Presque Toujours Pur

      Май 1976 года Он действительно, действительно не хотел проводить свой пятнадцатый день рождения в драке, но гребаный Северус, очевидно, решил заставить весь мир вращаться вокруг него — что для Регулуса было полной сменой обстановки — и, внезапно, каждый чертов шаг, сделанный между Гриффиндором и Слизерином, имел какое-то отношение к Северусу и его вспышке гнева у Черного озера или рыдающей Эванс по поводу разрыва их дружбы. — Он должен прекратить это, — сказала Марлин, следуя за Регулусом, пока он спускался к озеру. Если она была полна решимости накричать на него и втянуть в спектакль, который устроили их друзья, то он не собирался позволять ей сделать это посреди Большого Зала, как та явно планировала. — Редж, — сказала она, когда, наконец, догнала его, потянув за рукав мантии, чтобы привлечь внимание. — Он повсюду следовал за ней, и это доходит до того, что другие собираются вмешаться. Он точно знал, что это значит. Другие — это Поттер, Сириус, Люпин и, скорее всего, Петтигрю, но только потому, что тот всегда таскался за ними как идиотская марионетка. — Он угрожал спать у Башни Гриффиндора, и Полная Дама закатила истерику по этому поводу. Элис пригрозила позвать МакГонагалл, и Мэри пришлось отвести Лили в сторонку, чтобы рассказать все о часах, которые она подарила ему, на случай, если он попытается сослаться на какой-нибудь чистокровный обычай, указывающий на то, что… — Он бы не сделал этого, — сказал Регулус, вставая на защиту друга. Северус был кем угодно — в том числе и абсолютным кретином в этот самый момент, — но он не был тем, кто попытался бы обманом заставить маглорожденную обручиться, чтобы привлечь ее внимание. — Кроме того, Северус — полукровка, — спокойно заявил он, как будто это имело значение. Кончики кудрей Марлин начали искриться, и он сделал все возможное, чтобы скрыть тот факт, что искал, где спрятана ее палочка, на случай, если она попытается проклясть его за этот комментарий. — Мне все равно, даже если он отпрыск гиппогрифа и низзла. Он преследует ее! Регулус закатил глаза. — Хорошо, почему бы ей просто не поговорить с ним? — Потому что он назвал ее грязнокровкой! — Марлин топнула ногой для пущего эффекта. Регулус предположил, что она думала, что это заставит ее выглядеть злее, но на самом деле, это делало ее похожей на маленькую девочку, у которой случилась истерика, и он пытался не признавать, что находил это очаровательным. Когда Марлин громко зарычала на него из-за отсутствия ответа, он драматично вздохнул. — Все называют ее… — начал Регулус, но уловил огонь в ее взгляде и немного отступил, инстинкт самосохранения выступил на первое место. — Но не я, конечно, нет. Просто… Черт возьми, Марли, она не может выкинуть годы дружбы с этим парнем только потому, что он обозвал ее так в момент своей слабости. Она нахмурилась. — Он рассказал тебе, что произошло? — Что сделали Поттер и мой брат? — Регулус покачал головой. Ни один уважающий себя волшебник не признался бы открыто, что с него спустили штаны перед группой ровесников и что его пришлось спасать волшебнице, которая ему нравилась. — Нет. Мне пришлось вытянуть информацию из пары равенкловцев, которые видели все это. Но именно поэтому я ни черта не могу с ним поделать, Марли. Это сделал мой брат. Добавь это к ситуации с оборот… — он остановился на полуслове, проклиная себя за то, что слишком увлекся моментом, и проклиная Марлин за то, что она сделала его таким. Она приподняла светлую бровь. — Что ты сказал? — Что? Ничего. — Ты собирался сказать оборотень. Почему ты сказал «оборотень»? — Почему? — спросил он ее, отметив розовый оттенок на ее щеках. — Что ты знаешь? — Что ты знаешь? Они долго смотрели друг на друга в молчании, Регулус не сомневался в ее интеллекте, который, как он знал, был выше, чем у многих ее соседей по факультету. С другой стороны, он был искренне шокирован тем, что большинство в школе еще не разгадали секрет Люпина. — Знаю, я слизеринец, и будь я проклят, если собираюсь выдавать информацию просто так, — сказал он и ухмыльнулся. Она вызывающе скрестила руки на груди. — Что ты хочешь взамен? Регулус улыбнулся. — От тебя? Ну, поменьше одежды… Ай! — он отпрянул от ее сжатого кулака и начал потирать плечо. — Не веди себя как твой брат! Регулус на самом деле рассмеялся над ее яростью. — Почему бы и нет? Все, что он делает, явно работает на него. — Да, это потому, что он смеющийся и идиотский гриффиндорец. — Разве не все грифф… Марлин ткнула указательным пальцем ему в лицо, и он испытал почти искушение укусить его. — Осторожно, — пригрозила она. — Да, ты слизеринец. И если ты будешь использовать реплики своего брата, они будут звучать… не знаю, жутко, — сказала она, игнорируя его оскорбленную усмешку и выражение лица. — Ему это сходит с рук. Регулус нахмурился, чувствуя, как его легкомыслие снова улетучивается. — Ему многое сходит с рук. Разве ты не можешь… я не знаю, попросить Поттера или Люпина обуздать его или что-то в этом роде? Марлен недоверчиво фыркнула. — Джеймса? Вряд ли; он хуже Сириуса. И теперь, когда Снейп назвал Лили этим словом… — Это всего лишь слово! Несмотря на то, что за годы учебы в Хогвартсе он видел влияние этого оскорбления, ему потребовалось много времени, чтобы по-настоящему понять это. Выросший в чистокровной семье, он знал, кто такие маглы и грязнокровки, но только по прибытии в Хогвартс он понял, как они вообще связаны. Он никогда не знал, что значит маглорожденный, пока, наконец, не встретил одну из них. И все же… для него это были лишь слова. — …он никогда не отстанет от него, — продолжила Марлин, полностью игнорируя реплику Регулуса. — И теперь Лили больше нет рядом, чтобы защитить его. И это не просто слово. Это что-то значит для людей, которым это причиняет боль. Слова могут ранить людей, Регулус! Его терпение было на исходе. Слова не причиняют людям боли. Кулаки, палочки и оружие причиняют людям боль. Сломанные кости и окровавленные губы, которые Сириус получил от рук своих родителей… Это больно. Лили Эванс не знала, что такое боль. — Она просто ведет себя как ребенок! — сердито сказал он. — Это просто гребаное слово, Марлин! Эванс понятия не имеет, что такое настоящая боль! Она живет комфортной магловской жизнью, с двумя родителями, которые обожают ее, которых даже не волнует, что она волшебница. А потом она приезжает в Хогвартс, и все профессора нянчатся с ней, потому что она маленькая всезнайка! Она скачет по школе, игнорируя нашу культуру и обычаи, как будто выше нас, и все это время таскает за собой Северуса, как запасной план, на случай, если не поймает одного из богатых чистокровных идиотов, которые сохнут по ней. Как Поттер! И даже не заставляй меня начинать с Поттера! Марлин отступила назад и наблюдала за ним, выглядя спокойной и собранной, как родитель, ожидающий, когда их ребенок устанет от истерики. Когда Регулус закончил свою тираду, она сильно толкнула его в грудь, чуть не сбив с ног. — Не ори на меня, ты, задница! И не смей так говорить о моей подруге! Ты понятия не имеешь, на что похожа ее жизнь! Не смей осуждать ее! — А ты не знаешь о жизни Северуса! Или моего брата! — выпалил он в ответ, злясь на Северуса за то, что он создал эту проблему, на Эванса за то, что она драматизировала, и на Сириуса за то, что он начал все это. — Вы, гребаные гриффиндорцы, так счастливы думать, что лучше всех, потому что Дамблдор гладит вас по голове, когда вы делаете что-то хорошее, и вы быстро осуждаете, когда кто-то выходит за рамки, особенно если они не относятся к вашему факультету! — Когда дело доходит до Темной Магии, да! — сказала Марлин, явно заметив, как Регулус на мгновение вздрогнул при этих словах. — Мы быстро судим! Ты думаешь, всего лишь одно слово положило конец дружбе Лили и Северуса? Она не слабая, она наблюдательная! Она наблюдала, как Северус читал книги по Темным искусствам, книги, которые недоступны здесь, в Хогвартсе, даже в Запретной секции, что означает, что он либо сам купил их в Лютном переулке… Он закатил глаза. — Не драматизируй. — …либо другой слизеринец дал ему их! Твой брат может быть охотником за юбками, нарушителем спокойствия и хулиганом, когда захочет, но, по крайней мере, он не будущий Пожиратель Смерти! Паника затопила его грудь от того, как эти слова легко сорвались с ее языка. Он потянулся к Марлин, зажав рукой ее рот. Его пристальный взгляд блуждал по территории школы, выискивая любого, кто мог оказаться в пределах слышимости. — Говори потише. Ты что, с ума сошла? Марлен боролась с его хваткой и, наконец, вырвалась, когда впилась зубами в его ладонь, заставляя отпустить ее и отдернуть руку. — Нет! Держи Снейпа подальше от моей подруги, — прорычала она. — Кто знает, какие ужасные вещи он с ней сделает, ведь она всего лишь грязнокровка, верно? Марлин пристально посмотрела на него, развернулась на каблуках и умчалась обратно в замок, прежде чем он успел произнести хоть слово. Гребаный Северус.

***

Регулус намеревался вернуться в подземелье, чтобы встретиться лицом к лицу со своим другом и вывести того из мрачного настроения силой, если потребуется — то есть, пока он не проклянет его первым. Когда он вошел в общую гостиную и направился к спальням пятикурсников, он заметил группу семикурсников, стоящих возле комнаты Северуса. — Что здесь происходит? — спросил он, подходя ко всем, и отмечая еще более бледный вид на и без того желтоватом лице Северуса. Мальсибер повернулся и ухмыльнулся ему сверху вниз. — Не твое дело, Блэк. — Отвали, Мальсибер, — сказал Регулус, не в настроении иметь дело со старшекурсником. — Я тебя не боюсь. Мускулистый парень подошел ближе, пытаясь запугать. — На твоем месте — я бы боялся. Как и на месте твоего брата. Открытая угроза? Регулус разочарованно вздохнул. Иногда Распределяющая Шляпа принимала во внимание только семью одиннадцатилетнего ребенка, помещая того в факультет. У него зародилась мысль написать Совету и предложить в дополнение к Гриффиндору, Слизерину, Равенкло и Хаффлпаффу пятый дом, который назывался бы просто — «Другой», для таких людей, как Мальсибер, слишком глупых для распределения. — Разве похоже, что я стою у тебя на пути? — наконец спросил Регулус, устав от того, что все считают его сторожевой собакой Сириуса. Люциус Малфой окончил Хогвартс, и защита, предложенная Сириусу от имени Регулуса, была снята. Однако с начала года стало ясно, что остальная часть Слизерина использовала Люциуса и Регулуса как предлог, чтобы не нападать на Сириуса. Либо потому, что они слишком трусливы, либо слишком неумелы, чтобы придумать что-то, что не привело бы их к разоблачению. — Есть досадная проблема в виде вездесущей банды неудачников Сириуса, — продолжил Регулус, ухмыляясь Мальсиберу. — Жаль, что, несмотря на то, что они выглядят как абсолютные, полные идиоты, они довольно искусны в дуэлях. Я тут слышал, что Поттер превзошел тебя на Защите на прошлой неделе? Сбил с ног проклятием Мелофорс, и ты весь день ходил с тыквой на голове, — он усмехнулся при этом воспоминании, когда лицо Мальсибера покраснело. — Разве это не то заклинание, которому мы научились противостоять на втором курсе? — Ты ходишь по тонкому льду, Блэк. Я мог бы вымыть тобой пол, если бы захотел. — Уже планируем прибыльную работу, да? Уверен, Филч, будет в восторге от нового ученика, но тебе, возможно, придется прихватить с собой личный инвентарь. Ты можешь позволить себе хотя бы швабру? — спросил Регулус. — Если нет, то у меня наверняка найдется несколько запасных сиклей. Мальсибер прошипел: — Я убью тебя, ты, маленький… — Ты мог бы попытаться, — сказал Регулус с бесстрашной усмешкой. Даже если остальная часть Слизерина не относилась к нему как к принцу — а они относились — слизеринцы были верны своим; так что эта угроза при свидетелях только навредит репутации Мальсибера. Его заклеймят как предателя и уничтожат. — С другой стороны, думаю, ты уже хочешь этого, — добавил он, проверяя, как далеко он может подтолкнуть своего соседа по факультету, прежде чем тот сорвется. — Я вижу это в твоих глазах. Ярость. Тебе ничего так не хочется, как проклясть меня до смерти. Но ты не сделаешь этого. Поскольку, может я и младше, может и в родстве с великим гриффиндорским мерзавцем, но я гребаный Регулус Блэк, и я не пресмыкаюсь перед крестьянами вроде тебя, чистокровные они или нет. То ли из-за уверенности Регулуса, то ли из-за упоминания его фамилии, которая имела столько веса, сколько могло иметь имя, не будучи Малфоем, Мальсибер отступил. Старшекурсник все еще кипел от злости, но он был достаточно умен, чтобы понять, что лучше не нападать на Блэка — причем Блэка из Слизерина. Семикурсники развернулись и вышли из комнаты Северуса, захлопнув за собой дверь. — Неужели Блэки так естественно наживают врагов, куда бы они ни пошли? — спросил Северус. — Мы очень обаятельные люди, — сухо прокомментировал Регулус, проходя дальше в комнату, отодвигая книги Северуса с кровати, чтобы сесть рядом с другом. — Ты должен познакомиться с моими родителями. С другой стороны, ты полукровка, что, по их мнению, так же плохо, как любой предатель крови или грязнокровка, — признал он. — Кстати о грязнокровках … Северус повернулся и уставился на него. — Не произноси это слово при мне. — Почему бы и нет? — Регулус пожал плечами. — Я слышал, ты очень полюбили этот термин. На лице Северуса появилось жалкое выражение. — Я не хотел этого. Регулус кивнул и положил руку на плечо друга. — Нет. Я то понимаю. Но она нет. Так что сделай одолжение, перестань хандрить, отрасти немного яиц и, ради любви к Салазару, прекрати караулить девчонку у Башни Гриффиндора. Ты выставляешь себя полным идиотом. Северус повернулся и прищурился, стряхивая его руку. — Не знал, что тебя это волнует. — Это? — Регулус оскорбленно усмехнулся: — Не будь дураком. Они были лучшими друзьями, несмотря на то, что Северус, очевидно, приберег этот титул для рыжей, которая в настоящее время проклинала само его существование. — Твои выходки вызвали лавину дерьма, которая в конечном итоге обрушилась на мою дверь. — МакКиннон? Прошу прощения, что прервал ваше великое любовное приключение, — саркастически сказал Северус. — Тебе больше не придется беспокоиться об этом. Мне надоело позориться из-за Лили. Хвала Салазару! — подумал Регулус про себя. — Наконец-то сдался? Это хорошо. Двигайся дальше и забудь об этом инциденте. — Сомневаюсь, что мне доступен этот вариант, — протянул Северус. — Мальсибер пришел, чтобы передать мне письмо. — Он выглядит немного неподходящим для совы, — задумчиво прокомментировал Регулус. — От кого оно? — Люциуса Малфоя. — И чего хочет от тебя великий принц Слизерина? — спросил он, стараясь не казаться слишком заинтригованным тем фактом, что Люциус Малфой лично связался с полукровкой, все еще учившимся в Хогвартсе, друзья они или нет. Северус посмотрел на письмо в своих руках и тихо прошептал: — Он хочет встретиться со мной. — Неужели он уже забыл как ты выглядишь? — спросил Регулус, откидываясь на локти и пытаясь казаться расслабленным. Он знал, что это делало его почти зеркальным отражением брата, что бесконечно раздражало Северуса. — Позор. Мне нравится думать, что ты производишь впечатление на… — Только это не Малфой, — прошипел Северус. — Он хочет встретиться со мной. Тишина заполнила комнату, и расслабленное поведение Регулуса сменилось жесткой обороной. Не нужно быть гением, чтобы понять, кого Северус имел в виду. — Почему? — наконец спросил он, когда больше не мог терпеть молчание. Северус сглотнул и, взглянув на закрытую дверь, наложил на нее особое Заглушающее Заклинание, в котором Регулус узнал собственное творение друга. — Мальсибер и Эйвери. Они написали своим отцам и рассказали им, что я сказал Лили. Публично признал… Они думают, что я, наконец, выбрал сторону. Очевидно, Слизнорт также рассказывал о моих навыках зельеварения не тем людям. Или тем, в зависимости от того, как на это посмотреть. — А как ты на это смотришь? Северус покачал головой, выглядя так, словно его могло стошнить в любой момент. — Я не… не думаю, что смогу причинить ей боль, — признался он. — Знаю, что не могу причинить ей вреда. — Они заставят тебя причинить кому-нибудь вред, — напомнил ему Регулус. Ему было интересно, как обстоят дела в других факультетах. Он представил, как все равенкловцы собрались вместе, чтобы подготовиться к экзаменам, задавая друг другу вопросы. Хаффлпаффцы, вероятно, сидели перед камином, заплетая друг другу волосы в косички. Все знали, что гриффиндорцы играли во взрывающиеся карты и без умолку болтали о квиддиче. Слизеринцы, по крайней мере, в течение последнего года или около того, обсуждали Темного Лорда и то, выгодно ли присоединиться к его делу. Ходили слухи, истории и мифы о волшебнике, чье имя не должно произноситься вслух, хотя он понятия не имел почему. Некоторые говорили, что он хотел возглавить Министерство. Другие говорили о его планах по уничтожению маглорожденных и возвращения волшебного мира в руки Священных Двадцати Восьми. Похоже, никто не знал, кто был родственником этого человека и что именно он получал в обмен на свои усилия. Присоединиться к его делу означало жертву; насилие, кровопролитие и магическую татуировку на руке, которая связывала тебя с ним. Регулус не хотел размышлять о значении этого заклинания. — Несмотря на печальное обстоятельство, что его отец-магл, — с презрением сказал Северус. — Бывшее состояние моей матери, до того, как она лишилась наследства, в свое время считалось довольно внушительным. Притом, все слизеринцы пуристы. Он набирает людей среди старых семей. — Каких «старых» семей? Северус посмотрел на него с неодобрением, как будто сомневался в его интеллекте. — Самых старых. Малфоя уже пометили, — тихо сказал он. — Как твою кузину и ее мужа. Регулус в шоке поднял глаза. — Откуда ты знаешь? Сомневаюсь, что Люциус стал бы излагать подобные вещи в письме. Конечно, ни для кого не было секретом, что Белле не терпелось запрыгнуть на борт. Ее отвращение ко всему магловскому было широко известно, и если бы кто-нибудь предложил ей бесплатный забой грязнокровок, она бы приняла это приглашение без вопросов. Но Малфой никогда бы не полез под чей-нибудь каблук, если только не видел в этом собственную выгоду. Со всей властью и деньгами, которые уже имелись у него под рукой, это могло означать только то, что у Темного Лорда было что-то на Малфоев; вполне вероятно, что Абраксас Малфой уже был связан с этим человеком, не оставляя Люциусу выбора, кроме как согласиться с этим или быть лишенным наследства… или еще чего хуже. — У Мальсибера длинный язык, и он слишком много хвастается для своего же блага, — ответил Северус. — Он должен принять Метку этим летом. Полагаю, меня приведут, чтобы посмотреть, не… — Ты собираешься сделать это? Северус пожал плечами, выглядя взволнованным. — Может быть, если я проявлю себя и смогу посмотреть, сделает ли он исключение для… — Ты в своем гребаном уме? — недоверчиво спросил Регулус. — Ты каждое утро читаешь «Ежедневный пророк». Знаешь, что они делают. Знаешь, кто они. И ты готов так просто взять и подписаться на это? И все в надежде, что Темному Лорду действительно все равно, держит полукровка маглорожденную в качестве домашнего питомца или нет? — А у меня есть выбор? — с горечью спросил друг. Регулус покачал головой, не зная ответа. Однако это вызвало еще один вопрос. Будет ли у него выбор?       Июнь 1976 года Он был удивлен, обнаружив, что мать позволила ему встретиться с Северусом этим летом. Он думал о том, чтобы солгать и сказать, что ему нужна помощь с ранней редакцией С.О.В., но решил начать с правды. Поразительно, но она не испытывала никаких угрызений совести из-за того, что ее любимый сын проводил время в Косом переулке с полукровкой. Он забеспокоился, как только прошел через камин с новым котлом и несколькими книгами в довесок и обнаружил, что его уже ждали родители. Мать выглядела счастливой и маниакальной, а отец дерганым, со стаканом огневиски в руке. — Регулус, дорогой, — сказала Вальбурга, щелкнув пальцами Кричеру, который молча забрал у Регулуса вещи и исчез из поля зрения. — Как ваша прогулка? Я слышала замечательные вещи об этом мальчике Снейпе. Потрясенный этим заявлением, Регулус позволил матери отвести его за плечи в столовую, где уже был накрыт ужин. — Он полукровка, — прокомментировал он, пытаясь «прощупать» пределы новообретенной терпимости своей матери. Она отмахнулась от его слов тем же движением, каким отмахивалась от докси. — С некоторыми вещами просто ничего не поделаешь. Регулус нахмурился. — Но ты всегда говорила, что… — Думай об этом так: домашние эльфы — простые, маленькие существа, которых мы держим под своими ногами. У них есть магия, но она далеко не так сильна, как наша. Некоторых домовых эльфов полезно держать поблизости, чтобы они выполняли грязную работу. У некоторых домовиков есть странные маленькие таланты, которые тебе нравится иметь под рукой. В то время как другие домашние эльфы должны быть избавлены от страданий, — сказала она, указывая на стену украшенную оттрубленными головами эльфов. — Понимаешь? Регулус приподнял бровь, изображая удивление, чтобы доставить матери удовольствие. — Северус, очевидно, мой домашний эльф? Вальбурга рассмеялась, и звук показался слишком высоким, на его вкус. Орион, сидевший напротив, поежился от шума. — Не глупи, мой дорогой мальчик, — проворковала она, нежно гладя его по волосам. — Он будет домашним эльфом кого-то гораздо более важного, чем мы. Он почувствовал тот же холод в животе, что и тогда, когда Северус упомянул, что его пригласили в Малфой-мэнор на встречу с Темным Лордом. Он знал, что это событие уже произошло, но Северус ни разу не упомянул об этом во время их прогулки, и Регулус не мог решить, действительно ли он хотел знать подробности. — Разве мы больше не самые важные люди в мире, мама? Орион пристально посмотрел на своего сына. — Следи за языком. Регулус кивнул. — Прошу прощения, не хотел никого обидеть, — солгал он, а затем поднял глаза, когда его родители начали есть. — Мы не подождем Сириуса, или он уже сбежал со своими друзьями? — Твой брат не очень хорошо себя чувствует, — сказала Вальбурга, не глядя на него и поднося бокал вина к губам. — Он в своей спальне. Он мельком взглянул в сторону лестницы, которую мог видеть через открытую дверь, и его сердцебиение ускорилось от сладкого тона, которым его мать говорила о Сириусе. Это был предупреждающий тон, который Регулус усвоил давным-давно. — Что… что с ним? — О, с ним все будет в полном порядке, я уверена. Однако на всякий случай я бы посоветовала держаться от него подальше, — сказала она, и в ее словах прозвучала явная угроза. — А теперь у нас есть подарок для тебя, мой милый мальчик. Орион полез в карман и достал черную бархатную коробочку с фамильным гербом на крышке. — Мы с твоей матерью считаем, что ты достаточно взрослый, чтобы носить его, — сказал он, толкая коробку через стол, — и ты будешь носить его с честью и гордостью. Регулус нерешительно открыл коробку и заставил себя не сблевать при увиденном. — Это фамильное кольцо Блэков. Он вспомнил, как впервые увидел его. Тогда ему было девять лет, а Сириусу только исполнилось одиннадцать. Вся семья собралась перед гобеленом, где их родители устроили грандиозную церемонию вручения фамильного кольца своему старшему сыну и наследнику. Сириус принял его и носил годами, и до этого самого момента Регулусу казалось, что он все еще на пальце брата. Он вытащил кольцо из коробки, чтобы внимательно рассмотреть его. Родители могли подумать, что тот восхищается деталями, в то время как на самом деле Регулус искал кровь. — Разве это не чудесно? — просияла Вальбурга. — Конечно, он сделан гоблинами и зачарован на автоматический подгон размера под палец владельца. Думаю, когда ты вернешься в школу в сентябре, о тебе будут говорить в общей гостиной. А все молодые светские волшебницы сгорят от желания увидеть кольцо наследника Древнего и Благородного дома Блэков. — Это кольцо Сириуса, мама, — сказал Регулус, не подумав. — Нет, дорогой, — поправила она, когда отец поставил стакан с огневиски на стол. — Это твое кольцо. Ты наследник Древнего и Благородного… Он почувствовал, как стены надвигаются на него, зрение затуманивалось. — Сириус — наследник. Первенец, сын. Это кольцо Сириуса. Орион сузил глаза. — Ты что, споришь со своей матерью? Над своим правом первородства? Право первородства? — Нет… Я имею в виду, конечно, нет, отец. — Регулус прочистил горло и сделал большой глоток воды из своего стакана в надежде остановить выступивший на лбу пот. — Вы застигли меня врасплох, — солгал он с хорошо отработанной легкостью. — Вы оба оказали мне великую честь таким подарком, как этот, и соответствующим ему титулом. Я не подведу вас. Вальбурга усмехнулась. — Мы знаем, что ты не сделаешь этого.

***

Когда его родители, наконец, ушли на сбор средств для Министерства, чтобы помочь улучшить Азкабан, Регулус побежал вверх по лестнице так быстро, как только мог, и обнаружил, что комната Сириуса заперта. — Черт! — он сорвался с места и взбежал еще на несколько пролетов в спальню родителей, где начал рыться в ящиках, пока не нашел то, что искал: конфискованную палочку Сириуса. Спускаясь обратно по лестнице, Регулус направил палочку на дверь Сириуса: — Алохомора! Он вздохнул с облегчением, когда та открылась. Сова из отдела ненадлежащего использования магии, скорее всего, прилетит на имя Сириуса, но, Регулус надеялся, что к тому времени это будет последнее, о чем стоит переживать. — Мать Мерлина… — ахнул он при виде зрелища, которое встретило его, когда он вошел в комнату. Вместо того чтобы лежать больным в постели, как сказала их мать, Сириус лежал в центре своей комнаты в алой луже. На затылке зияла большая рана, его черные волосы слиплись от засохшей крови, а правую сторону лица покрывал багровый синяк. — Сириус! — закричал Регулус, падая на колени рядом с братом. — Сириус, открой глаза. Ты глупый сын… Что ты сказал им? Что ты сказал на этот раз? Глаза Сириуса медленно открылись. — Т-они хотели, чтобы я пошел к Малфоям, — пробормотал. — Я н-не пошел. Я знаю, что они… чего они хотят от меня. — Тебе нужен целитель. Сириус покачал головой, морщась, когда боль, которая, по-видимому, временно утихла, вернулась. — Ты отправишь сову… Поттерам? Глаза Регулуса расширились. — С ума сошел? Ты хочешь, чтобы мы оба умерли? Сириус попытался сесть, но потеря крови была слишком велика. — Я не останусь… здесь. — Тогда мы кое в чем согласны, — рявкнул на него Регулус. — Если я не доставлю тебя в больницу Святого Мунго, ты истечешь кровью на этом ковре, а Кричер убьет себя, пытаясь ее убрать. — Кровь — кровь предателя, — пробормотал Сириус со слабым смехом и снова потерял сознание. Руки Регулуса дрожали, когда он смотрел на своего брата, который, вероятно, умирал у него на глазах. — Это просто кровь, — пробормотал он. — Это просто слово, просто кровь, это просто… Почему все должны делать из мухи слона… блять. Сириус? — он подтолкнул Сириуса каштановой палочкой в руке. — Сириус! Блять, блять, блять. Не умирай! Не умирай! Кричер! Эльф появился с тихим хлопком. — Молодой мастер Регулус вызывал Кричера? — Кричер, я хочу, чтобы ты аппарировал Сириуса в больницу Святого Мунго. Домовой эльф хмуро посмотрел на окровавленного мальчика, а затем злобно зашипел. — Кричер не должен приближаться к грязному пятну на Древнем и Благородном Доме Блэков! — Ты мой домашний эльф и обязан подчиняться мне, и я отдаю тебе прямой приказ! Выражение недоверия на лице эльфа сказало ему, что его родители явно дали Кричеру приказ держаться подальше от Сириуса, а это означало, что они точно знали, что произойдет, если оставить его в покое. Сириус умрет. Досадный «несчастный случай». Они будут публично скорбеть, а Регулуса практически обожествлять после смерти Сириуса. О, черт. Это было слишком хорошо спланировано. — Кричер, — сказал Регулус, понижая тон и надевая маску безразличия, которую тот усовершенствовал за годы под руководством Северуса и Люциуса. — Аппарируй моего брата в больницу Святого Мунго и… и… и оставь его там, — сказал он, вздернув нос в притворном отвращении. — Разве ты не видишь? Он заливает кровью все ковры и пачкает наш достопочтенный дом. Я не потерплю таких вещей. Забери его отсюда и скажи целителям, которые встретят вас, чтобы они вызвали Поттеров. Предатели крови заслуживают предателей крови, так ведь? Кричер, казалось, был чрезвычайно доволен этим приказом и объяснением. Хлопая в ладоши от восторга, он и не подозревал, что Регулус сунул палочку Сириуса в карман его магловских джинс. Домовой эльф, наконец, прекратил свой маленький танец и низко поклонился Регулусу. — Кричер живет, чтобы служить благородному Дому Блэков, — сказал он, схватил за пропитанные кровью волосы Сириуса, и аппарировал их обоих. Регулуса тут же вырвало.

***

К тому времени, когда он появился около дома Марлин, близилась полночь. Он приказал Кричеру молчать о том, что тот аппарировал Сириуса в больницу Святого Мунго, позволив его родителям поверить, что каким-то образом их старший сын пришел в себя, чтобы вырваться из своей комнаты, забрать палочку и сбежать. Как Сириус сбежал, не имело значения. Его все равно выжгут с древа, в то время, как Регулус, находился далеко, навещая друзей, чтобы похвастаться своим новым кольцом — по крайней мере, так гласило письмо, которое он оставил, — доказывая свою невиновности в пособничестве. — Редж? — спросила Марлин, выходя из парадной двери, когда ее мать сообщила о мальчике на крыльце. — Как ты сюда попал? — «Ночной рыцарь», — пробормотал он, держась в тени. Она шагнула вперед с озабоченным выражением на лице. — Ты… Реджи? У тебя идет кровь! — она ахнула и потянулась к нему, в поисках раны. — Не моя. — Что ты сделал? — Он не должен знать. Мне нужно кому-то рассказать. Я больше не могу держать это в себе, — сказал он надломленным голосом, пытаясь отдышаться. — Они пытались убить моего брата. Мои родители… они пытались убить его. Чтобы заменить мной. Я вытащил его, но… Он не должен знать. Марли, если они узнают что я помог ему… — Регулус покачал головой, не в силах представить, что они сделают. — Его выжгут с дерева, когда узнают, что он ушел. Сириус мне больше не брат. Они захотят, чтобы я сказал, что он мне не брат. — Редж, — прошептала Марлин и протянула руку, чтобы коснуться его щеки. Его глаза были полны непролитых слез, и когда он наклонился к теплу ее прикосновения, он моргнул, разрушая плотину и позволяя своим щекам стать влажными. — Ему нельзя знать правду. Теперь он должен ненавидеть меня. Так будет безопаснее. — Мы должны рассказать кому-нибудь, что произошло. Аврорам. — Отец может откупиться от авроров. Сириус так много раз оказывался в больнице Святого Мунго за эти годы, и я знаю, что целители сообщали об этом. Они обязаны это делать, но все же… Ничего не происходит. Это не прекращается. Это никогда не прекращается. Я думаю… Я думаю, что дальше будет только хуже, — он потянулся к обеим ее рукам, поднося их к губам, покрывая поцелуями ее пальцы, и игнорируя тот факт, что это было не совсем уместно. — Думаю, они хотят, чтобы я сделал что-то плохое. Глаза Марлин расширились, прежде чем в них появились слезы. — Ты же не имеешь в виду… Регулус, пожалуйста, не говори… — Я люблю тебя. У нее отвисла челюсть. — Что? Его глаза встретились с ее, и он протянул руку, заправляя светлый локон за ухо. — Я люблю тебя с одиннадцати лет. В детстве у меня было все, что можно купить за деньги, но не любовь. Не дружба. У меня был только Сириус, а теперь его нет. У меня был Северус, но они… они тоже заберут его, и я не знаю, смогу ли доверять ему, если это произойдет. Нет, если только они не заставят меня… Все, что у меня осталось в этом мире, — это ты. Ее нижняя губа задрожала от этого заявления. Регулус хотел ее любви. Он хотел, чтобы ее сердце наполнилось восхищением и привязанностью, но не страхом и сочувствием к юноше, пропитанному кровью его брата и умоляющему сохранить его секреты, чтобы уберечь себя и Сириуса от худшей участи. — Я… я тоже люблю тебя, Регулус, — прошептала она. — Так сильно. Его плечи с облегчением опустились, и он громко вздохнул, отпустив ее ладони и сунув руку в карман. — Тогда окажи мне честь, приняв этот подарок, — сказал он и вытащил простую нитку жемчуга, чтобы преподнести ей. — Знаю, это должно быть что-то получше. Бриллианты, изумруды или рубины. Но говорят, что жемчуг — это слезы богов. Возможно, ты моя Афродита. — Я не богиня, — сказала Марлин с грустным смешком. — Тогда Елена Троянская, — настаивал Регулус, застегивая ожерелье на ее шее. — Самая красивая женщина в мире. Марлен сглотнула, осторожно дотрагиваясь до жемчуга. — Мужчины шли на войну из-за нее. — Может быть, ты удержишь мужчин от войны. Белый жемчуг, — сказал он, подавляя бурлящие эмоции. — Он за чистоту… и … — Реджи … — Марли, я не знаю, что произойдет, и я никогда не попрошу тебя следовать за мной… куда бы мне ни пришлось пойти, — обещал он ей. — Но я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя. Мне нужно, чтобы ты знала это. Мне нужно, чтобы ты знала: что бы я ни сделал или ни сказал… Ты знаешь, кто я на самом деле. Слезы, наконец, потекли по ее щекам. — Ты хороший человек, Реджи. Я знаю это. — Пожалуйста, напомни мне, если я забуду? — умолял он. Она кивнула и наклонилась вперед, нежно касаясь губами его губ. Регулус немедленно ответил на поцелуй. Его первый поцелуй. Их первый поцелуй. Несмотря на то, что он был очень неопытен, Регулус сделал то, что, по его мнению, сделал бы Сириус, и крепко прижал волшебницу к себе, приоткрыв ее губы своими и упиваясь сладостью ее дыхания. Одну руку он прижал к ее пояснице, а другую — к затылку, накручивая на палец локон ее волос. Его язык прошелся по ее губам, и она застонала в ответ. Внезапно Регулус понял все, что его брат когда-либо говорил о женщинах. Она была мягкой и теплой, и от нее исходил вкус добра. Родители должны были принести его в жертву Темному Лорду. Марлин МакКиннон станет его спасением.