Не нужно меня лечить

Лу с остервенением завязала последний пластиковый пакет, до отказа наполненный истерзанным хламом. Йонас молча оттеснил её от этого огромного мешка и оттащил его к двери, к остальным мусорным собратьям. Более крупные «останки» еще днём вывез специально нанятый грузовичок, водитель которого смотрел на них с Йонасом как на сумасшедших — видимо, раздумывал, не позвонить ли куда надо. Благо хрусткие купюры «на кофе» его мгновенно утихомирили. Рид огляделась — в её квартире было непривычно пусто, даже звук шагов эхом отдавался от стен. Из целого остались только кухонная стойка и душевая — видимо, потому что были намертво вмонтированы в стену и пол. Наличие душа особенно порадовало — возиться в обломках и пыли малоприятно, а так хоть можно было смыть с себя этот поганый день полностью. — Что теперь будешь делать? — Йонас закурил, вставая у уцелевшей раковины и стряхивая в неё пепел. Лу устроилась рядом с ним, чиркнув зажигалкой и выпуская дым в потолок. — Честно? Не знаю. Наверное, договорюсь на работе, чтоб мне комнату дали, пока не смогу устроить тут всё. Сегодня же в интернат поеду, ещё не поздно. Директор нормальный мужик, поймёт. Йонас смотрел на неё пристально, будто ожидая другого ответа. — Что? — Лу отвела взгляд. — Я не об этом. — А о чём? Об их ночном разговоре предусмотрительно молчали оба. Словно и не было ничего. — Они знают, где ты живёшь. Знают, где ты работаешь. Ждут чего-то. Рид неопределённо хмыкнула, вспоминая сообщение с адресом, которое прочла только утром. От короткого послания в дрожь бросило, но ненадолго. Ярость мгновенно заурчала где-то в подкорке. У неё есть неделя, чтобы подготовиться к встрече. Каким бы ни был её итог. — Ну и пусть ждут. Я тоже подожду. Не бегать же мне. Всё равно не убегу. Хилер затушил сигарету и, решившись, мягко повернул к себе её за плечи. — Я видел сообщение от них. Лу как-то резко дёрнулась, отступая от него. Да ладно… что-то новенькое. Не в его стиле по телефонам шариться. Даже не поверила немного. — Ты охренел?! — возмущённо зашипела она. — Ты… Йонас примирительно поднял вверх ладони. — Спокойно, это случайность. В темноте телефоны перепутал, думал, опять мне с работы пишут. Это не редкость, сама знаешь. Лу всё ещё зло смотрела на него, не до конца признавая ситуацию. «Чёрт, только этого не хватало». — Ладно, ты видел. И что? Со мной пойдёшь? — резко вскинулась Рид, понимая, что вопрос глупый. Она бы на его месте пошла. Побежала бы. Просто потому что кинуть своего в такой ситуации тупо не смогла бы. Какими бы ни были отношения. Даже если их, блять, совсем нет. Или есть? Происходит же что-то. И это пугает. И расслабляет одновременно, как если бы душу выпустили из клетки и сказали: «Свободна, делай что хочешь». С ним так оно всегда и было — делай, что хочешь. Знал же, что лишнего не сделает. Знал, что она не любит обманывать и причинять боль. — Так что? — Лу нетерпеливо подкурила следующую, хотя в горле уже першило от никотина. Внимательный взгляд на яркий красный уголёк в полумраке. Или на её губы. И сразу — глаза в глаза. Тлеющая точка отражалась в тёмных, почти черных, зрачках. — Если будет нужно — пойду. В любом случае — пойду. Твёрдо. Не терпящим возражений тоном. — Зачем? Лу робко шагнула к нему, не опуская лицо, не прерывая зрительного контакта. Искренне желая, но боясь превратить его в тактильный. «Чёрт, что ж так сложно-то это всё?!» — А зачем ты задаёшь глупые вопросы? Ты же и так всё понимаешь. Ещё ближе. В паре сантиметров друг от друга. — Они не собираются меня убивать. Поговорить, запугать, заставить сделать что-то, нужное им. Но не убить. Иначе бы уже грохнули — и дело с концом, — тихо констатировала Рид, коротко выдыхая. Йонас отнял у неё почти потухшую сигарету и щелчком забросил её в раковину. Короткое шипение остро кольнуло слух в полнейшей тишине. — Даже если так. Ты не можешь быть в этом уверена. Лу, я, конечно, не Супермен на минималках. Не умею стрелять из больших пушек и хладнокровно сносить бошки. Да и вообще против всей этой херни… Запнулся на полуслове, но продолжил, срываясь на свистящий шёпот: — Но если будет нужно, придушу голыми руками. И ты не можешь решать за меня, надо ли мне это. Пожалуйста, никогда больше не решай за меня. Его губы почти касались её щеки. Почти. Предательская тяжесть в груди разрослась, пригвоздила к полу. Заставила вздрогнуть короткими выстрелами в виски. Холодом на кончиках пальцев. — Хорошо. Обещаю. Слова вырвались сами, не успевая зацепиться за мысли. Лу опустила веки, обдумывая, искренне ли она это сказала. Йонас в ответ только улыбнулся. Как раньше. Так, как, Рид уверена, видела это только она. Неловкое движение, перерастающее в несмелый смазанный поцелуй. От которого срывает крышу, как чеку с гранаты. Горячие пальцы хилера на её талии сжались так крепко, что дыхание перехватило. Хотелось задохнуться в этих объятиях, раствориться, сдохнуть от бешеного стука сердца об рёбра. Лу с силой сжала его плечи, ведомая только бурлящим в крови адреналином. Похожим на агонию. От этого не убежать, не спрятаться. Наверное, так и должно быть… Или нет? «Чёрт, запуталась». И отступила. Снова. Бессильно опустила руки, легко коснувшись предплечий, запястий Йонаса. Чувствуя его мурашки, горячо бегущие по прохладной коже. — Испугалась? Тихо, понимающе. — Нет. — Лу задержала дыхание, надеясь, что буря внутри уляжется, стихнет. — Да. Йонас кивнул и отстранился. Жаль, что по его лицу нельзя было прочитать, о чём он думает. Только в глазах — океан эмоций, чувств, невысказанных мыслей. Какой-то застарелой боли, от которой хочется взвыть. — Пойдём. Тебе ещё до интерната добираться. — Вызову такси. — Лу схватила телефон, втыкаясь в спасительный экран в поисках нужного номера. — Как знаешь. Суетливо и молча они вышли из квартиры и, не сговариваясь, разошлись в разные стороны, на прощание сцепив на мгновение мизинцы. Словно это вновь стало каким-то их ритуалом, традицией. От короткого прикосновения Рид будто током прошибло. И она ясно ощутила — Йонас почувствовал то же самое. Только ни один не решился заговорить. Поставить точку вместо многоточия. Или запятую. Начать заново или продолжить там, где остановились. Шаг, другой, третий. Лу сдержалась, чтобы не обернуться, наспех вцепившись в автомобильную ручку жёлтой машины с шашками на крыше. «От чего бежишь? От самой себя?» Она резко остановилась, понимая, что чего-то не хватает. Дёрнула плечом, смахивая непрошенные мысли. — Куда едем, мадемуазель? В зеркало заднего вида на неё без интереса смотрел уставший водитель, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю. Раздражающий звук. Лу в последний раз взглянула в окно — хилер уже затерялся во дворах Термитника, слившись с зажигающимися неоновыми огнями подсветки на вывесках. — Третий интернат, пожалуйста. Заурчал мотор, и таксист спешно вырулил на более оживлённую улицу. Включил дурацкую радиостанцию, вещавшую об успехах фермеров на окраинах Нью-Пари. Лу сунула руки в карманы в поисках наушников, но не нашла их и негромко выругалась. Водитель снова хмуро и сосредоточенно взглянул на неё, словно укоряя за брань, и переключил внимание на дорогу. Машина мягко замерла на светофоре. — Извините, месье. Меняем адрес, — решилась Лу, понимая, что её рюкзак с наушниками и пропуском на работу ещё утром остался на квартире Йонаса. Теперь ей нужно убедить себя, что забрать свои вещи — это единственное, зачем она возвращается. По крайней мере, сейчас… Йонас хмуро скинул обувь и тяжело опёрся спиной о стену. Не включив свет в квартире и забыв запереть дверь, долго вглядывался в темноту, раскладывая по полочкам мысли в голове. Сука, как знал же, что этим всё закончится. До последнего держал себя в руках, ставил мыслимые и немыслимые преграды между ними, рухнувшие в момент от одного только касания. От одного только взгляда, значащего для него больше, чем всё, что было до, после и за эти блядские два года. Он скучал по Лу. Не истерично, со страданием в дружеские жилетки. Не ностальгически, пересматривая совместные фото, которых уже не осталось — сжёг в очередном приступе тоски. Давно уже. Скучал так, как не признался бы никому, особенно самому себе. Глубоко спрятав самые ценные воспоминания, которые запретил себе ворошить даже в минуты алкогольного угара. Я до одури тебя люблю. Лучше сдохнуть, чем так любить. «Я тоже тебя люблю». Никакой сентиментальности, просто факты, Рид. Она ворвалась в его налаженную и уже спокойную жизнь, залила кровавым месивом всё внутри и снова сбежала, оставив после себя выжженную дотла душу и шрам под правой лопаткой. Опять будет заживать слишком долго, не как обычно. Отрываться кусками кожи вместе с пластырем. Кровоточить. Болеть. «А мне-то что теперь делать?!» Йонас тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Толку от них. Надо собраться. — Чёрт! Во мраке он обо что-то споткнулся, услышал, как по полу что-то покатилось. Резким движением дотянулся до выключателя. Паранойя какая-то. Всего лишь её рюкзак. Случайно оставила. И закрыть, видимо, тоже забыла. Из него выпали какие-то книги, тетради, косметика, пропуск. Йонас улыбнулся. Повзрослела девочка, точно. Ежедневники ведёт, помадой пользуется. А раньше в её сумке можно было найти только отвёртки и жвачку. Причём иногда жвачка нужна была для того, чтобы залепить дверной глазок вредным соседям по лестничной площадке. Чтоб не подглядывали. Шалила так. Хилер собрал вещи и попытался сложить их на место, но неловко уронил одну из книг. На пол вылетела фотография. «Так вот ты какой… напарник». Изображение расплывалось, подпорченное бурыми потёками. На нём Лу улыбалась в объятиях другого мужчины. Той самой своей задорной улыбкой, кричащей: «Да, я счастлива, и ничего вы мне за это не сделаете». Только не как любят писать в сопливых цитатках из соцсетей, а по-настоящему. Предательски кольнуло где-то внутри, но это не ревность. Нет. Глупо было бы испытывать её к тому, кого уже нет. К тому, кто остался только в памяти самой Рид и на фото, спрятанном между книжными листами. Просто чувство неправильности, что она смогла быть счастлива рядом с кем-то другим. И если бы не стечение обстоятельств, скорее всего и сейчас бы улыбалась так же, как на фото, целуя своего напарника по утрам. Йонас решительно вернул фото обратно вместе с книгой и рывком застегнул молнию на рюкзаке. Искренне надеясь, что всё произошедшее между ним и Лу за последние дни можно будет точно так же спрятать, закопать, забыть. На ходу скидывая куртку, Йонас прошёл на кухню и привычно включил чайник, замерцавший голубой подсветкой. Умылся ледяной водой, смывая усталость и ненужные размышления. Першило в горле, пекло обветренные губы и лицо. Или это просто температура. Мало ли, простыл. «Ага, конечно, простыл…» Нахер такую простуду. Симптомы у неё практически смертельные. Изнутри выжигают. Тихо скрипнула дверь в прихожей. Хилер не оглянулся — наверняка сквозняк. Окна надо закрыть, и так холодно. — Ты слишком дохрена беспечный. Лу. От её голоса блядские мурашки по спине. — Тогда захлопни сильнее, — стараясь выдержать равнодушный тон, ответил хилер. — Да я ненадолго. Рюкзак забыла. Меня такси внизу ждёт. Йонас всё же повернулся в её сторону, неопределённо кивнув. — Да, вон стоит. Я уже об него споткнулся. — Ворчать теперь будешь? — Рид сдержанно улыбнулась, отводя взгляд. Нервничает. — Не буду. Лу наклонилась, взяла рюкзак и повесила его на одно плечо. — Я так и не сказала тебе спасибо. Она растерянно остановилась на пороге, неуверенно коснувшись дверной ручки. — Да не за что, — хмыкнул хилер, прикидывая, на сколько её ещё хватит. На сколько хватит его самого. Она так и стояла к нему спиной, словно не хотела уходить, но была твёрдо уверена, что нужно это сделать. А он не останавливал. — Йонас, — заговорила вдруг Лу так тихо, что он едва разбирал слова сквозь шум закипающей в чайнике воды, — я не знаю, что между нами происходит. Чёртова прямолинейность. Даже странно, что раньше не прорвало. — Я тоже не знаю. «Врёшь, как дышишь, друг». — Но я бы не хотела оставлять всё так. Хилер вспомнил фото, которое держал в руках несколько минут назад. С раздражением посмотрел на собственные пальцы. Как будто трогал ими что-то чужое, сокровенное, то, что ему не предназначалось. И решился. Хочешь откровенности — получай. Расписывайся. Забирай полностью. — Слушай, Лу. — За пару шагов он преодолел расстояние между ними и крепко взял её за запястье. — Хватит. Серьёзно. Все эти душевные разговоры, метания — это не про тебя. И не про меня тем более. Да — да, нет — нет. Я не хочу быть таблеткой, которую ты разжуешь и проглотишь, вот честно. Она с вызовом вскинула голову, опуская ручку и толкая дверь вперёд с такой силой, что она вырвалась из её руки и грохнула о стену. Громкий звук эхом прогремел по этажу, спускаясь по ступеням. — Я тебя услышала. Переступила порог и медленно закрыла дверь с той стороны. «Идиот, блять». Йонас потянулся к ключу, собираясь провернуть его в замке. Нужно только пару секунд… Лу прислонилась к холодной стене, с трудом сдерживаясь, чтобы не сползти по ней вниз. Один. Два. Три. Вдох. Выдох. Так и должно было случиться. Так правильно. Так всегда получается. «Тогда почему так паршиво-то, а?» Противоречия раздирали изнутри так, что хотелось заорать. Громко, безудержно. Чтоб стёкла к чёртовой матери лопнули. Хотя зачем же?.. Можно просто заставить их сделать это одним только взмахом руки. Не обращая внимания на боль в судорожно сжимающихся пальцах. Всё вокруг к херам разлетится. Но можно же и по-другому. Есть два пути — вперёд и назад. Третьего не дано. Не давая себе возможности передумать, Рид снова потянула дверь. Так и не повёрнутый в замке ключ со звоном упал на пол. Кажется, такси её сегодня не дождётся. Йонас стоит, однобоко ухмыляясь и вцепившись взглядом в лицо Рид. За один только этот взгляд можно прикончить любого, кто попробует ей сейчас помешать. — Мне не нужны таблетки. У меня неизлечимый диагноз. Я точно знаю. Несчастные двери хлопают так, что в ушах звенит. — Уверена? — Как никогда. Расстояние снова катастрофически быстро сокращается. Только на этот раз до конца. Вплотную. Так, что дышать невозможно. Он целует её так, как, наверное, никогда в жизни. Кусая губы, горячо обжигая кожу. Крепко притягивая к себе, не давая шанса на капитуляцию. Она первая стягивает с него футболку, бескомпромиссно тянется к ремню. Одежда Лу оказывается на полу раньше, чем сама Рид справляется с его джинсами. Как мало времени нужно, чтобы обнажиться полностью, прожигая друг друга взглядами и каким-то болезненным желанием. Одним на двоих. Йонас легко подхватывает Лу на руки и, не отрываясь от неё, от её губ, шеи, куда-то несёт. Рид даже не понимает куда. Да и какая нахрен разница, если уже через мгновение что-то со звоном валится на пол и хилер грубо вжимает Лу в стол, двигаясь в ней резко, быстро, так, что громкий крик вырывается из горла, смешиваясь с его хриплым дыханием. Даже не пытаясь сдержаться, Рид целует Йонаса до исступления, до привкуса крови на языке. С силой впивается в его плечи, не беспокоясь, что на них останутся следы от ногтей. Сегодня простительно. А он глядит на неё дикими влюблёнными глазами, как будто сам себе не верит. Ей не верит. Лу улыбается. Плотнее обхватывает его ногами. Движения хилера становятся более спокойными, плавными. А у неё внутри всё сжимается, душа наизнанку выворачивается, умоляя не останавливаться. Горячие руки Йонаса мягко скользят по её лицу, плечам, груди. Слегка толкают вперёд, помогая Лу осторожно откинуться назад, пока под спиной не оказывается гладкая холодная столешница. Тогда хилер разводит шире бедра Рид, ритмичными толчками внутри неё медленно приближая к финалу. Время как будто замирает, прислушиваясь к их тихим стонам. Позволяет им смотреть друг на друга, как в первый раз. Лу прикрывает глаза, всем телом чувствуя, как он любуется ею. Безошибочно угадывает самые чувствительные точки. Йонас слишком хорошо её знает. Отзывается на каждое движение, каждый вздох. Дышит ею. Запоминает крохотные рубцы, появившиеся за то время, что они упустили. И ласково оглаживает ладонями каждый из них. Вновь притягивает Лу к себе, губами считывая пульсацию её сонной артерии. Накрывает почти одновременно. Ярко и бесстыдно. Так, что вредный сосед за стенкой наверняка перекрестился. Да и плевать. Сейчас весь мир сжимается вокруг них до маленькой полутёмной комнаты, наполненной шумным дыханием и тихим шепотом. — Охренеть. Произносят вместе, заливаясь счастливым негромким смехом. — Это я должен был сказать. — Йонас легко прикусывает тонкую кожу на шее Лу, отчего она вздрагивает, тесно прижимаясь к его прохладной груди. — Выходим на новый уровень, — улыбается Рид, окончательно понимая, что в этих словах гораздо больше правды, чем шутки. Замирают, прислушиваясь к сердцебиению друг друга. Громкому, отчаянному. Синхронному. — Но я не против продолжить игру, — произносит она, и хилер сплетает их пальцы, крепко сжимая её ладонь в своей. Слишком крепко, но до дрожи нежно. Рид понимает, что все её чёртовы сомнения испаряются, рассеиваются, как сигаретный дым, которого сейчас отчаянно требуют истерзанные недавними стонами лёгкие. Она отводит взгляд, словно испугавшись своей внезапной откровенности, на которую боится услышать ответ. Йонас это осознаёт с несвойственной ему нежностью. Грубой, неловкой. От которой он давно отвык. Целует Рид в висок и гладит её спутанные волосы. Щекотно произносит прямо в ухо: — Я тоже. Лу проснулась рано и долго смотрела в одну точку, чувствуя на себе тяжёлую руку Йонаса, крепко обнимающую её во сне. Невесомо провела кончиками пальцев по выступающим на коже венам, татуировке на запястье. Прислушалась к мерному дыханию за спиной. Оглушающее спокойствие приятно сковывало тело, не позволяя пошевелиться. Где-то под подушкой завибрировал её телефон. Лу осторожно высвободилась из объятий хилера и пробежалась взглядом по экрану. Даниэль. Которой она уже больше суток не перезванивала. Чёрт. «Ты куда пропала? Я волнуюсь». Лу улыбнулась. Вейсс в своём репертуаре. Стараясь не разбудить Йонаса, Рид выскользнула из-под одеяла и вышла в кухонный блок. Оценила масштаб погрома, который они вчера устроили и не удосужились убрать. «Охренеть». Кажется, всё, что между ними происходит, можно описать одним лишь этим словом. «Не отвлекайся. Даниэль», — напомнила себе Рид, набирая знакомый номер. Подруга ответила сразу, едва успел пропищать гудок. — Единый, Лу! Наконец-то! — взволнованно прошипела Даниэль, судя по звуку стучащих клавиш одновременно набирая что-то на компьютере. — Я чуть с ума не сошла! Лу виновато протянула, подкуривая сигарету и выдыхая дым в приоткрытое окно: — Прости, я совсем замоталась… — Где ты замоталась? Знаю, что тебя выписали, но я к тебе заезжала и… — Эм… — Рид прикинула, стоит ли говорить сейчас правду. — Давай я тебе всё при встрече расскажу, долгая история. Со мной всё в порядке, честно. Вейсс шумно вздохнула. — Только не говори, что ты опять?.. — Нет, чёрт, с чего ты взяла?! Я тебе, кстати, звонила в день выписки. — Мартен в командировку отправил, там связи почти не было. Да и телефоном пользоваться нельзя было в принципе. — Я так и подумала, — кивнула Лу своему отражению в стекле. — В общем, давай так. Сможешь сегодня подъехать? Я закажу пропуск. — Хорошо. Только сначала на работу заеду. «А то вчера как-то не сложилось». Разговор быстро закончился, и Рид с облегчением вдавила окурок в пепельницу, радуясь, что их с Даниэль неоднозначное прощание в больнице прошло без последствий. Но внутренняя тишина уже дала трещину — возвращение в реалии собственной жизни снова обрушилось, как снег на голову. — Доброе, — раздалось за спиной, и Лу непроизвольно дёрнулась. Йонас сонно потянулся, притягивая её к себе за талию. — Ты чего так рано вскочила? «Непривычно. Но так… хорошо». — А ты? Хилер отобрал у неё зажигалку и хмыкнул. — Мне так-то на работу надо. — Крэп, я и забыла, что нормальные люди работают. — Нормальные люди вообще занимаются всякой хернёй. Уже можно спрашивать, какой хернёй сегодня займёшься ты, или пока рано? Лу шутливо стукнула его по плечу. — Может, тебе ещё фотоотчёты скидывать в течение дня? — Правильно мыслишь. — Хилер прижался щекой к её макушке и задумчиво протянул: — Особенно из душа. — А не пойти ли тебе… — С тобой? Типа посмотреть своими глазами? Извини, но сегодня я смотрю только в анализы любимых пациентов, так что придётся справляться самой. Как-то быстро всё встало на свои места. Хотя, может быть, им обоим просто надоело сопротивляться и отрицать очевидное. В глубине души их близость всё ещё казалась неправильной, но даже эти призрачные сомнения медленно увядали. Потому что Йонас её не отпускал. Крепко обнимал сзади, заново изучая пальцами ключицы, ложбинку груди, живот… Вибрация по обнажённой спине от его низкого голоса и негромкого смеха. Обалденное чувство. Намного лучше бесконечных страха и нерешительности. Они снова заваривали вместе утренний кофе, курили в одно окно и спорили, кто будет мыть посуду. Как будто проснулись утром, а предыдущие два года были всего лишь сном. Болезненным, неоднозначным, но всего лишь сном. «Чёрт, не думай, просто не думай ни о чём… отпусти себя, блять, пожалуйста. Всё отпусти». Слишком отчаянная мысль, быстро возвращающая серьёзный настрой. Пройдёт ещё много времени, прежде чем она сможет отпустить до конца. — Ладно, если серьёзно, — Лу чуть отстранилась, потянувшись, чтобы включить чайник, — поеду сегодня к Даниэль. Надо как-то подготовиться, что ли. Неделя быстро пролетит. Йонас перестал улыбаться, напрягаясь. Его пальцы на её бедрах чуть дрогнули. — Ты уверена, что всё пройдёт нормально? — Уверена. Мне дали время. Хоть и непонятно зачем. Может, конечно, подышать перед смертью… — Херню не неси, — хмуро перебил её хилер, — а то я тебя тут запру. — Это уже незаконное задержание, между прочим, — возмутилась Лу, впрочем не очень рьяно. — Да и похер. Зато целее будешь. — Ну я же не могу вечно прятаться. Да и не буду. Разберёмся. — Мне нравится, что ты стала говорить во множественном числе. — Просто поняла, что ты не отвалишь с этим вопросом. Разговор плавно перетекал в завтрак. Было странно сидеть вот так, в одном белье, и мирно переругиваться, за ироничными фразами скрывая настоящие переживания по поводу последних событий в жизни Рид. Странно, но удивительно спокойно. Каждый из них спрятал свои иголки поглубже, позволив себе наконец-то быть искренним… Такси замерло на светофоре в ожидании зелёного. Лу бесцельно смотрела в окно, размышляя о том, что теперь делать дальше. Хотелось быстрее прожить эту блядскую неделю, чтобы получить хоть какую-то конкретику. Впрочем, она надеялась, что сегодня сможет вытащить из Даниэль что-то, кроме упоминания таинственной антиправительственной организации. «Крэп, влезла в разборки, которые мне нахрен не упёрлись. И как так только получилось-то, а?» Рядом притормозил новенький блестящий байк. Лу с лёгкой грустью залюбовалась им — блестящий хром, мощная выхлопная. Даже сквозь поднятые стёкла слышен восхитительно рычащий звук двигателя. Она не смогла расстаться с останками своего байка, оставив их пока в блоке на том же месте. Йонас только хмыкнул, когда она категорически отказалась его трогать, но понимающе что-то проворчал. «Выберусь из этого дерьма — куплю новый». Вариант, что всё может пойти по звезде и закончиться ещё хуже, чем для её мотоцикла, не рассматривался. Хотя был более чем вероятен. Водитель байка повернулся в её сторону. Сквозь тёмное стекло шлема не было видно его лица, но пялился он слишком внимательно — пропустил перемену сигнала и проводил взглядом её автомобиль. Стало неуютно. Будто слежка. Или у неё уже паранойя… Интернат встретил её хмурым приветствием охранника и пустыми рекреациями. Пройдя по коридорам, она неуверенно остановилась у двери, за которой её уже ждали. Месье Рено, директор, любезно согласился принять Лу немедленно, сочувственно охая и причитая. Нормальный мужик, даже предложил больничный продлить. За свой счёт, конечно же. Вздохнув, Рид сжала в кармане ключи с брелком в виде мотоциклетного колеса. Те самые. Прощаясь, Йонас, отметая все возражения, сунул их в её ладонь. — Давай не будем торопиться, окей? — Лу отвела взгляд, не зная, что ещё сказать. Да и надо ли что-то говорить? — Я не заставляю, Рид. Просто пусть будут у тебя. На всякий пожарный, — буркнул он, скрывая за напускной серьёзностью искреннее волнение. Словно в первый раз. А по факту — как само собой разумеющееся. Лу тряхнула головой и нервно одёрнула новую куртку — пришлось заехать в торговый центр, чтобы не появляться на работе в образе измученного бомжа. — Разрешите? После короткого стука Лу всё же вошла в кабинет и быстро миновала пустую приёмную. Толку стоять у порога, раз уж пришла. Но ключи, как талисман, держала в кулаке. Месье Рено, грузный седовласый мужчина неопределённого возраста, радушно приподнялся в кресле. — Мадемуазель Рид, проходите, я вас ждал. Дежурно вздыхая о случившемся и несколько раз переспросив о её самочувствии, он даже предложил выпить кофе. Пришлось согласиться, тем более Рено уже любезно распорядился по телефону подготовить для Лу комнату в жилом блоке. Как-то даже гладко всё складывалось. Не то чтобы в этом пункте её плана предполагались какие-то сложности. Видимо, слишком привыкла, что чаще всего выходит наоборот. Пока директор гремел чашками в приёмной, Лу разглядывала стены, увешанные регалиями и почётными грамотами от Церкви. «Надо же, у него, наверное, статус лояльности высоченный, как у того же Мартена. Или просто хорошо лижет задницы, кому надо». Кофе горчил, но Лу было всё равно — слишком давно она его не пила. Соскучилась. — Месье Рено, скажите, почему не работали камеры на центральном входе? — решила она наконец задать этот вопрос, вспомнив свой разговор с дознавателем. Потому что была уверена, что сам Бернар тупо удовлетворился знанием, что так оно и было. Слишком уж ему было без разницы. А ей — нет. Директор отреагировал, слишком наигранно улыбаясь. Нервничал. «Ну ещё бы. Не каждый день у тебя работников перед воротами застрелить пытаются». — О, это достаточно неприятная ситуация, но моей вины тут нет. Банальная смена провайдера, совпадение. — Он проследил взглядом за тем, как Лу сделала глоток, и продолжил: — К сожалению, охрана уже была на обходе, я не смог ничем помочь дознавателю. Печально, но так сложилось. По его лицу было видно, что разговор ему не нравится. Рено мельком взглянул на часы и вновь — на опустевшую чашку Лу. — Прошу меня извинить, мадемуазель Рид, дела в городе. Можете пройти в свою комнату, я распорядился, чтобы вам выдали ключ. «Тактично свернулся. Но и на том спасибо». — Благодарю, месье Рено, но у меня ещё дела. Я вернусь вечером. В ответ он озадаченно нахмурился, но тут же предложил: — В таком случае давайте я подвезу вас, куда нужно. Это меньшее, чем я могу помочь вам. Вроде как чувство вины за неработающие камеры? — А вот тут соглашусь. Мне необходимо встретиться с Даниэль Вейсс, вы же знаете её? — Конечно, конечно. Мы с Даниэль хорошие друзья, как и с Иво… простите, месье Мартеном. Вы же знаете, что он рекомендовал вас в своё время. Дежурные расшаркивания Лу надоели. Да и голова разболелась до тошноты. Директор галантно подал ей руку и выпроводил из кабинета, сославшись на то, что через десять минут они встретятся на парковке. Пришлось плестись туда. «Чёрт, на нервяках совсем расклеиваюсь. Успокоительные, может, попить? Надо с Йонасом посоветоваться». Лу улыбнулась сама себе — быстро же она прописала его в своей голове. И не только. При этой мысли стало чуть теплее на душе… Монотонная дорога убаюкивала. Рено дробно отстукивал пальцами по рулю, рассказывая что-то из последних новостей в интернате. Лу не особо вслушивалась, периодически забывая реагировать на его монолог. Глаза слипались так, будто она не спала пару суток. — Мадемуазель Рид, вы хорошо себя чувствуете? — покосился на неё директор, чуть притормаживая. — Может быть, нужна остановка? — Нет, нет, просто устала, всё нормально, — после заминки ответила Лу, понимая, что состояние у неё действительно странное. Головная боль притупилась, зато появилась слабость. Сонная, вяжущая. Даже язык слушался с трудом. Мысли путались. Рено дёрнул уголком губ и нажал на газ, отчего машина дёрнулась, натужно набирая скорость. — Прекрасно, мадемуазель Рид. Прекрасно. — Что? Сквозь пелену перед глазами ей показалось, что его улыбка больше похожа на оскал. «Херня… какая-то…» Рено вдруг резко вывернул руль, съезжая на тряскую гравийную дорогу. Лу не отреагировала, даже не пытаясь спросить, в чём дело, только заторможенно подалась вперёд, удерживаемая ремнем безопасности. — Не волнуйтесь, мы почти приехали. Сквозь шум в ушах тон месье Рено показался зловещим. Резкий удар по лицу. Привкус железа во рту. Щиплет разбитую губу. Безуспешно цепляясь за это ощущение, Лу отключилась окончательно… «Ах ты ж паскуда…» Сознание возвращается медленно, болезненными толчками пульсируя в висках. Даже сквозь плотно сомкнутые веки глаза режет от неяркого света. Лу пробует пошевелиться, но получается только нелепо дёрнуться — затёкшие руки связаны за спиной. Губы липкие от запёкшейся крови. Во рту пересохло. Рид всё же щурится, с трудом поднимая голову, чтобы оглядеться. — С пробуждением, мадемуазель. Напротив, глядя на неё сверху вниз, возвышается плечистый незнакомец с выражением абсолютного превосходства на лице. Лу понимает, что стоит на коленях, кое-как прислонившись спиной к чему-то. — Ты кто? Горло дерёт до хрипоты, она не узнает собственный голос. — А тебе какая разница, красавица? — издевательски протягивает мужчина, прохаживаясь вокруг неё, словно примериваясь, с какой стороны бить. Интуиция её не подводит — сильный толчок грубым ботинком под рёбра заставляет Лу завалиться на бок, судорожно хватая ртом воздух. — Сука… Рид пытается хоть как-то подняться, но ей не удаётся. Зато получается хоть немного зацепить взглядом помещение, больше похожее на огромный ангар или пустой склад. Высокие помосты под потолком. Тусклый закатный свет в узких окнах. «Долго же я в отключке была». Этот факт ободряет — Даниэль ждала её сегодня, значит, должна была забить тревогу. — Да что вам всем от меня надо вообще? — Фраза произносится с трудом, но Лу не сдаётся. — Не переживай, мадемуазель, всё равно не узнаешь. Ржёт, довольный своей репликой. — Так просвети. Мне дали неделю, и какого хрена тогда?.. Рид оговаривается на автомате, понимая, что нужно тянуть время, чтобы окончательно прийти в себя. Оценить обстановку полностью. Освободить руки. — А мне почём знать? Я лично тебе ничего не давал. Он быстро приближается к ней вплотную и, больно схватив за волосы, рывком ставит обратно перед собой на колени. Сцепив зубы, чтобы не заорать, Лу подчиняется. Довольно осклабившись, мужчина притягивает её за лицо. Наклоняется ниже, почти нежно проводит большим пальцем по губам. — Хотя, будь моя воля, я бы дал тебе кое-что, мадемуазель, пока мы тут одни. Тошнота комом подкатывает к горлу. Лу отшатывается от его руки, с трудом сдерживая рвотные позывы. — Пошёл на хер! Рид с отвращением плюёт ему в лицо, за что получает очередной удар наотмашь. — Вот стерва!.. Ладно, пора заканчивать. Времени и так мало, а хотел же по-хорошему. — Он брезгливо вытирается тыльной стороной ладони, одновременно вынимая из кобуры пистолет с глушителем. — Так бы пожила подольше. Холодное дуло неприятно касается содранной кожи на лбу. Впрочем, в данный момент эти ощущения кажутся незначительной мелочью. Мысли скачут, как кардиограмма. Накрывает паникой на грани с истерикой. Рид сжимает онемевшие пальцы, очень надеясь, что импульс пси сработает. За спиной мужчины что-то оглушительно падает, но он только вздрагивает, не оглядываясь. — Телекинетик, значит? Даже жалко своих убивать, но приказ есть приказ. Издевается. — Чей приказ-то хоть? Кого на том свете вспоминать добрым словом? Лу всё же пытается выиграть время. Не верит, что вот так вот всё должно закончиться. Почему сейчас?! Не отвечая, мужчина выпрямляет спину, не убирая от её лица оружие. Только отводит его чуть дальше. — Считай вместе со мной, мадемуазель. Один. Сердце колотится как бешеное. Кровь приливает к голове, но страха почему-то нет. Лу закрывает глаза. — Два. В сознании мелькают чьи-то силуэты, голоса. Сменяют друг друга. Но Лу точно знает, чьё лицо больше всего бы хотела увидеть перед собственной смертью. От этой мысли в груди словно что-то лопается, из неё вырывается отчаянный хрип. «Прости меня… Нихрена мы не разобрались. Я не разобралась». Лу чудится какой-то шум, но она лишь сильнее зажмуривается. Расправляет плечи. Задерживает дыхание, отсчитывая секунды. «Да не тяни ты уже, ублюдок!» — Три. Последнее, что слышит Рид, — это оглушительный выстрел, потерявшийся гулким эхом в высоких потолках пустого здания.