Призрачная нить

Now something happened there The smell of the grass, or maybe the air There was no more despair

Может, по Хирако Шинджи было сложно сказать, но он уважал устоявшуюся рутину. Проснуться, поворчать на Соуске, перекинуться парой ироничных комментариев за завтраком, которые всегда крутились вокруг любви Айзена к крепкому чаю, на который, в итоге, подсел и сам Шинджи, привести себя в порядок и явиться на работу вовремя. Однако который день подряд лейтенант сбегал спозаранку. Если бы Хирако не знал, что тот уходит в двенадцатый, заподозрил бы неладное. Нарушение распорядка немного раздражало, но главное, что Соуске был под присмотром Урахары, с остальным Шинджи мог смириться. Он скрыл зевок ладонью и уклонился от летящей в лицо сандалии — сегодня он был не в настроении для забавных перепалок с Хиери, а та, явно недовольная тем, что снаряд не угодил в цель, подобрала обувь и угрюмо насупилась. — Ты вовремя. Твой очкарик ругается с идиотом. — Ругается? — Шинджи даже как-то взбодрился и выпрямился. Он знал, что Соуске сделан не из камня и мог выходить из себя, но обычно это выливалось в особо язвительные высказывания и испепеляющий прищур, а вот чтобы ругаться... Любопытство пламенем вспыхнуло, и Хирако поторопился за Хиери. Навстречу им мимо прошел Маюри с видимым раздражением на лице, и Шинджи стало еще интереснее, но чем ближе они становились к помещению, где засели капитан двенадцатого отряда и лейтенант пятого, тем слышнее становился разгоряченный крик. Соуске кричит? Шинджи буквально побежал под аккомпанемент из ворчания Хиери и, когда дверь перед ним отъехала в сторону, замер на пороге. Урахара выглядел ещё более растрёпанным, чем обычно, щеки раскраснелись, а Соуске... Ого, Хирако впервые видел это выражение с нахмуренными бровями, чуть наморщенным носом, будто Айзен испытывал отвращение к самой теме их разговора, и красивый контур губ, по которому Шинджи так любил водить пальцем, был искажен зло выплевываемыми словами. Конечно, они почти сразу заметили вошедшего, и ругань мгновенно прекратилась. Они оба посмотрели на Шинджи и стыдливо отвернулись. Хах, это что-то новенькое. Может, потому что он был старше? Или потому что стал свидетелем чего-то очень личного? Или тема была щекотливая? Хирако понял бы, если бы засмущался один Киске, а вот его лейтенанту такое было совсем не свойственно. — Господа, Вы о собрании не забыли? — поинтересовался Хирако, сделав вид, что его совсем не разрывает от любопытства. — Соуске, на тебя не похоже. — Спорить с Урахарой-тайчо увлекательнее, — тот поправил очки на переносице и выдохнул, окончательно приобретая привычный собранный вид. — Да уж, я заметил, — протянул Шинджи и расплылся в широкой улыбке, отчего лейтенант понял, что разговора о случившемся не избежать. Как Айзен умел получать от капитана, что хочет, так и Хирако умел тянуть из него информацию. Конечно, все так и случилось, но Соуске не ожидал, что произойдет это именно таким образом. Давно стемнело, но в казармах пятого отряда не было тихо. Кто-то из старших офицеров что-то праздновал с друзьями, поэтому до капитанских покоев то и дело доносился чей-то смех. Дыхание Хирако все еще было частым и поверхностным, кожа лоснилась от пота в неподвижном воздухе летней ночи, и Айзен провел по искусанной шее языком, чувствуя, как в его взмокшие волосы зарываются цепкие пальцы. Шинджи приоткрыл глаза, глядя немного расфокусировано после оргазма, пару раз моргнул и снова опустил веки с тихим стоном. Соуске уже добрался до его губ и уже почти поцеловал, но услышал хрипловатый шепот: — О чем вы сегодня спорили с Киске? Какой неподходящий момент, чтобы говорить об Урахаре. Однако Айзен должен был признать, что подобран он был идеально: хотелось поскорее отделаться от этой темы. Поэтому лейтенант улыбнулся, выпутал пальцы Шинджи из своих волос и улегся рядом на боку, подперев голову рукой, согнутой в локте. Хирако, в свою очередь, поежился, потеряв тепло чужого тела сверху, и тоже повернулся на бок, чтобы хотя бы ногами переплестись с Соуске. Между ними повисла тишина, и Шинджи уже начал думать, что вот-вот Айзен соскользнет с темы с чем-то вроде: "Ничего такого, что было бы достойно вашего внимания, капитан". Но стоило ему поднять взгляд на задумчивое лицо лейтенанта и убрать темную вьющуюся прядку со лба, чтобы не портила вид, тот заговорил. — Вы знаете, как было создано Общество душ? — Ой-ей, я-то думал, все дело в том, что он любит кофе, а ты чай, — посетовал Шинджи, скрыв за глупой шуткой внезапное волнение. — Разве эту информацию не хранят где-то под замком? — Да, когда-то хранили, а затем ее решили вовсе уничтожить, — Соуске говорил спокойно и тихо, подцепив светлую прядь капитана и накручивая ее на палец. — Вам никогда не было любопытно, зачем такое прятать? — Вопрос подобных знаний всегда становится ребром, — Шинджи вздохнул, подложив руку под голову. — Если ты ими обладаешь, то люди, которые хотят, чтобы эти знания и дальше оставались под замком, будут желать твоей смерти. Что мне ценнее: жизнь или знания? — Как малодушно с Вашей стороны, — с ноткой разочарования произнес Айзен. Было странно говорить об этом в таком виде, но с Хирако это выходило довольно символично. Обнажать не только тело, но и разум, и будто не существовало всего остального мира. — Мне хватает риска. Разве ты никогда не думаешь о том, чтобы убить меня, просто потому что я знаю, что ты из себя представляешь? — Думаю, — честно ответил лейтенант. Конечно, думал. Потому что все его естество противилось тому, чтобы быть привязанным к кому-то, открыто демонстрировать внутренности, выворачиваясь наизнанку под понимающим взглядом светло-карих глаз. — Тем не менее эту информацию Вы зачем-то решили добыть, а об Обществе душ — нет. — Потому что первое может помочь мне защитить это самое Общество душ, а второе — вряд ли, — Шинджи снова зябко поежился и надавил ладонью на плечо Айзена. Тот покорно улегся на спину и подождал, пока капитан устроится сверху, прежде чем продолжить говорить. — Если бы Вы знали, как оно было создано, Вы бы не хотели его защищать. — Хочешь сказать, вы из-за этого с Киске ругались? — Хирако сложил руки на его груди и опустил на них подбородок. — Отчасти. Он все знает, но при этом продолжает желать защищать Общество душ и весь его строй, — Соуске вновь наморщил нос в отвращении, как утром. — Мм, ты разозлился из-за того, что он не разделяет твоих взглядов на мироустройство? — несмотря на тему их разговора, Хирако чувствовал поразительное умиротворение, ощущая, как под ладонями ровно бьется сердце. — Он обладает таким интеллектом, такими знаниями... — он не скрывал глубокого разочарования в голосе. — Судя по тому, как вы орали друг на друга, вас обоих эта тема задевает за живое, — Шинджи закрыл глаза, а обнимавшие его руки сжались чуть крепче. — Он сказал, что Король душ является необходимым стержнем, без которого вся система развалится. А я считаю, что этой системе как раз следует развалиться, чтобы на ее пепелище создать нечто более совершенное. Хирако не ожидал, что с ним поделятся чем-то настолько глубоким, чем-то, что должно было вызвать в нем опасения, может, даже ужас. Однако вместо этого он испытал радость. Соуске сам рассказал ему это, и, в отличие от Урахары, Шинджи был не тем, кто собирался спорить. Его целью было не доказать свою правоту, а увести Айзена с дорожки разрушения. Понять, принять и показать, что можно думать по-другому. Подтянувшись повыше, Шинджи положил теплую ладонь ему на щеку и попытался найти в темных глазах ответы, прежде чем все равно задать вопрос вслух. — И ты хочешь возглавить этот новый мир? Стать тем самым богом, о котором говоришь? — Что в этом плохого? Если я обладаю этой силой, не значит ли это, что я должен ее применять? — Айзен смотрел в ответ так, что Хирако пришлось сглотнуть застрявший в горле ком. Если бы не та самая ночь, если бы он не подпустил Соуске ближе, если бы сам не решил разрушить преграду между ними, все эти мысли варились бы в гениальной голове без выхода. Соуске не задавал бы вопросы, не говорил об этом, а только больше с каждым днем убеждался бы в своей правоте, оброс бы броней из фальшивости и самомнения, потому что никто не мог бы ему ничего противопоставить. Каким одиноким был бы он с этой своей силой. Шинджи улыбнулся чуть надломлено. — Не знаю, Соуске. Боги одиноки. Зачем кому-то хотеть ими становиться?