Старшая школа Шиганшины

После горячки драки всегда наступал откат, в мышцах разливалась ноющая усталость, пальцы подрагивали, в голове звенела пустота. Леви пошарил по карманам, достал мятую пачку, половина сигарет оказалась сломана, рассыпалась мелкой табачной крошкой. — Дерьмо, — выдохнул он и вытянул уцелевшую, щелкнул зажигалкой. Дым плыл в густой тени школьной пристройки, успокаивал, потянуло в сон. Леви прижался спиной к грубой кирпичной стене, закрыл глаза. Замершие мысли вновь обрели стройный ход, накатила досада. Гребаный Флагон, чтоб его! Только этого не хватало — в первый же месяц вылететь из новой школы. Он уже под надзором соцопеки, ещё одно отчисление грозит ему интернатом. Леви поморщился, потер гудящий затылок. Кенни точно не обрадуется, старику стоило больших трудов засунуть его сюда, в богадельню для богатых детишек. Послышались шаги, Леви вздрогнул, открыл глаза, напрягся всем телом, готовясь к новой драке. Побитая троица вернулась и подтянула дружков? Из-за угла показалась высокая фигура со спортивной сумкой наперевес, лицо парня было знакомым, кажется, они ходили в один класс математики. — Ты в порядке? Леви раздраженно прищурился, разговаривать не хотелось, было лишь острое желание отмыться от пыли, кусков гравийки и крови. — Чего надо? Парень подошел ближе и достал клетчатый платок, Леви поколебался, но взял его. Платок был наглаженный, пах порошком и цветочным кондиционером для белья. Кто вообще сейчас носит с собой платок? Хотелось расхохотаться, но разбитые губы болели. Леви вытер лицо, громко высморкался багровыми сгустками, брезгливо отер руки. Кровь уже запеклась, отходила плохо. Парень сел напротив, прямо на еще влажную от полива траву, мелькнула глупая мысль, что он испачкает брюки. — Воды? Леви кивнул, в висках отозвалось болью. Он жадно приложился к горлышку бутылки, смочил платок, заелозил мокрой тканью по коже. — В медпункт? — Нет. — Подбросить до дома? — Я на машине. — Отключишься же по дороге, разобьешься. Леви нахмурился. — Чего прикопался? Отвали. Парень вздохнул, произнес спокойно: — Если ты помрешь в аварии, буду мучиться чувством вины. Леви не сдержался и ухмыльнулся, по подбородку потекли теплые капли из разбитой губы, медный вкус во рту стал острее. — Тебе не насрать? — Не насрать. Леви утомил бессмысленный разговор, он встал и покачнулся, уцепился за стену, ломая ногти. Ровный газон под ногами поплыл, в ушах бешено застучало, колени ослабли. От падения его спас крепкий хват. — Сказал же, не доедешь. Идем. Леви пытался сопротивляться, но парень был упрям, потащил к парковке. — Эрвин Смит. — Леви. — Знаю, мы сидим рядом на математике. Смит ездил на синем форде, не новом, но ухоженном, в салоне пахло чистотой и хвойной отдушкой. — Нет, моя машина… — С утра могу заехать за тобой, не придется на автобусе. Леви с подозрением глянул на Смита, тот терпеливо ждал ответа. — Хрен с тобой, давай. Они тронулись плавно, дорога мягко стелилась под колесами, водил Смит хорошо. Леви назвал адрес, навигатор прохладным голосом указал путь. Он не заметил, как задремал под тихое бормотание радио, проснулся от осторожного прикосновения к плечу. — Приехали. Леви разлепил глаза, впереди возвышался унылый многоквартирный дом. — Спасибо. Смит выбрался из машины, кажется, он собирался проводить до двери. Леви хотел возразить, но ноги слушались плохо. Перед глазами встала картина, как он падает с лестницы и подыхает на заплеванном пролете очередного съемного гадюшника. Пришлось согласиться. Лифт как всегда не работал, пять этажей показались бесконечным адом из выщербленных ступеней и вони мочи с примесью плесени. Леви долго не мог попасть ключом в замочную скважину, наконец раздался щелчок, крошечная квартира из двух комнат встретила его запахом чистящих средств. Леви стянул обувь, побрел в ванную, жадно припал к струе воды из-под крана, едва успел метнуться к унитазу. Его вырвало остатками обеда и желчью. Плохой знак, наверняка сотрясение. Идиотизм — получить по башке в банальной школьной драке. Кенни бы хохотал до слез. Наконец спазмы утихли, желудок опустел, жить стало легче. Он еле дополз до кровати, рухнул лицом в подушку. Смит шебуршал на кухне, гремел посудой. — Выметайся. Смит поставил на тумбочку стакан воды, сел на пол, достал из сумки учебник и тетрадь — он явно не собирался уходить. — Я пригляжу за тобой, вдруг станет хуже, а ты один. У Леви не осталось сил выгнать его, он закрыл глаза всего на секунду и тут же вырубился. Голова гудела, но уже не тошнило, скула наливалась противным жаром, завтра будет смачный синяк. Великолепно. Не прошло и три недели с начала учебного года, как он уже вляпался. На кухне горел свет, Смит нагло пил чай из его любимой кружки, что-то сосредоточенно писал, рядом лежала коробка с пиццей. — Тебе разогреть? Не дожидаясь ответа, он сунул два куска в микроволновку, Леви скривился от громкого писка. Горло саднило от недавней рвоты, но жрать хотелось сильнее. Он жевал пиццу, бездумно смотрел на Смита в теплом свете потолочных ламп. Крепкий, высокий, слишком взрослый для школьника, больше похож на студента университета. — Зачем ты поперся за мной после драки? Смит оторвался от писанины, почесал щеку, пожал плечами. — Подумал, тебе станет плохо, и не ошибся. — Ты над всеми так трясешься? Чего надо от меня? Наркотой, если что, не барыжу. Смит удивленно моргнул, рассмеялся, обнажая ровные белые зубы. Вот же сука, еще и ржет. — Я таким не увлекаюсь. Просто… не знаю. Ты их отделал знатно, но и сам отхватил. Я нашел тебя по следам крови. — По хлебным крошкам. — Типа того. — Иди уже, а? — Никуда не спешу, могу посидеть еще, пока ты не придёшь в себя. — Тебя тоже отделать? — заводясь, процедил Леви. — Побереги кулаки, Флагон с дружками точно захотят реванша. Я просто посижу у тебя еще пару часов и уйду, хорошо? Леви с усилием расслабил сведенные мышцы. Мотивы Смита казались мутными, подозрительными, но пока что он просто сидел и зубрил историю, не делал ничего стремного. Черт с ним. Леви достал чистую одежду и долго обтекал в душе, с наслаждением смывая следы своей и чужой тупости. В запотевшем зеркале отразился размытый силуэт, он с неудовольствием ощупал саднящую скулу, удар пришелся чуть вскользь, задел ухо. Может, ему повезло и это было не сотрясение, а странная реакция на стресс? В детстве его часто тошнило от всякой ерунды вроде ругани матери с сожителями, от вони и грязи. Смит доел пиццу, переключился с истории на математику. — Завтра тест. — Говно. — Хочешь, подготовимся вместе? Если ты в состоянии. Леви скрипнул зубами, Смит откровенно манипулировал им. Но тест и вправду был важен, если его не выгонят из-за драки, то наверняка прицепятся к оценкам, а потом, под предлогом неуспеваемости, все же выпрут. Они просидели над учебниками до ночи, в одиннадцать Смит засобирался домой. — Буду к восьми, дай свой номер, я наберу, как подъеду. Леви продиктовал цифры, дождался дозвона, вбил новый контакт как «святоша Смит» и выпроводил его за дверь. Дурдом. На столе остались крошки от пиццы, под стаканом обнаружился засохший круг чайных капель. Леви фыркнул и принялся за уборку. Смит позвонил ровно в восемь. Они ехали под тихий щебет какой-то тупой передачи, встали в пробке. Впереди посверкивали огни скорой помощи, у натянутой желтой ленты толпились зеваки, кто-то снимал аварию на телефон. — Стервятники, — выплюнул Леви. Смит кивнул. Поток машин стоял плотно, не развернуться, придется ждать, пока дебилы сзади сообразят что к чему. — Опоздаем. Зря готовились к тесту. — Отправлю координатору сообщение, Хейли нормальный, разрешит написать в пятницу. Леви скептически изогнул бровь, в нормальность учителей он уже давно не верил, слишком много повидал мудаков в разных школах. — Не боишься за имидж? Таскаться со мной — херовая затея. У вас же там все помешаны на репутации и прочей чуши. Смит покосился на него со странным выражением. — Это не про меня. — Ты слишком хорош, чтобы считаться с их мнением? Смит переключил радиостанцию, заиграло что-то джазовое, вполне сносное. — Если мнения дурацкие, зачем обращать внимание? — Хм. — Что? — Ты либо до пизды заносчивый, либо слишком умный. Смит забарабанил пальцами по рулю, он явно задумался. — Тебе ведь тоже плевать на них? К кому себя относишь, к заносчивым или к умным? Леви усмехнулся, поджившая трещина на губе опять разошлась. Он поймал каплю в сантиметре от рубашки, Смит потянулся, открыл бардачок, сунул ему пачку салфеток. — Девки от тебя ссут кипятком, да? Такой заботливый, аж противно, — ядовито заметил Леви, прижимая салфетку ко рту. — Не знаю, не спрашивал. — Ебешься молча? Смит улыбнулся, глаза его сверкнули, на лице проскользнуло непонятное выражение и тут же исчезло. — Времени нет на девушек. — Скучный ты. — Какой есть. — Тебя батя поколачивает за плохие оценки? Чего так рвешь задницу из-за учебы? Смит вдруг помрачнел, отвел взгляд, промолчал. Леви предпочел свернуть разговор, он явно задел что-то личное, больное. Затор постепенно рассасывался, открыли одну полосу. Математику они просрали полностью, но на второй урок успели. — До встречи, — сказал ему оттаявший Смит. — Ага. Одноклассники встретили его любопытными взглядами, но подходить и спрашивать не решались: пялились, перешептывались, наверняка осуждали. Плевать. К директору его вызвали в перерыве на ланч, бородатый и очкастый Закклай нудел добрых полчаса, гневно тряс бумажками, грозился выгнать. Леви с трудом сдерживал зевоту, в животе урчало от голода. Было откровенно скучно, такие «воспитательные беседы» случались уже не раз, сменялись лишь школы и имена. — Еще одна такая выходка, Аккерман, и ты вылетишь отсюда с позором! — Угу. Закклай, кажется, хотел пойти на второй заход яростной отповеди, но прозвенел звонок. — У меня важный тест, — соврал Леви. Недобро сверкнув стекляшками в тонкой оправе, Закклай нехотя отпустил его. Мудак. Леви остался без обеда, что не прибавило настроения. Дылды из футбольной команды терлись у кабинета математики. Леви прошел мимо них, словно сквозь высокий лес, внутри привычно кольнуло раздражением и завистью. Смит уже сидел за партой, пролистывал учебник, что-то повторяя. Компания на пересдачу собралась разношерстная: кто из параллели, кто на класс или два младше. — Привет. — Угу. — Как ты? — Заживает как на собаке. — Хочешь, пообедаем потом? Познакомлю тебя с Майком и Райнером. — С теми, которые у двери мнутся? Нахер. — Почему? — Не люблю людей. Особенно тупых качков. Смит склонил голову набок, посмотрел чуть насмешливо. — Значит, меня тоже считаешь тупым качком? Леви задумался, закусил струп от трещины на губе. — Ты вроде не тупой. — Хм, спасибо. В класс влетел Хейли, быстро раскидал по партам бумажки, хлопнул ладонью по большим электронным часам, загорелись зеленые цифры. — Господа, дамы и прочие небинарные персоны, у вас сорок пять минут. Если управитесь раньше, сдавайте и вы свободны. Леви вздохнул, придвинул к себе тест, пробежался глазами. Удивительно, но зубрежка со Смитом оказалась полезной, все было простым и понятным. Леви сдал нормативы первым и скучающе сидел на трибуне. В сравнении с муштрой Кенни школьные упражнения казались нелепыми. На другом конце поля отрабатывала распасовку футбольная команда. Смит капитанил, голос его, сильный и уверенный, громом раскатывался над стадионом, он то и дело показывал какие-то мудреные знаки руками. Игроки потели, падали, скользя коленями по траве, но слушались беспрекословно, раз за разом разыгрывая одну и ту же схему. Молчал даже острый на язык Закариас, бывший занозой в жопе у всех учителей. Видимо, на поле авторитет капитана признавали все без исключения. Шел второй месяц в новой школе, Леви начал понимать устройство местной иерархии. Смит был на вершине пищевой цепочки, успешный во всем, за что бы ни брался: золотой мальчик, обласканный учителями и одноклассниками. Леви ненавидел парней вроде него, знал по личному опыту, что за красивым фасадом обычно скрывалось отборное дерьмо. Интересно, что не так с этим Смитом? Почему он из кожи вон лезет, чтобы быть идеальным? В библиотеке пахло книжной пылью и едким старушечьим парфюмом, хотелось чихать, курить и жрать. Но больше всего — спать. Ночная смена в ветклинике выдалась адовой, Ханджи зашивалась, пришлось отдуваться за двоих. — Привет. Смит сел напротив, бухнул на стол кучу книг и тетрадей. Чертов заучка с недавних пор взял в привычку подсаживаться к нему. Это раздражало, но оказалось полезно, можно было спросить о чем-то, погонять друг друга по карточкам с датами и именами плесневелых правителей древности. Леви до сих пор не мог понять, с чего вдруг Смит проявляет к нему такое внимание, но решил принять это за странную причуду. — Жаба? Все в школе называли биологичку только так, она и вправду походила на толстую бородавчатую жабу. Леви досадливо цыкнул. — Угу, Маккин опять доебалась, достала уже. Ладно, я на перекур. Леви поднялся, накинул пиджак, Смит увязался следом «подышать свежим воздухом». Первый затяг был самым сладким, никотин щедро плеснул в кровь, с недавних пор Леви перешел на крепкие. — Давно куришь? — Года четыре. — С тринадцати? — пораженно спросил Смит. — Дядька научил смеха ради, а потом я втянулся. — Странный у тебя дядя. — Я бы даже сказал с припиздью. Но родственников не выбирают. — Ты ведь живешь один? — Угу. — А почему не с ним? — Тебя ебет? — Просто интересно. — Много вопросов, Смит. Давай баш на баш? — Хм, давай. Леви стряхнул пепел, затушил бычок о стену и тут же закурил вторую. Из чистой вредности захотелось надавить на больное. — Я тогда про батю спросил, мол, не пиздит ли он тебя, а ты стушевался. Что не так? В лице Смита прорезалась сосредоточенная мрачность, он нахмурился. — Не хочешь — не отвечай, я в жопу без мыла не лезу, — пожал плечами Леви. — Просто закроем тему с личными вопросами и ты отстанешь от меня. Смит вскинул подбородок, глянул решительно, почти с вызовом. — Отец никогда не бил меня, он давно умер. Леви выпустил облачко дыма, кивнул. — Понимаю. — А у тебя?.. — Мать. Тоже давно. Леви затушил окурок, выбросил в урну, наконец озвучил свербящий внутри вопрос: — Слушай, зачем ты таскаешься за мной? Я ведь совсем не похож на твоих дружков, между нами ничего общего. Но ты все ходишь и ходишь, чего надо? Только честно. Смит потупил взгляд в землю, он казался сбитым с толку и даже… смущенным? Бред. Леви уже перестал ждать ответа, развернулся, чтобы уйти в кампус, но Смит вдруг подал голос: — Ты мне нравишься. Леви застыл, в животе нехорошо похолодело. Он медленно обернулся, надеясь, что ослышался. — Чего? Смит глядел прямо и твердо, только красноватые пятна на скулах выдавали его волнение. — Ты мне нравишься, Леви. Я просто не знал, как сказать, как подойти. А потом увидел тебя после драки и… — Решил, что это хороший повод подкатить? Блестяще, сто баллов, умник. — Я правда боялся, что ты разобьешься. Леви недоверчиво прищурился: Смит казался убедительным в своем смущении. Наверное, не будь он таким идеальным, Леви бы даже поверил. Его вдруг охватило злое веселье. — Значит, ты пидор? На челюсти Смита вздулись желваки, похоже, он всерьез разозлился. — Играю за обе команды. — Вот как. А я только за одну. Смит разочарованно кивнул, признавая поражение. — Жаль. Но стоило попытаться. — Быстро врубаешь заднюю, где твоя воля к победе, капитан? — наслаждаясь чужим стыдом, ухмыльнулся Леви, ему отчего-то захотелось подыграть мутной затее Смита. — Пошел ты! — Ого, Смит, умеешь ругаться? Давай, отматери меня как следует, тогда я тебя поцелую. — Издеваешься? — Я же не уточнял, в какой команде играю? За пидоров, прямо как ты. Радар тебя не подвел, отличник. Смит расхохотался, закрыл лицо руками. — Сука ты, Леви. — Неубедительно. — Ты — мелкая дрянь и любишь измываться над людьми. — О, да, так уже лучше. Решил наступить на больную мозоль? — ощерился Леви. — Побьешь меня? Не допрыгнешь, коротышка. Леви сделал шаг вперед, они оказались вплотную, пришлось задрать голову, чтобы посмотреть в лицо Смиту. Он все глубже увязал в этой странной игре, его вел нездоровый интерес. Смит склонился к нему, прошептал прямо в губы: — Вертлявая мелкая дрянь, дразнишь меня? — Допустим. — Нарываешься? Леви облизнул пересохшие губы, коротко выдохнул: — Да. Смит был так близко, что Леви ощутил жар его кожи, запах мятной жвачки. Внутри разлился густой пряный жар, потек по венам, ударил в голову. Кажется, он зашел слишком далеко в своем любопытстве. Тишину расколола трель школьного звонка, они отпрянули друг от друга. За углом послышались голоса и шаги. Леви спешно вернулся в библиотеку, но учиться резко расхотелось, он сгреб вещи в сумку и сбежал в машину. По дороге домой он бездумно переключал радиостанции, курил в приоткрытое окно и все пытался понять: зачем? На кой черт он влез в это? Стоило послать Смита нахер, высмеять идиотское признание и отделаться навсегда. Дурак…