнали, что он разговаривает с ней, а не сыпется оскорблениями, его избили бы так же, как избивали Сириуса. — Твой брат может быть кем угодно, но ему все равно, что я маглорожденная. Думаю, он подружился бы со мной, позволь я. — Да. Я запомню это, когда вы двое обменяетесь браслетами дружбы и моя мать использует их, чтобы задушить его насмерть, — сказал Регулус сарказмом, но его глаза говорили правду. Он позволил ей увидеть это в его взгляде, надеясь, что, возможно, Эванс поймет. — Вот что я думаю о чистоте крови, Эванс. — Я думаю… — начала говорить она, но Регулус встал и громко собрал свои вещи. — Сев, всегда рад. Если увидишь Крауча, передай ему, что я прыгнул в озеро и утонул, и он с удовольствием присоединится ко мне. Он выбежал из Большого зала, радуясь, что у него есть еще час до начала следующего урока. Мысль о тишине была приятной после такого огромного провала в разговоре. На глазах у всего слизеринского стола. — Эй, что с тобой? — раздался голос сзади, и Регулус подпрыгнул, застигнутый врасплох. Он вздохнул с облегчением, заметив белокурую волшебницу, и одарил ее искренней улыбкой, которую от него редко кто получал. Один только ее вид вызывал усмешку. Ее волосы представляли собой гигантский беспорядок светлого безумия. Регулус был абсолютно уверен, что ни один локон не двигался в том же направлении. Сейчас они были длиннее, чем когда они впервые встретились в Хогвартс-экспрессе. Тогда они чуть не подрались из-за сладости. Он наблюдал за ее огромной копной кудрявых волос, когда она села на табурет, задаваясь вопросом, как, черт возьми, Шляпа сможет поместиться на ее голове. А когда Шляпа крикнула «ГРИФФИНДОР!», он почувствовал комок в груди, который сидел там целую неделю, до тех пор, пока она не вбежала на их сдвоенный урок по зельеварению и не села рядом, к огромному шоку обоих факультетов. При напоминании о том, что их разделяло, Регулус нахмурился. — Твоя факультетская подружка — вот что со мной не так. — Лили? — спросила она с любопытством. — Что она сказала? — Ничего, — буркнул он на ходу, инстинктивно замедляя походку, чтобы она смогла поравняться с ним. — Просто подошла к нашему столу и начала спрашивать меня в присутствии слизеринцев, что я думаю о чистоте крови. Девушка резко вздохнула. — Я не понимаю слизеринцев. Почему вы не можете быть просто друзьями, а не будущими политическими союзниками или противниками? Регулус насмешливо хмыкнул. — Потому что это так не работает. — Ты вообще радуешься жизни? — она подняла руку и потянула его за прядь волос. Регулус повернулся и проделал то же самое, накрутив белокурый локон на палец и слегка дернув за него. — Тебе нравится в Хогвартсе? Слизеринцы вообще развлекаются? Она улыбнулась ему, и Регулус заставил себя не обращать внимания на ямочку, которая была выгравирована на ее правой щеке, но не на левой. Он ненавидел несимметричные вещи; они привлекали его внимание и заставали врасплох. Эта маленькая ямочка не давала ему покоя с первого курса. — Мне весело с тобой, — признался он. — А если бы твои соседи по комнате подумали, что я не просто девчонка, с которой ты делаешь уроки? Он проглотил слова, которые, казалось, готовы были вот-вот вырваться. — А ты вообще кто? Она неделикатно фыркнула, и последовавшая за этим ухмылка привлекла его внимание к ее ямочке на щеке. — Не будь придурком. Он решил попытать счастья и спросил: — Ты когда-нибудь думала о том, чтобы подарить мне часы на Йоль? Ее ярко-голубые глаза расширились, она повернулась и уставилась на него с порозовевшими щеками и приоткрытыми губами. Регулус не мог не задаться вопросом, было ли это то, через что Сириус проходил каждый день. Девушки постоянно смотрели на него, застыв в шоке от того, что он сказал либо что-то лестное, либо оскорбительное. Черт, он даже видел, как некоторые парни реагировали на Сириуса подобным образом. Независимо от того, какие слова вылетали из уст его брата, в итоге девушки все равно обжимались с ним, что заставляло Регулуса немного разочаровываться в волшебницах в целом и немного в Сириусе, но в то же время это впечатляло. — Что? Часы? Почему? Ты…? Т-ты хочешь часы? От меня? — спросила она, явно понимая значение такого подарка. Это было облегчением, правда. — Гипотетический вопрос, — ответил Регулус. — Гипотетический ответ… Я бы… Я не знаю. Он кивнул, как будто ее ответ ничего не значил для него, хотя внутри все сжалось от болезненного беспокойства и страха отказа. — Тебе стоит поговорить с Эванс о ее поведении. Она подарила Северусу часы на прошлый Йоль. — Мать Мерлина! Он принял их? Регулус ухмыльнулся. — Да. Но он достаточно умен, чтобы понять, что это просто дружеский подарок. — Он носит их? — спросила она, ее голос напоминал тон, которым она говорила, когда сплетничала. — Нет, — покачал головой Регулус. — Он хранит их в кармане. — Слава Годрику! — хихикнула она. — Это было бы катастрофой. Регулус кивнул, но потом из любопытства спросил: — Почему? — Потому что он для нее как брат. — Уверяю тебя, это чувство не взаимно, — ответил он, качая головой, скорбя о своем бедном влюбленном друге. Возможно, ему следует попросить Нарциссу найти девушку для Северуса. Кого-то, кто сможет отвлечь его от Эванс. — А как насчет меня? — Что? Регулус моргнул, оторвавшись от своих мыслей, его взгляд упал на кривую улыбку, которой она одарила его. Уголок ее губ приподнялся, демонстрируя ямочку. Это чертовски отвлекало! Он отогнал навязчивые мысли и сосредоточил свое внимание на ее глазах. — Я не знаю, думает ли Эванс о тебе как о брате. Мы не настолько близки, — ответил Регулус и рассмеялся, когда она ударила его по руке. — Разве ты не должна быть благородной чистокровной ведьмой? — поддразнил он. — Разве твои родители никогда не говорили тебе, что бить волшебника неприлично? — Не будь гадом. Ты знаешь, о чем я спросила. — Не знаю. Ты просто… — он колебался. — Ты мой друг. Она нахмурилась, и едва заметный румянец на ее щеках усилился. — О. — И… — он прочистил горло. — Я бы хотел, чтобы ты больше не была ничьим другом. Ее хмурый взгляд мгновенно исчез, сменившись восхитительной улыбкой. Когда она подняла на него глаза, он вдруг заметил разницу в их росте. Неужели она всегда была такой маленькой? Такой маленькой и хрупкой? С другой стороны, нарастающая боль в руке, по которой она ударила его, говорила об обратном. — Это немного эгоистично с твоей стороны, тебе не кажется? — спросила она, заправляя непослушный локон за ухо только для того, чтобы он принял исходное положение. Регулус пожал плечами, нисколько не обидевшись на ее слова. — Я эгоистичен по отношению к вещам… и людям… которые мне небезразличны. — Оу, — проворковала она, склонив голову на его плечо, когда они шли, и рассмеялась, когда он поймал ртом ее волосы. — Регулус Блэк, я тебе не безразлична? — Заткнись. — Разве ты не должен быть благородным чистокровным волшебником? — спросила она, передразнивая его, а затем резко отпрыгнула в сторону, схватившись за сердце. — Разве твои родители никогда не говорили тебе, что неприлично приказывать волшебнице, заткнуться? Регулус ухмыльнулся. — Не знаю. Мать кричит так громко, что я оглох в восьмилетнем возрасте. Девушка рассмеялась в ответ, и этот звук привел его в полный восторг. Регулус улыбнулся, когда она взяла его под руку, и они продолжили идти. — Пойдем, мой достопочтеннейший чистокровный волшебник, — сказала она, поддразнивая, — давай отправимся к озеру, где ты будешь изучать предметы высшего образования, а я буду настоящей чистокровной принцессой, которая жеманиться перед тобой, пока ты впечатляешь меня рассказами о своем необъятном интеллекте. — Эй, златовласка! Регулус застонал, услышав голос своего брата. Сириус бросился к девушке, обнимая ее за плечи. — Что ты делаешь здесь с этим маленьким мерзавцем? — Мило беседуем о том, кто из братьев Блэк более привлекателен, — ответила она, подмигнув. Сириус внезапно отступил назад, поправляя мантию и проводя рукой по волосам. — Ну, очевидно, есть огромная разница, — сказал он и дразняще пошевелил бровями. — Да, огромная, как твоя голова, — она рассмеялась, положила руку ему на лоб и толкнула. — Она такая большая, что это дисквалифицирует тебя, и Регулус побеждает по умолчанию. — Ауч! — Сириус схватился за сердце. — Вы ранили меня, миледи. Она хихикнула, закатила глаза, и отпустив руку Регулуса, направилась к озеру, оставляя братьев позади. Сириус усмехнулся и прижался к Регулусу, обхватив того за плечи. — Отвали, — прорычал Регулус. Сириус усмехнулся, игнорируя брата. — Она милая. Мне нравится. — Уходи! Сириус только шире улыбнулся на вспыльчивость Регулуса. — Ты целовался с ней? Целовался в шкафу с метлами? Тот, что на четвертом этаже, особенно большой. Но, опять же, хорошо, когда они тесные. Очень мало пространства для маневра. — Ты отвратителен, — простонал Регулус. — Как ты вообще заставляешь девушек целовать твое глупое лицо? — Я выгляжу вот так, — сказал Сириус с улыбкой и указал на свое лицо, которое было частично скрыто красно-золотым галстуком, который он повязал вокруг головы. Регулус закатил глаза. — Я тоже так выгляжу, только менее придурковато. — Да, но я же не хмурюсь все время? Им нравится, когда ты улыбаешься, Реджи. Давай, улыбнись, — сказал Сириус и прижал пальцы к щекам Регулуса, пытаясь вызвать у него улыбку. — Ты можешь… — прорычал Регулус, когда брат продолжил трогать его лицо, — хоть раз в жизни побыть взрослым? — Нет, — мгновенно ответил Сириус. — Мне четырнадцать. Я счастлив не быть взрослым до тех пор, пока это сходит мне с рук. — Ты можешь, пожалуйста, быть…? — Серьезным? — Отвали! — Регулус зарычал и отстранился от брата. — Пожалуйста, просто… возвращайся к своей маленькой банде идиотов, — он указал на Мародеров, которые были по другую сторону теплиц и дрались друг с другом. — Они не идиоты, — сказал Сириус, защищая своих друзей. Регулус недоверчиво уставился на своего брата. — Поттер сейчас лежит на земле, держась за пах, потому что он перепрыгнул через Петтигрю и стукнулся яйцами о толстую голову этого идиота. Сириус быстро повернул голову, чтобы посмотреть, и, конечно же, Джеймс Поттер стонал на земле, зажав руки между ног. Петтигрю схватился за макушку, а Люпин громко смеялся, уперев руки в бока. — Он прыгает слишком рано, — разочарованно вздохнул Сириус и покачал головой. — Нужно использовать плечи, чтобы придать себе дополнительный импульс. Регулус уставился на своего брата. — Как вы вообще ходите на занятия? Как у кого-то из вас до сих пор не повредился мозг? — Римус держит нас в узде, когда это необходимо. — А он может помешать тебе задирать моих товарищей по факультету? — рявкнул Регулус. Сириус нахмурился. — Это не я начал. — Можешь… Сириус, пожалуйста… — взмолился Регулус. — Пожалуйста, прекрати. Просто притворись, что слизеринцев не существует, если это поможет тебе пережить день. Почему ты все так усложняешь? Сириус проигнорировал мольбу и оглянулся на озеро, где под деревом сидела маленькая волшебница со светлыми кудрявыми волосами и выжидающе смотрела на двух братьев. — Твоя пташка выглядит одинокой. Иди поцелуй ее. — Она не моя… — зарычал Регулус, когда Сириус слегка толкнул его в ее сторону, а затем побежал обратно к своим друзьям. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, он подошел к дереву и пробормотал: — Чертов идиот. — Если тебе от этого станет легче, я думаю, что ты выглядишь лучше своего брата, — девушка улыбнулась ему, когда Регулус занял место рядом с ней, стараясь, чтобы краска не проступила на его щеках. — Это… Меня это не волнует, — настаивал он. — Редж? — когда его глаза встретились с голубыми, она мягко улыбнулась. — Я бы хотела. — Что? Она потратила мгновение на ответ, слегка облизнув губы. — Я бы хотела вручить тебе часы в качестве подарка на Йоль. Он улыбнулся ей. Искренней улыбкой, которая сопровождалась теплом, разливающемся в его груди. Когда он открыла свою сумку, чтобы достать домашнее задание, Регулус опустил взгляд на свои книги и нахмурился при виде фамильного герба Блэков, который его мать заставила эльфов вышить на его сумке. Внезапно тепло в его груди улетучилось и сменилось холодным, тонущим чувством в нутре. Йольские часы или нет, привязанность или нет, но его родители — сторонники чистой крови, коими они являлись, — ни за что не одобрили бы Марлин МакКиннон.