Пандорийский цикл

      Старшего Майлза не было дома уже 3 дня.       Изначально Бэтти сильно не переживала. Так бывало иногда. Мужа задерживали, не отпускали с базы, время от времени отправляли в ночные дежурства. О чём мужчина, конечно, не мог предупредить, так как не держал связь ради безопасности. Но, что бы ни случилось, Куоритч всегда приходил утром. Возвращался в их дружный и счастливый дом, где ждали. Но не теперь.       Муж не появился в полночь, когда Бэт ещё не спала и тихо в своём кресле плела большую фенечку для косы, чтобы хоть как-то справиться с волнением. Пусть ситуация и не была аварийной, какое-то нехорошее предчувствие не давало ей покоя. В воздухе будто неправильно пахло. Несколько раз приходила Кири и просто сидела рядом, завернувшись в одеяло. Ночью они так и не спали нормально, перебиваясь то беспокойным сном в постелях, то кратковременной дремотой на кресле или на полу.       Не появился Майлз и утром, когда мать семейства проснулась в последний раз и пошла готовить завтрак. Не явился и к обеду, хотя Паук с Кири уже были дома с пойманной рыбой. К ужину его место за столом так же пустовало. Расстроенный Паук даже не притронулся к еде, поблагодарил, поднялся и просто молча сел у окна, вслушиваясь и вглядываясь в джунгли. Временами он поглядывал на дремлющего на своём месте икрана. Тот бы точно учуял хозяина первым и подскочил. Но нет. Майлз Куоритч не вернулся домой. Внутри росли напряжение и обида. Неужели Сокорро… Опять бросили? В горле встал ком.       И даже следующей ночью он не появился на пороге, с поджатыми ушами и дико виноватый, держа в руках букет для жены и сладости для детей, как было разок, когда рекомы что-то отмечали на Плацдарме. Мужчина тогда чутка загугялся и потерял счёт времени, так что пришёл уже через день. На утро юный Сокорро всерьёз собрался пойти к людской базе и поискать отца самостоятельно, но Кири смогла удержать мужа от необдуманных поступков. Бэтти же предположила, что, быть может… Его могли банально раскрыть. Убивать дорогостоящего полковника бы не стали, но вот закрыть в клетке до, так сказать, прочистки мозга — вполне.       Решение давалось с трудом, но, наученный горьким опытом, Майлз-младший отлично понимал, что буквально ничего не сможет сделать для спасения отца. У дикого человеческого парня просто нет шансов хоть чем-то помочь взрослому солдату в этой ситуации. У него нет поддержки племени, нет армии, нет ресурсов. Только обесценит поступок папы и угробит и себя, и жену с матерью. Мальчик ощущал себя настоящим предателем и бесился со своей беспомощности. Он просто не мог бросить родителя в беде! Тогда чем Паук будет лучше бросивших его Салли? Трезвая часть рассудка окатила потоком реальности: Салли могли прийти на помощь. С воинами. Военными планами. Оматикайя могли забрать его в лесу. А что может Майлз? Примерно ничего. Их с Кири слишком мало, чтобы соваться на Плацдарм, а Бэтти вообще в таком деле только будет мешать. И пришлось смириться со своим положением, что не улучшало Пауку и так неважное настроение.       На третий день парень был так раздражён всей ситуацией, что почти ни с кем не разговаривал, и даже старался не смотреть, чтобы не сорваться. Он просто молча взял лук и стрелы, затем пошёл на охоту, дабы выпустить напряжение. Кири последовала за мужем, не сказав ни слова. Она прекрасно видела состояние любимого, посему предпочла под руку не лезть.       Супруги провели в полной тишине, что не самый худший вариант при охоте, некоторое время. После чего, когда Паук, несмотря на тщательные поиски, не обнаружил на земле никаких следов, он просто топнул ногой, как рассерженный ребёнок, затем ударил по дереву кулаком. Кири немного нахмурилась. — Паук… — ЧЕГО ТЕБЕ, КИРИ?! Ой… — юноша приложил руки к нижней части маски, будто пытаясь закрыть себе рот. Девушка сделала шаг назад. — Прости… Прошу, прости меня, Кири! Эйва мне свидетель, я правда не хотел на тебя орать… Просто… Нет, к чёрту, мне оправдания нет. — Есть. Ты волнуешься. Я тоже беспокоюсь. А больше всего меня пугает, что я не вижу ничего на земле. Тут должны были проходить ери, точно должны. Но их нет… — Странно всё это. — юноша призадумался. — Очень странно. Лес какой-то… Не такой. Тут слишком тихо. — Паук, я… Будто перестала слышать Эйву. — Кири сказала это очень тихо. — Что?.. Почему ты мне не сказала? Кири, как давно? — Как раз три дня назад. Ты был… Так расстроен и зол, что я не хотела тебя беспокоить ещё сильнее. — Прости меня ещё раз, Кири… — Паук обнял жену за талию. — Я тупоголовый и слепошарый стормбист. Признаю. — Всё в порядке, не наговаривай на себя… Тихо! Слышишь?.. — девушка сиганула вместе с парнем под большой лист. — Что это за грохот?.. — Это… — парень прислушался. До ушей донёсся очень отдалённый гул. — Бульдозеры, кажется. Или танки. Что-то большое и идущее напролом. Что они делают так глубоко в лесу? Их должны были разбить животные ещё на подъезде. Кири… Сиди здесь. — Паук… — Сиди. Здесь. — парень поцеловал супругу в руку, затем прижал её ладонь к своей щеке. — Я тебе обещаю, что не полезу на рожон и не буду показываться. Проверю с расстояния. — Не дай Эйва обманешь… — миссис Сокорро немного надулась, после чего забралась на дерево повыше. Там безопаснее.       Майлз шёл не так уж и долго, прежде чем вышел к речке, где шум усилился. Пройдя вверх по её руслу, юноша вышел к своей тайной пещере. Оттуда свернул на восток и прошёл ещё некоторое время. Гул и грохот неминуемо нарастали. И вот, наконец, юноша смог их заметить. Огромные дымящие машины безжалостно валили деревья. Видимо, небесным людям понадобилось ещё больше места… Паук выругался грязно, после чего под прикрытием растений начал двигаться так чтобы, с одной стороны, быть как можно дальше от работающих машин, а с другой — держать их в поле зрения. Он так увлёкся своим делом, что и не заметил, как втемяшился во что-то большое.       Протерев маску от какой-то жижи, мальчик посмотрел, в кого или во что влетел. Затем отпрыгнул, едва сдержав испуганный вскрик. Перед Сокорро лежал танатор. Паук рванул за дерево, после чего высунулся и опасливо пригляделся. Он так испугался такой близкой и внезапной встречи с одним из самых смертоносных зверей Пандоры, что даже не сразу понял, что тот был уже мёртв. И уже не первый день. Туша начала подгнивать. Так как маска отфильтровывала в том числе и дурные запахи, парень не понял сразу, что перед ним труп. Майлз вышел из-за дерева и подошёл к телу. Его хорошее состояние вызывало много вопросов: обычно долго мертвец в лесу не залёживался. Тушу быстро находили падальщики и устраивали себе роскошный пир. Но этот танатор выглядел целым. Обойдя его, мальчик в ужасе распахнул глаза. Рот раскрылся сам. За танатотором, прямо с его правого бока, лежала просто груда трупов животных. Они валялись как бы полоской, уходя от хищника вдаль ужасающей дорожкой. Едва отойдя от шока, парень боковым зрением заметил, как вдали показались жёлтые пятна. Долго думать не стал — забрался на самое высокое дерево и оттуда начал следить. Бульдозер всё равно поехал в другую сторону — похоже, заправляться. — Вон ещё, Гарп. — мужской голос раздался под Пауком через некоторое время. — Здоровые заразы! Тут много полегло. Хорошо, что проверили этот квадрат. Чёртов Уилсон, «всё зачищено, всё зачищено», а по башке за намотанные на гусеницы кишки настучали бы нам… — Вижу. Вот мудак… Ладно, что уж там. Помечай больших и направляй «пылесос». Пусть доделывают за собой, грушепинатели. — А я мечтал об обеде, эх… — опустившему взгляд Майлзу стало видно, как мужчины открывают большой синий мешок. Один из работников нажал кнопку на браслете, а второй взял щипцы. Затем оба мужчины начали подбирать мёртвые тела с земли. Всё, что было не больше человеческой головы, бесцеремонно закидывалось в мусорный пакет. Паук очень тихо переполз на соседнее дерево, затем на соседнее, и так пока не оказался на достаточном расстоянии. Заполненный мешок люди передали большому прилетевшему дрону, что понёс его прочь. — Это вообще есть-то можно? — некий Гарп скривился, поднимая крупную зизу и брезгливо отворачивая от себя её жало. — На Плацдарме разберутся. Твоё дело — подбирать. Быстрее зачистим — быстрее пойдём обедать. — Такое напрочь отбивает аппетит. Хорошо, что никто не знает и не задаётся вопросом, ЧТО у них в супе. — вскоре, собрав всё, что могли сами поднять, мужчины оправились дальше по «полосе смерти», продолжая общаться и «убирать мусор». Паук спустился с дерева и оглянулся, после чего подошёл к помеченному большим ярко-жёлтым крестами телам стаи нантангов. Он не мог понять, ЧТО тут произошло и как небесные люди могли это сделать. На зверях не было следов от пуль. Не было ран. Травм. Трупы выглядели так, будто животные шли по своим делам — и всё. На месте. На морде найденного раньше танатора, как и на мордах волков, не было никаких эмоций или гримас страданий. Будто они все даже не успели понять, что произошло.        Майлз-младший ощутил сильнейший холод. Ветер? Нет. Дух смерти. И страшное предчувствие. Назад к Кири он мчался уже со всех ног. Но какая-то боль будто сдавила грудь. Было тяжело дышать этим словно бы отравленным чем-то пострашнее газов планеты воздухом. Юноша остановился успокоиться у дерева. И только тогда, присмотревшись к стоящему на «отдыхе» грузовику, он заметил в кузове много огромных чёрных мешков на молнии. Майлз узнал бы их, где угодно. Сердце забилось, как бешеное. С губ помимо воли сорвался крик. Испугавшись самого себя и что его могли услышать, Сокорро ринулся в противоположную сторону, но врезался в кого-то. На его счастье, это оказалась Кири. — КИРИ?! — Тс-с-с-с-с! Не ори. Прости, что не дождалась… Но меня будто что-то… Что там? — девушка заглянула товарищу за плечо и обомлела. Затем её губы задрожали. — Там ведь… Они же… Для… На’ви?.. — Для на’ви. — Майлз не смог отрицать очевидное. — Паук… Нужно проверить стоянку в горах. — Там не может никого быть.Уверен, твой папа велел всем убегать. — Не ту стоянку. А самую дальнюю. Резервную. — Мы доберёмся туда только к затмению. Бэт нас убьёт. — юноша покачал головой. — Я не могу это так оставить! Они зачем-то везут столько мешков… Паук, пожалуйста… Мне очень страшно! Я должна проверить… — он никогда не мог отказать Кири…       Добрались до дальней стоянки они только к самому затмению. Найти её, к слову, было не так сложно — след из больших тел мёртвых животных, что ещё не были убраны крупной техникой, вёл ребят вперёд. Поначалу Кири как-то даже держалась, но к концу пути уже заливалась слезами. Они с Пауком будто уже отлично понимали, что найдут. Забравшись по лианам в самый дальний лагерь, дети встретили полную тишину. Хотя сейчас было самое время ужина и вечерних бесед. Перебарывая ужас, Майлз первым отодвинул ткань со входа в палатку. Затем отшатнулся и сам уже не сдержал слёз: вся жившая там когда-то семья навсегда заснула в своих гамаках. Муж с женой, дети в постельках ниже, и младенец на груди у матери… Их тела пока ещё не разлагались и не воняли только благодаря прохладе пещеры. Кири с неверящим криком бросилась в соседнюю палатку, но наткнулась там на такую же картину. Выйдя оттуда, девушка уже рыдала в голос. — Как?! Почему?! — хотелось рвать на себе волосы от горя. Всех тут она знала. Каждый был ей соплеменником. И теперь их больше не было… Майлз зашёл в палатку у самого выхода. — Тут никого. Хотя личные вещи вижу. Видимо, небесные люди уже начали выносить отсюда тела. Так что нам нельзя тут оставаться. Кири… Нужно уходить. — по щекам мальчика текли потоки слёз, и сдерживаться он не собирался. Миссис Сокорро бросилась в жилище в центре племени. Громкий и истошный крик боли и отчаяния потери пронзил пещеру и отразился от её сводов, стократно усилившись. Будто сама Эйва вопила. — БАБУШКА! БАБУШКА!!! — разумом девочка понимала, что поздно. И что Мо’ат точно уже мертва. Её тело осталось лежать в той же позе, в которой женщина легла спать в свой последний вечер. Кири в панике пыталась её будто растрясти, но толку в этом, конечно, не было никакого. Паук не нашёл в себе сил даже зайти и увидеть мёртвую тсахик. Он просто опустился на колени у входа и разревелся, как дитя, обняв себя руками за плечи. А ведь он так и не сказал бабуле в тот день, когда его украли, что любит её, как говорил каждый-каждый день. Но тсахик именно в тот раз оказалась очень занята… Мальчик схватился за дреды и потянул их. Сильно. До боли. Будто пытался вырвать, дабы вместе с ними из головы ушли все мысли и сожаления. Затем он схватился за грудь и принялся царапать, словно в попытках выскрести так сжимающееся от тоски сердце. Рыдания душили. Полное осознание будто пришло к нему только сейчас. Оматикайя… Больше нет.