Candy cult

Кевин стонет про себя, когда слышит, как один из вышестоящих говорит с ним свысока, положив ладони на плитку под собой и опуская голову. Их голоса эхом разносятся по залам дворца, чтобы их могли слышать все в этом здании. Само место было грандиозным: только лучшее для Совета Демонов, который сидел перед конфетным демоном из низшего сословия. Глубокие ямы в земле были заполнены вечно горящим углём, голубое пламя, вырывающееся из ям, только заставило верхний слой сахара на коже демона таять, капать на пол и прилипать к плитке. Мраморные колонны стоят вдоль входа в зал, каждая яма зажата между ними, а пламя является единственным источником света. Идеально белый мрамор был отполирован и очищен до совершенства. Совет Демонов стоит на приподнятой платформе в конце коридора, их фигуры в плащах возвышались над Кевином, а глаза пронзительно смотрят на него, ожидая ответа, в то время как один из членов Совета держит блокнот и перо, ожидая, чтобы записать заметки о его мольбах. Над ним возвышались фигуры в тёмно-синих одеяниях, синева едва заметна на ткани. Тени, отбрасываемые тенью от мантий, скрывали их лица от бедного Кевина, хотя он всё ещё чувствовал, как глаза пронзают его блестящую кожу. Платформа была минималистичной, соответствующей эстетике остального здания, с выступающими из земли мраморными кафедрами, стоящих перед Советом, стойка аналогична схожа с колоннами. По обеим сторонам платформы стояли две большие статуи, обе представляли собой стереотипный трезубец дьявола. Статуи в высоту достигают от пола до самой крыши здания, стены зала примерно такие же высокие, как ваша обычная церковь, если не больше. Окон не было, и не просто так: с наружи было ярко-красное небо, оно было запятнано жаждой крови и ненавистью с тех пор, как демоны начали брать верх. Их царство точно такое же, как царство небес, наряду с царством смертных, которое находится между ними, и все эти три царства имеют солнце в качестве источника света. Увы, демоны хотели отличиться, быть уникальными по сравнению с ангелами и смертными. Итак, они просто избавились от него, при этом пожертвовав многими демонами. По их мнению это стоило того. Отсутствие окон изолирует внешний мир от Совета, и это то чувство, к которому они стремились при строительстве здания, поскольку они хотели, чтобы его изображали как нечто «потустороннее». Кевин уже чувствует последствия. Бедному демону требуется несколько мгновений, прежде чем ответить, он не осмеливается взглянуть на них — Я… Все мои действия были безвредны — он вздрагивает от звука пера, скользящего по бумаге и резко царапающего материал. — Здесь много демонов, которые провинились сильнее, чем я, так почему я должен быть наказан? Кевин был одним из меньших демонов, состоящим исключительно из сладостей и ничего больше. Это сделало пребывание в аду намного труднее, чем хотелось бы, но к счастью он проживал в холодном секторе ада, где другие конфетные, и не только, демоны проводили свою жизнь, не заботясь о том, что остальная часть царства делала. Если не считать одежду, то он на 100% состоял из сахара: торчащие рога, они были такими же болезненно-розовыми, как и его кожа, с чуть более светлыми розовыми штрихами, подчёркивающие руки, ноги и рога, тёмно-фиооетовые волосы были сделаны из самой сладкой сахарной ваты, которую только можно себе представить. Его эльфийские уши были усеяны различным пирсингом в виде леденцов, его запястья были украшены браслетами из клубничный лент и браслетами с застёжками из радужного бекона, чёрная рубашка на пуговицах, которую он носил в паре с чёрными спортивными штанами и ботинками, которые он носил всегда, сумев слегка скрыть, насколько он тает из-за жары в помещении. Жёлтые глаза сосредоточились на мраморе под ним, на мгновение отрывая руки от пола и вытирая их от сиропа об рубашку, чтобы он смог закатать рукава в надежде, что это охладит его. Он откидывает руки назад погружаясь в густой золотистый сироп. — Дорогой Кевин, ты был в аду намного дольше, чем они. Родился и вырос в этом мире, так что должен знать наши правила и то, какое поведение мы ожидаем от тебя. — они останавливаются на мгновение, прежде чем продолжить, конечно, для драматичного эффекта. — Ты должен знать лучше, чем все эти подонки. Кевин наконец смотрит на Совет. Никто не знал, были ли Совет Демонов настоящими демонами или нет, поскольку они всегда носили эти плащи, которые полностью их скрывали. Конечно, каждый демон выглядит по-разному, и лишь немногие из них имеют общие черты или имели общие черты в зависимости от того, к какому типу демонов они относятся, поэтому, даже если они не носили эти плащи, было бы трудно сказать. Но, тем не менее, тот факт, что они всегда прячутся, заставило многих поверить, что группа вовсе не демоны, некоторые считают, что это люди, которые продали свои души, чтобы потратить остаток их, теперь вечной жизни, в глубине ада. Как бы часто Кевин ни думал о том, были ли они демонами, сейчас у него действительно не было времени для предположений. — Пожалуйста, просто дайте мне ещё один шанс-! — Ты снова и снова повторяет эту просьбу! Как мы можем тебе верить, если ты всегда оказываешься здесь, даже после того, как сказал, что изменишь своё отношение к другим? — конфетный демон замолкает, уставившись на сироп, который образовал лужу вокруг коленнопреклоннёного тела , и лишь поглядывает на Совет, когда они продолжают говорить. — Мы не верим, что ты заслуживаешь того же наказания, что и большинство таких демонов, как ты, поэтому мы даём тебе ещё один шанс. Его глаза расширяются, улыбка медленно расцветает на его губах, когда он складывает руки вместе, смеясь от облегчения. — О, спасибо! — он кланяется со своего положения на полу, всё ещё смеясь про себя. — Большое спа-! — Тебя отправят в царство смертных, где ты будешь каяться в своих преступлениях. Что. За. Ху- Кевин какое-то время молча стоит на коленях, позволяя тёплому сиропу стекать с одного из его рогов на лоб, щёку, шею и рубашку. Он чувствует, как его ногти царапают мрамор под ним, взгляд прикован к Совету, пока он изо всех сил пытается найти правильные слова, чтобы сказать им в ответ. Царство смертных? Он раньше никогда не был там, как ему раскаяться, пока он будет там? Он скорее предпочтёт провести остаток своей вечной жизни в самых глубоких ямах ада, чем слоняться с простыми смертными, быть добрым к ним или делать что-то ещё, чтобы удовлетворить Совет. В горле пересохло, глаза тоже пересохли, когда он смотрел на них с полным недоверием. Бедному демону требуется некоторое время, прежде чем проглотить свою гордость и снова упереться руками в мрамор. Сжимаясь внутри, когда его руки снова погружаются в сироп, покрывающий его сладкую кожу, но не улучшая шокированные состояние. — Нет… — бормочет он себе под нос, несколько раз качая головой. — Нет… нет, вы не можете меня заставить! — ему приходится отрываться от пола, стоя в очень неудобной позе, чтобы его одежда не слиплась. Сделав несколько шагов вперёд он указывает на Совет, прищурившись. — Я не сделал ничего плохого! Вы не можете заставить меня покаяться, когда ничего-! — Дерзишь, я посмотрю — один усмехается, остальные члены Совета слишком самоуверенно смеются. Уши Кевина прижимаются к его затылку, он опускает руку и замирает, глядя на них снизу вверх. — Думаешь, у тебя есть право, чтобы так с нами разговаривать? — в Совете раздается гром преувеличенного смеха, когда Кевин делает несколько шагов назад, оглядывается и стонет, когда его пятка скользит по лужице зотого сиропа, которую он оставил на полу. — Ты должен оставаться в мире смертных до тех пор, пока не сделаешь достаточно добра, чтобы перевесить своё крайне негативное отношение к каждой мелочи. — Перевесить? — Да, перевесить. И мы имеем в виду не только то, что ты здесь сделал, а за каждый negative nancy момент, который был у тебя пока ты мог ходить по этой земле. Каждый момент, когда ты проклинал всё это царство до самых глубин небытия — ах, какие это были весёлые времена. Проще говоря, Кевин часто забывал, какой плохой личностью он был. Там было множество демонов, которые были намного хуже, чем он, но это потому, что они выходят и активно сеют хаос в царстве. Кевин… Просто с ним было не весело. Его легко вывести из себя, он отвечает на вопросы прямо и саркастически, часто закатывая глаза, когда ему говорят что-то сделать, даже если это мелкая рутинная работа в городе. Переход в царство смертных ощущался как смертная казнь, и, честно говоря, он предпочёл бы казнь или что-то в этом роде. — Завтра тебя отправят вниз. Попращайся с теми с кем ты общаешься, и всё такое. Тебе не нужно ничего брать с собой, мы всё приготовим для твоего маленького путешествия — ещё один оглушительный взрыв смеха. — Если ты не вернёшься сюда завтра утром до захода луны, твоё наказание будет суровее, слышишь? -… Да. — Хорошо. А теперь убирайся отсюда. — Один из членов Совета пренебрежительно машет рукой конфетному демону, после чего все отворачиваются от него и выходят из зала через дверь позади них, её Кевин изначально не заметил из-за того, что она была сделана из того же материала, что и остальная часть коридора, прекрасно маскирующего дверь за фигурами. Некоторое время он стоит в тишине, пытаясь обработать неожиданно ошеломляющий объём информации, которою ему дали. Завтра, при заходе луны. Менее 24 часов. Отлепив ботинки от пола, он поворачивается, чтобы уйти через деревянную дверь, пробираясь мимо высоких и гордых охранников, которые были свидетелями всего происходящего. Они отдали честь, когда Кевин, сгорбившись, вышел из зала, проталкиваясь сквозь толпы демонов, наполняющих главное здание, и в конце концов он смог выбраться из замка, прежде чем за ним захлопнулись двери. Снаружи была гробовая тишина, оставив Кевина наедине со своими мыслями, когда он заставляет идти в свой маленький городок, постанывая про себя, когда добирается до многоквартирного дома. Он отталкивает от себя одного из своих соседей, когда они пытаются начать простой разговор с ним, их улыбка слегка дрогнула, когда они замечат, как… Кажется искренне расстроен меньший демон. Его руки двигаются, чтобы обнять себя, когда он поднимается по лестнице, проклиная про себя того, кто решил воспользоваться лифтом именно в этот момент. Вытерев остатки сиропа с подошвы ботинок о коврик у двери, он засунул руки в карманы брюк и, в конце концов, выудил ключ от квартиры, но прежде чем открыть дверь тот самый сосед поднимается по лестнице, стоит на двух верхних ступеньках, прежде чем открыть рот, чтобы заговорить — Кев-! — его прерывает звук захлопывающейся входной двери, как только Кевин зашёл внутрь. Он бросил свои ключи в ключница, стоящую на маленькой стойке рядом с входной дверью, стянул с себя рубашку, спортивные штаны и ботинки, отбросил обувь в сторону, прежде чем пойти к стиральной машине, пинком открыл маленьку дверцу, бросая в внутрь только что снятую одежду, обязательно закидывая туда ещё и носки перед тем как захлопнуть её, добавляя химикаты перед включением. Его хвост слегка дёрнулся, когда он положил руки на верхнюю часть стиральной машины, опустив в задумчиво голову на несколько мгновений, в то время как начинается соответствующее жужжание. Он до сих пор не может в это поверить: неужели он действительно был таким плохим? Не желая навсегда остаться липким, он принимает душ вскоре после того, как запустил стирку, оборачивает полотенце вокруг талии, прежде чем дошаркать в маленькую гостиную, плюхаясь лицом в подушки как тишина начала заполнять комнату. 18 часов до отправки. Он может использовать эти 18 часов по максимуму. Одевшись в простую толстовку с капюшоном и чёрные джинсы, он заставляет себя выйти из своей квартиры, радостно спускаясь на лифте, прежде чем выйти из здание на мгновение или два оглядывает город и щёлкает костяшками пальцев. Он направляется прямиком к дому друзей.