Сапфировые слёзы

Обед проходил в оживлённой беседе двух омег. Младшего сына Сокджин разместил рядом с Намджуном, со словами: «Малыш по тебе соскучился», а сам продолжил с Юнги обсуждать цвета, ткани и мебель. Хосок с любопытством смотрел на яйцо, ожидая, когда же Намджун перестанет дуться на омег и расскажет всё. — Не смотри на него так, он у нас немного нервный. — Это яйцо, — Хосок хохотнул. — Это мой сын, и он не любит такое к себе внимание. — В смысле, сын? — Ну получилось так — вместо ребенка Сокджин снёс яйцо. Ой, не смотри так на меня, как будто я что-то не так сказал. — А как это? — Да вот так. С помощью луны. Наш сын растёт пока в яйце, но надеюсь, уже скоро вылупится. А то общий язык тяжело найти. — Джун, а ты чего с яйцом пытаешься общий язык найти? Да ладно, ты что с головой не дружишь или я тебя слишком сильно потрепал? — и сказал он это так громко, что в столовой повисла тишина. И мощная аура откинула Хосока от стола, который теперь лëжа на полу пытался понять, что произошло. — А я смотрю, у моих сыновей входит в привычку тебя пиздить. Я тебя предупреждал, что у мелкого характер не сладкий. Так что, извинись и садись обратно за стол. Намджун поглаживал младшего, щедро делясь с ним энергией, успокаивая и поощряя за его реакцию на повелителя. — Малыш, ты бы поаккуратнее, это, вроде как, наш повелитель и будущий муж твоего брата, — волна недовольства была ответом. — Ну не злись. Хосок в недоумении смотрел на Намджуна. Перевёл взгляд на Юнги, который в это время над ним потешался. — Ты бы видел сейчас свое лицо,— смеялся омега. — Ты привыкнешь. — Зачем? — В недоумении спросил Хосок, усаживаясь обратно за стол. Громкий смех семьи Ким был ему ответом. — Я не понимаю. — Ты едешь к нам на пару дней погостить, — усмехнулся Сокджин. — Так вот, у нас каждое утро начинается с приветствия от малыша и не всегда они приятные для пробуждения. Но маленький общается так, как может. И тебе то может быть не привычно. — Особенно, когда отец ему пытается доказать, кто доминирующий альфа в гнезде, — хохотал Юнги, а Хосок ни мог отвести от него взгляда. — Слюни подотри, — рыкнул Намджун на Чона. И повернувшись к Джину, он мило так проворковал. — Любимый, у вас ещё много дел? — Да. У нас ещё два этажа. — Тогда вы идите, а я малого с собой в отдел заберу, пусть познакомится с парнями. — Мне не нравится эта идея. Но хорошо, за сына головой отвечаешь, если с ним хоть что-то произойдет, лучше сам могилу вырой, чтобы мне проще было тебя убить. — Договорились, — Намджун улыбался, глядя на своего мужа, который уже на него не обращал внимания, а тащил Юнги дальше. — Зачем ты его берёшь с собой? — Хосок удивлено смотрел на Джуна. — Странный вопрос. Сокджин его полдня носил, а он довольно-таки прилично весит. Сейчас моя очередь присмотреть за сыном. Намджун закрепил сына на себе ремнями, и отправился в свой кабинет. Хосок же до сих пор пребывал в шоке. Он яиц никогда не видел. Нет, он, конечно, теоретически знал, что дракон может снести яйцо, но такого несколько тысяч лет уже не происходило, если верить летописям. А тут такое чудо. Тяжело вздохнув, он допил вино в бокале. Его тоже ждала тяжелая работа, которую необходимо было выполнить во что бы то ни стало. Фенëк — довольно распространённый зверь, беспородных море, куда ни глянь, но у Чона был план добыть магического проводника. Редкий зверь, что привязывается к хозяину на крови, служит ему верой и правдой и является магическим помощником который во время всплеска магии может перетянуть часть на себя. Хосок даже не представлял, что ему придётся не просто. Спрос на них бешеный, а существует их очень мало. Ему нашли белоснежного зверя, но продавец юлил, как мог. Переговоры удаленно ничего не дали, и только воспользовавшись порталом и переместившись к продавцу,он смог выбить из него информацию. — Господин, он никого не признаёт, сумасшедший зверь, простите. Его уже 10 раз возвращали и деньги требовали обратно. Он никого не принимает в качестве своего хозяина, слишком своевольная тварь. На губах Хосока расплылась улыбка: он знал одного не менее своевольного омегу. Кинув на прилавок монет в три раза больше, чем изначально просил продавец, приказал: — Неси. Обратно не верну. На крайний случай просто шею сверну. — Но разве так можно господин? — взволновано прошептал продавец. — Эти зверьки — любимцы луны. — Я как-нибудь договорюсь. Неси. И уже с корзиной, в которой шипел зверь, Хосок входил снова в портал, направляясь домой. Поиск зверя и переговоры о его покупке отняли слишком много времени, и это он понял, когда увидел готовый экипаж у замка,в который уже поднимался Сокджин. Переживая что, подарок может не понравиться, он быстро направился к омеге, который сейчас звонко смеялся, глядя на то, как ругаются родители. — Юнги, — позвал он. И имя словно мёд на языке — сладкое нежное. Хосок, наверное, никогда не привыкнет, что у него есть тот, о ком надо заботиться и кого хочется оберегать. — Я тебя слушаю, — омега подошёл к Чону, ожидая ответа. — Мы с тобой ни разу нормально так и не поговорили. Прости, в этом отчасти моя вина. Я хотел извиниться и подарить тебе подарок, — он протянул корзинку в руки ошеломленному Киму. — Этот малыш очень долго искал того, кто его полюбит не потому, что он магическое существо, а потому что он есть. Я надеюсь, вы сможете найти общий язык. Спроси отца,он расскажет, как привязку сделать. — Спасибо, — Юнги улыбался, прижимая к себе корзинку, в которой кто-то недовольно шипел. — Только не забудь его покормить. Юнги подошёл вплотную к Хосоку, приподнялся на цыпочки, чмокнул в щеку и, красный от смущения, побежал в экипаж. Намджун же с Джином сделали вид, что ничего не видели. Хотя Сокджин глаз с них не спускал, боясь, что чурбан-альфа опять обидит сына. Но тот, на удивление, в кои-то веки всё сделал правильно. Уже дома Юнги подошёл к Намджуну и поинтересовался про привязку. И был очень благодарен, что родители не шутили над тем, что произошло у замка, он слишком неловко себя чувствовал из-за этого. — Тут ничего замысловатого нет. Судя по шипению,там фенëк, довольно милый и непритязательный зверек, но магически одарен. Ты его сначала покорми мясом, потом дай обнюхать руку. Если он тебя примет, то прокусит ладонь до крови и привяжет себя к тебе. Если нет — он даже близко к тебе не подойдет. Ты, главное, покорми зверя, мне кажется, Хосок об этом не подумал. Помощь нужна? — Нет, я думаю, что справлюсь. Иди отдыхай, отец, и спасибо за всё. — Мы всегда рядом, солнце. Ты должен помнить, что ты не один,— И чмокнув Юнги в макушку, Намджун пошёл к мужу, который его не дождался и уснул в обнимку с младшим. День был очень насыщенный для всех. Юнги долго выбирал самые лучшие куски сырого мяса и укладывал их на тарелку. В комнату он поднимался как можно быстрее — ему очень не терпелось посмотреть, кто же там так недовольно рычит в корзине. Помня предупреждения Намджуна, он поставил тарелку на пол, неподалеку от неё поставил корзину со зверем и, убедившись, что двери и окна закрыты, Юнги откинул крышку и сел неподалёку, выжидая, что будет делать зверь. Из корзины сначала показалось два белоснежных уха, следом вытянутая мордочка. Чёрные бусинки глаз настороженно осматривали всё вокруг, а розовый носик смешно принюхивался. Угощение зверь нашёл сразу, настороженно подполз к нему. И только убедившись, что его никто хватать не будет и тыкать ему свои пальцы в пасть тоже, он приступил к трапезе. Первых два куска он просто заглотил, следующий жевал, смакуя, а последний он через силу запихивал в себя. — Ну зачем ты давишься? Ты же уже наелся, оставь, я тебе завтра лучше свежее принесу, — зверёк прижал ушки к своей макушке и посмотрел настороженно на Юнги. — Не пугайся, я просто любуюсь тобой. Ты такой красивый. Словно белоснежное облако, что с гор спустилось ко мне, — похвала зверю явно нравилась, он подполз поближе к омеге и стал ждать его дальнейших действий. — А тебя можно погладить? Ты такой красивый и пушистый, тебя очень хочется погладить. Зверь уже не прижимался к полу, гордой походкой подошёл к Юнги, подставляя бок, чтобы его погладили. Пальцы омеги сначала неторопливо прошлись по короткому меху возле ушек, а потом уже Юнги себя сдержать не смог. Он смеялся,как ребенок, радуясь такой покладистости зверя, который сейчас тоже получал удовольствие от множества почëсываний и поглаживаний. А хвост вызывал особый трепет в душе у Юнги, пушистый и мягкий. — Я тебя готов гладить вечно, — уже смеялся он, продолжая почëсывать ухо зверька. — Ты удивительный, ты же это знаешь, да? Такой потрясающий и ласковый. А зверь извернулся и вцепился в руку омеги, заставив того от неожиданности закричать. Вдруг глаза-бусинки засветились золотом, и он разжал зубы,зализывая нанесенную рану, подполз к Юнги на колени, сворачиваясь клубком и сладко зевнув. — Тебе, наверное, надо дать имя? Будешь Лучиком — один любопытный глаз приоткрылся, и шершавый язык снова лизнул руку, как будто соглашаясь. — Ты — словно тот луч надежды, который загорелся сегодня, говорящий, что всё будет замечательно. Сжав сапфир, что висел на груди, Юнги послал волну благодарности за подарок, и в ответ получил волну нежной привязанности. И пусть это не совсем любовь, но она уже зарождалась между ними. Подхватив зверя на руки, он лёг с ним в обнимку в кровать. Хосока же волна благодарности застала, когда он поднимался к себе в покои, ноги подкосились от неожиданности, и он повис на перилах, наслаждаясь новым для него ощущением. Он был счастлив.