Не нужно меня лечить

— Ну здравствуйте, мадемуазель Рид. Давно не виделись. — Месье Бернар. Не рада встрече. Лу удобнее устроилась на подушке и с вызовом посмотрела на дознавателя. Он совершенно не смутился и обвёл взглядом палату. — Процесс моей работы должен проводиться без посторонних, не так ли, месье Бэр? Мадемуазель?.. Медсестра, с интересом наблюдавшая этот занимательный концерт двух актёров, стушевалась и спешно юркнула в коридор. — Мадемуазель Рид нельзя нервничать. Прошу соблюдать больничный режим, — отчеканил Йонас слова так, будто надеялся, что они пригвоздят Бернара к полу. Или пробьют его морщинистый обрюзглый лоб. Насквозь. — Что вы, как можно? — Дознаватель в ответ был не менее любезен. — Кстати, у вас же сегодня долгожданный выходной, не так ли? Не переживайте за пациентку, отдыхайте со спокойной душой. Выглядите неважно. Хилер мрачно отнял от лица очередную бурую от крови салфетку и, напоследок исподлобья глянув на Бернара, вышел за дверь. — Прекрасно. Признаюсь, непривычно видеть вас в роли потерпевшей, — с сарказмом отметил дознаватель, по-хозяйски усевшись в кресло у окна. Рид коротко выдохнула, стараясь держать себя в руках. Получалось, мягко говоря, не очень. — Тогда, может, хоть этот раз не будете мудаком и проведёте опрос нормально, без этих ваших штучек? — огрызнулась Лу, вспоминая их прошлые «встречи». Превышение скорости, вождение в нетрезвом виде. Употребление психоактивных веществ. Сопротивление полиции при задержании после пьяной потасовки в баре. И каждый раз месье Хэм Бернар с садистским удовольствием выпытывал у Рид все подробности произошедшего. Если бы Лу ещё их все помнила… Последний год её жизни был насыщенным, что сказать. По крайней мере, первая его половина. И, откровенно говоря, если бы не Даниэль, героически вытаскивающая подругу из всей происходящей задницы, неизвестно, чем бы все эти истории закончились. — Грубите? — Спрашиваю. Губы Бернара дёрнулись в нервной издевательской ухмылке, но продолжил он более миролюбивым тоном. — Хорошо, спишу это на влияние медикаментов и общее состояние. Итак, что вы помните о случившемся? Лу сосредоточилась, пытаясь ухватить в памяти обрывки того вечера, когда в неё стреляли. — Задержалась на работе, когда вышла, уже темнело. Забрала свой мотоцикл, остановилась возле парковочного блока. Мимо проехала машина, остановилась. Я не обратила внимания, а потом очнулась уже в больнице. — То есть вы считаете, что выстрел был произведён водителем или пассажиром этой машины? Какая она была? Номер, модель, особенности? — Не знаю, — Лу пожала плечами, — говорю же, не обратила внимания. Помню, что седан, большая. Тонированная. Фары яркие, глаза слепили, ксенон, скорее всего. — Вас не удивил автомобиль в такой час возле учебного заведения? Всё же это не трасса с оживлённым движением. Подъезд к интернату. Бернар что-то чиркнул ручкой в своей папке. Лу чувствовала, как виски начинает ломить. Чёрт. Не вовремя. — Нет, не удивил. Мало ли, может, кто-то из родителей к ребёнку приехал. У богатых свои причуды, сами знаете. Третий интернат не богадельня, там год обучения стоит как вся моя жизнь. Они могут хоть посреди ночи при желании заявиться. Дознаватель победно, даже с долей некоторого самодовольства, вскинул вверх палец и задал очередной вопрос: — Тогда почему в столь элитном заведении не работают камеры видеонаблюдения при входе на территорию? Лу хотела удивиться его дедуктивным способностям и оригинальному методу ведения допроса, но вместо этого максимально спокойно ответила: — Вы у меня спрашиваете? У Рено спросите, директора. Или ещё у кого-нибудь, у охраны например. Вы вообще у них в первую очередь должны были душу вытрясти. Бернар не растерялся, но тему перевёл: — Вытрясу, не переживайте. Тогда скажите, почему вы пытались покинуть больницу, точнее сбежать? — Не собиралась я никуда бежать. — Лу уже давно решила, что соврёт. — Покурить хотела. Она знала, что Даниэль впутывать не стоит, да и вообще не питала особых надежд на Хэма Бернара. Их беседа для неё была не больше чем вынужденной обязанностью, глупой и утомительной. — Для этого нужно выламывать решётки? Крушить палату? — Это случайность. Открыла окно, на меня напали со спины, интуитивно применила пси, но, видимо, из-за слабости и лекарств все пошло по… — Лу запнулась и откашлялась. — Всё пошло не так. Дознаватель усмехнулся, явно не веря ни единому слову. Плевать. Как и ему, собственно. Он прекрасно знал, что стоит ему нарыть хоть что-то интересное, как на пороге его кабинета появится эффектная брюнетка и отнимет лакомый кусочек по имени Лу Рид. Которую он уже давно мечтает упечь куда подальше. И Бернар не сомневался, что причины для этого есть. Даже если в этот раз она — потерпевшая. — Хорошо. Допустим. Фамилия Мильпье вам о чём-нибудь говорит? — Нет. Первый раз слышу. — Андрес Мильпье, тридцать пять лет, псионик-телекинетик, выпускник вашего же интерната. Уверены, что не знакомы? — Уверена. Слишком большая разница в возрасте, не могу же я знать всех выпускников. А что вообще?.. — Напавший на вас месье Мильпье скончался во время допроса. При нём была капсула с токсином, которую он проглотил сразу же после задержания. Остановка сердца. Что же вы за женщина такая, что человек лучше умрет, чем признается, кому вы нужны? — Бернар привстал, стараясь заглянуть в лицо Рид. Она не отодвинулась. Держалась. Но губы предательски дрогнули от отвращения. — Я не знаю, кто такой Андрес Мильпье. И что ему от меня понадобилось, тоже без понятия. «Задолбал». Лу слишком хорошо узнала Хэма Бернара, чтобы ошибаться на его счёт. Дело хочет закрыть быстрее, получается плохо. Значит, надо давить. Подозреваемых нет — будет давить на неё. — Тогда последний вопрос. Что вас связывает с вашим лечащим врачом? Лу вопросительно подняла брови. Не ожидала. — Что, простите? — Месье Бэр. Охраняет вас тут, как коршун, даже от меня. На работе живёт просто. Мильпье чуть собственными руками не убил, хорошо, охрана вовремя подоспела. Вы же видели его лицо? Героическое задержание сопротивляющегося преступника, между прочим. — Бернар убрал ручку в папку, показывая, что вопрос не для протокола. — С обычными пациентами так не носятся. Рид улыбнулась, не отводя взгляд. — У месье Бэра в связи с этим будут какие-то проблемы? — Не думаю. Но беседа с ним получилась малоинформативная. — Ну тогда у него и спросите ещё раз, чего он такой любезный и героический. Это всё, что я могу сказать. Хэм Бернар снова не поверил. А если он окажется не таким уж тупым, то догадается проверить их с Йонасом окружение. Впрочем, вряд ли что-то новое узнает. Просто нечего. — Тогда не смею больше вас утомлять. Поправляйтесь. — Дознаватель пристально посмотрел Рид в глаза, прежде чем уйти. — Мы будем делать всё возможное. «Ага, как же». Лу выдержала этот взгляд. — Не сомневаюсь, — процедила она сквозь зубы, всеми силами стараясь не выдать саркастической ухмылки. — Прежде чем закончить нашу беседу, скажите, что с моим мотоциклом? Бернар холодно улыбнулся. — Вас чуть не убили, а вы волнуетесь о куче железа? «Сам ты куча, паскуда. Куча дерьма!» — И всё же? — Мы должны были придержать его у себя до выяснения всех обстоятельств. Но, так как он не является каким-либо вещественным доказательством или иным предметом, необходимым следствию, мадемуазель Вейсс настояла, чтобы забрать его. — То есть вы общались с Даниэль? — Конечно. Практически сразу после инцидента. Даже удивительно, как простая пси… псионичка способна поставить на уши столько людей, тем более таких. — И вы так просто отдали его ей? Без моего ведома? — Она гарантировала его сохранность. И ваше безусловное согласие на это. «Вот тебе и протоколы, система. Даниэль, конечно, правильно сделала, но от меня бы этот придурок избавился с таким же удовольствием, как от байка. Лишь бы спихнуть». О том, что Даниэль умолчала о разговоре с дознавателем после покушения, Лу старалась не думать. Мало ли, забыла упомянуть в спешке. С уходом Хэма Бернара в палате стало ощутимо спокойнее. Светлее даже как-то. Мерзкий тип. Просто мерзкий. Хотелось сполоснуть руки и умыться, но голова раскалывалась так, что Рид не решилась вставать с постели. Откинулась на спину и попыталась отдышаться, привести мысли в порядок. Андрес Мильпье. Имя действительно незнакомое. Надо у Даниэль спросить. «А Йонас-то чего на него накинулся? Там явно без шансов было…» Так, Андрес Мильпье. Почему он предпочёл откинуться? Так боялся расколоться? «Зато теперь морда в крошево. Герой, блин». Опять не о том. Наверное, лучше поспать. Всё остальное — потом. Кажется, Хэм Бернар выжал из неё все соки, как энергетический вампир. Бред. Просто устала. Веки тяжелеют. Так странно — засыпать без боли во всём теле. Уже непривычно даже. Лу улыбнулась сквозь сон… Впервые за многие недели пробуждение далось легко. Красные закатные лучи окрасили стены в вечерние тона, из-за чего внутри растекалось какое-то ленивое осеннее умиротворение. Шевелиться не хотелось. Думать — тоже. На пару минут время словно застыло, не позволяя вспоминать, кто она и что за дерьмо происходит в её жизни. Только окончательно придя в себя, Лу заметила пакет, оставленный кем-то на тумбочке рядом с постелью. — Крэп, скажите, что там бомба и всё закончилось. Сказала и вздрогнула. В ушах зазвенело от звука разлетающихся во все стороны осколков. «Идиотка». Рид осторожно ткнула пакет пальцем — в нём было что-то мягкое. От толчка содержимое беззвучно вывалилось на пол. — Да ладно… Лу слишком резко поднялась с кровати, не обращая внимания на головокружение. Перед глазами плясали красные точки, смешиваясь с уличным алым маревом, но она спешно наклонилась за выпавшими вещами. Её старая толстовка. Выцветшая, потасканная. Если бы одежда могла говорить, то эту толстовку стоило бы сжечь, иначе — слишком много компромата. Такие же древние спортивные штаны, о существовании которых Рид давно забыла. Зажигалка. И сигареты. Её любимые. Которые раньше она очень редко себе позволяла из желания сэкономить, а сейчас — просто по привычке. «Значит, хорошо себя вела?» Сообщение улетает адресату быстрее, чем Рид успевает передумать его отправлять. Прочитано сразу же. Но не отвечено. Ну и ладно. Лу быстро натянула штаны и толстовку, пахнущие стиральным порошком, и, закинув телефон под подушку, быстро вышла из палаты. Не думая о том, что хочется вдохнуть глубже — морозный уличный воздух, никотин или запах чистой старой одежды, от которой отстирали всё, что помнила потёртая мягкая ткань. Руки покраснели от холода, но Лу упорно не возвращалась обратно. Сидела, задрав голову вверх, разглядывая ночное небо с тучами, подсвеченными городскими огнями. В Нью-Пари редко бывало облачно, даже дождь часто лил, казалось бы, прямо из серой глади. Рид была противна своя неожиданная сентиментальность, но пока никто не видит — ей можно поддаться. Ноги ватные с непривычки — засиделась на одном месте. Или от непривычного количества никотина в лёгких. Но дышалось легко — полной грудью. Лу повела плечом, размялась. Никакой боли. Охренительно. События дня перемешались в голове и никак не хотели выстраиваться в ровную цепочку. Лу не могла отделаться от мысли, что упускает что-то важное, какую-то ключевую деталь. Рассказ Даниэль, история Бернара о Мильпье, её собственные догадки — хотелось импульсом сжать их в единый ком и вышвырнуть из мыслей, хотя бы ненадолго. «Почему всё не может быть просто нормально?» Ответ пришёл сам собой. А когда оно было так — нормально? Каждый чёртов, сука, раз, стоило только расслабиться и перестать оглядываться, как в спину прилетала такая дробина, что хотелось сдохнуть. В этот раз почти получилось. Даже жаль, что спасли. Стараясь отвлечься, Лу подцепила торчащую нитку на вязаном манжете и потянула её, наматывая на палец. Ткань послушно распускалась, оголяя запястье с татуировкой, слабо выделяющейся на светлой коже… — Меня взяли на стажировку. Лу выпускает дым в потолок, стараясь не замечать недовольство Йонаса тем, что она курит прямо в кровати. Но вместо привычного ворчания он заваливается рядом с ней и широко раскидывает руки. — А могло быть иначе? — Ну, могло, конечно. — Лу предусмотрительно тушит сигарету и отставляет пепельницу. — Даже брюзжать не будешь? Хилер усмехается, не глядя на девушку, словно не желая, чтобы она догадалась о его мыслях. — Над чем именно? Насчёт Корпуса или что ты опять прокурила весь блок? Рид пихает его в бок. — Да над всем, ты ж как старый дед. Но вместо очередной перепалки он слишком серьезен. Не то настроение. — Я смирился, что ты будешь творить всякую дичь, даже если тебя приковать наручниками к батарее. Так что курение — это меньшее из зол. — А Корпус? — Ты знаешь, что я об этом думаю. Но не сомневался, что пройдёшь. — Это можно считать за похвалу? — Можно, Рид. Осторожно касается пальцами тыльной стороны её ладони, переплетает их мизинцы. От этого в груди как будто плавится что-то. Становится тепло, почти жарко. Казалось бы, что такого? Просто милый жест. Но для неё это было важнее и ярче, чем куча красивых, но пустых слов. — Просто по-хорошему тебя прошу — осторожней, ладно? — Ладно. — Хотя кому я об этом говорю… «Ну точно, зануда. Мой зануда». Рид зажмуривается — мой. Непроизвольно, впервые. Но так естественно, правильно как-то. Лу придвигается ближе, кладёт голову ему на грудь. Забирается рукой под футболку, ладонью чувствуя каждую неровность на коже. Она знает его рубцы наизусть, быстро запоминая новые. Очерчивает их пальцем. — У тебя тоже работа не сахар, знаешь ли, — то ли в оправдание, то ли в укор произносит Рид и кусает щёку изнутри. «Дура». — Знаю. Но у меня вариантов не было. А у тебя — есть. Но ты свой выбор сделала, я его принял. Ещё обсудим или найдем тему поинтереснее? Прижимает к себе крепче, целуя в макушку. А у Рид дыхание перехватывает. Хочется нажать стоп-кран и навсегда остаться в этой постели. Лу приподнимается на локтях и внимательно смотрит Йонасу в глаза. Тянется к его губам и сразу же получает желаемое. Сначала нежно, даже трепетно, но с каждым движением всё более горячо и интимно. Как в первый раз и как в последний. Его не надо просить, с ним не надо договариваться — он прекрасно знает, чего они оба хотят. Хилер подтягивает Лу выше, помогая забраться на себя. Стягивает с неё свою футболку, лишь на мгновение отрываясь от губ. Шея, ключицы, грудь — кажется, он не оставляет ни сантиметра её тела. Ни единого шанса передумать. Как будто она собиралась это сделать. Лишняя одежда мешает так, что хочется содрать её быстрее, вместе, сука, с кожей, к чёртовой матери. Чтобы прижаться искусанными губами к каждой отметине, к каждому блядскому шраму. Забрать бы их себе, разделить на двоих. Дышать тяжело, невозможно просто. Пальцы хилера скользят по спине Рид, опускаясь ниже, заставляя её прогнуться, развести бедра шире. Принять его в себя полностью. Двигаться медленно, ритмично, наращивая темп постепенно. Взгляд у него… Смотрит на Лу, как впервые увидел. И в то же время так, будто знает всю жизнь. — Охренеть. — Ты каждый раз так говоришь. Рид пытается выровнять дыхание, но вместо этого воздух с хрипом раздирает горло. Она откидывает с лица Йонаса светлую челку и, прижавшись к нему всем телом, слышит, как бешено его сердце бьётся о рёбра. Или это её? Словно одно на двоих. — Потому что я каждый раз охреневаю, логично же. Лу… Целует её в висок, перебирая рассыпанные по влажным плечам волосы. Переплетает их пальцы и легко касается губами запястья. — Я тоже. Она не до конца понимает, что именно сейчас хочет сказать. Что — тоже? Какая разница? Что бы это ни было, она точно знает, что это взаимно. Было взаимно. Лу резко дёрнула нить, с треском разрывая её. Холод пробрал до самых костей — пальцы не слушались, когда Рид со вздохом засунула пачку и зажигалку в широкий карман. Тихо. Слишком тихо. Пустынный больничный двор, только мужская фигура на дальней лавочке. Лу вздрогнула — показалось, что за ней наблюдают. «Крэп, померещится же всякое». Быстрым шагом Рид вернулась в палату, кивнув медсестре на посту. Девушка дежурно улыбнулась и без интереса проводила её взглядом. Не раздеваясь и не включая свет, Лу забралась под одеяло в попытке согреться. Замёрзшее тело колотило мелкой дрожью. «Только простыть не хватало, дура». Хотя она не была уверена, что это от холода. Телефон под подушкой требовательно завибрировал. Разговаривать не хотелось — лёгкие, непривычно наполненные кислородом и никотином, горели, в горле саднило. Но Лу все же приняла вызов, поставив разговор на громкую связь. — Накурилась? Рид прикрыла глаза и хрипло проговорила: — Спасибо. — Не за что. Голос Йонаса отскочил от стен, как будто он был за её спиной. — Ты позвонил, чтобы узнать, как всё прошло? — Нет. Завтра тебя выписывают. Звони своим, пусть забирают. — Да я и сама могу, нормально всё. — Я лучше знаю, как тебе нормально. И как должно было быть на самом деле. Не выпендривайся. Лу ухмыльнулась. Знакомые командные нотки. Подавив желание позлить хилера, она мирно ответила: — Ладно. За хорошие новости тоже спасибо. — Готовься к выписке, Рид. К вечеру будешь свободна. — Угу. А вот от вопроса, вертевшегося на языке, она удержаться не смогла, выпалив его прежде, чем он скинул. — Йонас, ты где вещи эти откопал? — Там, где ты их оставила. В моём шкафу. Чёрт, кто тебя за язык тянул, Рид? Сначала говоришь, потом думаешь. Могла бы и догадаться. Впрочем, удивительно, что он их не выбросил. — Ладно, отсыпайся давай. Больничный будет короткий, интернат уже присылал запрос. Спокойной. Лу не успела ответить, как раздалась пара коротких гудков. Завтра она переступит порог своей тюрьмы, пропахшей антисептиком и медикаментами, и это наверняка его последние ей пожелания. «Спокойной, Йонас». Подумала машинально, даже прошептала в темноту. И силой заставила себя подумать о чём-то другом. Работа… Какая может быть работа, когда в жизни происходит такая неведомая херня? И иногда Рид кажется, что, думая об этом, она имеет в виду совсем не разборки со всякими подпольными организациями, а кое-что другое. Кое-что, не дающее ей покоя ещё больше, чем собственная шкура. Вызывающее чувство вины и бегущее мурашками вдоль позвоночника. Всё это уже было, только теперь зеркально отобразилось. Теперь её некому поддержать, встряхнуть, обнять, в конце концов, чтобы сказать: «Да катись оно всё к чёрту, Рид». Лу спрятала ладони в рукава и прижала их к лицу, свернувшись калачиком на тощем больничном матрасе. — Подумай обо мне перед сном. Я о тебе обязательно подумаю. «Я и так никогда тебя не забуду, и от этого сейчас только сложнее. Я устала, понимаешь? Блять, как же я устала. Иногда я жалею, что не оказалась рядом с тобой в этой чёртовой машине». — Если о чём-то жалеешь, у тебя есть два пути — вперед и назад. Отпустить — пойти вперед. Грызть себя — сама понимаешь. «А как это — отпустить?» — Делай то, что считаешь нужным. Так, как считаешь нужным это сделать. И не позволяй никому тебе мешать. «Даже тебе?» Обрывки фраз Кея, которые он когда-то говорил Лу, крутились в голове его голосом, перемешиваясь в её диалог с самой собой. Этим она заглушала саднящее чувство где-то глубоко в груди. Эфемерное, призрачное. Но обгладывающее до самых костей своей неправильностью. Поглощающее в беспокойный, чуткий сон… — Ну же, Дани, бери трубку! Рид с раздражением кинула телефон на кровать и продолжила мерить широкими шагами палату. Судя по тому, что Вейсс не отвечала на звонки с самого утра, она была в очередной командировке. Только в этом случае её телефон мог быть недоступен. Йонас скептически наблюдал за Лу, прислонившись к дверному косяку. — Я так понимаю, забрать тебя некому? Лу резко обернулась. — Я прекрасно могу уйти сама. Что за детский сад? Покажи мне правила, где прописано, что… — Ты реально не понимаешь, что тебе нельзя самой? — Да с чего бы? — С того. Тебя чуть не пристрелили какие-то долбоящеры, которые не поленились навестить тебя даже здесь. Давай, вали на все четыре стороны, встретимся в морге. Лично повешу бирку на твой синий палец. — А Даниэль, значит, меня защитит? Или бронежилет принесёт? Вздохнув, хилер саркастично закатил глаза. — Так я хотя бы буду знать, что сделал всё возможное, чтобы не допустить этого дерьма. — Крэп, ты как… — Как кто, Лу? Я чисто по-человечески, но можешь считать, что мне будет жаль своих усилий. Умом Рид понимала, что, по сути, он прав. Но не может же она торчать здесь, пока Даниэль вернется. Может, она вообще обиделась — их последняя встреча закончилась на не самой приятной ноте. — Слушай, я действительно благодарна тебе. Правда. Ты вообще не обязан был ничего делать. Тем более после… — Лу осеклась, вовремя заставляя себя заткнуться. Йонас прищурился, но тоже промолчал. Несколько долгих мгновений они просто смотрели друг другу в глаза, каждый думая о своём и оба уверенные в том, что об одном и том же. — Всё будет нормально. Обещаю, — Лу непроизвольно шагнула к нему, но не решилась приблизиться. — Знаю я твоё «нормально». — По тону хилера было понятно, что он сдался. — Ладно. Бумажки и вещи на посту заберёшь. Неловкая заминка. Они понимали, что нужно как-то попрощаться, но даже банальное «пока» казалось неуместным. Ни один из них не мог решиться сказать его первым. Не отводя глаз, Йонас посторонился, давая Лу возможность закончить этот разговор первой. Она не преминула ей воспользоваться, быстро покинув палату. Понимая, что так — молча и быстро — уходить намного проще. На секунду Рид показалось, что Йонас сейчас её остановит. Но он, конечно, этого не сделал. Только как-то неестественно дёрнул рукой, зацепив пальцами воздух, и сразу же спрятал её в карман медицинского халата. Взгляд хилера бил в спину не хуже пули девятого калибра — только свернув к ближайшей лестнице, Лу поняла, что все эти несчастные несколько метров она не дышала. «Что за…» Да какая разница? Лучше думать о том, что ещё немного, и Рид наконец окажется дома. Как же давно она не испытывала этого — желания вернуться туда. Быстро забрав у медсестры необходимые документы и рюкзак, после выстрела безнадежно изуродованный её собственной кровью, Лу почти бегом выскочила на улицу. Даже лёгкая колючая морось не пугала, хотя лицо, волосы и даже старая толстовка почти мгновенно промокли. Стремясь поскорее сбежать, Лу не подумала о главном — а что дальше? Рид растерянно остановилась, будто впервые окончательно осознав, что её выписали. Отпустили. Но её не отпустило. — Долго под дождём мокнуть будешь? От неожиданности Лу резко развернулась, сжимая кулак и готовясь к удару. Йонас инстинктивно отшатнулся, не желая попасть под горячую руку. — Ты что тут делаешь?! — Убеждаюсь, что ты доберёшься до дома и не сдохнешь от рук какого-нибудь придурка. Пошли. Провожу тебя сам, — проворчал хилер, с наслаждением закуривая и протягивая Лу пачку. — Будешь? Рид недоверчиво вытащила сигарету. — Вот сейчас вообще ни хрена не поняла. — Да нечего тут понимать. Пошли уже, холодно. Он устремился вперёд, давая понять, что спорить бесполезно. Лу пожала плечами, чувствуя неясную тяжесть в груди — как будто кольнуло что-то, ёжисто ворочаясь внутри. Шли долго, молча, в полуметре друг от друга, но не отставая. Игнорируя возможность вызвать такси или воспользоваться общественным транспортом. Странная маленькая делегация. На очередном перекрёстке в ожидании зелёного сигнала светофора Йонас всё так же без слов стянул с себя куртку и накинул на плечи Лу. — Зачем? Мне нормально. — Ты уже синяя, Рид. Она незаметно втянула продрогшие пальцы поглубже в рукава и спрятала замерзший нос в высокий воротник, пахнущий табаком и знакомым мужским парфюмом. — Спасибо. А ты? Улыбнулась сама себе, так, чтобы Йонас не видел. — Тут недалеко уже. С тебя чай. Горячий. Ему не нужно было видеть её улыбку, чтобы знать о ней. — Охренеть. Просто вырвалось. Как всегда — просто. — Что? — он обогнал Лу на пару шагов, будто нарочно прикрывая своей спиной от летящих в лицо дождевых капель. — Да нет, ничего, — смутилась Рид, не зная, как реагировать на его внезапные порывы. И реагировать ли вообще. «Что ты творишь…» Привычный антураж Термитника остро контрастировал с оставленным позади пройденным путем. Лу словила себя на мысли, что соскучилась по нему — словно не была здесь несколько лет. Ностальгическое такое чувство. Когда каждый закоулок знаком. Каждая вывеска. Когда всё это уже было, но давным-давно стало чужим. Теперь уже Рид шла впереди, торопясь скорее подняться на свой этаж. Мысленно отсчитывала ступеньки, проклиная про себя свой старый дом без лифта. В глубине души радуясь его отсутствию. — Погоди… Йонас первым понял, что что-то не так. Увидел раньше. Напряженно оттеснил Лу плечом, не давая двигаться дальше. Лу нетерпеливо звякнула ключами, на всякий случай крепко зажав их в кулаке. — Да твою ж… Дверь в её блок была приоткрыта. Едва заметно, так, чтобы, если не приглядываться, чужаку можно было пройти мимо и не поддаться искушению заглянуть внутрь. Хилер схватил Рид за руку, не позволяя броситься вперед. Приложил палец к губам, почти беззвучно прошептав: — Стой тут. — Да с хера ли?! Страх вперемешку с яростью. Идеальное сочетание, чтобы натворить глупостей. — Ты можешь хоть раз не спорить? Вместо ответа Лу прислушалась. Тихо. Только где-то у соседей телевизор орёт так, что его слышно на лестнице. Йонас осторожно потянул дверь на себя под протестующее шипение Рид, которой оставалось только заглянуть внутрь из-за его плеча. И лучше бы они этого не делали. Хилер едва успел задержать Лу, крепко прижимая сопротивляющуюся девушку к себе спиной… Голос Рид звонко отскочил от стен, громко оповещая, что хозяйка вскрытых апартаментов вернулась домой. — Это что ещё за херня?!