Сапфировые слёзы

В поместье Ким стояла гробовая тишина, на рассвете главный альфа в своих лапах принес младшего господина. Сокджин был в гневе от ярости, ведь его сын подвергся риску. Только он не знал, насколько риск был велик. Серый дракон, нависая над землей, передал спящего сына Джину. И только после этого опустился мощными лапами на землю. Ноздри раздувались, выпуская пар: еще немного и пламя вырвется из пасти. - Уноси его. Закрой ставни и двери, выпроводи всех из дома, чтобы только втроем были, – рычание дракона сотрясало стены поместья. - Ты свихнулся, – орал Джин на мужа. - Сейчас тебе лучше замолчать и сделать, как я сказал, – дракон развернулся и взмахнул крыльями. Мощное тело без труда оторвалось от земли, и пламя вырвалось на волю, очерчивая владения дракона. Сокджин привык, что его муж — мягкий и ласковый, и он прекрасно понимал, что альфа такой только с ним. Но сейчас перед ним был зверь, который готовился защищать своё до последнего. Джин не понимал, что происходит. Драконья сущность мужа сейчас метила территорию, очерчивая границы, которые пересекать нельзя. Зверь указывал всем, что он не потерпит вторжения на свои земли. Тихий стон привлек внимания Джина, и он наконец-то посмотрел на белоснежное лицо своего сына. Испарины пота выступали на его висках, губа была закушена в кровь. Новый болезненный стон, и тело Юнги выгибается дугой. Сокджин понял всё сразу, и поведению мужа больше не надо было пояснений. Поместье опустело в считаные минуты. Дворецкий в страхе поглядывал на мечущегося в небе дракона, закрывал окна. Он — единственный, кому Сокджин позволил остаться рядом. Старый дракон верой и правдой служил ещë его родителям, и сейчас он, как часть семьи, оставался рядом. - Согюн, подготовь воды, много воды. У нас предстоят тяжелые ночи, – вытирая пот со лба Юнги и прикладывая холодное полотенце, с беспокойством всматривался в лицо, которое исказила гримаса боли. – Не должно всё так быть! Всё происходить должно постепенно. О, луна, зачем такие испытания ты посылаешь моему сыну? Ответом Джину был лишь стон, что сорвался с искусанных губ. Кровавая дорожка уже тянулась от их краешка и где-то терялась в вороте рубахи. Тело выгибалось, а Джин пытался его удержать. - Господин,– тихий голос дворецкого привлек внимание. – Я думаю, это пригодится. Джин со слезами на глазах смотрел на кожаные ремни в руках своего слуги. Он понимал, что выхода нет, от этого было ещë больнее. Он сам прекрасно помнит, как больно эти ремни врезаются в кожу. Магия, что пытается вырваться из тела и расправить крылья, которых ещë нет, безжалостна. Крылья дракончики растят долго, и зачастую процесс этот безболезненный. Но не тогда, когда в этот же момент происходит взросление организма омеги. Течка, спровоцированная появлением истинного, срывает все блоки, и дракон, что до этого развивался постепенно, стремится вырваться наружу. И тогда только богам известно, выдержит ли омега. Сокджин выдержал, но его отец тогда чуть не умер, охраняя своего сына, и не пуская дракона, что потерял контроль, к своему омеге. Смахнув слезу, Джин с тоской посмотрел в окно, в котором он ещë видел силуэт дракона. Намджун готовился к обороне, поэтому заставил отослать всех. И омега только надеялся, что его супруг раньше времени не убьет соперника, ведь он сам хотел оторвать ему хвост. Очередной стон привлек его внимание. Не время сейчас забываться. - Давай ремни. Закрывай остальные окна, магия начинает вырываться. Скулящего и извивающегося сына он жестко привязывал к кровати. Один ремень за другим, прочно сковывали тело юного дракона, не позволяя ему вырваться и навредить себе. И уже не стоны вырывались из приоткрытых израненных губ, а первые крики. - Да почему же всё так? Ты вот только на поправку пошел, где ты успел встретить своего истинного? – и Сокджин замер с полотенцем в руках, прикрывая глаза и давя в себе злобу, он всё понял. – Намджун! Я твоего брата сам убью. Дракон, что парил в небе оскалился, услышав крик своего мужа. Джун был с ним солидарен, он позволит потом Джину с Хосоком сделать всё, что только он захочет, а сейчас он ждал. Время тянулось медленно в ожидании, он уже слышал крики сына. Будь проклят чуткий слух зверя, каждый крик боли разрывал его сердце. *** Открыв глаза, Хосок оскалился: его окутывал аромат, от которого зверь внутри рвался с цепей. Зрачки уже давно были вертикальными, отливая самой кровавой тьмой. Зверь подчинял себе человеческую сущность. Он терял контроль. Скользящей походкой он шел туда, куда манил его запах. Двери в свои покои он просто вышиб, и человека больше не было. Драконья сущность взяла верх. Его омега. Хищник, не торопясь, подкрадывался к своей добыче, но кровать оказалась пустой. Аромат кружил голову, когти разрывали одеяло, в которое совсем недавно был укутан его омега. - Мой! – рев взбешённого дракона долетел до поместья Кимов. Неторопливые шаги: он шёл за тем, что принадлежит ему. И уже не человек перед замком, а огромный, черный, как сама тьма, дракон. Один взмах — и ветер вырывается из-под мощных крыльев. Второй — и тело, словно перышко, отрывается от земли. Еще один взмах — и дракон несётся уже туда, где солнце окрашивает небо в яркие цвета. Он стремится за тем, чтобы солнце растеклось по его крыльям, чтобы согрело его израненную душу и искалеченное тело. Дракон рвётся к тому, кто поймёт его, услышит. Солнце словно играет драгоценными камнями на шкуре дракона: черный агат, черный обсидиан, оникс, опал и черный сапфир. Дракон летит туда, куда зовёт его сердце, о существовании которого он и не представлял. *** Рев дракона, что защищает своё дитя, до боли резанул по сердцу Джина. Его муж там, он будет защищать свою семью до последнего. Зверь, что потерял человеческий облик и движим лишь одними инстинктами, опасен даже для своего омеги. Поэтому Намджун сейчас,как и когда-то отец Джина, вылетел встречать зверя. Крови прольется много, и омега молил, чтобы оба выжили. Нежные руки обтирали ослабевающее тело, что билось в агонии. - Больно. Папочка мне больно, – хрипел Юнги. – Пить. Хочу пить. Как же больно. Джин, глотая слезы, подносит бокал к губам Юнги. Но тот не в состоянии даже глоток сделать, вода льется по его губам и щекам, смывая кровавые дорожки от искусанных губ. - Маленький мой, ты со всем справишься. Я же смог, значит, и тебе это под силу. Омега таким образом пытался себя успокоить. Нет, он прекрасно понимал, что и организм слабый, и дракон только начал внутри расти, но усердно отгонял плохие мысли, прикладывая полотенце ко лбу сына. Магия уже бурлила вовсю, и Джина от неё уже тошнило: сильная, дикая и необузданная. Она вырывалась наружу, заставляя подчиниться. Если бы не родственные нити, то Джин, наверное, уже валялся в ногах сына. Доминирующая магия правящего рода. - Омега под стать своему альфе, – фыркнул Джин. – Сына, я надеюсь, когда ты всё-таки расправишь свои крылья, ты сам откусишь хвост Хосоку. - Я чувствую его, – неосознанно шептал Юнги. - Еще бы ты его не чувствовал, – Сказал Джин, вытирая очередную кровавую дорожку, на этот раз не из губ. Натянутые ремни прорезали кожу омеги, сила, с которой он вырывался, была поразительна. В очередной раз он поблагодарил дворецкого — за ремни, сам бы он не удержал Юнги. Тихий рык из его груди привлек Джина, он наклонился, чтобы поменять полотенце. В этот момент глаза Юнги распахнулись. Золотистые вертикальные зрачки внимательно наблюдали за действиями Джина. - Ну, здравствуй. Золотые глаза, очень интересно. И не рычи на меня: так надо, ты же сам понимаешь, что я не могу сейчас тебя отпустить. Ты ещë не соединился с сознанием моего сына. Ты очень сильный, но он — нет, помоги ему. Глаза на миг закрылись и тут же снова распахнулись, устремившись в сторону окна, которое сейчас было закрыто. И тихий скулеж туда, где в щелях ставней было видно небо. И снова рык, юный дракон попытался вырваться, но лишь причинил телу новую боль. А в раскатах грома было слышно, как в небе встретились два дракона. Один защищал свой дом, другой хотел заполучить того, кого уже считал своим. Они оба прекрасно слышали стоны боли омеги, которого опять накрыла агония, что разрывала тело и перестраивало его. Дракон взлетит лишь тогда, когда оба его крыла прорежутся и они в состоянии будут держать его. И для этого тело подвергается трансформации, оно полностью перестраивается. Потоки магии начинают совсем по-другому циркулировать, подпитывая тело. Организм юного эльфа сейчас перестраивался, трансформировался в драконий, но сознание сопротивлялось. Эльфийская сущность не хотела впускать драконью. Но доминирующая драконья сущность брала верх.