Сапфировые слёзы

Утро Юнги началось с рычания, милый пушистый зверёк со вздыбленной шерстью скалился на непрошенных гостей. — Лучик, что случилось? — омега сонный открыл дверь, обруганную питомцем. У входа в спальню стояла небольшая корзинка с мандаринами и очередной букет. Зверь обнюхал корзину с фруктами, фыркнул на них, поссал на цветы и сделал вид, что их закапывает. Урча, подошёл к Юнги, требуя ласки. А омега смеялся со слезами на глазах. Подхватив мурчащее создание на руки, а также фрукты, он отправился вниз — искать дарителя, по дороге распорядившись о том, чтобы утилизировали помеченные цветы. Но в гостиной его ждал только Сокджин, который весело напевал что-то задорное и младший брат, который находился неизменно в яйце, яйцо в люльке, люлька у окна. Солнечные лучи согревали бирюзовую скорлупу, которая сияла в его лучах. — О, малыш, смотри, твой брат проснулся и спустился к нам. И с гостинцами, — улыбнулся Джин, усаживаясь в кресло. Юнги расположился в соседнем, протягивая корзинку папе, чтобы тот мог достать фрукт. — А где? — скромно потупив глаза, он ждал ответа от Джина, который в это время усердно чистил мандарин. — С отцом улетел. Он хотел дождаться твоего пробуждения, но Намджун был непреклонен. — А куда? — Не знаю, у них там какие-то срочные важные государственные дела. Что-то там с соседним государством связанное. — А можно спросить? — О чём, малыш? — тёплая улыбка согревала. — Почему он такой? — Какой? — Ну вот это его «Ты мой омега!», меня аж переклинивает. — Знаешь, мне иногда кажется, что, когда альфа встречает своего истинного, все мозги у него обнуляются. И вместо когда-то адекватного и рассудительного дракона появляется древнее существо, живущее одними инстинктами. Словарный запас ограничивается их этой любимой фразой, как будто этого достаточно. Знал бы ты, как мне хочется перегрызть горло Намджуна, когда в нем просыпается вот эта сущность. — В мире так много прекрасных слов, а он зациклился на «Ты мой омега», «Я твой Альфа», — со стоном пробормотал Юнги. — Мне кажется, они это повторяют, что бы самим не забыть, кто из нас омега. Звонкий смех двух омег разлетелся по поместью. Они очень оживлено обсуждали достоинства альф. *** Утро для Намджуна началось весело. Он с каким-то особым удовольствием отрывался на Хосоке, который сейчас г нервничал. — Чон, а ты нафига опять цветы принес? — Не знаю. Не могу отделаться от ощущения, что Юнги хочет цветов. — Конечно, хочет, он наполовину эльф. Только живых, а не веник. — Намджун, не начинай. — Я еще не начал. В корзинки что? — Мандарины. Самые сладкие, лично выбирал. — Ну иди, под дверью поставь и пошли. — Куда? А зачем под дверь? Я могу в руки передать. — Сын спит, и я не разрешаю его будить. Поэтому идёшь, ему под дверь поставил то, что принёс и пошли. У нас много дел. — А откуда он узнает, что от меня? — Ему веники никто не носит, кроме тебя. Сокджин смеялся с диалога двух могучих альф. И над тем, как счастливое лицо Хосока вмиг стало обиженным. — Куда вы собрались? — Джин посмотрел на мужа вопросительно. — Он же, идиот, так и будет таскать веники Юнги, пусть лучше полезное сделает. — Что именно? — Я договорился с парочкой эльфов, они обещали чахлый сад замка превратить в цветущий и благоухающий. Вот пусть постарается ради моего сына. — Ну можно же было и подождать, когда Юнги проснётся. Ты мне напоминаешь моего отца. — Тебе кажется. А вы чем собираетесь заняться? — Намджун попытался поменять тему. — Подожди. Ты, что, реально издеваешься над Хосоком, потому что мой отец над тобой издевался? — Я ж говорю, тебе это кажется. — Ким Намджун! Не смей! Влезать! В отношения! Нашего сына! И его альфы! — Я немного, совсем чуть-чуть. Каждый уважающий себя отец омеги должен помучить избранника сына. Ну, Сокджин, любимый, я обещаю не лезть в их отношения. — Намджун, — осуждающий взгляд Джина совсем не пристыдил альфу, — не стоит, ты можешь переступить черту. — Твой же отец не переступил. — Моего отца остановил папа. У того просто выбора не было. Поэтому повторюсь, прекращай мучить Хосока. Им и так не просто налаживать взаимоотношения. — Кому? — Хосок спустился в гостиную. — Я сделал, как ты сказал. На меня еще и нарычали через дверь. — Зверя ты сам вчера притащил, — фыркнул Джун. — И он, судя по всему, признал моего сына, раз от тебя охраняет. Пошли, у нас дел много. До замка они долетели быстро, если учесть, что они, как дети, решили поспорить, кто быстрее долетит. Их там уже ожидала делегация эльфов, да и пара дриад точно было. Хосок удивленно смотрел на Намджуна. — Зачем? — Перестань моему сыну дарить мёртвые цветы, лучше сделай сад таким, чтобы он чувствовал себя в нëм, как дома. Юнги всю свою жизнь провел среди цветов и деревьев. А здесь у нас по большей части только горы. А сад при дворе только называется садом. Поэтому я пригласил тебе специалистов. Иди и займись подарком для своего омеги. Сделай так, чтобы он был счастлив. — Спасибо, — Хосок смотрел на спину удаляющегося Намджуна и понимал, что только что получил разрешение быть рядом с омегой. Он даже не думал, что одобрение Намджуна для него так важно. И вот сейчас пружина, которая всё время сжималась внутри, распрямилась, и повелитель выдохнул. — Господин, какие пожелания у Вас будут? — эльф вежливо склонился в поклоне, ожидая ответа. — Много цветов, деревьев. Чтобы было красиво. — Каких именно? Вы просто скажите, что ожидаете увидеть. — Мне всё равно, что будет, но мой будущий супруг всю жизнь прожил в лесах эльфов, среди цветов и зелени. Я хочу, чтобы он не тосковал по родине. — Можете больше ничего не говорить, — улыбнулся эльф. — Здесь вскоре будет лучший эльфийский сад. Чон Хосок, правитель крылатого народа, наравне с эльфами возился с садом, вкладывая в подарок свою душу. Это были долгих три дня. В поместье Кимов он приходил только спать, он даже не пересекался с Юнги, отчего омега выглядел грустным и потерянным. Ему было необходимо внимание альфы, а тот приползал и отрубался сразу. Но Чону было важно сделать всё возможное, чтобы Юнги был счастлив. Сокджин на все это с упрёком смотрел, а Намджун успокаивал омег, говоря, что Хосок старается для своего будущего.