Дом для Мажорчика

       — Денис Игоревич, а какие у нас на сегодня планы? — Илья расслабленно плюхается на меня сверху, подпирает кулаками подбородок и лукаво смотрит мне в лицо из-под опущенных ресниц.        Я скашиваю глаза на часы — десять утра; потом на окно — дождя уже нет, но с улицы льётся бело-хмурый свет, из-за которого среднестатистическому обывателю сложно вставать по утрам; а затем на потолок — он стандартно белый. Почему-то сегодня суббота не манит меня обещанием целых двух выходных: вставать лень и мне хочется лежать в кровати до обеда.        — Никаких, — честно отвечаю я, — лежать и ничего не делать.        — Совсем? — Илья, похоже, не особо разочарован. — Тогда… Я могу принести вам завтрак, чтобы вы могли не вставать, и даже ноутбук, чтобы «ничего не делать» было не скучно… А потом коварно брошу вас на произвол судьбы и… Сбегу гулять с Дашкой?        Я снова смотрю в окно, потом на Илью, но того мерзопакостная погода совсем не отпугивает.        — Нашли время гулять, — по-стариковски ворчу я.        Илья шкодно улыбается, перекатывается на другую сторону кровати и закидывает руки за голову.        — Сначала мы пойдём на репетицию за Дашкиным ухажёром, у неё новый парень — танцует в балете, она хочет нас познакомить. Потом, наверное, куда-нибудь в антикафе или в «Кошкин дом», а вечером я планирую очень не хорошо себя вести и нарушать ваши запреты, — с предвкушением перечисляет он.        Я поворачиваюсь на бок, чтобы мне было его лучше видно:        — Пить, курить и трахаться?        — Только первые два, — уточняет Илья. — Можно?        — Нельзя, — ожидаемо отвечаю я.        — Совсем-совсем нельзя или чуточку, ну вот самую капельку, можно?        — Смотря, что ты подразумеваешь под «самой капелькой», — включаюсь я в игру.        На самом деле допускаемых границ всегда две. Контрольная — за которой следует мой неизбежный гнев, и условная, нарушение которой нами подразумевается.        — Один кальян там точно будет и либо коктейли, либо слабоалкоголка, — отчитывается Илья, — я ещё не знаю, что там за компания, но, поскольку с нами Даша, всё должно быть цивильно.        Знаю я его цивильно. Прошлый раз они цивильно танцевали танец маленьких лебедей под уличного скрипача. Вместе с Дашей, ясное дело.        — Вот давай без всего того, что содержит в себе корень «алко».        — Хотя бы один можно?        — Хорошо, один, — иду на уступки я.        Невозможно в их возрасте собраться компанией и взять без всеобщего осуждения слишком нейтральный напиток. Это надо быть или принципиальной занудой, или язвенником-трезвенником.        Илья капризно закатывает глаза, но я уже черчу воображаемую линию:        — Принесёшь мне свой чек. Всë лишнее в нём конвертируем в «витамин P», количество и степень воздействия зависят от уровня градуса, — фактически я дал добро на что-то больше, чем один коктейль, и Илья это прекрасно понимает.        — А можно авансом? — неожиданно спрашивает он.        — Что?        Илья бодро скатывается с постели, подходит к шкафу, достает паддл и приносит мне.        — Я точно знаю, что не смогу удержаться от искушения и не взять текилу-санрайз, — покаянно вздыхает он, протягивая мне паддл, и я просто теряю дар речи от восхищения его наглостью.        — Та-ак, — медленно тяну я, вылезая из-под одеяла. Илья беспокойно моргает — не переборщил ли? Нет, солнце, в самый раз.        — Вы не подумайте, — торопливо говорит мой нижний, — это я не в смысле, что берега попутал. Просто, эм… Беспокоюсь за ваше настроение. Ничего так не бодрит, как лёгкая порка с утра, правда?        Он склоняет голову на бок как наивный щенок. Я же с трудом удерживаю суровое выражение лица.        — Что-то в последнее время мы с тобой зачастили с этим делом, — задумчиво говорю я, взвешивая в руке паддл. Не то чтобы мне надоело или ещё что, однако подобный энтузиазм невольно вызывает вопросы.        — В последний раз был за щётку, а это когда было! — почти возмущённо говорит Илья.        — Мажорчик плохо на тебя влияет, маленький провокатор, — устраиваясь поудобнее, говорю я, — принеси стул… нет, не на колесиках. Из зала, устойчивый.        Илья нервно прикусывает губу, послушно кивает и идёт за стулом. Я смотрю, как он забирается на него коленями, кладёт локти на спинку и прогибается в пояснице. Оля называла это «поза кошечки».        — Что? — спрашиваю, глядя на то, как он неуверенно переступает коленями.        — Поза дурацкая, — честно отвечает Илья, отводя взгляд. Я встаю, обхожу эту конструкцию и ловлю его за подбородок, чтобы насладиться тем, как его щëки постепенно заливает румянцем.        — Ой, а сама затея не дурацкая? — фыркаю я.        — Мне нравится эффект присутствия, — неожиданно говорит Илья и краснеет ещё сильнее, — вот вас нет, а ощущение есть. Зудящая задница — хороший способ.        — Если я выдеру тебя так, чтобы ощущений хватило до вечера, то завтра у тебя будет жутчайшее похмелье, а мне таких «авансов» не надо, — отвечаю я, легонько шлёпая его по откляченной заднице. — У меня есть другая идея, вставай.        Я залезаю в шкаф, в ящик для белья. Один сексшоп, когда делаешь у них покупки на крупную сумму, часто дарит своим клиентам всякую мелочëвку из разряда: никто не покупает, возьмите даром. Свечи со стрёмными отдушками, мыло в виде половых органов или дешёвую повязочку на глаза. Я нахожу нужную коробку и через всю комнату кидаю Илье.        — Надевай.        — Что? — Илья несколько секунд смотрит на коробку, потом роняет её на кровать и едва ли не шарахается от неё в сторону. — Ни за что!        — Давай-давай! — я в предвкушении устраиваюсь на компьютерном стуле. — Минимум неудобств, но гарантирую — эффект присутствия будет стопроцентный. Ты всю встречу будешь думать исключительно обо мне, который заставил тебя напялить эту прелесть.        С удовольствием наблюдаю, как Илья осторожно распаковывает сначала коробку, а потом пакетик. А что, очень даже прилично. Вполне себе нейтральная сеточка, без всяких там рюшечек и бантиков. На коробке вообще раскрас «под леопарда».        — Боже, какой стыд… Давайте лучше паддл? Пожалуйста!        Но я уже вошёл во вкус.        — Ну уж нет, мой хороший, давай надевай, не капризничай.        Эти сорок секунд, которые Илья тратит на то, чтобы переодеться, становятся самыми сладкими в моей коллекции «Сконфузь Илью».        — Повернись? Ага… Ты зря волнуешься, очень прилично смотрится, ну-ка, давай к зеркалу.        Илья, о чьë лицо можно без проблем прикуривать сигареты, протестующе мотает головой. Мою меланхолию как рукой снимает и я бодренько гоню его лёгкими шлепками в коридор к большому зеркалу.        — Ну, нормально же, чего ты. Особенно спереди. Руки убери! А вот теперь можно и паддл. Марш на стул.        Когда я беру в руки девайс, выражение лица у Ильи несчастно-умоляющее. Видимо, и без того неудобная поза в подобном белье становится для него невероятно бесстыдной.        — А удобно, — оцениваю я вид сзади, — не надо отвлекаться, чтобы в процессе стянуть с тебя трусы. Всё, так сказать, уже в готовом виде. Заставить тебя на постоянку такие носить, что ли? — интересно, чем руководствовались в магазине, когда подкладывали такой подарок? А ещё: неужели у подобного белья универсальный размер? Хотя резинки-то тянутся…        — Не надо! — поспешно говорит Илья. — Они ужасно неудобные!        — Врëшь, — добродушно отвечаю я, — гугл говорит, что джоки изначально делались для занятий спортом. Так что, наоборот. Они должны быть гораздо удобнее, чем обычные трусы.        — Вот тот, кто это придумал, вот тот пусть и носит! — сердито говорит Илья и с оханьем прогибается от первого шлепка.        По-своему, Илья оказался прав. Лёгкая порка с утра действительно бодрит. В прекрасном настроении я завтракаю, слегка прибираюсь на кухне (ровно до тех пор, пока это действо приносит мне удовольствие), мариную на ужин куриные голени в аджике и усаживаюсь за сериальчики.        Поэтому, когда за два часа до ожидаемого раздался звонок в дверь, меня это слегка озадачило. Илья буквально минут пятнадцать назад отправлял мне страдальческое сообщение с кучей восклицательных знаков, Алексей давно уже предупредил, что его выходные отданы Лизе и вроде как сегодня ночью его можно не ждать, а больше ко мне приходить некому. Несколько секунд я лениво размышляю: а не сделать ли мне вид, что никого нет дома, но потом звонок повторяется, и я недовольно иду открывать. Да, надо было сделать вид, что меня нет.        На пороге с очень решительным видом стоят Лиза и Мажорчик.        «Когда речь идёт об интересах, они быстро вылезают наружу. На то они и интересы».        — Денис Игоревич, здравствуйте! — деловито заявляет Лиза. — У нас к вам парочка вопросов!        Она решительно делает шаг вперёд, явно планируя снести меня своим напором, но я остаюсь на месте, и она едва не утыкается носом мне в грудь. Несколько секунд мы буравим друг друга взглядами, а потом она сдаётся:        — Пожалуйста. И… кхм, извините за вторжение. Надо было предупредить.        — Добрый вечер, Лиза, Алексей. Проходите, — я делаю шаг в сторону, пропуская обоих в квартиру.        — Тапочки, — я достаю ей гостевые тапочки из тумбочки (бесстыдно спиз… экспроприированные Ольгой в каком-то отеле: «О, как круто, многоразовые тапки — постирал и можно снова давать! Сплошная экономия!»), забираю куртку и кивком приглашаю в большую комнату.        Пока Лиза с интересом осматривается, я убираю с дивана плед и ноут, чтобы они могли сесть и иду ставить чайник.        — Итак? — чопорно устраиваюсь в кресле и готовлюсь к потоку обвинений.        Мажорчик, явно накручивая себя праведным возмущением, сердито косится на меня из-под челки. Лиза же готовится толкать речь и подбирает слова.        — Почему вы нам ничего не сказали? — вместо Лизы выпаливает Мажорчик. — Ещё и мне велели молчать и ничего не говорить!        Мне очень хочется его одëрнуть, но я напоминаю себе, что в данный момент мы все — равнозначные участники беседы.        — Но у тебя это всё равно не получилось, видимо? — интересуюсь я, вспомнив Лизины рассуждения о «нетакусечности» Алексея.        Кудряшке хватает совести немного смутиться.        — Оно случайно вышло и… Это сейчас не важно! Лизе вы тоже ничего не сказали!        Лиза мягко кладёт руку ему на колено, и я вижу достаточно интересный микс в её взгляде: что-то среднее между успокаивающим «Не кипишуй» и решительным «Говорить буду я».        — Мы неправильно начали разговор. Извините, Денис Игоревич, мы действительно повели себя некорректно, — начинает она тоном профессионального психотерапевта, — нельзя было врываться вот так с претензиями, но мы были немного ошарашены, когда узнали обо всём. Я понимаю, что вы это не из вредности делали, но всё равно.        — Учитывая то, из-за чего вы пришли, то слова о корректности не самые подходящие, — вздыхаю я, думая о том, кто ещё перед кем извиняться должен, — будем считать, что мы квиты. Давайте-ка на секунду спрогнозируем ситуацию, что мы все изначально были открыты друг перед другом.        Я делаю паузу и продолжаю:        — Алексей, познакомься, это Лиза. Лиза — тематик, она позиционирует себя как Верхняя. У неё нет никакого опыта, кроме теоретического, поэтому на тебе она будет учиться и набивать шишки. Привет, Лиза, познакомься, это Алексей. Он тоже тематик, и он нижний. Он два года провёл в достаточно токсичных отношениях и сформировал у себя в голове неправильную, более того, очень опасную картинку. Алексей любит провоцировать, он хочет всего и сразу и будет добиваться этого всеми способами. Ещё ему нужна твёрдая рука, причём, желательно, двадцать четыре на семь.        В комнате становится тихо. Лиза и Алексей смотрят друг на друга, и моя секретарша первая отводит взгляд.        — Представь, что я познакомил бы вас, сразу открыв все карты. Может, даже предупредил заранее. Алексей, ты бы согласился на встречу?        Кудряшка молчит, но мы оба знаем, что бы он мне ответил. Его вкусы полностью заточены на конкретные такие требования и ожидания.        — А ты, Лиз? Как бы среагировала на предложение познакомить тебя с таким потенциальным нижним?        — Я бы отказалась. При таком раскладе я бы снова побоялась не оправдать ожиданий, — ей хватает смелости сказать обо всём вслух, — вряд ли бы мы остались довольны друг другом.        — Будем откровенны, — признаю я, — к середине всей этой катавасии со знакомством я уже убедился, что повёл себя как мудак. Однако, вы были довольны друг другом в течение этих двух недель, и, мне кажется, раз поднялся вопрос о вкусах в постели, вы оба нашли друг в друге плюсов значительно больше, чем минусов.        Лиза чуть розовеет и отводит глаза. Мажорчик, наоборот, выпрямляется, готовый показать зубки.        — Смею надеяться, что их окажется достаточно, чтобы Алексей смог найти терпения помочь тебе набраться опыта, а ты — выдержать его заскоки и провокации, — невозмутимо заканчиваю я.        На кухне свистит чайник, и Лиза невольно вздрагивает, поворачивая голову на звук. Я вижу, что она сейчас с удовольствием сбежала бы на кухню под предлогом приготовить чай, чтобы немного упорядочить в голове мечущиеся мысли. То, что они с Кудряшкой узнали друг о друге, но не успели осознать, теперь вертится у неё в голове.        — Алексей, сделаешь чай? — прошу я, убирая с доски одного из раздражителей.        С другой стороны, ему тоже сейчас надо подумать. Дроп — штука непредсказуемая, и разочарование — один из самых популярных факторов, его вызывающих. А Лиза сейчас определённо не дотягивает до его планки привычного стандарта.        Прежде, чем я успеваю придумать повод тоже оставить гостью, Лиза сама находит решение:        — Денис Игоревич, а не подскажете, где у вас…        — Вон там, — я понимающе указываю на нужную дверь. Елизавета облегчённо вздыхает, благодарно улыбается мне и скрывается за дверью ванной комнаты.        — У меня раньше не было девочек! — страшным шёпотом говорит мне Мажорчик, возвращаясь в гостиную с подносом. — Ну, не в смысле совсем, а в Теме! Родион говорил, что место женщины снизу, а тех, которые лезут в доминирование, просто мало э… ну, вы поняли!        «Он ещё и сексист. Глядишь, полное бинго соберу…» — мысленно добавляю я очередной ярлык псевдо-Джекману, радуясь тому, как легко Кудряшка назвал его по имени.        — Бред, — ровно говорю я, — в этом вопросе, как и во многих других, женщины ни в чëм не уступают мужчинам.        — А если мне не понравится? — задаёт он вопрос, который я ожидал от Лизы, а не от него.        — Будем искать дальше, — пожимаю я плечами, — ты, главное, помни про расстановку приоритетов. Сначала человек, потом всё остальное.        К нам возвращается Лиза. В чашку с чаем она вцепляется как в спасательный круг.        — Я так понимаю, — собирается она с духом, — сначала ответ должен дать Алексей?        — А это имеет какое-то значение, кто из вас будет первым? — удивляюсь я. Как по мне, всё уже и так ясно, только оба почему-то тянут кота за хвост.        — Я согласен, если что, — торопливо говорит Мажорчик и смотрит на Лизу.        Та серьёзно кивает, набираясь решимости:        — Я тоже, — и тут же добавляет, — но тогда вам точно придётся мне всё рассказать, показать и научить.        — Это я уже понял, — киваю я, понимая, что бегать от судьбы — дело бессмысленное и очень энергозатратное, — начнём с простого. С ожиданий и договорённостей. Кто чего друг от друга хочет. Как вы это всё видите в идеальном разрезе. А также то, что вы дать друг другу никак не сможете.        — Табу? — уточняет Лиза.        — И табу в том числе. Сформулируйте, можете записать, но самое главное — быть готовым сказать об этом, глядя в глаза. Если не можешь попросить о желаемом прямо, значит не так оно тебе нужно, я считаю.        У Мажорчика взгляд умудрëнного опытом. Лиза, наоборот, поднимает на меня вопросительный взгляд.        — Рассчитывать на то, что твой партнёр телепат — так себе занятие, — поясняю я, — не тешьте себя надеждами, что второй поймёт ваше желание. Мало того что это бесперспективно, так ещё и опасно. Поэтому начинать следует с откровенности.        Я откидываюсь в кресле, переплетая пальцы под подбородком. Чувствую себя, если не Йодой, то кем-то около. Вот так и начинают… Сначала несколько последователей, потом они приводят еще кого-нибудь, первый мастер-класс, свой телеграмм-канал, парочка показательных лекций в «Пределе»…        «Да ну, нахер мне это счастье?» — перебиваю собственную мысль. С этими отстреляться и вести себя тише воды, ниже травы. Никого не подбирать на остановках, не реагировать на провокационные значки и не устраивать ничьи отношения.        — Например, — прерываю молчание и чуть наклоняюсь вперёд, пристально глядя Мажорчику в глаза, — Алексей, я сейчас очень хочу задать тебе крепкую порку. За твой длинный язык. Причём так, чтобы ты минимум три дня садился с величайшей осторожностью, а рот открывал, только предварительно спросив у меня письменное разрешение! — я перевожу взгляд на ошарашенную моим напором Лизу, обезоруживающе улыбаюсь и добавляю. — Ну как-то так.