Странствие по необъятной

Это было апрельское утро. То самое время, когда снег начинает сходить с улиц, оставляя за собой слякоть и лужи на всю дорогу. Воздух стал теплее, иногда дул практически незаметный ветер. Витал запах весны. Прохожие сменили тёплые пуховики на лёгкие пальто и плащи. И как назло именно этим прекрасным утром Альберт опаздывал в университет. Он надеялся успеть хотя бы ко второй половине пары, а в крайнем случае пересидеть в библиотеке или на кафедре, заполняя посещаемость. Крайний случай все же наступил. Возле университета Альберт оказался за полчаса до конца пары, поэтому он решил на неё не идти. К тому же, преподаватели его любили как минимум за то, что он сдаёт все работы вовремя и помогает с заполнением таблиц. Альберт занял столик в библиотеке, положив на него портфель и прошёл к стеллажам. Он знал, что необходимые ему справочники по юриспруденции довольно тяжело найти в силу того, что их быстро разбирают студенты, и поэтому не был удивлён, когда не нашёл их на полке. Он взглянул на часы. До начала следующей пары было ещё около сорока минут, поэтому Альберт решил прогуляться до кофейни. Уже там он заказал себе стакан латте с карамельным сиропом. За столиком в дальнем углу сидела девушка. Альберт знал её. Она училась на втором курсе экономического и судя по всему была ответственной за посещаемость своей группы. Альберт часто пересекался с ней на кафедре, когда они оба заполняли таблицы. На столе лежали несколько справочников по менеджменту и правовой этике. Среди них был и тот, что искал Альберт. Парень не мог вспомнить её имя, хоть и слышал его много раз. Альберт зацепился взглядом за надпись на стакане и мысленно поблагодарил людей, которые додумались писать имена клиентов. Парень подошёл к её столику и легко тронул девушку за плечо. -Привет, Дарина. Могу я подсесть? -Да, конечно, - она принялась сдвигать в кучу разложенные в хаотичном порядке вещи. Альберт поставил латте на деревянную поверхность, отложил рюкзак на другой край лавочки и сел сам. -Я вообще-то к тебе по делу. -И по какому же? - Можешь одолжить справочник на двадцать минут? Я пытался найти его в библиотеке, но ты, кажется, забрала последний экземпляр. - Вообще без проблем. Право не самый главный предмет на моем факультете, да и двадцать минут ничего не решат. Альберт взял нужную книгу, достал толстую тетрадь и принялся писать конспект, параллельно отхлебывая кофе и отвлекаясь на разговор. Дарина оказалась не только милейшей миниатюрной девушкой с густыми чёрными волосами и зелёными глазами, но и прекрасным собеседником. Она не была лишена чувства юмора, имела хороший на взгляд Альберта вкус в музыке и фильмах и спрашивала, если ей было что-то непонятно. Она старалась поддержать разговор и проявляла свою заинтересованность. Альберт, честно говоря, был очарован. *** Добираться до Диксона из Воркуты было тем ещё удовольствием. Мало того, что Альберту пришлось раскошелиться на самолёт, а после добираться из аэропорта на допотопном автобусе, Диксон находился буквально на краю земли, и в то время, как в средней полосе России только – только выпадал первый снег, на севере вовсю правили морозы. Декабрь начался буквально пару дней назад, но воздух уже охладился до двадцати пяти градусов. Альберт, проживший всю жизнь на севере, привык и к более страшным холодам, когда вода на улице моментально замерзает и даже в квартирах приходится сидеть в шерстяном свитере. Поэтому он уверенно застегнул куртку до самого носа и обязал вокруг шеи вязаный шарф. Гостиница оказалась практически пустой, не считая пары человек, приехавших вместе с Альбертом. Да и они задерживаются ненадолго. Парень снял одноместный номер, который оказался очень даже приличным, несмотря на смехотворно низкую стоимость. Альберт быстро расправился с вещами и заселился в комнату. Она была довольно светлой и уютной. Персиковые обои, хоть и кое где потрескавшиеся, делали белый свет мягче. На высокой постели с хрустящими простынями лежали несколько шоколадных конфет в качестве комплимента от заведения. Альберт удивился, когда увидел их – насколько он знал, так делали только в люксовых отелях. Альберт арендовал номер на два дня, а после должен был отправиться дальше. В Диксоне не было ничего интересного, да и в целом ничего, кроме церкви и закрытого на время морозов порта. Посёлок, находившийся в изоляции от остальной части страны, не представлял ценности для туристов, но здесь была до ужаса тоскливо-приятная атмосфера. До почти трехмесячной полярной ночи оставалось две недели, а это значило, что начался сезон северных сияний. На деле выходило так, что Альберт остановился в Диксоне не на два дня, а на один, потому что от первого дня осталась лишь вторая половина, и он вымотался после долгой дороги. Так что все, на что ему хватило сил – пройтись до порта. Перед ним открывалась бесконечная гладь замерзшего пролива, впадающего в Северный-Ледовитый океан. Казалось, что слой льда был толщиной в метр. Несмотря на то, что порт сейчас не выполнял своих функций, в сторожевой будке были несколько рабочих. Дело шло к ночи, поэтому Альберт вернулся в гостиницу и уснул, как только его голова коснулась подушки. Очнулся он, когда на улице было ещё темно. В номере было холодно, несмотря на то, что отопление было выкручено на полную мощность. Он поплотнее закутался в теплую пижаму и натянул одеяло до шеи. Спать больше не хотелось, но и вставать тоже. Альберт вслушался. За окном бушевал обжигающий ледяной ветер, и парень чувствовал, что он принесёт метель. Где-то вдали, хоть это слово и не особо подходило для посёлка, состоящего из трех улиц, завывала собака. Альберт думал. О том, что деньги, откладываемые на протяжении года закончатся где-то под Владивостоком, а если повезёт, то на обратном пути. Альберт не тратил деньги ни на что, кроме дороги и товаров первой необходимости. Он не покупал сувениров – не видел в этом смысла, ведь лучшим напоминанием были фотографии. Они хранили в себе моменты, а всевозможные магниты и блокноты были бездушными безделушками. Альберт думал о том, что возможно, ему придётся задерживаться в некоторых местах, чтобы заработать на обратный путь. Он думал о том, что поступил неправильно и жестоко, сорвавшись с места и уехав, никого не предупредив. У него было прошлое, и он от него бежал, оставляя близких людей наедине с роем мыслей. Он съедал себя заживо, когда вспоминал, что умей он говорить, он бы не скитался из города в город в одиночестве. Неясная тоска преследовала Альберта до самой тьмы. У него не было ни сил, ни желания покидать номер, благо он договорился с администратором о том, чтобы еду приносили в номер. К вечеру температура опустилась до тридцати градусов мороза. Несмотря на это Альберт почувствовал какой – никакой прилив сил. Он быстро застегнул чёрные джинсы и достал из чемодана старый растянутый, но тёплый красный свитер. Во внутренний карман куртки он сунул полароид. Альберт захлопнул зверь номера и, поздоровавшись с сидящей в холе администратором, вышел на улицу. Мороз приятно щипал щеки. Блестящий снег хрустел под ногами. Парень остановился за углом гостиницы; там, куда не доходили свет из окон. Альберт натянул шапку на уши, снял перчатки и закурил. Огонёк зажегся далеко не с первого раза. Альберт вдохнул. Лёгкие наполнились терпким обжигающим дымом вперемешку с ледяным воздухом. Гостиница стояла на краю посёлка, так что Альберт видел впереди между домами заледеневший пролив. Он завис, глядя в одну точку и очнулся, когда фильтр обжег его пальцы. Альберт кинул бычок в сугроб. Он заметил что-то странное : все вокруг стало будто светлее. Он поднял глаза на небо. Бесконечная тьма была разрезана синими и зелёными всполохами, сверкающими и переливающимися. Альберт замер в удивлении. Его взгляд был прикован к увиденному и он жадно впитывал его. В наушниках играл советский пост-панк, а Альберт впервые в жизни собственными глазами видел северное сияние.