Обходительность и справедливость

      Рокэ с самого начала знал, что этот день Святого Фабиана будет довольно скандальным, но не предполагал, что настолько.       Придворные Ызарги послушно собирались на галерее, занимали свои места и тихо перешептывались о заранее оговоренных выборах. Особенно в этом году усердствовали Люди Чести, старательно выражающие единодушное уважение к светлейшему кардиналу и ни в коем случае не касающиеся запретной темы. Оный кардинал мягко всем улыбался, прекрасно зная, что поперек его слова никто не пойдет, и сюрпризов ждать не придется. Зря он, конечно, так думал.       Рокэ бегло оглядел выстроенных унаров, не имея ни малейшего интереса к дворцовым разговорам, нашел интересующую его светлую макушку. Герцог Ричард Окделл стоял среди двух бергерских близнецов и выглядел так, словно в любую минуту готов упасть в обморок. Плохо дело. Как его вообще в таком виде до церемонии допустили? Неужели в Лаик совсем перестали смотреть за воспитанниками? Впрочем - Рокэ про себя хмыкнул, переместив взгляд на пышущего торжественностью Арамону - это неудивительно.       Церемониймейстер дал знак, и горнисты протрубили «Слава королю Талига!». Над площадью мигом образовалась тишина, Лучшие Люди оставили разговоры и с любопытством уставились на унаров.       Герольд вытащил внушительный свиток и торжественно, как и положено, приступил к чтению:       - «Доблестный капитан Арнольд Арамона счастлив сообщить своему государю и всему Талигу, что вверенные его попечению юные дворяне прошли должное обучение и ждут приказаний от короля нашего Фердинанда Второго. - Ну то, что Арамона счастлив, это видно: его весьма премилая мордашка едва ли не светится, как отполированная сабля на солнце. -Да будет всем ведомо, что означенные дворяне чтут Создателя и наместника Его на земле, владеют шпагой и грамотой и исполнены рвения. - Ричард на последних словах стиснул руку в кулак, то ли из-за накатившей слабости, то ли потому что его мнение где-то расходилось с Арамоновым. - Капитан ручается за верность и доблесть сих юношей, коих и называет друг за другом, сообразно их воинским успехам и прилежанию. - Граф Эстебан Сабве, наследник герцогов Колиньяров; - Норберт Катершванц из Бергмарка, верный вассал маркграфа Бергера; - Маркиз Луис Альберто Салина из дома Сагнара;       Ну от Берто меньшего и не ожидалось, всё-таки племянник Первого Маршала - нужно держать марку. - Герцог Ричард Окделл.       Ух ты, Окделлу даже повезло стать четвертым, учитывая все старания Сильвестра. Что ж, похвально. Хотя юношу явно занимало не это. Юный Ричард едва стоял на ногах, выступивший на лице пот уже было отчетливо видно, на щеках играл лихорадочный румянец, но стоял он пока ровно, видимо бросив на это все свои силы.       А время меж тем подходило к разбору оруженосцев. Может быть сразу назвать Окделла? И пусть все катятся в Закат! Рокэ еще раз внимательно присмотрелся к юноше - вроде бы ничего. Как-нибудь четверть часа переживет.       А первые оруженосцы уже направлялись к своим господам. Альмейда тут же забрал Альберто - все-таки марикьяре должны быть на море. Молодой Придд достался Рокслею - не самый плохой вариант, учитывая, что эра выбирал явно Вальтер.       - Я, граф Людвиг Килеан-ур-Ломбах, комендант Олларии, прошу и выбираю Эстебана Сабве, лучшего из фабианцев.       Рокэ про себя фыркнул. Килеан, как всегда, пытается выделиться. Вон даже как истово воспылал любовью к Колиньярам - отродясь не общался с его батюшкой, но «лучший фабианец», видимо, поразил его сердце. Юношу Алва проводил чуть насмешливым взглядом, сочувствуя «невероятному везению» угодить к коменданту.       И вдруг, совершенно неожиданно, ровный процесс разбора прорезал голос церемониймейстера:       - Я, Фридрих Манрик, виконт Эммануилсберг, генерал-церемониймейстер Талига, прошу и выбираю, - и кого ж тебе надобно? - герцога Ричарда Окделла.       Неожиданно. Рокэ посмотрел на того, кто так нагло перехватил у него потенциального оруженосца, но лицо Манрика было удивительно безмятежным, для человека, пошедшего вразрез воли кардинала. Впрочем, что с этих рыжеволосых взять - они всегда были странными, не зря же на герб поставили кричаще-розового фламинго. Ах да, фламинго! Рокэ, не скрывая веселья, поглядел на Окделла, который пока не смог оценить полный масштаб трагедии. Кто-то из близнецов подтолкнул его, и он на негнущихся ногах двинулся к Манрику. Воображение услужливо нарисовало на нем розово-зеленый камзол. Кошмар! Это преступление не только против Его Преосвященства, но и моды - такой светлый мальчишка, в ТАКИХ цветах прилично выглядеть не будет. И кажется, Окделл где-то на грани предобморочного сознания начинал это понимать, хотя едва ли ему сейчас было дело до костюма. Впрочем, видя его плывущий взгляд, Рокэ не был уверен, что Ричарду есть дело и до того, кто его выбрал.       Зато Рокэ Манрик весьма заинтересовал: это не та семья, которая без риска может бросить вызов Сильвестру. Неужели любимый кардинал решил играть у него за спиной? Рокэ бегло взглянул на того самого кардинала, но столкнулся с тем же удивлённый выражением лица, что было у него самого, когда Манрик заявил о себе. Значит Манрики задумали свою партию. Посмотрим, что у них выйдет.       Ричард же уже преклонил колено перед Фридрихом, его чуть повело, но равновесие смог удержать:       - Я, Ричард из дома Окделлов, - услышал Рокэ чуть хрипловатый голос, - благодарю генерала-церемониймейстера за оказанную мне честь. Я клянусь исполнять его волю и служить ему и в его лице служить Талигу. Отныне бой виконта Манрика - мой бой, его честь - моя честь, его жизнь - моя жизнь. Да покарает меня Создатель, если я нарушу клятву. Да будет моя шпага сломана, а имя предано позору, если я предам своего господина. Обещаю следовать за ним и служить ему, пока он не отпустит меня.       Да, это явно будут не самые скучные три года.