Гражданин B тоже может сражаться

К новой квартире пришлось привыкать целый год, и дело было вовсе не в обстановке или планировке – просто здесь нужно было вырабатывать привычки, которые раньше Суге даже и не снились. Половина холодильника была забита молоком, потому что Тобио начинал и заканчивал день именно с ним. В душе красовались два больших полотенца. У входной двери стояла корзинка с мячами, чтобы Тобио мог забирать их на тренировки, если ему хотелось поиграть или размяться на площадке. Дом, кстати, выбрали как раз с этим учетом – во дворе была огороженная сеткой волейбольная площадка. Там Тобио тренировался, отрабатывал прыжки и прочее. Расставлял бутылки и бросал мяч так, чтобы попадать по ним. Из десяти сбивал как минимум восемь. Вся детвора стекалась смотреть, как он тренировался. Иногда Тобио просил Сугу побросать ему мяч. Суга научился пасовать на самом базовом уровне, просто чтобы Тобио было с кем тренироваться в свободное время, когда его друзья по команде были заняты. Тобио тоже многому научился. Спать при приглушенном свете, когда Суга допоздна проверял диктанты по кандзи. Есть острый мапо-тофу, чтобы просто составить Суге компанию. Встречать Сугу после работы, чтобы вместе дойти до магазинчика у подножья – там они покупали свои мясные булочки с зеленым чаем и сидели за самым дальним столиком. На том самом месте, где впервые заговорили друг с другом по-настоящему. Правда, сейчас, когда июльская жара выматывала из них все силы, Суга был крайне рад каникулам – ему не нужно было ходить в школу, поскольку все свои учительские дела он закончил еще в конце июня. Сейчас он много спал – когда он поднимался с постели, Тобио уже был на утренней пробежке. Правда, к возвращению чемпиона Суга уже успевал что-нибудь приготовить и вытащить из холодильника молоко, чтобы этот сумасшедший не глотал ледяное сгоряча. Не так давно Тобио познакомил Сугу со своими старыми знакомыми – Цукишимой и Ямагучи. Эти двое выглядели как полные противоположности – Цукишима был высоким, почти двухметровым детиной со светлой кожей и слегка завивавшимися волосами, а Ямагучи имел вполне человеческий рост, но при этом щеголял странным сочетанием смуглой кожи и веснушек. При этом Цукишима, которого Ямагучи называл просто Цукки, имел очень сложный характер – он был язвительным и ничего не упускал из виду, плюс ко всему еще и любил подразнить Тобио, пользуясь тем, что Тобио плохо учился и далеко не все шутки мог понять с первого раза. Ямагучи был значительно добрее, но Суге сразу бросилось в глаза, что этот парень при всей мягкости своего характера, никогда не шел против Цукишимы и вообще не оставлял его в одиночестве. То есть если Цукишима задирал Тобио или кого-нибудь еще, Ямагучи, пусть и не одобрявший этого, никогда его не одергивал и не занимал другую сторону – он всегда поддерживал своего друга. Эти двое косвенно помогали разбираться с Ойкавой, когда Тобио попросил их проверить подставные чертежи жилого комплекса. Они были неразлучны, и Суге казалось, что… они, наверное, уже и жизни друг без друга не представляли. Конечно, они были знакомы с Хинатой. Конечно, они тоже переживали утрату, и поэтому Суга был благодарен им за то, что они приняли его без вопросов. Просто приняли – стали вести себя так, словно он всегда с ними был. – Мы купили большой телевизор, – поделился Ямагучи, имевший очень спокойный и приятный голос. – Завтра хотим посмотреть что-нибудь. Выходной все-таки. Приглашаем вас на сеанс. – Суга-сан, вы тоже обязательно приходите, – добавил Цукишима. По его легкому хмыку можно было понять, что он обязательно выдаст какую-нибудь шуточку в адрес Тобио. – Нужно же вам хоть иногда проводить время с умными людьми. Тобио, как и ожидалось, ничего не понял и продолжил просто есть свой пудинг. Суга вздохнул и расплылся в улыбке – можно было не напрягаться. – Спасибо за приглашение. В итоге Тобио проспал весь следующий вечер на полу в гостиной у Цукишимы и Ямагучи, потому что научный фильм о динозаврах, который был выбран для просмотра, его вообще не заинтересовал. И вот тут тоже прослеживалась любопытная линия. У Цукишимы был брелок с динозавром, да и на полке рядом с книгами и журналами красовались фигурки вымерших ящеров. У Ямагучи ничего с динозаврами не было, но фильм предложил именно он. Вероятно, он выбрал именно то, что было бы интересно Цукишиме. Можно было бы обидеться за Тобио, но Суга знал, что на самом деле, хоть Цукишима и вредничал, он все равно очень ценил своего школьного знакомого. Как-то раз Ямагучи признался, что Цукишима и над Хинатой вечно подтрунивал, но когда Хинаты не стало, он очень тяжело принял это известие – не спал, плохо ел, провалил несколько экзаменов. К Тобио он относился так же – постоянно точил свои коготки, но если было что-то серьезное, первым приходил на помощь. Это успокаивало. У Тобио были хорошие друзья. Да и вообще, тем вечером Тобио отлично выспался под познавательную лекцию о юрском периоде. Они даже договорились устроить еще один такой сеанс, и Суга попросил немного отойти от темы динозавров и заглянуть чуть глубже – посмотреть фильм о силурийском периоде. Ему самому были интересны гигантские кальмары, которые населяли огромные доисторические океаны. Ямагучи пообещал найти подходящий фильм, а Цукишима через несколько дней прислал Суге на почту книгу с красочными иллюстрациями и реконструкциями о существах кембрия, ордовика и силура. Тобио с Цукишимой на самом деле были очень похожи, хотя интересы у них радикально различались. Например, оба неохотно разговаривали, но все запоминали. Не любили вопросы, ничего о себе не рассказывали, не впускали других в свои дела. Оба при этом были довольно ревнивыми. Цукишима следил за Ямагучи, постоянно проверял, где он был, говорил ли по телефону, какое у него было настроение. Наверное, окруженный заботой и безусловной любовью этого человека, он уже и не представлял, как можно было бы жить без него. Как-то раз Суга сказал Тобио, что видел в нем и Цукишиме много похожего. – Ну… так и есть, – на удивление легко согласился тогда Тобио. – Так все и есть… если честно, первыми сблизились Хината и Ямагучи. Наверное, чтобы делиться друг с другом тем, как живется с такими неразговорчивыми людьми, как я и Цукишима. Делиться, советоваться… они прекрасно друг друга понимали. На самом деле Ямагучи очень много потерял, когда умер Хината. Он не показывал, что ему было тяжело, улыбался, хорошо учился… но он очень тосковал. Цукишима тогда буквально не отходил от него ни на шаг. Даже в туалет за ним ходил. А я думал, что ему надо было дать Ямагучи немного отдохнуть от себя. Побыть в одиночестве. Но Цукишима боялся, я понимаю… я бы тоже в такой ситуации тебя ни за что бы не оставил, пусть даже это и было бы нужно. Потому что в одиночестве человек становится слабым даже перед самим собой. И ты уже был в одиночестве. Слишком долго. Очень странно… Суга думал, что Тобио приведет другое сравнение. Он ждал, что Тобио скажет: «Цукишима боялся, я понимаю… я бы тоже в такой ситуации Хинату ни за что бы не оставил». Но он сказал «тебя». Тобио сказал «тебя». Он думал о Суге. Даже сейчас, даже в такой мелочи, как небольшое допущение, которое лежит почти в области фантастики – даже там он не вернулся к прежней жизни, а остался в настоящем. И вот такие мелочи вышибали дух напрочь, заставляя Сугу прятать взгляд, чтобы скрыть подступавшие слезы. Слезы у него лились постоянно, по мелочи. Они заставали его в самые неожиданные моменты, иногда комочек подкатывал к горлу даже во время уроков, когда он стоял у доски. Суга перемалывал в своей голове самые разные воспоминания, и Тобио, заставая его плачущим, никогда не задавал вопросов, а просто усаживался за его спиной, предлагая выбор. Можно было успокоиться и притвориться, что не плакал. Можно было успокоиться и самому рассказать, что случилось – Тобио всегда был готов выслушать. Для этого он и сидел за спиной у Суги – ждал. Он не обижался, если Суга выбирал первый вариант и притворялся, что ничего не было. Такое тоже случалось. Хорошо, что такое случалось все реже. В последнее время Суга предпочитал признаваться в своих слезах и делиться тем, что с ним происходило. Он рассказал Тобио о самых стыдных вещах, произошедших с ним, пока он был с Ойкавой. Внешняя невозмутимость Тобио успокаивала, хотя Суга и знал, что это была только обманчивая наружность. На самом деле Тобио рвал и метал, но все это было внутри. Суга думал об этом, ожидая завершения тренировки – на каникулах он приходил в зал и сидел там на лавочке для зрителей, смотрел, как играют будущие профи. Университетская команда была хороша, все парни здесь играли очень жестко и быстро. Уследить за ними было сложно, и Суга очень удивился, когда увидел на площадке Цукишиму – тот, оказывается, тоже играл. Правда, Тобио был на совершенно ином уровне. Он знал, что Тобио приглашали играть в столицу, и они еще не решили, что с этим делать. – Я в душ, и через пятнадцать минут буду готов, – сказал Тобио, когда они закончили последнюю растяжку. За окном было темно – летом они тренировались допоздна. Суга убил на себе уже не меньше десяти комаров, причем парочка успела кем-то полакомиться – от них на коже оставались красные следы. Оставалось только мечтать о возвращении в квартиру, где можно было в каждой комнате воткнуть по фумигатору. – Не спеши, – улыбнулся он, глядя на то, как Тобио вытирал под носом тыльной стороной ладони. Он бросил Тобио бутылку с водой, и тот поймал ее слету, благодарно кивнув и сразу же откручивая крышку. Они, конечно, порядком замотались. И кондиционеры здесь не работали – как будто назло, чтобы они тренировали не только физическую выносливость, но еще и силу духа. – Цукки! – с другой стороны зала раздался голос Ямагучи. Цукишима поймал свое полотенце и снял специальные спортивные очки, державшиеся на плотной резине, совсем как те, что предназначены для плавания. – Послезавтра тренировочный матч, – пояснил Тобио. – Вот и тянем жилы как в последний раз. – Круто, – кивнул Суга. Он знал, что Тобио любил все это – тренировки, волнение, подготовку, самоконтроль. Тобио любил превозмогать тревогу и концентрироваться перед матчем, любил анализировать свои ошибки и исправлять их. Волейбол был его жизнью, и Суга поддерживал его в этом. Поэтому когда они шли домой с автобусной остановки, Суга решил сказать нечто очень важное. – Тобио, если ты хочешь уехать и играть за клуб, я… – он все-таки запнулся. Договорить было тяжелее, чем он мог представить. – Я доучусь, а потом видно будет, – сказал Тобио. – А потом… поедем вместе, Коши? Давай уедем. Твои ребята как раз перейдут в среднюю школу. В Токио ты можешь устроиться в другую школу. Учителя младших классов востребованы. Только если хочешь… «А если тебя в Европу пригласят?» Когда Тобио был на площадке, Суга видел – просто видел и знал наверняка – что этот человек не создан для игр в замкнутом пространстве Японии. Тобио должен был покорять мир. Его фамилия и так постоянно мелькала на страницах спортивных изданий страны, к нему присматривались менеджеры зарубежных команд. «Кагеяма Тобио – будущее японского волейбола». Без преувеличений. – Я, наверное, буду много ездить по миру, – сказал Тобио, откликаясь на его мысли. – И везде… пожалуйста, будь со мной везде. «Меня здесь ничто не держит, и я готов полететь с тобой куда угодно хоть сейчас». Родители все еще не простили его и вряд ли когда-то могли бы это сделать. Его друзья сами путешествовали по миру. Раньше его здесь держал Дайчи, но теперь… – Ты не боишься Ойкаву? – тихо спросил Суга. – Нет. Пусть живет в прошлом. Я не впущу его в наше будущее. По дороге они зашли в комбини в соседнем дворе, чтобы купить домашний хлеб и холодную собу. Лапша продавалась уже готовой, так что им пришлось взять четыре пакета. Два с готовой собой, два с бульоном для нее. В морозильнике у них еще оставался лед, так что можно было не переживать. Суга почувствовал себя значительно лучше, представляя, что они дойдут до дома, умоются, переоденутся, вытряхнут лапшу в глубокие чашки и зальют ее бульоном с кубиками свежего льда. И лед будет потрескивать в холодном бульоне, а лапша лениво разойдется и станет похожей на белые водоросли. Он представлял себе ужин, а Тобио думал о кое-чем другом. Первым делом, оказавшись в квартире, он включил кондиционер в спальне и воткнул в сеть фумигатор. Это чтобы не умереть от жары во время секса, и чтобы комары не отвлекали от важных дел, облепляя попу, которую оголяли уж точно не для того, чтобы им было удобнее в нее впиваться. И можно будет спать голышом до самого утра, ни о чем не беспокоясь и не отстраняясь от Тобио – в спальне будет достаточно прохладно, чтобы можно было лежать в обнимку.