Сапфировые слёзы

Сокджин с любовью рассматривал своего младшего сына. Намджун, как и обещал, нашел самую красивую колыбельную, которая сейчас стояла в их покоях. Не торопясь, он подошёл ближе, выпуская ауру и щедро делясь любовью. В ответ его окатило такими же чистыми и искренними чувствами. — Ты у нас такой красивый. Расти скорее, папа тебя очень хочет увидеть. — Ты с кем разговариваешь? — Намджун в одном полотенце вышел из душа, стряхивая воду с отросшего ежика волос. — С сыном. Ты бы тоже мог с ним поговорить. Он же всë чувствует, не будь чурбаном. — Я на него обижен. — Ты обижен на яйцо? — Ну не совсем обижен, — возмутился Джун. — Но он уже сейчас должен понять, кто у нас в семье альфа. — Блять, Намджун! Даже я сейчас засомневался в этом. Ты соперничаешь с сыном, который даже еще не вылупился. — Я — нет, — фыркнул обижено Намждун. Нежный смех Джина, и изящные руки обняли мощное тело супруга. — Да ты ревнуешь, любимый. Не надо. Ты — моя жизнь. — Джин, ну ты чего начинаешь... — Сопел Намджун, но его руки до хруста прижали к себе хрупкое тело супруга, и он со стоном вдыхал в себя дурманящий аромат Сокджина. — Он же — часть нас. — Наверное, я просто соскучился. Мне стало тебя не хватать, — Джин уже сидел на кровати, а голова Джуна покоилась на его коленях. Грозный и мощный дракон, которого боятся, сейчас в полуобнажённом виде жаловался супругу, что ему не хватает внимания. — За последнее время случилось много всего, и мы как будто отдалились. Объятья Джуна на талии супруга становились все крепче, а его горячее дыхание в области живота запускало рой мурашек по телу Джина. Дыхание учащалось. Они действительно соскучились друг по другу. Сокджин внезапно обнаружил, что мощное тело супруга нависло над ним. Жадный, собственнический поцелуй, стон капитуляции, и его руки обвились вокруг шеи Намджуна, прижимая к себе как можно ближе, теснее. Жажда, внезапно проснувшаяся, разгоралась всё сильнее, и уже руки жадно скользили по оголённой спине, царапая, выплескивая пробудившуюся страсть. Намджуна уже потряхивало от нетерпения. Такой мягкий и сладкий Джин и весь его. Блуза, скрывающая желанное тело, разлетелась в клочья, и вот уже губы скользят по изящной шее, заставляя Джина плавиться в руках супруга. Жалящие поцелуи по всему телу, и укус. Зубы прочно сомкнулись на метке, обновляя её, подтверждая, что пара только его и никто не смеет даже смотреть на него. Дракон внутри заурчал от удовольствия. Покрывая поцелуями тело Джина, Намджун порыкивал и закатывал глаза, наслаждаясь. Джин стонал, выгибаясь в руках мужа, все громче и громче. Страсть туманила мозг, а жадные руки Намджуна превращали его в воск, он плавился от возбуждения. Изголодавшиеся друг по другу, они просто забыли, что не одни в комнате. Когда губы Намджуна накрыли возбуждённый член Джина, он закричал от блаженства, и их окатило мощной волной страха. Сокджин, пришедший в себя, оттолкнул Намджуна, накинул простынь и подлетел к яйцу. — С папой всё хорошо. Прости, маленький, что напугали, — его трясло от неудовлетворенности. Тело было словно оголённый провод, но он пытался успокоить сына, проклиная себя, что увлёкся и забыл. — Сокджин? — прохрипел Джун вопросительно. — Не сейчас, Намджун. Безумный рык, и Намджун, в чём был, просто выпрыгнул в окно, и уже дракон, расправив крылья, с рыком летел к озеру. Долетел, он камнем упал в него. Холодная вода совсем не помогла остудить его пыл. Он шёл к поместью, мечтая кого-нибудь четвертовать, а у дверей его ждал сюрприз. Абсолютно обнажённый, злой, как дьявол, и неудовлетворённый Джун с интересом смотрел на незванного гостя. Хосок стоял возле поместья Кимов и нервно переступал с ноги на ногу. В его руках был букет из чёрных тюльпанов, что можно достать только на самой высокой вершине их гор. Он с каким-то трепетом их нарвал и теперь ждал, как же на них отреагирует Юнги. — У тебя есть удивительное свойство появляться именно тогда, когда мне нужно выпустить пар, — Хосок резко обернулся к говорившему. — Намджун, какого хуя? Выглядишь,я б сказал, не очень. — Семейная жизнь довела. Кто ж знал, что быть отцом так сложно. Ты чего приперся? Я тебя в гости не приглашал. — Я не к тебе. Я к своему омеге. — К своему? Ты в этом так уверен? — В чем? — Хосок насторожился, тело Намджуна стало покрываться чешуей, и он явно был зол. — В том, что это твой омега. — Да, — Два шага назад от разъярённого брата. — Это мой сын, и он уже достаточно настрадался от тебя, — гневный рык, и уже дракон выпускает столп пламени в правителя. Хосок в ту же секунду обернулся, пламя Джуна его шкуру даже не подпалило. И уже два дракона ходили кругами вокруг друг друга, поочередно выпуская ауру и сопровождая её огнем в сторону противника. — Папа! — Юнги, разбуженный происходящим,с криком залетел в спальню родителей. — Они что, опять? Сокджин, который уже успел одеться, прижал к себе сына, и вот так, в обнимку, они вышли на балкон. — Это не бой на смерть. Они меряются членами. — Я не понял, — вопросительно посмотрев на Джина, Юнги ждал ответа. — Твоему отцу надо было выпустить пар, Хосок появился просто не вовремя. Вот теперь они доказывают, у кого член больше, кто самый мегакрутой дракон. — Ну надо же, — Юнги уже с восторгом наблюдал за происходящим. Отец был прекрасен, темно-синяя чешуя просто сверкала в лучах солнца. Его взгляд упал на правителя, и сердце пропустило удар, так и хотелось позорно застонать и растечься лужей: статный и потрясающий чёрный дракон с вкраплениями сиреневого сапфира на чешуе. — И кто побеждает? — А ты хочешь, чтобы кто победил? — лукавый вопросительный взгляд Сокджина был направлен на сына. — Отец, — сомневаясь, ответил Юнги. — Ты в этом уверен? Что твоя драконья сущность сейчас говорит? — Джин стоял вплотную к сыну и томным голосом продолжал шептать. — Ты сейчас соврал. Еще раз посмотри на них и признайся себе, чьей победы ты жаждешь? Юнги прикрыл глаза, крепко вцепившись в перила, вновь их распахнул, и в это время чёрный выпустил новую волну пламени в синего. И внутри него происходил довольно странный диалог. — Охуеть, ты посмотри. Наш дракон сильный, — скулила внутренняя сущность омеги. — Успокойся, он просто красуется. — Пусть продолжает. Мне всё нравится. А мы почему ещё здесь? — А где мы должны быть? — У себя в комнате и наводить красоту. Наш дракон сейчас одолеет синего и придёт к нам. — Зачем? — Ну как «зачем»? За наградой. А мы уже будем его ждать и отблагодарим, как следует. — Как ты его собрался благодарить? — Юнги уже рычал на свою сущность. — Раздвинем ноги и получим море удовольствия, а потом подарим ему кучу маленьких дракончиков. — А ты точно дракон, а не кролик? — обречено стонал омега. — Он — наш альфа и очень сильный альфа. Чего мы ломаемся? Мы должны снести яйцо, а лучше два и поставить свою метку на этом драконе. На самом загривке, чтобы, блять, все видели, что он наш! — Юнги! Сын,ты сейчас перила вывернешь. Что случилось? — Джин обеспокоено заглядывал в глаза омеги, который на глазах становился пунцово-красным. — Это всегда так, да? — тихо спросил он папу. — Что именно? — Дракон внутри просто ведет себя неадекватно, — ответом ему был звонкий смех Джина. — Дракон — зверь, ему чужды нормы морали, он живет инстинктами и не забывай, что он — это ты. Поэтому всё, что тебе говорит дракон — это твои желания. Не надо их стыдиться, ты привыкнешь. И что же тебе твоя внутренняя сущность такого сказала, что ты весь стал красным, как закат над горами? — Он хочет метку и детей. — проскулил, краснея ещё больше, Юнги, и в это время на поляне перед окнами повисла тишина. Чёрный дракон, который прекрасно расслышал своего омегу, оскалился от радости, за что тут же поплатился, его морда оказалась впечатана в землю. — Не скалься в сторону моего сына, — рычал над ним Намджун. — Сначала ухаживания, а об остальном поговорим через годик, как минимум. И чтобы, блять, только за ручку! Про другие поползновения в его сторону узнаю — оторву всё, что ниже пояса болтается. На поляне уже стоял совершено обнажённый Намджун, и совершенно не стыдясь своей наготы, пошёл в сторону дома, на ходу прокричав: — Юнги, к тебе гости, он цветы даже принес. Будешь его ими пиздить, учти, что они без шипов, и ему больно не будет. Юнги со стоном сползал на пол, Сокджин смеялся на весь замок, а яйцо, временно забытое всеми, испускало нежный бирюзовый свет и было счастливо.