Вкус греха

Королева демонов Дивена принадлежала к тому типу женщин, которые умели испепелять одним взглядом. Аваритиа предупредил её, что вернётся в столицу подземного государства не один, сообщил, что вместе с ним прибудут генеральша ангелов и королева вампиров. Позвонил он ей несколько часов назад, но даже этого времени не хватило, чтобы Дивена успокоилась. И Аваритиа прекрасно понимал причину её злобы. Гелиос, какой бы полезной она ни была, он тоже терпеть не мог, да и её муж был прямой угрозой для тоталитарной власти Дивены. А Антарес — королева вампиров — давно прославилась своей любовью к массовым геноцидам. Не лучшая идея приглашать эту парочку в гости, но выгоднее поддерживать с ними видимость дружбы, чем в открытую воевать. Ни Гелиос, ни Антарес не рискнут противостоять демонам в одиночку. Но против общего врага даже им будет не так сложно объединиться. — Давай ты оторвёшь мне голову наедине? — прошептал Аваритиа, подойдя к своей королеве. — Я и сам не в восторге от своего решения. — Думаешь, оторванной головы будет достаточно? — прошипела Дивена. — Гелиос прибудет с Тиаматом? — К сожалению. — Твою мать. Дивена сжала кулаки, глубоко вздохнула и ослепительно улыбнулась, приветствуя вошедших, точно желанных гостей. Аваритиа невольно хмыкнул, глядя на неё. Дивена была невысокой, но носила туфли на высоких каблуках, чтобы это исправить. Её длинные волосы и кожа были белоснежными, словно фарфоровые. Лицо в форме сердечка с тонкими, выразительными чертами, полными губами, высокими скулами, подчёркивавшими надменный взгляд. Дивена была воплощением гордыни, чистокровным белым демоном, однако её глаза сияли розовым цветом из черноты склер, её закрученные рога, перепонки крыльев и заострённый кончик хвоста были светло-лиловыми. Это было особенностью Дивены и подчёркивало её редкую, хищную красоту. Аваритиа с первой встречи любовался ею. А она с первой встречи видела в нём опасную, разрушительную силу, которую только она и могла контролировать. — Уверяю, — тихо произнёс он, убрав руки в карманы брюк, — ты взбодришься, как только увидишь, ради чего две стервы со мной притащились. Но Дивена не ответила. Она неторопливо подошла к высокопоставленным гостьям, поприветствовала их спокойным, задумчивым взглядом. Гелиос, по-военному прямая, строгая и со стальным взглядом, стояла, держа руки за спиной. Антарес, элегантная и соблазнительная, едва заметно улыбнулась алыми губами, окинув обеих оценивающим взглядом. Аваритиа прикусил изнутри губу. Алчности от трёх домин он не чувствовал, но упивался собственной — едкой, ядовитой, с кислотным привкусом. Перед ним стояли самые опасные существа на материке. И риск быть убитым, их политические интриги, давящая аура опасности от каждой страшно нравились демону. Он прикусил губу изнутри, изо всех сил сдерживая грех, подавляя его, гася. — Не рассчитывала так скоро вновь увидеться, — произнесла королева вампиров Антарес. Её красные глаза горели, точно огоньки свечей. — И что же нас вновь собрало? — Сехемхетский саркофаг, — ответила Гелиос. Аваритиа скрипнул зубами. Её разведка работала не просто хорошо, а непозволительно хорошо! — Тебе это о чём-то говорит, Дивена? Королева демонов ответила не сразу. Аваритиа невольно хмыкнул. Вывести Дивену из равновесия было непросто, но, к счастью, он знал, как её впечатлить. В конце концов, ближе него у неё никого не было. — Пирамиду Сехемхета, — голос Дивены стал тонким, слишком взволнованным, слишком взбудораженным. Аваритиа самодовольно вскинул голову. Он не просто прощён, его даже ждёт награда, — строили все существующие в древнем мире виды разумных существ. В фундамент заложены мумии демонов, ангелов, вампиров, оборотней в финальной стадии превращения... когда её только обнаружили, она стала самой большой сенсацией и самой странной загадкой для историков. Но сокровищ там не было, письмена почти стёрлись, а единственный саркофаг оказался пустым. Гелиос хмыкнула. — Представляю, как ярко полыхали учёные задницы, — она скосила взгляд на Аваритию. — Твой советник нашёл другой — настоящий саркофаг. — В котором лежит нечто, чему уже минуло пятьдесят столетий, — произнесла Антарес. Её голос звучал холодно, нейтрально, но даже в этой натренированной интонации Аваритиа слышал голод. Антарес жаждала напиться крови загадочного существа. — Если это вампир, то, должно быть, он был первым ночным кровопийцей в истории. Убийцей Тёмной Матери. Каином. — Либо, — вмешалась Гелиос, — одним из ярых последователей Ра. Грохну его и выманю эту тварь из Африки. Дивена прикусила нижнюю губу. В компании вампирши, которой стукнуло четыреста лет, и ангела, который родился до Нашей Эры, она была младшей. Женщины, стоявшие перед ней, своими глазами видели исторические события, были их причинами, всегда находились в эпицентре глобальной катастрофы. С ними горделивая королева не ощущала своего превосходства, не могла упиваться гордыней. — Это может быть Аменти? — спросила она. — Бог демонов? — Гелиос задумалась. — Вряд ли. — Почему ты так уверена? — Богов, — хмыкнула генеральша ангелов, и ее глаза засияли, точно жидкое золото. О богах она знала больше всех на этом материке. Гелиос была дочерью одного из них, — не удержишь ни в тесном пространстве, ни в каком-либо теле. Дивена глубоко вздохнула. Она терпеть не могла, когда её предположения оспаривали, но Гелиос была права. — Как поступим с находкой? — спросила Антарес. — Если бы саркофаг открывался подручными средствами, это бы не стало проблемой. — Чертовски проницательно, — Гелиос потёрла шею. — Будем работать сообща? В одиночку нам эту махину не открыть, да и красть её бессмысленно. Тогда две влиятельные стервы ополчатся против одной. Антарес закатила глаза. — Даю согласие, — произнесла она. — К тому же, когда мы освободим эту тварь, союз гарантирует каждой из нас безопасность. — Если каждая, — сощурилась Дивена, — поклянётся в искренности и преданности. Домины переглянулись. Для людей клятвы ничего не значили, но бессмертный, поклявшись, становился заложником обязательств. Нарушенные обещания карались жестоко и неумолимо, и чем сильнее было существо, тем более суровое наказание оно испытывало. Возможно, поэтому людям плевать на клятвы. Человек слаб. Гелиос вздохнула и начала первой: — В горе и в радости, в жизни и смерти... — ...я несу бремя, что клятвой зовётся, — подхватила Антарес после недолгой паузы, — цель моя ясна, путь мой извилист, мои руки в оковах обязательств... — ...и да падёт на меня кара, — Дивена закрыла глаза, — коли я нарушу слово. Да вскипит моя кровь, да восстанет тело из праха... — ...да покорюсь я, как ни покорялась при жизни, — продолжила Гелиос. — Да будет так, — с этими словами Антарес полоснула кинжалом себе по ладони. Втроём они хладнокровно пустили себе кровь, вытянули раненные руки. Кровь Гелиос вспыхнула на воздухе ярким золотым пламенем, кровь Антарес истончала чёрные тени и тут же замерзала, а кровь Дивены — обыкновенная кровь смертного существа — погасила пламя, отогнала тени и холод, усмирила явное противоречие. Аваритиа наблюдал за этим. Если бы он был поэтом, то увидел бы в этом некое предзнаменование. Раны у Антарес и Гелиос мгновенно затянулась. Дивена скосила взгляд на Аваритию, и он тут же подошёл к ней, перевязал порез. Невольно золотой демон испытал укол жалости. Эта рука была такой нежной, такой изящной, тонкой... зачем Дивена ранила себя так глубоко? Их взгляды встретились. И Аваритиа перестал дышать от их общей алчности. Он давно испытывал к ней отчаянное, болезненное желание, граничащее с одержимостью. И порой он не мог разобрать, когда кончались его чувства и начинались — её. Рука Дивены задрожала в его ладони. — Вы... — произнесла она, переведя взгляд на королеву и генеральшу, — со спутниками? — Тиамат — твоя правая рука, — пожала плечами Гелиос, — было бы странно, если бы он не явился. — Ангетенар и Дейн, — Антарес глубоко вздохнула, — пожалуют в скором времени. Первого следует держать подальше от саркофага, а второго — подальше от первого. Гелиос сдерживала улыбку. Генерал ангелов терпеть не могла вампиров, да и в прошлом воевала с ними, но Дейн ей нравился. У них даже зародилось некое подобие дружбы. — Мы проследим за этим, — ответила Дивена. — А теперь я хочу взглянуть на саркофаг. *** Договориться с высокомерными, властными стервами — это полбеды. Другие полбеды — расселить их свиту, прокормить (а питались вампиры и ангелы вовсе не овощами и фруктами), выдать слугам ошейники со звеньями из разных металлов, выставить дополнительную охрану у внешних стен замка, в сокровищницах и покоях королевы, отдать дополнительные распоряжения прислуге. Когда Аваритиа закончил с этими делами, которые всякий раз валились на его голову, когда только смыл с пальцев чернила, оставшиеся после возни со счётными книгами, в его покои вошли. Он замер, ощутив аромат духов своей королевы. Спустя мгновение он улыбнулся. — Раз в меня не полетела ваза, значит, моя прекрасная королева довольна. Послышался шорох ткани. Она подошла со спины, обняла его, опустив голову на плечо. Её длинный хвост обвился вокруг его голени. — Такое было всего один раз, — вздохнула она. — И тогда ты это заслужил. Аваритиа улыбнулся и медленно повернулся к ней, мягко поцеловав в губы. Дивена не отстранилась, хотя должна была: даже в демоническом обществе существовали правила, законы, ограничения. Королеве не полагалось спать с грязным, безродным наёмником, не полагалось делать его своим советником и личным телохранителем. Но если бы Дивена всегда была послушной, она бы ни за что не стала королевой. — Тебе понравился мой подарок? — прошептал Аваритиа, ласково боднув её рогами. Его хвост очень медленно обвился вокруг её ноги, лишая возможности сбежать или отстраниться. — Ты с ума сошёл, — выдохнула Дивена. — Мне казны всего королевства не хватит, чтобы ответить тем же... — Думаешь, мне нужно что-то взамен? — он прикусил губу, вглядываясь в её глаза и излучая чистейшую, искреннюю алчность. Аваритиа скользнул ладонями по её спине, сжимая тонкое платье. — Кроме тебя? Дивена улыбнулась, проведя ладонью по золотой коже, скользнув по груди под алую мантию. — Меркантильный ублюдок, — промурлыкала она, наполняя вены Аваритии гордыней. Впрочем, это было необязательно — демону и без сил королевы страшно нравилось, когда она его оскорбляла. — Ты и без своих подарков занимаешь положение выше, чем кто-либо на континенте. — Я всё ещё, — прошептал он, покрывая белую шею и хрупкие плечи девушки долгими поцелуями, — не твой король. Дивена улыбнулась, сощурив яркие розовые глаза. Она зарылась пальцами в его волосы и прижималась так крепко, что он чувствовал каждое малейшее движение её тела, каждую напряжённую мышцу, каждый тяжёлый вздох. — Твои конкуренты сейчас либо пресмыкаются перед тобой, либо банкроты, либо мертвы, — Дивена прильнула к нему, прижалась губами к его губам. — А ты опасаешься, что я выберу не тебя? — Если ты выберешь не меня, — с этими словами он грубо толкнул Дивену на кровать, — я уничтожу и его, и тебя, и себя. Обычная женщина насторожилась бы от прямой угрозы, но только не Дивена. Она закусила губу, обдав Аваритию потоком своей гордыни. Глядя в её глаза, парень склонился над ней, сжал мраморно-белую ладонь, поцеловал её. Одержимость настолько могущественного мужчины льстила ей. В нём она видела инструмент для достижения своих целей. В ней он видел свою богиню, свою мечту, свою гибель. — Лжец, — прошептала Дивена. — Лжец, — хмыкнул он, не сводя взгляда с её лица. — Тебе навредить я не в силах. Она сжала мантию у него на груди, легонько царапнув кожу, притянув золотого демона к себе. Её поцелуи всегда были жаркими, глубокими, кружили голову. И всякий раз страшно возбуждали королеву демонов. Аваритиа не знал об этом, когда впервые поцеловал её: это случилось сразу после длительного, эмоционального скандала по работе. В тот раз Дивена вскрикнула в его руках, задрожала, напряглась. И кончила так бурно, что ей потребовалось время, чтобы успокоиться. С тех пор друг от друга они не могли оторваться. Дивена изогнулась под ним, глухо простонала, впиваясь ноготками в мантию, и только после этого Аваритиа оборвал поцелуй. Он спустился губами к её шее, прикусил кожу — демоны всегда кусают тех, кого считают своей собственностью — прильнул к ней губами, оставляя заметный красный след. Дивена редко закрывала шею волосами, и Аваритиа каждый раз задерживал взгляд на своих метках на её теле. Она изгибалась, надавливала ему на плечи, заставляя спуститься ниже. Её приводили в восторг поцелуи не только в те губы, которые находились на лице. Но как только он приспустил её платье, она перевернулась вместе с ним, оказалась сверху, оседлала его. Аваритиа сощурился и от нетерпения одарил её потоком алчности. — Легче, — Дивена улыбнулась, проведя пальцем по его груди. Второй рукой она с невинным видом прикрывала соски. — Тебе не кажется, что сегодня я должна быть сверху? — Мне кажется, — прерывисто выдохнул Аваритиа, — что ещё немного, и я тебя возьму силой. Дивена улыбнулась и убрала руки спину развязала одну из многочисленных ленточек, на которые крепился корсет её платья, вытянула её. — Подними руки, — произнесла она. Аваритиа хмыкнул, сначала глядя на ленту, потом на свою королеву. — Ты сегодня хочешь быть доминантой? — Подними, — отчеканила она, улыбаясь, — свои. Грёбаные. Руки. Он улыбнулся шире и подчинился, ощутив каждой клеточкой тела необходимость покориться ей. Такова истинная сила белых демонов — подчинять других своей воле. Тонкой лентой Дивена привязала его руки к металлическому изголовью кровати. Аваритиа хмыкнул и напряг руки, пытаясь разорвать ленту. При желании он мог выбраться и из цепей, и из верёвок, и из смирительной рубашки. Вот только сейчас у него такого желания не было. — Что такое, моя королева? — он толкнулся тазом вверх, сжав кулаки. — Боишься от моего напора кончить слишком быстро? Дивена прикусила нижнюю губу, расстёгивая его алую мантию, намеренно царапая ноготками кожу. Аваритиа невольно напрягался и вздрагивал от этой мелкой боли. Несмотря на то, что он был закалён тяжёлыми тренировками и боями, пару раз переносил серьёзные травмы, крошечные царапинки заставляли его морщиться и едва слышно вздыхать. В постели тело становилось крайне чувствительным. Он глухо простонал, когда Дивена склонилась и укусила его чуть ниже уха. — Наобщалась с кровососами, — выдохнул он, — и сама решила такой стать? — Ты отказываешься затыкаться? — улыбнулась королева. — Совершенно. После такого ответа она улыбнулась и поднялась на кровати, стянула с себя лёгкие, прозрачные кружевные трусики. Хвост Аваритии тут же пришёл в движение от открывшегося перед ним вида, стал закручиваться кольцами. И, когда Дивена наступила на грудь парня, он тут же обвился вокруг её щиколотки. — А я хотела по-хорошему, — Дивена вздохнула, держа трусики на пальце. — Но ты, как обычно, крайне непослушный. Он не успел ответить. Склонившись, Дивена надавила ему на нижнюю челюсть и затолкала тонкие трусики ему в рот. Аваритиа зажмурился и простонал, выгибаясь, невольно взмахнув перепончатыми крыльями. Когда королева продолжала оставаться властной, циничной и непокорной даже в постели, он всякий раз приходил в бешеный восторг. Её трусики были влажными и на тончайшей ткани прекрасно чувствовался тот самый вкус, который сильнее всего нравился золотому демону. Вкус, подтверждающий то, как сильно его королева возбудилась. Метки на чужом теле Дивена тоже любила, и потому, вновь прильнув к нему, грубо целовала его шею, грудь, рельефный пресс. Аваритиа невольно застонал, закатывая глаза. Оседлав его, Дивена тёрлась о него разгорячённой промежностью, дразнила парня, играла с ним и нисколько не спешила. Тяжело дыша, он вливал в её тело всю накопившуюся за день алчность и упивался той жадностью, какую получал в ответ. — Чёрт, — выдохнула она, оборвав поцелуи, скользнув ладонями по прессу парня, сдавив пальцами горячую головку. — Я слишком тебя хочу. Он улыбнулся тазом толкнувшись вверх, навстречу ласкающей его руке. Дивена вглядывалась в его лицо, наслаждалась реакцией, упивалась ею. Но долго она играть с ним не могла — ей и самой не терпелось слиться с ним в бурном экстазе. В самом деле, Аваритиа до безумия любил, когда его королева оказывалась сверху. Во-первых, в такой позе открывался потрясающий вид. Во-вторых, можно максимально расслабиться и отдаться во власть партнёрши. Дивена прикусила палец, когда он не сдержался и резко вошёл в неё. Она надавливала ему на пресс, пытаясь придавить тело демона к кровати, но не вышло — Аваритиа вновь толкнулся, из-за чего с её губ сорвался стон. — Ах!.. Всякий раз во время секса она теряла контроль над грехом. Всякий раз, оказавшись с ней в постели, он чувствовал себя так, будто он был единственным, всеми обожаемым богом этого мира. Она изгибалась на нём, зарывалась пальцами в свои волосы, тяжело дышала и стонала так громко, что её могли бы запросто услышать и сквозь толстые стены замка. Дивена давно уже научилась обращаться с мужчиной — Аваритиа был её единственным и любимым учителем в этой непростой науке — и сейчас применяла знания на практике. С каждым толчком она то сжимала мышцы влагалища, то расслабляла их, то часто опускалась на его член, то замедлялась, позволяя и ему, и себе перевести дух. И всё же, несмотря на своё положение, на связанные руки и подавленную волю, он хотел сбить корону с её головы. Причинить боль, сорвать стон с её губ, застать врасплох. Именно поэтому он, задыхаясь от восторга, толкался ей навстречу, сходя с ума от ощущений. Не сдержавшись, он разорвал тонкую ленту и вцепился когтистыми руками в её ягодицы. Выплюнув кляп, он приподнялся и впился жаркими поцелуями в её нежную грудь. Дивена сорвалась на крик, содрогаясь от спазмов бурного оргазма. — Умг... хах... — Моя королева, — произнёс он, тяжело дыша, приподнимая её за талию и вновь опуская, резко входя в неё, — какая же ты чувствительная. — Мгм... — Тише, тише, — выдохнул он, покрывая поцелуями её шею, плечи. — Ещё немно... го... и я... мгх... Больше он говорить не смог. Голос срывался, становился тонким, нежным, почти юношеским. Его толчки стали резче, грубее, он прижимал к себе Дивену до того крепко, что она при всём желании не могла бы вырваться. Утром она на него наорёт за его нежелание вовремя оборвать половой акт. Но это будет утром. Сейчас она лежала, опустив голову ему на грудь, обняв и едва ли не мурлыкая от удовольствия. Дивена уснула в его объятиях, так и не рассказав парню, что первый саркофаг открылся, стоило троице женщин-монстров прикоснуться к нему.