Никогда не проливать слез...

             Произошла потеря сознания... Стало намного тише, намного спокойнее, намного одиноко... Теперь сейчас, в таком состоянии не стоит переживать: живой ли ты или нет? Если жив, то рано или поздно ты прийдешь в себя и будешь в живом мире с остальными живыми существами, кем ты и являешься, а если нет — то добро пожаловать в мир, где тебя не потревожат, где ты обретешь вечный покой в загробном мире. Может твоя душа переродиться в новое существо, может твоя душа просто исчезнет, и о тебе будут помнить только после смерти... Если конечно есть, кто будет помнить тебя...        Но из ранее прочитанного в сознание можно прийти рано или поздно... Глаза стали тихонько открываться, картина была размытой перед глазами, границы были растушеваны и они лишь переливались. Вокруг звуки были будто под водой, что не удобно сконцентрироваться и понять, что происходит. Но благо этот дефект прошел спустя полминуты. Комната с выдвижной дверью и шкафом, тело парня лежало на подстилке, укрытое шерстяным одеялом, возле подстилки лежали аккуратно сложенные вещи самурая. Знакомое место... Так это комната Кроссхейрза!.. Он спас Дрифта, рискуя своей ценой жизни... Самурай так долго не получал такого ощущения: счастлив, что его спасли, но жаль, что спаситель также покалечился. Вскоре дверь отошла в сторону и в дверном проеме показался Хейрз в своем домашнем кимоно, его лоб был перевязан, в руках была чашка с водой.        — Ну и как самочувствие у нашей неженки? — первое, что Дрифт почувствовал когда Кросс сказал, так это радость за то, что сам спаситель жив, и небольшое раздражение на "Неженку". Он до сих пор не опустил ситуацию, когда он неаккуратно мыл голову Дрифта.        — Кроссхейрз-сан?... Где мы?.. — голос был хриплым, так и хотелось выкашлять свои легкие.        — У меня дома, а где еще можем быть? — как же приятно слышать его усмешку с хорошим настроением. Казалось бы, его смеха достаточно было для наслаждения, уж получше чем звуки музыкальных инструментов, пение птиц или даже плеска воды. На усмешку ронин улыбнулся тому.        — Спасибо вам, Кроссхейрз-сан, что не оставили меня умирать... — Дрифт хотел привстать, но крепкая рука опустилась на плечо и направила назад под теплое одеялко.        — Ты лежи, больной, весь горячий. Сейчас тряпку на лоб и будешь ходить. — прохладная тряпка, смоченная в воде, легла на горячий лоб воина. По телу пробежали муражки, очень приятно, когда что-то прохладное касается к горячему. — Провалиться под лёд — это тебе не шутки. Еще и умудрился отравиться... Не бережешь ты себя, даже если это кодекс самурая, отдавать себя ради победы...        — А как вам удалось вывести яд из моего организма?        — Забыл, где живу? — вновь послышалась усмешка, — Я живу в лесу, напоминаю. А летом в лесу становится небезопасно со змеями. Конечно, не буду убивать этих животных, но яд смертелен для людей, вот и у меня всегда есть противоядие.        — Понял, спасибо большое...        Тряпка стала теплой, и руки мужчины убрали с лба и опустили в воду. Губы соприкоснулись ко лбу, что было неожиданностью для Дрифта. Но через пять секунд они отстранились от лба и на него легла вновь мокрая прохладная тряпка. На лице был румянец вперемешку с недопониманием и гарью от высокой температуры.        — Ну вот, температура потихоньку спадает. — Кроссхейрз улыбнулся Коттё, отряхивая руки от воды, после чего встал на ноги, — Ужин через час, я тебе занесу, неженка. — после своих слов он усмехнулся и вышел из комнаты, закрыв дверь.       Дрифт присел и тихонько снял с себя тряпку, трогая свой лоб, где Митотсуба касался своими грубыми губами. Сердце стало биться чуть быстрей, в животе запархали бабочки. В руках тихонечко сжималась тряпка, по руке вниз текла капельками вода. Вскоре на его лице появилась улыбка влюбленного парня...