Daddy's

All I ever wanted All I ever needed Is here in my arms Words are very unnecessary They can only do harm

***

      Кто-то настойчиво стучал во входную дверь. Катя, вовремя оказавшаяся в холле, поспешила открыть. За безопасность переживать не стоило — охрана бы просто не пропустила чужака на территорию.       На пороге стояла красивая темноволосая женщина.       — Добрый день. Я к хозяину дома, — улыбнулась она своей белоснежной улыбкой. — Позволите?       С этими словами она попыталась войти в дверь, но в этот момент Катя всё-таки решила узнать, что за гостья к ним пожаловала. Ну а для начала хотя бы попросить её представиться. Но вышло это совсем не так, как девушка могла бы ожидать.       — А вы… — начала было она, но сзади раздался голос Хамитяя Хамзяевича.       — Лена! — окликнул он женщину по имени. Та, увидев его, улыбнулась ещё шире. Катя тем временем инстинктивно отпрянула от двери, тем самым освобождая проход.       — Хама! Я так рада тебя видеть.       — Это взаимно, — с этими словами Ахметов достиг двери и, ни секунды не сомневаясь, поцеловал женщину прямо в губы. — Ну же, проходи, не стой на пороге, — жестом пригласил её в дом он.       От увиденного Катя, кажется, потеряла дар речи. А если бы и не потеряла, сказать ей всё равно было нечего. На ум как назло не приходило не то что колких замечаний, даже элементарные вопросы вроде «Что за…?!» никак не хотели формулироваться.       Женщина зашла в дом и оглядела холл, при этом на секунду остановив взгляд на Кате.       — А это кто? — поинтересовалась она у Хамитяя Хамзяевича.       — Это Катя. У неё проблемы с жильём, поэтому она пока поживёт здесь.       — Какая бедняжка, — сочувствующе и даже в какой-то степени искренне покачала головой та, которую Ахметов назвал Леной.       — Катюша, сходи погуляй пока, — обратился к ней мужчина. — Нам с Леной надо поговорить.       — Ладно, — равнодушно пожала плечами Катя. — Я буду в саду, — предупредила она, но Хамитяю Хамзяевичу до неё уже не было никакого дела. Он полностью сфокусировался на своей гостье. И только выйдя во двор, Катя поняла, что ситуация сложилась совсем не в её пользу.       Не потребовалось много времени чтобы сложить два плюс два. Таинственная гостья представилась Леной, ну а реакция Ахметова говорила сама за себя. Катя твердо решила вернуться и серьёзно поговорить с мужчиной, ведь, как она справедливо полагала, так дела не делаются.       Но беспрепятственно дойти получилось только до кухни, куда девушка зашла через черный вход, зачем-то обогнув дом. В дверном проёме на входе в парадную столовую стоял Марат.       — Тебе туда нельзя, — преградил ей путь он.       — Мне нужно поговорить с твоим отцом.       — Не лезь. Они заняты.       — Марат, пусти меня. Это серьёзно. Я рада, что твоя мама вернулась, но… Договорить Кате не дала пожарная тревога, огласившая всю территорию особняка. Марат схватил её за руку.       — Уходим, быстро!       Но Катя, никого не слушая, вырвалась и поспешила наверх. И, как оказалось, очутилась в спальне очень вовремя: прямо в разгар действа. На полу в разных частях комнаты валялась одежда: от пиджака Хамитяя Хамзяевича до нижнего белья его бывшей супруги. Пара страстно целовалась на кровати и, видимо, уже готова была перейти к следующей части своего перфоманса. На коридоре продолжала истошно орать пожарная сигнализация. Зрелище было поистине театральное. Ахметов обратил внимание на замершую в дверях Катю и, как ей показалось, совсем не смутился. А потом посмотрел на неё и что-то негромко сказал.       — Что? — не расслышала сначала девушка.       — Катя, просыпайся! — гораздо громче сказал он.       Картина спальни тут же пропала, а вот сигнализация осталась. Катя открыла глаза. Перед ней стоял одетый в деловой костюм Хамитяй Хамзяевич.       — Будильник уже полчаса звонит. Зачем ты вообще его ставила? — проворчал он.       — Случайно, наверное, — сонным голосом ответила ему всё ещё мало соображающая Катя. — Который час?       — Двадцать минут восьмого, — ответил ей мужчина, поправляя галстук и не замечая внимательного взгляда своей любовницы.       — Как ты мог, Хама? — хриплым голосом спросила так и не отошедшая ото сна Катя.       — А что я уже успел сделать? — повернулся он к ней.       — Ты изменил мне. Прямо на этой кровати. С… — произносить это имя вслух она всё ещё побаивалась, поэтому вовремя умолкла.       Он усмехнулся, сел на край и провел рукой по волосам лежащей на боку Кати.       — Ну, и с кем же? Удиви.       Последняя фраза её сильно задела, поэтому она решила, что всё же не станет молчать.       — С Леной своей! — бросила она.       Он тяжело вздохнул, но вслух ничего не сказал.       — Катюш, я очень спешу. На дорогах пробки, а у меня в девять очень важная встреча. Давай обсудим это вечером, — предложил он и, не дожидаясь ответа, поцеловал Катю в лоб и, бросив «До вечера», вышел из спальни.       Проснувшаяся «пубертатная язва» где-то глубоко внутри только усмехнулась. По её мнению, такой реакции и следовало ожидать, причем не только в этом конкретном случае.       «Вот появится на горизонте какая-нибудь Лена и будешь ты разгребать все свои проблемы сама, в гордом одиночестве», — с уверенностью вещала она откуда-то изнутри. Катя отмахнулась от навязчивых мыслей. Это просто глупый сон, она никогда в них не верила и наоборот только потешалась над чересчур суеверным Артёмом, заглядывавшим в сонник чуть ли не каждое утро. Но не слишком ли часто ей стали сниться «вещие» сны?       Конечно, совсем уже вещими их можно было назвать с очень большой натяжкой. Но ей же приснился Хамитяй Хамзяевич буквально за пару дней до того, как эта всё это закрутилось. Катя, собственно во многом поэтому и плыла по течению, когда их отношения с Ахметовым из деловых стали плавно перетекать в гораздо более личные, предчувствие было, что всё будет как должно быть. Ну и в итоге вот где оказалась. Нет, снам было верить определенно нельзя. Приходилось полагаться исключительно на себя.       Но Катя прекрасно понимала, что сегодняшний сон с ней надолго. Хотя бы потому что ей снова было особо нечем заняться. В мыслях то и дело возникал образ высокой статной брюнетки, которая окидывала её снисходительным взглядом. Таким же взглядом Катя смотрела в зеркало, в отражении которого она наблюдала не накрашенную, растрепанную себя в домашнем костюме. Всё это длилось ровно до того момента, пока вечером не вернулся Хамитяй Хамзяевич.       — Ты ещё переживаешь по поводу того, что произошло утром? — за ужином решил уточнить он.       — Нет, мне всё равно, — бесцветным голосом ответила Катя, наматывая итальянские спагетти на вилку. Это, конечно, мало соотносилось с реальной ситуацией, но к вечеру она так накрутила себя, что сама была похожа на эту несчастную пасту у неё в тарелке. Но снова заводить эту тему она всё равно не хотела.       — Я же вижу, что что-то не так, — вздохнул мужчина. — Скажу честно, я даже не понял, что такое. Ты спросонья так накинулась на меня. Что случилось, Катя?       — Ты должен понимать, что с тем объемом всяческих проблем, возникших, кстати, не без твоего непосредственного участия, я просто не разберусь сама.       Она очень сильно не хотела этого говорить. Это значило бы признать свою слабость и, как казалось Кате, несостоятельность. Но ведь есть что-то в том, чтобы быть слабой рядом с сильным мужчиной. Это она поняла не так уж и давно.       Тем более это было абсолютной правдой. Повторись ситуация из сегодняшнего сна, она даже до своей собственной квартиры вряд ли добралась бы без проблем. А может это просто его паранойя передалась ей воздушно-капельным путем?       Но с другой стороны, её вины во всей сложившейся ситуации была едва ли половина. Да, она сделала выбор, но ведь и он его сделал.       — Зайчик, мы же договорились. У меня есть ещё две недели. Всё будет хорошо, — попытался успокоить он её.       — Дело не в двух неделях. Почему стоит появиться на пороге какой-то брюнетке сомнительного вида и ты сразу…       Ахметов рассмеялся.       — Кому стоит появиться? Брюнетке?       — Что не так? — не поняла Катя. — Я же сказала, что мне приснился сон, как здесь одним прекрасным утром появляется твоя Лена и ты тут же отправляешь меня погулять.       Он встал из-за стола и жестом пригласил её сделать то же самое.       — Я так понимаю, ты уже поела. Пойдем, я покажу тебе кое-что.       Они поднялись в его кабинет. Здесь Катя была всего пару раз — кабинет был единственной комнатой, вход в которую ей хоть и негласно, но всё же был запрещен. Она знала, что Хамитяй Хамзяевич действительно много работает, в том числе и из дома. Кабинет был его обителью, местом, в котором даже домработница, убираясь, задерживала дыхание, чтобы ненароком ничего не испортить. Что уж говорить о ней, какой-то там содержанке. Как бы ни было прискорбно это осознавать, здесь она обитала именно в таком статусе. Катя тряхнула волосами, чтобы отогнать от себя навязчивые мысли, но этот её жест остался без внимания. Ахметов был занят разглядыванием полок стоявших у стены стеллажей.       — Да вот же он, — с этими словами он достал из полки одного из стеллажей фотоальбом.       — Посмотри. Как найдешь брюнетку, дай знать, — предложил он ей, слегка усмехаясь.       Катя пролистала первые пару страниц альбома с черно-белыми фотографиями. На них были изображены разные люди, но одного из них Катя узнала сразу, хоть и сначала приняв его за Марата. Но ей было сказано искать брюнетку, а Хамитяй Хамзяевич, как она уже поняла, любил, когда его указания исполняются четко и без лишних вопросов.       На одном из разворотов обнаружилась большая фотография, занимавшая всю страницу. На ней Катя увидела молодого Ахметова в костюме и белой рубашке и незнакомую блондинку с мягкими чертами лица и химической завивкой на волосах в пышном белом платье, отделанном кружевом.       — Наша свадьба, — послышался голос Хамитяя Хамзяевича. — Как видишь, это я и сомнительного вида брюнетка, навестившая тебя сегодня во сне.       — Я… — смутилась Катя. — Я совсем не так себе её представляла.       — Извини, если я тебя разочаровал, — горько усмехнулся он. Было видно, что поднимать эту тему ему всё ещё нелегко.       Девушка вспомнила, что пару раз они с друзьями всё же встречали Хамитяя Хамзяевича с женщинами — первый раз, когда она акцентировала на этом внимание был ещё в школе, на семнадцатом дне рождения Марата. Тогда Ахметов-старшей вместе со своей спутницей, эффектной шатенкой с внушительными формами, пожелали компании приятного вечера и удалились на какое-то светское мероприятие. А вот обстоятельства второго раза она вспомнить никак не могла. Впрочем, сейчас это было не так уж и важно. Суть была в том, что ни одна из спутниц мужчины не имела абсолютно ничего общего с блондинкой на фотографии. Да что уж греха таить, даже сейчас Катя смотрела на неё и видела свою абсолютную противоположность.       — Мы с ней так не похожи, — озвучила свои мысли она.       — Да, Катя, вы совершенно непохожи. По крайней мере, внешне, — подтвердил он. — Я не считаю нужным жить прошлым. И тебе не советую. С тех пор много воды утекло.       — Но ты ведь до сих пор хранишь этот фотоальбом.       — Храню, — кивнул он. — Считаешь нужным за это на меня обидеться?       — Нет, я просто… — смутилась Катя.       — Когда ты станешь старше, ты меня поймешь. Я храню его, потому что это память. Потому что однажды его захочет пересмотреть Марат, может быть захочет показать его своим детям. Это моё прошлое. В моём прошлом хватает много непонятных и даже неприятных вещей, о которых тебе лучше даже не знать, но это многое из этого уже осталось позади.       Катя хотела было ляпнуть что-то наподобие «Да ничего, всё в порядке», но Ахметову, кажется, её вербальный ответ был совсем не нужен. Пока ему хватало её заинтересованного взгляда. Мужчина и не думал прерывать свою речь.       — Я просто хочу, чтобы ты знала, что ты моё настоящее, Катя. Когда у нас с тобой всё начиналось, я думал, что все уже с большего позади, даже был уверен, что все позади, но в итоге подверг тебя и твою семью огромной опасности. Это не должно было быть так, но так получилось. Случись наша с тобой встреча даже год назад, я бы ни за что не начал бы это всё, не позвал бы тебя даже на ту выставку. В тех условиях и обстоятельствах, в которых я жил, нельзя было ни к кому привязываться, ведь это значило бы подставить человека под удар. И я жил так, чтобы никого не подставлять. В тех обстоятельствах семья всегда была самой большой слабостью, и мне такие слабости были не нужны. Марат уже взрослый и если что может постоять за себя, но я не думал, что с тобой это все примет такой оборот. Потерпи немного. Скоро все закончится.       Услышать эту исповедь сейчас Катя совсем не ожидала. Она прекрасно понимала статус их с Ахметовым отношений, а поэтому не лезла в его дела и, по правде говоря, как-то совсем не задумывалась о его чувствах, концентрируясь исключительно на своём собственном моральном состоянии. Но и тем не менее с возрастом она периодически стала ненавязчиво напоминать себе, что её окружают такие же живые люди со своими жизнями, а не просто бездушные модельки. В этом, видимо, и проявлялось взросление.       Что же касается Ахметова, Катя даже подумать не могла, что у него могут быть в данный момент какие-либо серьёзные проблемы, хоть и замечала, в каком состоянии он по вечерам возвращался домой.       Но вот о том, что она на данный момент является его главной слабостью, и говорить было нечего. Катя сама это прекрасно понимала, да и Марат доступным языком ей это объяснил. Она хорошо знала, что доставляет своему любовнику немало проблем. В этом они друг перед другом был квиты.       Конечно же, ничего из своих мыслей она озвучивать перед Хамитяем Хамзяевичем не собиралась, поэтому только пролепетала что-то наподобие «Конечно, я всё понимаю», хоть и осознавала сама, что едва ли поняла хотя бы половину из его неожиданного откровения.       — Так что не беспокойся насчет Лены. И насчет всего остального тоже не беспокойся. Я всё решу. Дай мне ещё немного времени, — попытался успокоить её он, и Катя почти расслабилась. Её не слишком напрягали заботы Хамитяя Хамзяевича. Она прекрасно понимала, что показателем крутизны является далеко не наличие или скорее отсутствие проблем, а способы их решения.       — Всё в порядке, Хама, — примиряющим тоном произнесла она.       — Если же тебя так беспокоит статус наших отношений, то в четверг меня приглашали посетить одно светское мероприятие. Не хочешь составить мне компанию?       — Звучит интересно, — уже скорее по привычке чем из необходимости кокетливо улыбнулась Катя. — Мы так редко ходим куда-то.       — Существуют кое-какие вопросы, которые необходимо решать, — уклончиво ответил он. — Не хочу лишний раз светить тебя рядом с собой. Но если тебя так это волнует…       — Я думала, все уже в курсе.       — Да, но до тебя сейчас не добраться. Ты в безопасности здесь. Но я не думаю, что от одного раза что-то может случиться.       — От двух. Хотелось бы прикупить пару вещей для выхода в свет. А то у меня здесь только джинсы, пара блузок из прошлого сезона и домашние костюмы.       — Возьмешь с собой охрану.       Он уже даже не маскировал свою тягу ко всеобъемлющему контролю под маской заботы, несмотря на то, что забота, безусловно, в его словах тоже имелась. Это уже был не вопрос и не просьба. Он просто поставил её перед фактом, и Катя, как это ни было бы странно ещё пару месяцев назад, без проблем согласилась.       — Само собой, — покорно кивнула она. После того, что произошло с ней и Маратом на днях, она прекрасно понимала необходимость такого солидного сопровождения.

***

      В кабинете было темно. Единственным источником света была настольная лампа, свет от которой отбрасывал длинные тени на стену. Но большего ему было не нужно.       Хамитяй Хамзяевич сидел, склонившись над фотоальбомом. Фотографии расплывались перед глазами, но виной тому был совсем не плескавшийся в стоявшем на столе стакане виски. В голове, стремительно сменяя одна другую, возникали яркие картинки — воспоминания. Многое из своей жизни он уже не помнил или же помнил очень смутно. Повезло, что на его веку существовала такая вещь как фотокамера.       Фото в их семейном альбоме было немного, особенно из совсем далеких времен. Ну что здесь можно было сказать, какая семья, такой и альбом…       Он не мог сказать, что всегда хотел большую семью, в его картине мира это было стандартом — он так вырос, был окружен этим с самого детства, но, к сожалению, не получилось.       Свою бывшую жену он ни в чем не винил. Уже не винил. Хоть и думал, конечно, что, будь она немного посговорчивее, у них бы всё получилось. «Как сыр в масле бы каталась сейчас», — почти без злости и горечи подумал он. Но не судьба.       Он был бесконечно благодарен ей за сына. Сейчас представить свою жизнь без Марата он не мог. Тот буквально стал со временем его правой рукой — как бы он ни отнекивался в подростковом возрасте, чувство долга перед вырастившим его родителем вкупе с, что уж тут скрывать, желанием жить красиво своё дело сделали. Марат хоть и не без проблем, но всё же отучился в зарубежном вузе, после чего вернулся в Москву чтобы занять своё место рядом с отцом. Хамитяй Хамзяевич не мог загадывать наперёд, захочет ли сын начать своё собственное дело или же со временем унаследует его компанию и займет его место.       Взгляд остановился на фотографии Марата с большим букетом астр на фоне школьного забора. «Первый раз в первый класс» — было накорябано под фото. Нет, подпись сделал не Марат, у Ахметова-старшего почерк даже во взрослом возрасте не отличался особой аккуратностью. Хорошо хоть написано было без орфографических ошибок. Впрочем, сейчас Хамитяю Хамзяевичу неровный почерк совсем не мешал зарабатывать немаленькие, по меркам журнала «Форбс», деньги.       Фотоаппараты тогда уже не считались роскошью, но и не были предметом первой необходимости, особенно в их положении. Были времена, когда плёнка в фотоаппарат покупалась на последние деньги, эх, как же он тогда злился на самого себя за собственную несостоятельность как главы семейства. Но каково зато было теперь, спустя почти двадцать лет, смотреть на эти фото.       Без них он бы может и не вспомнил в деталях, как переводил сына в две тысячи первую школу. Как убеждал учительницу отпускать Марата после уроков домой одного, так как сам почти всегда работал, а когда не получилось, договаривался с бабушкой одного из одноклассников сына, чья семья тоже жила в Астраханском переулке, чтоб та хотя бы из класса забирала вместо одного младшеклассника двух. Но бабушки есть бабушки — старушка не только доводила Марата до подъезда, но и ждала, пока тот помашет ей из окна, демонстрируя, что он успешно добрался до комнаты. А иногда и забирала его к себе на обед, после чего усаживала обоих мальчишек за уроки, после выполнения и проверки которых им можно было и поиграть. Так Марат и сдружился с Борей Савушкиным — такая дружба, конечно, исключительно на одной секции бокса держаться не могла.       А ещё Ахметов-старший вспомнил, как ругал сына за драку с одноклассницей.       «Ну она же первая полезла», — как мог защищался Марат. Но Хамитяй Хамзяевич был непреклонен. Девочек бить нельзя и всё на этом. Тем более что бабушка Кати Карцевой настойчиво просила его научить собственного сына достойному поведению, а то «ещё неизвестно, что может в итоге вырасти, если такое не пресекать на корню».       Вспомнив эту сцену, он усмехнулся. Сейчас, когда он достаточно близко узнал Катю, у него не было почти никаких сомнений в том, что первой начала действительно она.       Катя появилась в его жизни в тот момент, когда он, отпраздновав в кругу семьи свой сорок шестой день рождения, почувствовал, что ему пора бы уже и остепениться. До этого его образ жизни как-то не располагал к семье. Такие уж были времена. Жена и маленький ребенок (а то и не один) чуть что запросто могли стать для него ахиллесовой пятой. А подвергать опасности близких людей он не хотел. И дело здесь было не в наличии свободного времени, как он когда-то объяснял Кате. Ахметов знал по собственному опыту, что женитьба — это дело быстрое. Ну а любовь… Стерпится — слюбится.       Он женился бы на Кате — она, несмотря на свою профессию, прекрасно подходила под его критерии «достойной» женщины, особенно теперь, после того, как почти перестала показывать свой не слишком приятный характер по поводу и без. Но далеко не всё в их отношениях пошло по его плану. А он ненавидел, когда что-то шло не по его плану. И это не говоря уже о том, что Катин мелкий конфликт в театре стал катализатором для его так называемых конкурентов, которые с огромным удовольствием сейчас доставляли ему немало проблем. Вот вам и захотел остепениться и постепенно отходить от дел.       Её проблемы тоже пришлось решать, но это было несложно, ведь, как оказалось, источник у его и её проблем был один и тот же. И от него требовалось срочно избавиться. Избавиться красиво, чисто и так, чтобы никто, тем более Катя, ничего не заподозрил.       Сегодня же, когда он, показав ей фотоальбом, хотя бы немного приоткрыл ей душу, дышать стало намного легче. Хоть он и понимал, что достаточно серьёзно загрузил её своим откровением. Но терпеть эти глупые придирки из-за Лены он тоже был не намерен. Тем более от той, кого ещё на этом свете не было, когда они с бывшей женой сыграли свадьбу.       Хамитяй Хамзяевич захлопнул фотоальбом. Такими ночными посиделками он лишал себя ценных минут сна, которые и так были весьма немногочисленными. Пора идти спать.       Он выключил настольную лампу. Кабинет погрузился в темноту.

***

      Тани в городе не было — Олег, убежденный в пользе свежего воздуха, на прошлых выходных отвёз её на родительскую дачу. Поэтому составить Кате компанию согласилась Маша и, как ни странно, Артём Мартынов. Последнего, конечно, сложно было в полной мере назвать подходящей для шопинга компанией, но парень так настаивал на встрече, что Катя наконец сдалась и предложила выпить кофе в одной из кафешек, которые они облюбовали ещё со старших классов. Туда же, решив все свои дела в салоне красоты, подтянулась и Школьникова.       — А ты что тут забыл, Микроспора? — бросила она удивлённый взгляд на Артема, после чего внимательно посмотрела на сидящую за столиком с чашкой американо Катю: — Я думала, у нас шопинг.       — И тебе здравствуй, Моя Длина, — поспешил ответить ей тем же парень. Но в отличие от школьных придирок, звучало это всё совсем беззлобно, по-дружески.       Тайну её прозвища Маше раскрыли на школьном выпускном, ближе к двум часам ночи и в состоянии подпития. Маша не удивилась, рассмеялась и даже по-дружески чмокнула в щеку Женьку, спонтанно взявшего на себя эту ответственную миссию. Правда, несмотря на то, что после окончания школы компания продолжала активно общаться, Машу так больше не называли. Сложно сказать, чьё взросление, Школьниковой или же её друзей, послужило этому причиной, вероятнее всего, дело здесь было в обеих сторонах. Маша больше не давала повода так себя называть, а остальные уже перестали давать друзьям и знакомым глупые клички.       Поэтому Артём сейчас сильно рисковал, называя так школьную подругу. Хотя справедливости ради стоило отметить, что и сам он Микроспорой уже давно не был.       — Маш, давай сначала по кофе, а потом уже по магазинам, — предложила Катя, стараясь свести на нет зарождавшийся, как ей показалось, конфликт.       — Ну ясно все, — усмехнулась Школьникова. — Долгожданный глоток свободы. Катя, невинно улыбнувшись, только кивнула. Зато Артём, услышав последнюю фразу Школьниковой отвлекся от кофе и обратил всё своё внимание на подруг. Но те расценили его пристальный взгляд по-своему.       — Ты сможешь к нам присоединиться, если захочешь, — предложила Катя.       — Вообще-то мне надо было бы кое-что прикупить, но явно не сегодня. Пожалуй, выпью с вами кофе и поеду домой.       — А что такое? Боишься ходить по магазинам с кем-то?       — Да, — усмехнулся парень. — Можете считать, что у меня детская травма. Спасибо маме.       Друзья рассмеялись, вспомнив, как в детстве страдал Темыч, когда Надежда Васильевна вытаскивала его в магазин за чем-либо. Катя, смеясь, небрежно заправила выбившуюся прядь за ухо. Рукав легкой шифоновой блузки опустился, обнажая запястье, что не осталось незамеченным для Артёма, почти не сводившего глаз с подруги. Улыбка с его лица сразу же исчезла.       — Катя, что это? — довольно сурово по своим собственным меркам, спросил он, обращая внимание на её запястье.       Девушка бросила взгляд на свою правую руку. На нежной коже виднелось несколько небольших синяков. Она на секунду замерла, прокручивая в голове имевшую место пару дней назад ситуацию.       В целом, случалось такое, что они с Хамитяем Хамзяевичем ссорились. Но Катя не считала это особой проблемой. Их конфетно-букетный период пролетел очень быстро, а сейчас они жили вместе и, можно сказать, совместно вели быт. И это ещё с учетом того, насколько же разными они были. Помимо этого оказалось, что постоянно делить территорию с женщиной её мужчина по понятным причинам не привык и на первое место ставил свой комфорт и личное пространство. А вкупе с тем, что он много работал, и дома появлялся только чтобы поужинать и переночевать, а она практически не покидала особняк, ситуация складывалась если не неприятная, то как минимум сложная.       Вот и пару дней назад случилась очередная ссора. Стоило признать, что она была гораздо серьёзнее, чем все предыдущие.       Смеркалось. Гостиную заливал мягкий свет вечернего солнца — окна как раз выходили на северо-запад. Обстановку даже можно было бы назвать идиллической если бы не одно но — выяснявшая отношения ровно посреди комнаты пара.       — По-моему, у нас с тобой все на справедливых условиях, — резко произнес Хамитяй Хамзяевич. — Я тебе твою студию, а ты мне…       Он не договорил, она его перебила.       — А по-моему, ты с кем-то меня путаешь, — уже срывающимся голосом сообщила Катя. — Мне казалось, что у нас условия немного другие. Или одного молодого тела тебе мало?!       — Причём здесь это? — поморщился он.       — При том, что у нас, оказывается, условия яснее некуда, — развела руками она, — ты открываешь мне студию, а я тебе даю. Вот и всё.       Она не понимала, как ещё держалась. Глаза были полны слёз.       — Я все оставила ради тебя, Хама. Как ты вообще можешь так говорить?! Ты посадил меня в золотую клетку, а теперь что-то рассказываешь о справедливых условиях?       Она было бросилась вон из комнаты, но он с силой схватил её за запястье, а мгновением позже перехватил и вторую руку, занесенную для пощечины.       Стоило признать, что конфликт и выеденного яйца не стоил. Оба устали, вспылили и наговорили друг другу лишнего. Некоторые мысли озвучивать, конечно, не стоило ни ей, ни ему, но время вспять уже не повернуть. Поэтому оставалось только сесть, выпить чаю с ромашкой, успокоиться и всё обсудить, извиниться друг перед другом, придя тем самым к компромиссу. В конце концов, они ведь взрослые люди…       — Да так, сущие пустяки, — одернула Катя рукав блузки.       — Это он с тобой сделал?! — заблестели от гнева глаза у Артёма. — Если он думает, что за тебя некому заступиться, то он ошибается…       — Если кто-то за меня и заступается, то только Ахметов, — ровным голосом ответила девушка. — Со мной все хорошо, а если мне вдруг и понадобится помощь, я обязательно дам о себе знать.       Она прекрасно понимала, что себе мог вообразить её друг, с детства обладавший бурным воображением. Но ей нужно было держать лицо, не дискредитировать ни себя, ни своего мужчину. К тому же ничего страшного не произошло. Катя не винила в произошедшем ни себя, ни Ахметова.       — Тюю, Микроспора, ты что, ревнуешь? — вмешалась в разговор Школьникова. — Ну двое взрослых людей как-нибудь уже сами в своих отношениях разберутся, тебе так не кажется?       — Очень остроумно, — буркнул в ответ Артем. — Я должен был догадаться сразу, что это все началось с твоей подачи.       — С моей подачи? — удивилась Маша. — Ты бы вместо того, чтоб меня обвинять, помог бы дорогой подруге открыть студию, а то после драки кулаками не машут, знаешь ли.       — Да прекратите же вы ругаться, ведёте себя как маленькие дети! — вмешалась Катя. — А меня, может, Ахметов только на час отпустил.       Она заметила, что на этот раз глаза обеспокоено сверкнули не только у Темыча, но и у Маши, поэтому поспешила исправить ситуацию, сообщив, что пошутила.       — Ничего смешного, Катя, — тут же включил зануду Тёмыч. — Больше не шути так. И вообще, давай договоримся, что если что-то вдруг пойдет не так и не будет возможности позвонить, то ты напишешь мне особое СМС. Помнишь старый код от твоего подъезда?       — Сорок девять пятьдесят три? — уточнила Катя.       — Именно так, — кивнул ей друг. — Ты так строчишь смски, что для тебя написать его не должно составить труда даже в стрессовом состоянии. Договорились?       — И что же ты сделаешь? — поинтересовалась Маша. — Экземпляр своей книжки в подарок пришлешь?       — Это уже будут мои проблемы, что я сделаю, за это не переживай, — расплывчато ответил парень.       Катя закатила глаза. Она понимала, что друг беспокоится за неё, но ещё один контролирующий мужчина это как-то уже чересчур. Ей с головой хватало Ахметова и его паранойи. Ещё два месяца назад она была свободна как птица в небесах, а теперь каждый её шаг контролировался всеми, кем только можно. Сложно было описать словами, как же ей это всё уже надоело.

***

      После того, как кофе был выпит, Артём сослался на срочные дела и, попрощавшись с подругами, уехал. А Катя с Машей отправились наконец на долгожданный шопинг. Перед ними сегодня открыли двери лучшие столичные бутики. Катя никогда не чувствовала особой нужды в деньгах и без материальной помощи от Ахметова. Но сегодня она поняла, что такое быть действительно очень богатым человеком.       В новой коллекции от «Версаче» нашелся просто идеальный наряд. Платье-комбинация молочного цвета длиной до щиколоток выглядело довольно откровенно, что вряд ли понравилось бы Ахметову. Но увидев его, Катя сразу поняла, что просто обязана его купить. Тем более что на днях Хамитяй Хамзяевич в преддверии светского мероприятия презентовал ей ювелирный гарнитур из розового золота с драгоценными камнями, просто идеально подходящий к этому платью.       Черного цвета туфли и завершающий образ небольшой клатч нашлись в бутике Диор. Выбор брендов, как прекрасно понимала Катя, был обусловлен прежде всего необходимостью показать себя, проще говоря, показухой. А что может справиться с этим лучше чем наряд от известнейших кутюрье? Катя старалась не думать о том, какую цену она заплатила за то, чтобы сейчас жить эту красивую жизнь. В конце концов, сейчас ничего уже было не изменить.       Маша пообещала обеспечить прическу и макияж, нужно было только днём перед мероприятием заехать в салон, где Катей уже займутся мастера, ведь, как выразилась Школьникова «Нужно соответствовать статусу спутника!»       Как она объяснила Кате, сам Ахметов мог хоть в трениках туда заявиться. Конечно, все бы пообсуждали с недельку, но потом забыли. Но привести туда спутницу, выглядевшую непонятно как, было бы непозволительно. Да и встречал новичков московский бомонд (да и не только он) исключительно по одёжке. А Катя как раз к таким и относилась. Так что важно было выглядеть дорого и изысканно, а также уделить немалое внимание деталям. Именно поэтому они с Машей так долго выбирали не только сумку, но и внимательно изучили подаренные Ахметовым драгоценности.       В общем, дел было выше крыши. Совсем неудивительно, что в преддверии мероприятия Катя сильно нервничала. Но её волнение оказалось напрасным. Когда девушка в день презентации взглянула на себя в большое зеркало в собственной гардеробной, которая примыкала к мастер-спальне, она восхищённо выдохнула. Даже несмотря на то, что с самооценкой у Кати всегда всё было в порядке, такого она увидеть, кажется, и сама не ожидала. Конечно, она сейчас не слишком-то была похожа на привычную себя, особенно на ту версию, которая обычно отражалась в этом самом зеркале и которую Катя про себя обозначила как «скучающая содержанка».       «Да уж, теперь это содержанка на выгуле» — подумала, оглядывая себя, она.       Маша подробно её проинструктировала о том, как в Катином положении будет лучше себя подать и как вообще следует себя вести. Конечно, Катя и так о многом и так уже знала, но кое-какие мелочи, конечно, не мешало бы уточнить. Она всё-таки была ответственной не только за собственную репутацию, но и за репутацию Хамитяя Хамзяевича, а ему терять деловые связи было никак нельзя. В современном мире без нужных и полезных связей было совершенно никуда не пробиться. В этом она уже убедилась из собственного опыта.       Именно поэтому важно было не только не ляпнуть нигде лишнего и ни с кем ненужным не засветиться, но ещё и выставить себя в самом наилучшем свете.

***

      Она спустилась по парадной лестнице в холл. Ахметов в костюме темно-серого цвета уже стоял внизу.       — Классно выглядишь, — улыбнулась ему Катя, прежде чем мужчина успел что-либо сказать. — Костюм хорошо сидит.       — Шили на заказ. Прямиком с Севил Роу, — похвастался Хамитяй Хамзяевич.       — Ничего себе! — прикинула, сколько это могло стоить Катя. Хотя чего ей удивляться! Как будто она ещё не привыкла к окружающим её масштабам. Во всех смыслах.       Ахметов внимательно и, как ей показалось, придирчиво осмотрел её.       — Ты прекрасно выглядишь. Но не слишком ли откровенное у тебя платье?       — Нет, — легкомысленно отмахнулась Катя. На дежурный комплимент она никак не ответила. По взгляду Ахметова и так было видно, что он был более чем доволен.       — Я не хотел бы, чтоб тебя весь вечер раздевали взглядом всякие…       — Какая разница, кто будет раздевать меня взглядом, если исключительное право раздеть меня по-настоящему остаётся за тобой, — кокетливо улыбнулась она.       По его взгляду было видно, что он с этим доводом был не согласен, но вслух ничего говорить не стал.       — Может ты все-таки накинешь что-то наверх? — предложил Ахметов.       — Увы, нечего, — развела руками Катя. — Да и погода как-то не располагает. Не хотела бы сжариться.       Май в этом году и правда стоял жаркий, а сейчас, к концу месяца, погода уже была совсем летней, к тому же мероприятие, как уже было сообщено Кате, должно было проходить в помещении.       — Ну смотри сама, — как-то подозрительно согласился Ахметов. Смирился с её закидонами? Она вроде бы уже почти перестала перед ним выделываться, понимая, что результата это ей не даст.       К парадному входу уже подали Роллс-Ройс. Ахметов усадил Катю на заднее сиденье и через несколько мгновений присоединился к ней сам. Выезжали заранее — с расчетом на пробки на МКАДе и не только. Дорога предстояла довольно долгая — Катя уже привыкла, что любой путь из коттеджного поселка в сторону города занимал достаточно долгое время, относительно, конечно, расположения её квартиры или квартиры родителей. Она часто думала о том, что Хамитяй Хамзяевич каждое утро ездил отсюда в свой офис. Это всегда казалось ей пустой тратой времени. Но хороший понт, как говорится, дороже денег.       — А что за презентация хоть? — поинтересовалась она у своего спутника.       — Не знаю, — пожал плечами Ахметов. — Нежданов хвалился, что его гаврики придумали что-то крутое, но я так до конца и не понял. Там что-то связанное с компьютерными технологиями. Приедем, посмотрим, себя покажем.       Катя понимающе кивнула. Она прекрасно понимала, для чего организовываются такие мероприятия. Прежде всего чтобы покрасоваться самим, ну и, конечно, посмотреть на других.       Официальная часть презентации, как оказалось, действительно была тесно связана с компьютерами. А точнее говоря, с компринтерами — инновационной моделью, сочетающей в себе важнейшие характеристики персонального компьютера и обыкновенного принтера. По словам создателей, такая техника была просто незаменима для любого офиса, да и вообще любого рабочего кабинета.        — Ну и туфта, — склонившись к Кате, прошептал ей на ухо Ахметов. — Кто вообще такое купит?       Катя хихикнула.       — Не смешно, а скорее грустно, — продолжал мужчина высказывать своё мнение. — Вот так вот человеку платишь зарплату, а он тебе придумывает компринтеры.       Что уж говорить, сама идея компринтеров Кате тоже не слишком понравилась: слишком много мороки, а толку почти никакого. Да и стоить прибор с такими характеристиками должен был гораздо больше, чем персональный компьютер и принтер по отдельности. Каково же было её удивление, когда лист предзаказа в считанные минуты оказался заполнен. Её спутник, правда, компринтер решил себе не покупать. По крайней мере, пока.       Тем не менее стоило отметить, что сама презентация была организована на очень даже высоком уровне — площадка была оформлена в серебристых тонах, да и в целом декор свидетельствовал о том, что речь на сегодняшнем мероприятии пойдет о современных технологиях. Перед началом торжественной части металлический голос убедительно попросил всех гостей перевести мобильные телефоны в беззвучный режим, чтобы ни в коем случае никаким образом не повредить образцам компринтера.       Катя всегда плохо разбиралась в технике, а поэтому не знала, правда ли сигнал сотовой связи как-то повредить современной технике, тем более предназначенной для офисов. Ахметов, судя по всему, тоже делегировал такие вопросы своей команде (Катя даже вполне могла предположить, кому именно), поэтому они без лишних вопросов вдвоём отключили собственные телефоны.       Торжественная часть закончилась довольно быстро, что было вполне себе ожидаемо — кому охота слушать долгие байки про инновационные технологии в новых компринтерах. Но Катю такой расклад не слишком обрадовал. Она прекрасно понимала, что сейчас им с Ахметовым придётся разбежаться по разным углам — ему к взрослым дяденькам в деловых костюмах, обсуждавшим всякие серьёзные вещи вроде многомиллионных сделок или новых договоров. А ей…       Куда идти ей, она не знала. Вряд ли кто-то из её знакомых стал бы посещать презентацию компринтеров, по крайней мере, здесь никого знакомого лица она пока не увидела. Хотя точнее было сказать, достаточно знакомого хотя бы для того чтобы подойти и завязать светский разговор хотя бы на несколько минут.       Поэтому когда начался фуршет, она, взяв бокал с шампанским, направилась к одному из столов, рядом с которым расположилась небольшая группка нарядно одетых девушек, вовсю сверкавших бриллиантами и не только. Ни одного обручального кольца в округе не наблюдалось. «Содержанки… — пронеслось в голове у Кати. — На выгуле. Такие же, как и я». Она подошла ещё ближе.       — Да какой Кипр?! Я воспринимаю только Лазурный Берег, — вещала одна из девиц, блондинка в коротком платье серебристого цвета. Остальные внимательно её слушали.       — Согласна! Только Сан-Тропе, Ницца, Канны, — подтвердила другая, ещё одна блондинка с пышными формами. Впрочем, формы здесь практически у всех были выдающимися, причем выдавались они явно не от природы, было заметно, что без помощи пластического хирурга (вероятно, одного и того же) здесь не обошлось.       — А как же Канары? — возразила третья. — Там как минимум не хуже.       — Знаете, девочки, моего вообще после Куршевеля теперь никуда не вытащишь, — недовольно произнесла брюнетка, вся обвешанная изумрудами.       — Ой, да когда это было-то, — недовольно поморщилась стоявшая справа от неё очередная блондинка, — мы же в Куршевеле Новый год отмечали.       — А что случилось-то? — заинтересовалась одна из любительниц Лазурного Берега.       — Да Пусик мой чуть меня с официантом из «Лё Гренье» не застукал. Еле отвертелась, но скандал был жуткий.       — Ну ничего себе! — расхохотались остальные. — Во всем Куршевеле не нашла, чем заняться кроме официанта?       — И что в итоге? — спросила та, которая расписывала преимущества Канарских островов.       — Ничего. Но пока никаких курортов, ну и про Куршевель вообще придётся забыть. А вообще все мужики — козлы! Им только это и нужно!       — А может просто кто-то кроме «этого» ничего не может им предложить? — ехидно усмехнулась Катя, тем самым привлекая к себе всеобщее внимание.       На неё сразу устремились заинтересованные взгляды. Благо, к её образу сегодня было не подступиться. Версаче и, как выразился Ахметов, «брюлики» сделали своё дело. Кроме того, её, кажется, ещё и узнали в лицо. Правда, не все. В группе послышались шепотки.       — Как же здорово, Катя, что тебе всегда есть, что предложить мужчине, — насмешливо протянула та, что на Новый год заскучала в Куршевеле. — Ну да, куда уж нам, простым Рублёвским девушкам, до талантливых актрис театра и кино.       — Да уж, нам ведь даже главных ролей не купишь, — писклявым голосом подхватила блондинка в серебристом платье.       — И рекламу шуб.       Катю таким было не пронять, хотя, конечно, было немного неприятно. Ролей ей никто никогда не покупал. Ну ничего, она сама, в своих лучших традициях, первая начала этот обмен любезностями.       — Не помню, чтобы мы знакомились, — внимательно посмотрела Катя на свою непосредственную собеседницу. — Да и познакомить нас, к сожалению, судя по всему некому, — огляделась она по сторонам.       — Не переживай. Мы заочно знакомы, через Мэри Школьникову. Не думала, кстати, у неё поучиться, раз уж в бизнес-леди подалась?       Катя решила, что когда этот вечер закончится, она обязательно уточнит у «Мэри» Школьниковой, что это за пигалицы вообще решили раздавать ей советы, не спрашивать же ей «Как тебя зовут?» ну или, желательно «А кто вообще твой пусик? Кому постель греешь хоть?»       — Детская студия это, знаешь ли, как-то несерьёзно. Заказывала бы уже, как минимум, цветочный салон.       — К вашему сведению, дорогие дамы, такие вещи не заказываются. Это вам не устрицы в ресторане и даже не шампанское, — парировала Катя. Если тему с ролями она ещё могла бы спустить на тормозах, то студию готова была отстаивать до последнего.       — К слову про устриц! — зацепилась за интересную тему одна из молчавших до этого девушек. — Морепродукты в «Галерее» что-то совсем уже никудышные стали. Поставщика они сменили что ли?       Тему стали активно поддерживать и остальные. Видимо кухня одного из самых фешенебельных ресторанов Москвы интересовала «тусовку» гораздо больше чем идея собственного бизнеса, серьёзного и не очень. Катя же в «Галерее» не была ни разу, а значит ничего по поводу местных морепродуктов сказать не могла.       Но позже девица в изумрудах всё же нашла, до чего докопаться, и снова обратилась к Кате, но уже гораздо менее публично.       — Знаешь, ты бы ещё больше дома сидела, а потом жаловалась, что ни с кем не знакома. Хоть изредка появлялась бы на тусовках, на пилатес в Жуковке записалась бы.       — Спасибо, мне и так внимания хватает, — сухо ответила Катя. Не хватало ещё стать такой же, других проблем как будто нет. Да и вниманием её новые друзья и правда не обделяли, а в особняке у Ахметова было как-то поспокойней...       Ужаснувшись собственным мыслям, Катя поспешила от них избавиться, а поэтому обратила всё своё внимание на свою новую знакомую.       — Да и вообще, тебя в порядок не мешало бы привести, — продолжала та. — Ну, хотя бы ботокс. Дать визитку косметолога?       — Какой ботокс?! — возмутилась Катя. — Я же актриса, в театре играю. Про мимику вы вообще слышали что-нибудь?       — А ты про мимические морщины слышала что-нибудь? — вмешалась в разговор очередная блондинка. Катя уже совсем в них запуталась.       — Знаете, а я себе теперь гиалуронку колю! — послышался голос одной из любительниц французского побережья. — Кожа совсем по-другому стала выглядеть.       Разговор ушел в эту степь. От Кати опять отстали, но легче от этого не становилось — девушка с самого детства жутко боялась уколов и, если ещё с кровью из пальца особых проблем не было, то непосредственно инъекции были ей как минимум жуть как неприятны.       Только сейчас Катя заметила, что в помещении, в котором проводился фуршет, довольно душно, и поспешила на свежий воздух. Как она посчитала, очень вовремя, так как и дальше выслушивать это у неё бы просто не хватило сил. Её как-то мало интересовал Лазурный Берег, интрижки с официантами, морепродукты в ресторанах, уколы красоты и прочая ерунда.       С каждым мгновением находиться здесь ей хотелось все меньше и меньше. Свежим воздухом получилось подышать разве что на балконе. Будь Катя организатором данного мероприятия, она бы вообще перенесла его за город. Ну а что, всё равно ведь сейчас все на Рублевке тусуются, там бы и посмотрели на компринтеры. Зачем для этого всем нужно было тащиться в Москву?       Когда она вернулась в зал, найти Ахметова не составило большого труда. Он и ещё один homme d'affaires (они даже внешне были чем-то похожи) стояли у одной из колонн и обсуждали, очевидно, что-то крайне важное и, вероятнее всего, очень дорогое, наподобие разработки нового месторождения калийных солей. Впрочем, это совсем не помешало Кате, совершенно не стесняясь, подойти прямо к ним.       — Любимый, можно тебя на минутку? — со всей невинностью, с которой только могла, улыбнулась она.       — Конечно, мы с Владиславом Андреичем уже заканчиваем, — благосклонно кивнул Ахметов. — Что же, Владислав Андреевич, тогда в понедельник в «Золотом телёнке». Обсудим детали.       Мужчина, откланявшись, отошёл, позволив им поговорить наедине.       — Ты меня даже не представил, — сощурилась Катя.       — Нет, конечно, потому что планирую сделать это в понедельник на ужине. Ты ведь составишь мне компанию?       Катя молча кивнула. Поговорить она хотела совсем о другом.       — Слушай, как-то скучно здесь. На компринтеры я уже посмотрела, можно я домой поеду?       — Что такое, зайчик? — с искренним удивлением поднял брови Хамитяй Хамзяевич. — Вы с девчонками уже обсудили все сплетни?       — Какие сплетни, Хама, ты в своем уме? — почти прошипела в ответ Катя. — Я никого здесь не знаю. И общаться с этими дурами вообще не хочу. Так можно мне уехать домой?       Подумать только, она словно школьница отпрашивается у взрослого.       — Представляешь, что здесь будет, если все увидят, что мы с тобой уехали по раздельности? — склонившись к ней, почти прошептал он, но, чтобы не привлекать лишнее внимание, сразу же поспешил вернуться в своё первоначальное положение: — Давай без глупостей, Катя. Будь умницей. Ещё часик и мы поедем домой. Я обещаю.       — Я тебя услышала, — тяжело вздохнула она.       — Иди возьми себе ещё шампанского, угостись тарталеткой, полюбуйся на образец компринтера. Развлекайся. Всё же лучше, чем дома сидеть.       Но Катя уже не была в этом так уверена. Дома, конечно, тоже было скучно, но здесь тоже ничего интересного не нашлось. Не сказать, чтоб она как-то по-другому это всё себе представляла, но реальная ситуация оказалась куда хуже.       Ахметов, сославшись на то, что ему ещё нужно переговорить с одним из своих партнёров, удалился, и она снова осталась одна.       — Катя! — послышался сзади мужской голос. Девушка сразу обернулась. Рядом с ней стоял Валерий — бывший парень Маши Школьниковой. Когда они встречались, та по каким-то своим причинам неизменно называла его Валериком. Валерик, как достойный молодой человек, от общения с Машиными друзьями никогда не открещивался, поэтому Катя знала его довольно хорошо.       Как парень подруги, он её более чем устраивал. Валерик был надёжным, спокойным, регулярно давал Маше деньги, а потом вообще едва ли не за собственный счёт открыл ей салон красоты. Маша так сильно хотела стать независимой от мамы, что чуть не попала в зависимость от мужчины, но и здесь Валерик проявил широту души. Школьникова стала полноправной владелицей салона, ничего не изменилось даже после их с Валериком расставания. Хотя и ей стоило отдать должное — управляла своим бизнесом она грамотно, её салон процветал уже второй год. Судя по всему, железная хватка у Школьниковых передавалась по наследству.       Катя впервые задумалась, а сможет ли она управлять своим делом как Маша. Всё-таки это не так уж и легко, мало ли, какие могут возникнуть проблемы. Сможет ли она всё разрулить так, как надо? Или придётся снова скидывать всё на Ахметова?       — Эй, ты чего залипла? — вывел Катю из раздумий всё тот же мужской голос. — Привет, говорю.       — Здравствуй, Валера! — улыбнулась Катя.       — Не ожидал тебя здесь увидеть.       — Я с Ахметовым. У нас возникли кое-какие общие дела.       — Сильно. Не знал, что ты его протеже, — ограничился кивком мужчина, воздержавшись от дальнейших комментариев. За это Катя была ему даже в какой-то степени благодарна. Она уже наслушалась ахов и вздохов.       Валерик был чистейшим флегматиком. Настолько спокойных людей Кате редко приходилось видеть. Маша же говорила, что он какой-то слишком уж скучный. «С Маратом теперь-то явно повеселее…» — подумалось Кате.       Они с Валериком ещё какое-то время поболтали на отвлеченные темы, обсудили новую модель компринтера, так Катя убила ещё несколько минут.       — Как ты вообще сама? Как театр?       Катя без лишних подробностей рассказала, что в театре пока не играет — мол, много сил и времени занимает новый проект, после чего пришлось поделиться подробностями открытия студии. Валерий, в отличие от содержанок, Катин «бизнес» одобрил.       После этого разговор зашел в какую-то философскую степь. Валерик не сказать что очень уж хорошо разбирался в человеческих чувствах, это Катя хорошо знала, но в этот раз он то ли совершенно, то ли предумышленно как будто бы специально надавил на болевые точки, вроде игры на сцене, личной свободы и золотой клетки. А уж когда их внимание привлекла всё та же группа ярко разукрашенных девиц…       — Третью неделю сижу дома, в студии ремонт, делать совсем уже нечего, — пожаловалась Катя. — Не знаю, как они так живут. Знаешь, когда не знаешь, что тебе делать, жизнь ощущается совсем по-другому. Как-то совсем уже бессмысленно.       — Катя, делать нужно то, что хочется, — довольно-таки убеждающе произнес её собеседник. — Особенно таким красивым девушкам как ты.       — Сама не знаю, чего хочу, — пожала плечами Катя.       — Подумай хорошенько, — предложил ей мужчина. — А я пойду с вооон тем дяденькой кое-какие поставки обсужу.       — А, ну да, взрослые дела, — усмехнулась Катя.       — Вроде того. А ты всё-таки подумай, вдруг что-нибудь толковое в голову придёт.       Катя думала только о том, как сильно ей хотелось уйти из этого места. Уверенность в этом росла не только с каждой минутой, но и с каждым глотком шампанского. Даже выстоять здесь положенный Ахметовым час уже казалось непосильной ношей. Тем более без него…       Она внимательно осмотрела выставочный образец компринтера, немного побродила по залу, не наблюдая в своем поле зрения Ахметова, вышла на минутку на балкон и ещё погрела уши рядом с теми самыми девицами. Именно в этот момент внутри как будто что-то стукнуло. «Всё, не могу больше,» — горько подумала Катя. Её резко затошнило, в голове всё пульсировало, не то что мысли, даже зрительные образы никак не хотели толком формулироваться. Катя огляделась в поисках помощи, но все лица расплывались перед глазами, а сам зал как будто бы сжимался с каждым мгновением. Ей требовалось срочно выйти на воздух.