Daddy's

Она строптива — но и я настойчив. Когда же пламя с пламенем столкнутся, Они пожрут все то, что их питало. Хоть слабый ветер раздувает искру; Но вихрь способен пламя погасить. Таков и я. Она мне покорится; Я не юнец безусый, а мужчина. Уильям Шекспир

***

      Катя страдала. И причём довольно сильно. Она жуть как скучала целыми днями в богато обставленных комнатах подмосковного особняка своего новоиспеченного любовника, пока он сам проводил дни в офисе за деловыми встречами, переговорами и прочими важными делами. Как-то совсем не так ей раньше представлялась совместная жизнь с любимым мужчиной.       Необходимость ежедневно ездить на студию отпала, планы были давно составлены, а всем остальным уже занимались нанятые специалисты, поэтому заняться девушке было откровенно нечем. Она изредка выбиралась в город, встречалась с Таней, благо, у той тоже было ну очень уж много свободного времени. Но и здесь то и дело возникали разного вида проблемы. Так, например, на прошлой неделе Катя снова собралась навестить подругу у Беляевых дома, но в назначенное время машины у крыльца не оказалось. Вызвать такси в эту глушь не представлялось возможным: коттеджный поселок был закрыт от посторонних, да и ждать авто пришлось бы не менее часа. Не говоря уже о том, что Ахметову этот жест свободолюбия точно не понравился бы. Пришлось выискивать охрану или, как они гордо предпочитали себя называть, службу безопасности. Благо хоть их место обитания, небольшая каморка над гаражом (хорошо хоть не чулан под лестницей, подумалось Кате), нашлось довольно быстро. Олесь сегодня сопровождал Хамитяя Хамзяевича в городе, так что, когда Катя сообщила, что ей срочно нужно уехать, началась какая-то неразбериха. Позже выяснилось, что всегда сопровождавшие её Данила и Егор почему-то заняты какими-то другими делами, а у Павла, с которым она тоже иногда ездила, был выходной. Девушку должен был отвезти один из недавно нанятых телохранителей, молодой парень на вид немногим старше её самой. Но так просто это не закончилось. Встреча с подругой судя по всему оказалась для него недостаточно уважительной причиной для того, чтобы Катя могла покинуть особняк.       — Тебе что, письменное разрешение, заверенное его подписью нужно? — сощурилась Катя, когда он при ней высказал эту мысль, тем самым давая понять, что так просто её никуда не отвезет.       — Но Хамитяй Хамзяевич сказал…       — Хамитяй Хамзяевич и мне много чего говорит, — перебила телохранителя Катя. — Так что теперь, всё слушать?       Она понимала, что Ахметов вполне мог дать указание охране не выпускать её за пределы участка, и парень просто выполнял приказы своего босса. Но с другой стороны этот момент они неоднократно обсуждали. Каменная стена не должна была превращаться в золотую клетку, а обеспечение безопасности в тюремное заключение.       Это наигранное пренебрежение в сторону своего босса её собеседник. предпочел проигнорировать и не вступать в ссору. Катя усилила натиск.       — Просто отвези меня к подруге. Мы теряем моё драгоценное время.       Она откровенно кривила душой. О каком драгоценном времени может идти речь, если ей целыми днями даже нечем заняться?       Нет, она прекрасно понимала охранника: ему влетит по первое число, если с ней что-то случится. Но что может произойти с бронированным джипом на участке от охраняемого коттеджного поселка до дома Беляевых? Не девяностые же в конце концов.       — Мне всё-таки нужно уточнить этот момент. Как зовут вашу подругу?       — Для тебя Татьяна Андреевна, — закатила глаза Катя. Но он почему-то не достал мобильник сразу, а решил ещё раз переспросить.       — Татьяна Андреевна? Ваша подруга? А вы уверены, что ей можно доверять?       — Уверена, — рявкнула на своего секьюрити уже изрядно взбешенная Катя. Молодой парень под таким напором сразу стушевался. Мобильник он так и не достал, а отправился к гаражу, чтобы подать машину.       Вечером девушка конечно же пожаловалась Хамитяю Хамзяевичу на возникшую ситуацию. Но он, как ни странно, принял сторону молодого охранника.       — Он беспокоился за тебя. Твоя безопасность — это его работа.       — Мы с Таней с детского сада вместе. На соседних горшках сидели!       — Очень интересно, — наигранно поднял брови Ахметов. — Продолжай. Информации о твоих соседях по горшку в моём досье ещё нет.       — Как это ты допустил такую оплошность? — усмехнулась Катя.       Эту ситуацию с излишней осведомленностью о её жизни он как-то легко, даже слишком легко, перевернул в шутку, да и она уже доверяла ему и почти не беспокоилась по этому поводу.       — Придётся исправляться, — пожал плечами он.       К слову, с Хамитяем Хамзяевичем они практически никуда не выходили, он много работал и возвращался домой под вечер и нередко жутко уставшим. Ужинала пара всегда вместе, спали они тоже в одной постели, но каждое утро Катя просыпалась одна и лишь изредка сквозь сон слышала, как мужчина собирается на работу.       — Мне скучно, Хама! — в один вечер за ужином честно призналась она после того как несколько часов просто пересчитывала деревянные рейки на стене в зимнем саду от банальной скуки. — Здесь совершенно нечем заняться!       Мужчина, судя по всему, этого ожидал, поэтому не стал спорить и возмущаться, напоминая, что ежедневно трудится в поте лица. Вместо этого он просто пообещал, что что-нибудь придумает, ну а вечером в хозяйской спальне, конечно, скучать ей тоже не дал.       А на следующий день Хамитяй Хамзяевич со словами «На завтрашний вечер ничего не планируй» вручил ей вычурно украшенный конверт. Внутри лежали билеты. В театр. Катя идею не слишком оценила: она бы сама сейчас с радостью оказалась бы на сцене.       — Ты шутишь? — спросила было она у мужчины, но по выражению его лица поняла, что он абсолютно серьёзен. — Ну хорошо. Шекспир так Шекспир.       Отдельная ложа театра, несмотря на некоторые неудобства, связанные с углом обзора, всё же добавляла этому вечеру некую камерность и интимность.       — Ну надо же, я сейчас совсем как Анна… — задумчиво сказала Катя, имея в виду, конечно свою недавнюю героиню, — сижу в ложе отвергнутая и забытая всеми…       — Не говори глупостей, — поморщился сидящий рядом с ней Хамитяй Хамзяевич. — Ну какая ты отвергнутая и забытая? Все хорошо тебя помнят.       — Ну да. А некоторые даже слишком хорошо.       С момента проникновения в её квартиру от «анонимных недоброжелателей» не было ни слуху, ни духу, но легче от этого не ей почему-то становилось. Тревогу, которая то и дело усиливалась, приходилось топить в успокоительных и алкоголе, лишь изредка обращаясь к объятиям своего мужчины.       — Ну же, прекрати забивать свою прекрасную голову такими пустяками, — улыбнулся её покровитель. — Проблему решают компетентные люди. Я бы сказал, что это и не проблема вовсе.       Катя закатила глаза. Раздался третий звонок. Свет в зале погас.       Впрочем, глаза, как показалось Кате, можно было и не «раскатывать». Привели её на «Укрощение строптивой» — занимательную историю о том, как девушку Катарину (никаких совпадений!) «укрощает» её новоиспеченный муж, хам и невежа. Катя и в жизни встречала таких мужчин — уверенных в том, что они смышленее, хитрее, остроумнее и вообще лучше всех окружающих. Зрелище при этом складывалось откровенно жалкое.       Были там и другие персонажи, но девушку они не слишком заинтересовали. Она больше думала о том, как сильно ей не нравится взаимодействие Катарины и Петруччо, и нервно вздрагивала каждый раз, когда в зале слышался хохот.       Что касается Хамитяя Хамзяевича, то он, судя по всему, пришёл на комедию и находил такой юмор вполне себе приемлемым, по крайней мере, смеялся он очень даже удовлетворенно.       — Врезала бы ему один раз и всё на этом! — не выдержала Катя, в очередной раз увидев на сцене унижение главной героини.       — Обычаи такие были, что тут поделаешь… — ответил услышавший её Хамитяй Хамзяевич. Катя пожала плечами, а сама задумалась о том, что без работы она всё-таки деградирует. «Врезала бы…» Это же надо такое придумать. Это ведь был всего лишь спектакль, но стоило признать, что сюжет пьесы действительно её задел.       После окончания спектакля пара отправилась на ужин в очередной дорогой ресторан, располагавшийся вблизи от театра, в пределах Садового кольца.       — Ну, как тебе? Не жалеешь, что пошла? — поспешил поинтересоваться Катиным мнением Ахметов.       — Должна признать, что мне понравилось, — сухо сказала Катя. — Постановка остановка, свет, костюмы, игра актёров — всё было на высшем уровне. Ну а что касается содержания… Не знала, что ты ценитель Шекспира.       — Да я… — по необъяснимым причинам как-то замялся Ахметов. Неужели он стеснялся своего всё ещё остававшегося не таким высоким уровня общей культуры? Но раньше его это как-то вроде бы совсем не смущало.       — Ясно. Можешь не продолжать, — милостиво разрешила она.       — Вообще-то, билеты на спектакль мне презентовал Марат, — признался он. — Сказал, что пригодится.       — Это очень… мило, — сразу нашлась Катя. — Я бы сказала, что даже персонально. Как будто под заказ. Объяснять, почему он так поступил, я так понимаю, не нужно. Это как-то гораздо проще, чем мои любимые булочки в школьной столовой.       — Я знаю, зачем он это сделал. Должен признать, что примерно к такому обращению я и готовился. С самого начала.       Речь здесь, конечно, шла совсем не об отношении Марата к новой пассии своего отца.       — Здорово жить в двадцать первом веке, а не в шестнадцатом, не правда ли? — сощурилась актриса. — И укрощать никого не нужно. И если что-то не устраивает, решать проблему гораздо менее радикальными методами, — медленно начинала закипать она.       Он в свою очередь попытался призвать её к благоразумию.       — Успокойся. Это ведь Шекспир, классика!       — Замечательно! Значит в следующий раз идём в театр юного зрителя. На Чиполино. Тоже классика. И намёки там, знаешь ли, гораздо тоньше.       — Никаких намёков здесь не было. Мы с тобой просто пришли посмотреть спектакль.       — Поэтому ты порывался чуть ли не конспектировать эти гениальные методы укрощения молодой жены? Собираешься применить?       — Катя, хватит! — резко остановил он её. — Не понимаю, почему ты воспринимаешь это всё так близко к сердцу.       — Действительно, и почему же… — негромко сказала Катя, но продолжать не стала.       — Не понимаю, что тебе не понравилось. Отличная комедия.       — То есть, это комедия, по-твоему? — нашла, за что зацепиться Катя. — А лично для меня это трагедия! Издевательство над бедной девушкой, которая в диком патриархальном обществе посмела не подчиниться мужчине!       — Значит ты здесь видишь это, — покачал головой Ахметов. — А ты не думала, что её сестра поступила гораздо разумнее? Можно выделываться, отвергать всех женихов, чтобы в итоге выйти замуж за нахала, ни во что тебя не ставящего. А можно вести себя по меньшей мере подобающе и стать женой любимого человека.       — Обманом! — фыркнула Катя.       — Это неважно. Посмотри немного поглубже и задумайся, что обычно случается с теми, кто только и делает, что упрямится.       — Тебе ли учить меня понимать искусство, Хама? — сквозь зубы процедила актриса.       — Немедленно прекрати грубить, — с родительскими нотками в тоне осадил её он. — И научись принимать другую точку зрения.       — Не такая уж она и строптивая была, — недовольно пробурчала Катя, не придумав ничего умнее.       — Хочешь сказать, она ещё может у тебя поучиться? — усмехнулся он. — Возможно, ты права.       — Уж думаю, нашла бы, — хмуро сказала Катя и принялась за свой салат, давая ему понять, что разговор окончен.       У её более чем бурной реакции, конечно, была своя причина.       — Я знаю, Марат очень недоволен нашим с тобой… контактом, — продолжила Катя, закончив со своим салатом. — Но тебе не кажется, что это уже как-то слишком?       — Успокойся. Я уверен, что он не специально. И я не специально. Я вообще из Шекспира только Ромео и Джульетту знаю. И тех не читал.       — Я знаю, что ты не знаток творчества великого английского драматурга, — усмехнулась Катя.       — Не переживай насчёт Марата. Ему просто нужно время. Он привыкнет, — Ахметов предпринял очередную попытку успокоить её.       — Хотелось бы верить.       Катя тут же вспомнила имевший место быть на этой неделе разговор с Машей. Она тогда заскочила на студию, чтобы в очередной раз проконтролировать, всё ли идёт по плану, а Школьникова как раз предложила встретиться и кое-что обсудить. Основной темой, конечно, стали не тесная связь Кати и Хамитяя Хамзяевича, уже давно переросшая из сугубо деловой во что-то гораздо большее, а приближавшееся день рождения Тани. Но слово за слово и разговор плавно перетек в ту степь.       — Маратик, конечно, не в восторге. Ну ещё бы, кому понравится, когда отец закрутит с твоей ровесницей, — сделав очередной глоток кофе, недовольно покачала головой Маша.       — Ну что поделаешь… — Катя невинно пожала плечами. — Пускай привыкает.       — Привыкает? У тебя большие планы, как я посмотрю.       — Жизнь покажет. Во всяком случае, подстраиваться под Марата я не собираюсь.       — Знаешь, зря ты, наверное, это затеяла, Катька, — вполголоса проговорила Маша. — Я не знаю, какие у тебя цели, но ни к чему хорошему это не приведёт.       — Ты прекрасно знаешь мою главную цель. Открыть студию.       — Необязательно спать со своим спонсором, чтобы открыть студию!       — Ты так в этом уверена? — прищурилась Катя. — Из собственного опыта ведь знаешь.       — Нет, не уверена, конечно, но…       — Маша, в чем дело? Не ты ли отправляла меня на «личные встречи в неформальной обстановке»?       — Катя, он убеждённый холостяк. Это ни к чему не приведёт. Ты уверена, что тебе нужен такой бывший?       — Слушай, ты как-то поздновато опомнилась, — нервно рассмеялась Катя. — Предлагаешь мне сейчас отшить его? Отказаться от всех своих планов и идей, а то и вообще в один прекрасный момент получить арматурой по голове, просто выйдя из собственной квартиры без охраны?       — Я просто прошу тебя быть осторожнее. И хорошо подумать, выбирая между ним и чем-либо ещё.       После этих слов подруги Катя задумалась.       — Он был женат. Не такой уж и убеждённый значит — произнесла она спустя какое-то время.       — Да, знаю, — кивнула Маша. — Марат говорил мне. Только вот это даже хуже. От него жена сбежала. Представляешь, какой он травмированный?       — А Марат твой не травмированный? — усмехнулась Катя. — Представляешь, как это повлияло на детскую психику?       — Марат нормальный! — сразу вспыхнула Маша. — Сейчас мы вообще говорим не про него. — Уж не знаю, какую ты ведёшь игру на этот раз…       — Я не веду никакую игру, Маша, — резко оборвала подругу Катя. — Почему ты вообще не допускаешь такой мысли, что я влюбилась? Что с ней не так?       — Катя, очнись! — широко раскрылись глаза у Школьниковой. — Какая, нафиг, любовь? Ему почти пятьдесят, у него сын старше тебя.       — Сорок семь. Ему сорок семь.       — Вот уж большая разница! — всплеснула руками Школьникова.       — А чего ты вообще так печешься нашей с Хамитяем Хамзяевичем связи? Мы взрослые люди. Сами разберемся.       — Я… — не ожидала такого напора Маша. — Мы… Марат сильно переживает.       — И что тебе? Вы разве не «для здоровья» с ним встречаетесь?       — Нет, — энергично покачала головой блондинка. — Уже нет.       Маша рассказала, что чувства к Марату у неё появились не так давно, но развивались очень стремительно. Сам парень об этом, судя по всему, ещё пока что даже не догадывался и продолжал общаться и делить постель с Машей как со старой знакомой, не более. Девушка призналась, что они не договаривались на исключительно секс по дружбе, но, судя по всему, для Марата всё так и было. В отличие от Маши.       Впрочем, Ахметову-младшему это совсем не мешало делиться с подругой своими переживаниями. И роман Кати и Хамитяя Хамзяевича ему очень не нравился. Поэтому Маша и решилась поговорить об этом с подругой, хоть и понимала, что пути назад у той уже де-факто нет. Как она и ожидала, особого результата это не принесло, спасибо хоть, сами не рассорились. Всё-таки проблема с подарком Тане на день рождения стояла в данный момент гораздо более остро.

***

      Шёл день за днем, и Катя чувствовала себя так, словно вокруг неё медленно сжимались прутья золотой клетки. Совсем не так она представляла свою жизнь за месяц до собственного двадцатипятилетия. Она пробовала проводить больше времени в студии, но там полным ходом шёл ремонт, поэтому её присутствие всем только мешало.       Катя старалась поменьше думать о том положении, в котором она сейчас оказалась, так как ситуация складывалась какая-то совсем уж удручающая. Она сидела без работы, в собственную квартиру путь пока тоже был заказан, да и вообще любой путь хоть куда-нибудь из особняка на Новорижском без сопровождения охраны. Вне всякого сомнения, здесь она была в полной безопасности, как за каменной стеной (и в прямом, и в переносном смыслах), но почему нельзя было хотя бы выйти прогуляться по территории посёлка? Катя не знала, проявлялась ли так паранойя Хамитяя Хамзяевича или это была бы просто инициатива службы безопасности, но спрашивать об этом у своего любовника она не стала: каждый вечер он возвращался домой ещё более уставшим, чем вчера, но на вопросы о своих делах отвечать ей отказывался. Это ещё больше угнетало её.       Хорошо хоть заниматься исследованием дома Кате никто не мешал, поэтому она довольно быстро нашла винный погреб и, предварительно спросив разрешения у хозяина (тот был так занят, что лишь отмахнулся), стала частенько захаживать туда, чтобы скоротать день в компании бутылочки какого-нибудь элитного бургундского вина, параллельно думая о том, как тяжело жить одинокой и забытой всеми молодой актрисе. В такие моменты Катя думала о том, что в таком стечении обстоятельств виноват прежде всего Ахметов, поэтому он вполне себе мог бы пожертвовать своим домашним баром. В один из таких дней, когда в очередной бутылке было немногим больше половины, в кармане Катиного шелкового халата раздался звонок мобильного телефона.       — Ты совсем там сдурела что ли?! — послышался в трубке мамин голос. — От тебя уже почти две недели ни слуху, ни духу. Бабушку до инфаркта довести хочешь?!       Катя вмиг протрезвела. Со своими любовными терзаниями и последующей небольшой депрессией она совсем забыла про родных. Последний раз они виделись на предпоказе, ещё до премьеры, а после этого Катя, кажется, так ни разу родителям и не позвонила…       — У меня всё хорошо, мам! — принялась оправдываться она. — Совсем замоталась, дел просто куча.       — Да знаю я, какие у тебя дела. Ахметову привет.       Конечно, все были в курсе, что несмотря на запреты, так просто Катино сотрудничество с Хамитяем Хамзяевичем не закончилось, да и закончиться в принципе не могло. Мама немного поругалась, но сказала что-то вроде «Делай что хочешь, но плакаться потом не приходи», бабушка довольно улыбалась, а папа вообще принял нейтральную позицию. Может они с мамой и обсуждали что-то, но Кате он ничего ни хорошего, ни плохого так и не сказал.       Привет Катя пообещала передать.       — Слушай, мы уже скоро собираемся бабушку переправлять на дачу, — продолжала мама. — Давай мы к тебе на днях заедем, хоть посмотрим, как ты живёшь. Бабушка тоже посмотреть хочет.       — Ой, не, мам, — спохватилась Катя, — давай лучше я к вам заеду. У меня если честно бардак, убираться совсем времени нет. Зачем вам на это смотреть?       — Ну ты уж найди время прибраться, мы же не на пороге у тебя стоим, — продолжала стоять на своем Марина Сергеевна.       Пускать родителей и бабушку в квартиру было нельзя. Да и о чем говорить, у Кати и доступа к ней не было. Замки сменил Хамитяй Хамзяевич, новые ключи лежали где-то в их спальне, а искать их Кате было банально лень.       — Ну нет, мам. В субботу заеду. Это не обсуждается.       — Ну ладно, — на удивление легко согласилась Марина Сергеевна. — Тогда до встречи. Пойду дальше работать.       — Давай, мам, — всё, что успела сказать Катя перед тем, как в трубке послышались гудки. Девушка с облегчением выдохнула и в тот же момент осознала, что не имеет ни малейшего понятия о том, какой сегодня вообще день недели. Очевидно, что не суббота. Но на этом её познания заканчивались.       Девушка заглянула в календарь на телефоне. Сегодняшний день оказался всего лишь вторником, поэтому Катя позволила себе расслабиться и распить бутылку бордо до конца, листая телеканалы. Но продолжалось это всё не так долго, как возможно ей хотелось бы. Спустя примерно часа полтора после Катиного разговора с мамой в холле послышался шум, и через мгновение в гостиную быстрым шагом вошёл Хамитяй Хамзяевич собственной персоной.       — Катя, что у тебя здесь происходит?! — без лишних расшаркиваний сразу перешёл к делу он, но девушка его вопрос проигнорировала, не желая отвлекаться от очередной телепередачи. И только после того, как он выдернул вилку из розетки (радикально, но по-другому было никак), Катя обратила на него своё внимание.       — Хама? Ты что-то рано сегодня…       — Отменил совещание и перенёс встречу, — вздохнул он. — Катя, в чем дело?       — О чем ты? — тут же прикинулась дурочкой она. Ахметов бросил взгляд на почти пустую бутылку вина, стоящую на журнальном столике.       — Бон мар гран крю? У тебя хороший вкус, Катя, но…       — Тебе для меня какого-то там вина жалко? — перебила его девушка. На глазах у неё сразу выступили пьяные слёзы.       — Мне не жалко для тебя вина, даже за двести пятьдесят тысяч. Мне жалко тебя. Ты что, не видишь, что спиваешься? Какая это бутылка за сегодня?       — Первая. И ту не допила, — недовольно буркнула Катя.       — А за прошедшую неделю?       — Я не считала, — отмахнулась она от него.       — Зато я считал. Пятая. Это ненормально. Ты забросила все дела, целыми днями лежишь на диване и смотришь телевизор. Почему мне из студии звонят люди, чтобы решить какие-то вопросы, которые давно должны были быть решены тобой?! Катя, мне хватает своих дел. Ты рассказывала мне, как сильно хочешь исполнить свою мечту, но пока что для её осуществления что-то делаю только я. Будь так добра тоже выполнять свою часть нашей сделки.       Катя могла бы сказать много чего. И про Каренину, и про театр, и про подруг, про отношения с родителями, про квартиру, про собственную свободу. Но она перестала что-либо понимать ещё на половине его изобличительной речи и теперь сидела и тупо смотрела прямо в глаза Ахметову, не говоря ни слова, и вообще даже не сразу поняла, что от неё требуется какой-либо ответ.       — Я понял тебя, — тяжело вздохнул он и взял её за плечо. — Пойдем.       Ей эта идея явно не понравилась.       — Куда? — попыталась она скинуть его руку. — Я не хочу никуда идти.       — Надо, — он ощутимо сжал ей плечо. Катя поморщилась, но поняла, что выбора у неё нет. Встав, она почувствовала, как его рука переместилась на её предплечье. Этот вариант видимо его больше устроил.       «Сейчас он меня просто выкинет из дома» — пронеслась в голове у Кати запоздалая мысль. А у неё ведь даже ключей от собственной квартиры нет!       Но к её огромному облегчению они пошли наверх. Оказавшись в одной из ванных комнат, Катя осмотрелась, но реакция у неё всё ещё оставалась заторможенной, так что ничего интересного она не увидела, даже не заметила, как оказалась на душевой панели. Хамитяй Хамзяевич ещё раз внимательно посмотрел на неё, тяжело вздохнул и, сказав что-то отнюдь не цензурное, повернул ручку крана.       Дальнейшие события мужчина наблюдал словно в замедленной съёмке. Сначала послышался шум воды, привлекший Катино внимание, но уже через мгновение ванную огласил пронзительный крик. Струи воды стекали по черным кудрям, по рукавам и полам халата. Ещё через секунду Ахметов перехватил Катину руку, занесенную для пощечины.       — Ты совсем идиот?! — визжала так громко, как только могла, девушка. — Она же холодная!       — Ты была пьяна. Я не собираюсь разговаривать с тобой в таком состоянии.       — Я же заболею. Выключи воду!       Он повернул кран. Потоки воды сверху прекратились, но Катя в своем ещё пару минут назад шикарном, а теперь безнадежно испорченном халате, выглядела как попавшая под тропический ливень черная кошка.       — Не заболеешь. Давай я тебя согрею. А ну снимай халат.       Она поспешила сделать всё так, как он сказал, благо ясность ума вернулась к ней довольно быстро. Но от комментариев удержаться так и не получилось.       — Ну ты и придурок, Ахметов…       — Знаешь, это ещё не самый радикальный вариант. Ты бы видела, как мы пьяных на вокзале поднимали.       — К счастью, не довелось наблюдать, — усмехнулась Катя.       Своё слово мужчина всегда держал, поэтому поспешил бурно согреть свою возлюбленную прямо на кровати в хозяйской спальне, к которой и примыкала ванная, в которой развернулась драматическая сцена.

***

      Серьёзный разговор, начатый Ахметовым ещё в гостиной, получил продолжение уже после секса. Катя поняла, что в последнее время действительно слишком уж сконцентрировалась на собственных страданиях и совсем забыла, что она теперь предпринимательница.       — Ну а вообще-то, Хама, я знаю, что со мной такое, — решила она поделиться со своим покровителем последними мыслями по этому поводу. Они всё ещё были в кровати. Катя лежала на боку, положив голову на грудь Хамитяю Хамзяевичу.       — Да? И что же? — заинтересовался он.       — Я выполнила свою цель! — торжественно объявила она. — Теперь у меня цели нет. А человек без цели жить не может.       — Так, ну, во-первых, студию ты ещё не открыла, значит цель пока не выполнила, — возразил ей он. — Ну а во-вторых, я всё-таки считаю, что главная цель в жизни любой девушки — это выйти замуж.       Катя подскочила как ошпаренная и, брезгливо скривив губы, посмотрела на своего собеседника.       — Что, прости?       Такая реакция его, судя по всему, даже немного позабавила.       — Я повторю. Главная цель в жизни каждой женщины это удачно выйти замуж, — сказал он гораздо громче.       Катя схватилась за голову.       — Что за ужас ты говоришь, Хама! Какой замуж? Что там делать? Полы мыть и борщи варить?       Катя представила себя замужем за Хамитяем Хамзяевичем. Да, вероятнее всего, в этой золотой клетке от скуки она бы довольно быстро спилась, а то и чего похуже. Такая перспектива её совсем не прельщала.       — Не нужно преувеличивать, — скривился он. — Откуда тебе знать, как женщине живётся замужем. Ты ведь там не была.       — Логика просто бомба! — иронично сощурилась Катя. — Зато Лена была. Ей-то, наверное, там очень понравилось!       Говорить этого ей явно не следовало. Лицо мужчины раскраснелось, руки, как заметила Катя, непроизвольно сжались в кулаки. Эта тема в семье Ахметовых была строго табуирована.       — Я же просил тебя! — громко сказал он. — Лены здесь нет. И никогда не будет.       — А почему тебе можно говорить всякую ерунду, а мне нельзя? — возмутилась Катя.       — А какую ерунду я сказал? — в свою очередь возмутился Ахметов. — Как женщина проживет без мужчины? Думаешь, ты бы открыла сама свою студию?       — Знаешь, открыла бы, — сощурилась она. — Не с тобой, так с кем-нибудь другим. Для этого замуж выходить не обязательно.       — Действительно, Катя, можно и не выходить, — согласился с ней Ахметов. На этой отнюдь не позитивной ноте их разговор был окончен.