His own way

Стоило Джину войти все же в свою комнату, его встретил, да, горящий свет. Вот только Тэхен, видимо, настолько сильно устал ждать Джина, что уснул, несмотря на яркий свет единственной лампочки. Джин лишь умиленно вздохнул, впрочем, не решаясь будить своего соседа. Хуже Тэхена, который не получил интересующие его ответы, может быть только разбуженный в час ночи Тэхен! Поэтому Джин так и не рискнул будить его, все ещё поражаясь про себя возможностям этих юных омег засыпать даже при таких обстоятельствах и в подобных кошмарных условиях. Но вместо того, чтобы быстро помыться в общих душевых, пока там никого не было, нежась под горячей водичкой чуть дольше, чем следовало, Джин решил для начала сложить данные Юнги материалы в более безопасное место. Неизвестно, когда наступит момент, после которого им с Юнги нужно будет судорожно бежать и вламываться в чужой кабинет… Ха, разве этот план не попахивал полным провалом? Думать на встревоженную голову Джин никогда не умел, поэтому он побыстрее раскрыл сумку, вытащил одним профессиональным движением все листы А4, скреплённые в один файлик… Из сумки вместе с материалами по теме их зачётной работы вывалился и тот самый дневник, который Джин нашел в поместье, где после этого произошел взрыв стихий у одногруппника Юнги… Хотя, может, это был слуга поместья? Тогда предположение, что виновник хотел разрушить репутацию семьи Мин, нынешней величайшей семьи, сваливая вину за каждого пострадавшего именно на них… оно было неверным, да? Хотя Юнги ведь упоминал, что делом в поместье занимался тогда Минхо-щи, поэтому переживать лишний раз вроде и не стоило... А это уже означало, что вероятность, что всё-таки взрыв стихий произошел с учеником Академии, возрастала! И Джин с Юнги были правы: кто-то специально все это время калечил учеников, пусть на время, но лишая их самой ценной драгоценности, их магии. Джин уже было кинул дневник на кровать, не готовый ещё больше углубляться в это дело сегодня, но вдруг изнутри вывалился клочок бумаги… Присмотревшись повнимательнее, Джин понял, что это не бумага, даже не тетрадный лист: из дневника выпала фотография, чёрно-белая, наверняка старая, судя по потёртостям на краях. На ней были изображены два мальчика, наверняка родственники. Кузены или, скорее, родные братья: об этом говорил одинаковый разрез глаз и их цвет, не отличающийся даже оттенком. Джин перевернул фотографию, хотя в его мыслях все крутился непонятный червячок сомнений: он ковырялся внутри, не давая успокоиться. Что-то казалось знакомым в одном из мальчиков, что-то темное, но не успевшее до конца развиться в ужасную ярость… По-детски невинное лицо улыбалось, смотря на брата, но в этих черных наверняка даже без воспоминаний о чёрно-белом налете глазах горела… Знакомая зависть?.. Джин перевернул фотографию, разглядывая пожелтевшую бумагу всего несколько секунд перед тем, как почувствовать, как сердце ухнуло в пятки. Надпись позади гласила: «братья Пак: Намгиль и Чимин», а ниже две кривые подписи, поставленные детскими ручками. Ох, разве не получалось ли так, что кабинет, в который ворвался так беззаботно Джин, принадлежал Чимин-щи? Который становился, судя по уликам, главным подозреваемым в этом деле о взрыве стихий. — Твою мать, почему в общаге нельзя держать коньяк, — однако Джин вместо того, чтобы в самом деле найти что-то алкогольное, лишь сунул фотографию обратно в дневник и поспешил взять из шкафа свою пижаму. Ему точно нужно выспаться перед тем, как найти Юнги и рассказать обо всем, что мучило Джина. И почему именно на его долю выпали подобные страдания?.. В ту ночь он уснул, как только голова коснулась подушки. Его омега и звука лишнего подать не посмела, мурлыча что-то успокаивающее, чтобы Джин не проснулся даже в момент, когда одно из растений Тэхена неприятно начало ползать по полу. Через три дня Джин встретился с Юнги на перерыве, измученный подготовкой к сдаче зачёта у Минхо-щи, который, кажется, в самом деле забыл, что определил Джина на факультет поддержки, а не боевой магии. Гонял он его, как и своих боевиков, если не хуже, хотя вполне вероятно, что это только Джину так казалось на фоне переутомления и нервозности из-за Чимин-щи. Юнги согласился с ним: господин Пак, как оказывается, брат самой первой жертвы взрыва стихий, был чертовски подозрительным, пусть все, что он делал с помощью магии, сводилось к небольшому влиянию на маленьких альф, чтобы поиграться с ними. Да, это было вроде как запрещено ректором, но разве Минхо-щи тоже не плевал на эти запреты, посылая учеников через порталы, хотели они того или нет? Хотя не то чтобы Джин мог вспомнить хотя бы один раз, когда Минхо-щи направлял их не в безопасное место… Да, Чимин был просто бетой, который незначительно влиял на чужое сознание, который завидовал черной завистью и не желал уступать никаким омегам, альфам и другим бетам… Однако что-либо сделать с этим не представлялось возможным: Чимин не покидал Академию, все так же проводя свободное время на переменах в обществе своих молодых учеников. Да и разве мог этот человек, может, настолько же плохой, как и каждый на этой планете, убить родного брата ради достижения какой-то неведомой цели? Им нужны были доказательства, причем доказательства серьезные, иначе из-за их предположений мог пострадать невиновный. Ко всему прочему им нужно было полностью понять ритуал, чтобы иметь представление, куда копать. И если даже та малость, которую успел отыскать Куан, была правдива, то в архиве им нужно отыскать все случаи взрывов стихий, случившиеся с учениками, за все время. И если их число будет больше двенадцати, то это просто случайное совпадение, но если… Если случится такое, что их чуть меньше? Получается, кто-то уже довел этот ритуал почти до конца? Скопил достаточно мощи, чтобы уничтожить кого бы то ни было? Ха, Чимину следовало бы побыстрее убраться из этой Академии, чтобы подозрения не копились! Чтобы эта фотография, про которую Юнги ничего не сказал, а лишь вздохнул непонимающе, не маячила перед глазами, не давая нормально спать… Удобный случай подвернулся лишь через ещё две недели, когда Чимин-щи, сыпля комплиментами направо и налево, посвежевший, в отличие от того же Джина, который так и не смог заснуть прошлой ночью, мучаясь от мыслей, уехал на встречу… Ну, уточнять, на какую именно, Джин как-то не хотел, поэтому просто радостно скалил зубы в подобии улыбки, провожая бету взглядом перед тем, как кинуться набирать Юнги сообщение. Они договорились встретиться вечером, через несколько часов после конца всех занятий около учебного корпуса. Джин был там за десять минут до условленного времени, но он с удивлением обнаружил, что Юнги уже стоит, оглядываясь по сторонам и ведя себя ну… — Ты пиздец подозрительный, знаешь? — Джин постарался говорить серьезно, тем более их операция под названием «не попадись на входе, внутри и на выходе, желательно, тоже» была максимально не веселая… Но то, как вздрогнул Юнги, заставило его всё-таки рассмеяться. — Ладно, ладно, это смешно, — Юнги вроде как попытался перевести разговор в другое русло, начав говорить что-то про камеры… — Ну и кто тут трусливый котенок? — ещё немножко подразнил Джин альфу, впрочем, в следующую секунду поинтересовавшись. — И как же нам обойти эти твои камеры? — Ты ведь маг воды, вас наверняка в школе учили накладывать маскировку, — Юнги покопался в поясной сумке, правда, делал он это очень уж долго, будто в этой маленькой сумочке внутри помещался целый склад… Хотя вспомнив, кем были Мины и что они сделали для магического мира, Джин понял, что кому, если не Минам-то увеличивать объем какой-то там сумки? — Вот, — наконец Юнги нашел, что искал, и протянул небольшой бутылек со странной зелёной жидкостью Джину. — Это специальное зелье, которое увеличит время действия и силу магии. Уверен, тебя учили накладывать невидимость только на небольшие предметы, может, на животных… А нам нужно не это. Джин поразился такой осведомленности и предусмотрительности: он ведь в самом деле хотел было уже сказать, что не сможет сделать что-то такое… Но если эта жижа в самом деле усилит его магию… То они смогут незаметно пробраться внутрь! Джин взял склянку, открыл ее и выпил одним глотком. И сразу же почувствовал, как кровь побежала чуть быстрее, как вода, циркулирующая в нем с самого рождения и раньше, просится выйти наружу… И Джин позволил ей это сделать: он приоткрыл фляжку с водой, щёлкнул пальцами, призывая послушную воду к себе, и прошептал пару слов, связывая магические потоки так, как их учили ещё в школе. Вода рассыпалась на несколько миллионов мельчайших частиц, чтобы затем подлететь к каждому магу и приземлиться на их кожу, отдавая жаром и запахом чего-то пряного, незнакомого настолько, что он приводил в ужас, как и все новое, что Джин видел или слышал после предположения о причастности Чимин-щи к чему-то темному и кровавому. — И… Все? — Джин не был до конца уверен в том, что им удалось… Пока не оглянулся в поисках Юнги. Погодите, в поисках? Джин моргнул, пытаясь привыкнуть к мысли, что, похоже, они оба друг друга не видят… И как прикажете им врываться в чужие кабинеты, красть ключи и незаконно проникать в архивы, если они, вроде как напарники, не могут друг с другом взаимодействовать?! Но перед тем, как Джин впал в панику, рядом с его ухом прозвучал знакомый, чуть рычащий голос: — Возьми меня за руку, — но перед тем, как повиноваться собственному приказу, Юнги прижался к чужим губам, сперва невинно касаясь их, а затем пуская в ход язык, совершенно не невинно засасывая чужой и желая, кажется, достать им до глотки. Но перед тем, как слюна начала капать по подбородку (или же Джин ударил этого несносного наглеца!), Юнги оторвался от него и всё-таки взял за руку. Джин взглянул в теперь какого-то черта кристально ясно видные глаза, в которых горел огонек чего-то прекрасного. — Всегда мечтал поцеловать тебя прямо у входа, — Юнги облизнулся, и Джин, горя праведным гневом и смущением, уже было начал вырывать свою руку из крепкой хватки… Но кто бы ему позволил, верно? — А теперь пошли, — и его в самом деле просто повели внутрь! На пути им не повстречался ни один человек. И вроде как они вполне спокойно прошли мимо лекционных залов, мимо кафедры боевой магии, даже мимо кабинета декана им удалось беспрепятственно пробраться! Но вот около кабинета Минхо-щи они почему-то затормозили. Джин уже было открыл рот, чтобы спросить, какого черта они не спешат со всех ног в сторону нужного кабинета, как он там услышал протяжно-пошлое… — Хён! — и голос этот, да, довольно неплохо заглушенный магией, но все равно почему-то слышимый в тишине просторных коридоров… — Джисон?! Чего это он стонет в кабинете Минхо-щи? — Джин, конечно, догадывался, что учитель и ученик могут делать в пустом кабинете после занятий… Да и если вспомнить все эти взгляды, которые Джисон-и кидал на их преподавателя… Постоянно прогуливая его пары… Однако все же до конца сформулировать свою мысль, довольно очевидную, ему не дали: дверь, судя по щелчку, ранее закрытая на ключ, распахнулась, и оттуда чуть ли не вылетел Джисон, глядя на свои карманные часы и оглядываясь по сторонам. Он, с красными, наверняка зацелованнвми губами, с растрепанной одеждой и неправильно застегнутыми пуговицами на темной рубашке, выглядел как мечта режиссёра, снимающего отнюдь не фильмы двенадцать плюс. Джисон, совершенно не обращая внимания на Минхо-щи, который вышел за ним следом, выглядящий даже хуже с растегнутой наполовину рубашкой и засосами по всей шее, остановил в итоге взгляд на одной точке… И если Джин не ошибался, смотрел он прямо на них. Джин на пробу сделал пару шагов влево и вправо, тяня за собой Юнги, но Джисон целенаправленно смотрел только на них… Пока это не надоело одному не в меру наглому альфе, который явно научил подобному поведению Юнги: — Невидимость уберите, пока я не применил магию высшего порядка, вызывающую охрану, — Минхо, явно не знавший, с кем разговаривал, или же игравший роль дурaчка, вытащил прямо из воздуха специальный амулет, готовый в любой момент исполнить свою угрозу. Но Юнги опередил его: — Вы познакомились, когда мне только исполнилось шестнадцать, и момент, когда я случайно зашёл в вашу комнату, решив, что Ханни стало плохо, вечно будет сниться мне в кошмарах, — Джин совсем не по-омежьи хрюкнул от смеха, а затем закашлялся, когда Юнги кинул на него ну вот очень злой взгляд. — Юнги-я, тебе никогда не говорили, что маскировка — это не твоё? — однако амулет вызова Минхо-щи сразу же убрал. А вот Джисон продолжал сжимать двумя пальцами свои часы, глядя прямо на них. — Удивительно, — в итоге произнес он, видимо, не замечая и совершенно не стесняясь своего внешнего вида. — Если бы не амулет, созданный мамой, я бы никогда не подумал, что тут используется магия. Джисон всё-таки убрал руку со своих часов, которые, как оказывается, оказались таким сильным и редким амулетом… А с виду обычные, недорогие даже часы. — Но я просто обязан спросить, хотя бы из любопытства: какого черта вы двое вытворяете? Кровать уже не устраивает? — Минхо-щи с жирным таким намеком приподнял брови, явно думая не тем местом… — Минхо-щи! — Джин, разумеется, возмутился, однако как-то оправдаться или помучиться перед выбором, сказать правду или не стоит, ему не позволил Юнги: — Нам нужно пробраться в кабинет Чимина, чтобы затем проникнуть в архив, — Юнги не врал, честно вываливая весь их план… — Ха, — Минхо-щи на это лишь глубоко вздохнул, венка на его виске забилась сильнее, выдавая его неверие в такую глупость… Однако он не сделал ни единой попытки их остановить или образумить. — Видимо, вы знаете чуть больше моего, так что мне нет смысла вмешиваться. Иначе могу пострадать не только я, но и мои родные, — он кинул взгляд, полный обожания, на Джисона, и, не удержавшись, чмокнул его в щеку. — Вот. Он кинул что-то точно в руки Юнги, и они с удивлением начали разглядывать простой металлический ключ без каких-либо изысков. — Это… В самом деле упростит нам задачу, — Юнги благодарно кивнул, забыв на секунду, что их не видно. — Ты случайно пароль не знаешь? — Ох, и везёт же тебе: пароль «шоколадные эклеры». Услышал случайно, но в точности уверен, — Минхо-щи подумал пару секунд, а потом усмехнулся. — Видимо, этот Чимин в самом деле вляпался в какую-то историю, раз уж и вы начали подозревать его. Джисон тоже поднял руку, будто на уроке, и произнес, впрочем, не дожидаясь разрешения: — Я тоже много раз говорил, что Чимин-щи странный: в день, когда наша однокурсница, ну помнишь, Вики? В общем, когда она поранилась во время лабораторной, я с помощью амулета почувствовал использование магии… Но ни в одном рецепте не нужно было ее использовать! И я уверен, что это Чимин-щи постарался! — Джисон прижал руку к груди, где бешено стучало сердце. — Потому как Вики показывала очень уж неплохие результаты в создании амулетов, которые раньше мог создать только он… Я много раз замечал эти горящие завистью глаза. Похоже, он всё-таки перешел черту. Джин вздрогнул. Неужели произошедшее с бетой, её шрам на всю щеку, который должен будет заживать ещё несколько месяцев, тоже на совести Чимин-щи?.. Насколько нужно быть злым, чтобы сотворить такое с девушкой, которая просто делала то, в чем была хороша? — Ладно, мы пойдем, — однако перед тем, как потянуть Джина вперёд, к ещё одному повороту, Юнги прижался к чужим губам в жгучем, но коротком поцелуе. — Кхем, молодежь, я все понимаю, но я как бы ни разу вот не сказал, что не вижу вас. Юнги, ты забыл о зрении боевиков? Может, камеры, даже оснащенные магически, вы и обманете, как и необученных магов, — он кинул взгляд, полный любви, на своего Ханни. — Но я-то боевой маг, один из лучших во всей Азии, так что, пожалуйста, занимайтесь всеми этими извращениями не здесь. Джин очень уж невежливо обвел взглядом внешний вид этой парочки… Минхо-щи не смутился, а Джисон их попросту не видел, чтобы прикрыться или отвернуться от этого довольно обвиняющего взгляда. Перед тем, как всё-таки отправиться в путь к кабинету возможного преступника, Джин посчитал нужным, скрепя сердце и краснея от смущения, произнести: — И, Джисон-и. Бога ради, застегни ширинку. Джисон даже бровью не пошевелил, как и Минхо. Ну а что ещё следовало ожидать от этой парочки голубков, которые явно не в первый раз буквально трахаются для кого-то на работе, а для кого-то и на месте учебы… Не дождавшись ответа от этих… двоих, Юнги просто потянул Джина в другой коридор, который вел к кабинету Чимин-щи. Они добрались до нужного места спустя всего лишь три минуты. Ключ подошёл идеально, пароль тоже оказался верным, и лишних секунд или же десятков минут на вскрытие замка они не потратили, хотя Джин боялся попасться именно в этот момент. Но камеры им были не страшны, а единственный, кто мог расстроить их планы, дал добро на незаконное проникновение на частную территорию… Дверь даже не скрипнула, пропуская их внутрь. Джин совершенно ничего не почувствовал, увидев почти идентичный тому, что он видел в чужом поместье, кабинет. Видимо, дневник, который Джин оставил в своей комнате, в самом деле принадлежал Чимин-щи. — Итак… Что мы ищем? — спросил Джин в пустоту, все ещё не отпуская руку Юнги, хотя по идее они уже могли не скрываться. Его взгляд цеплялся за все сразу. Документы, как и в поместье семьи Пак, были разбросаны по всему столу, и вроде как не было ни единой детали, за которую можно было бы ухватиться, если бы не все эти мелочи, совершенно не вписывающиеся в интерьер эдакого эксцентричного злого гения. Джин заметил на столе розовую резинку в виде пружинки, которые были популярны лет десять назад, уже знакомую по самой первой лекции, когда Чимин-щи почему-то снял ее с запястья, будто она вызывала у него дискомфорт. Но разве поступают так с любимой резинкой? Джин заметил заколку, кинутую на кресло, наверное, впопыхах, которая не могла принадлежать бете. И не из-за ярко-кислотного цвета, который вызывал раздражение, а из-за специального запаха, который должен был сдерживать феромоны альф поблизости: такие заколки обычно использовали омеги во время течки, если у них не было близких друзей или родственников, а выйти на улицу нужно было срочно. И зачем вот бете, нечувствительному к запаху альф и омег, нужна была такая заколка?.. На столе стояла нетронутая белая кружка с яркой красной надписью «the best alpha», расческа, которой пользовались разве что лет двадцать пять назад, брелок с годом, который начинался на «19», зубная щётка, непонятно что делающая в кабинете, где не было выхода в ванную… На полу помимо все тех же бумаг, порванных или же смятых в комок, лежала раскрытая помада, которой почти не пользовались, и у Джина опять мелькнула тень неуверенности: что бы раскрытой помаде делать на полу преподавателя? Да, он вполне мог, как и Минхо-щи, водить в свой кабинет девушек или даже парней, но почему он тогда не вернул находку, которую невозможно было не заметить, владельцу? Или же владелец… Больше не учился здесь? Или вообще умер? Ещё на одно подозрение стало больше, стоило Юнги поднять с пола где-то в углу довольно тонкое кольцо: — Я несколько раз видел его на руке альфы, у которого произошел взрыв стихий недавно, — Юнги сжал его в руке и спрятал в карман, видимо, желая вернуть владельцу… Но что это кольцо делало в кабинете Чимин-щи, который никак не должен быть связан с этим делом? Он не был боевым магом, он мог лишь указывать верное направление, помогать с помощью воздуха определять траекторию движения врага… Да, его полезность отрицать было трудно, ведь он был выдающимся гипнотизёром, он создавал талисманы и амулеты высшего уровня, и никто не мог сравниться с ним… И только поэтому аниме фигурка, стоящая на полке шкафа, тоже казалась чужеродной. Чимин-щи не был похож на человека, который увлекался бы чем-то подобным. Тем более аниме это, насколько помнил Джин, было заброшено автором лет тридцать назад… Но ещё больше его смутил браслет. Не своим видом, хотя что-то в памяти Джина настойчиво твердило ему, что это важно, а именно то, как хранился этот браслет: в прозрачном контейнере, как экспонат в музее. В следующую секунду Джин вспомнил, где уже видел его: на фотографии, изображавшей двух братьев, оба мальчика носили точно такие же браслеты! Или стоит сказать, что только Намгиль носил?.. Неужели Чимин-щи в самом деле стал причиной гибели родного брата, с которым, судя по их улыбающимся лицам на фотографии, они были очень близки? Но последней каплей в чашу доказательства причастности Чимин-щи ко всем этим зверствам стало не это: камера, которую Хосок купил пару лет назад и которой так и не воспользовался (и, видимо, уже никогда не сможет), тоже лежала в самом пыльном углу, покрытая тонким слоем пыли… — Твою мать, это он, — Джин прошептал, чуть ли не падая на пол… Юнги успел вовремя схватить его под руку, не давая упасть и прижимая к себе. — Ага, я тут тоже нашел кое-что интересное… Бля, он все это время хранил переписки с другим членами семьи Пак здесь! — Юнги махнул письмом, что держал в руке, и прочитал вслух, заворчав что-то зло (Джин почувствовал теплый воздух, взлохмативший волосы). — «Старший брат, новая жертва найдена: я нашел в его комнате кольцо, которое послужит проводником с миром стихий»... да он поехавший! Теперь мы можем быть точно уверены, что именно Чимин — тот, кого мы искали. Остаётся только узнать, скольких ещё ему нужно лишить магии, чтобы накопить достаточно мощи… — Чтобы что? Почему он так сильно хочет этой силы? — Джин в самом деле не понимал. Да и понять он не хотел! Этот человек же просто… Отбирает у других надежду! Веру в лучшее! То, из-за чего они чувствовали себя такими… особенными… — Ответ на этот вопрос тоже есть в переписке: «…семья Мин поплатится за свое высокомерие. И Паки вновь засияют! Надеюсь, папа будет доволен». — Нам срочно нужно в этот ебучий архив, — Джин с силой прижался к теплой груди, вдыхая знакомые ароматы жасмина и зелёного чая, настолько идеально дополняющие друг друга, что казались одним, единым запахом. — Да уж… Пошли, — и Юнги, спрятав в сумку многочисленные письма, доказывающие причастность Чимин-щи ко взрывам стихий, в самом деле вновь повел его вперёд, защищая от возможных опасностей и не давая и шагу лишнего ступить, не позволяя пораниться или оступиться… Джин, если честно, не помнил, чтобы Юнги находил какой-то особый ключ, но, видимо, он сам был слишком уж занят разглядыванием интерьера, чтобы заметить такую незначительную деталь, но это было и неважно. Главное, что пройти сквозь плотно запечатанную тонной заклинаний дверь им все же удалось без проблем. Архив был похож на… Все те же библиотеки, только если бы вместо открытых книжных полок все пространство занимали выдвижные ящики с бежевыми, синими, черными и красными папками внутри. В общем, Джин двинулся было вперёд, предвкушая бессонную ночь в поисках правды, но… — Не спеши, — Юнги вновь начал рыться во все той же сумке, чтобы через секунду вытащить небольшую баночку… Со знакомой голубой бабочкой внутри! Ее крылья трепетали, но не в попытках отыскать выход или выбраться из стеклянной тюрьмы. Видимо, почувствовав нахождение поблизости новых, ещё неизведанных знаний, часть души Дмитрия воспылала, желая как можно быстрее оказаться снаружи, вдыхая знакомый запах бумаги и времени. Юнги открыл крышку, а затем, не медля и секунды, произнес: — Четко и по делу: сколько было взрывов стихий, какой магией обладали пострадавшие, их знаки зодиака. О, и личность того, кто составлял отчёты, — приказы Юнги раздавать явно умел. В который раз он напомнил Джину о командном тоне Минхо-щи, который очень сильно не любил опоздавших и которому нравилось мучить всех остальных, так сказать, в назидание. Через несколько десятков минут вместо нескольких часов как минимум (Джин ну вот ни разу не верил в свои способности и удачу) голубая бабочка подлетела к Юнги снова. Тот подставил свою руку, на которую бабочка, не думая, села. Затем в тишине архива прозвучал знакомый, ничуть не уставший голос: — Найдена информация об одиннадцати случаях по запросу «взрывы стихий». Три водных мага, три воздушных, три мага земли и два мага огня. Знаки зодиака пострадавших: овен, телец, близнецы, рак, лев, дева, весы, скорпион, стрелец, козерог, водолей. Информация предоставлена Чимином из семьи Пак все одиннадцать раз. Конец отчёта. Бабочка мигнула пару раз своими нежными тонкими крыльями, а затем потухла совсем. Юнги бережно положил ее внутрь банки и убрал обратно в свою бездонную сумку. — Ты понимаешь, что это значит? — спросил шепотом Джин, чувствуя, как у него ухает сердце куда-то в пятки. — Что ему осталось что-то сделать всего с одним магом огня? Под знаком рыб? — Юнги сглотнул. — А кто самый сильный огненный маг с этим знаком зодиака? — подтолкнул мягко альфу к ответу Джин, чувствуя себя просто ужасно. — Я, — совершенно равнодушно кивнул Юнги, наверное, в попытке успокоить омегу… Джин успокаиваться не хотел: впервые в жизни он начал испытывать все эти чувства к альфе, а потом какой-то… Маньяк собирается отобрать это у него?! «Я не хочу терять Юнги», — но эта мысль, провоенная на луну его внутренней омегой, потерялась в громком голосе, разнесшемся по всей Академии и долетевшем даже до спрятанного в темноте архива. «Срочное сообщение: все первокурсники с факультета поддержки, пройдите к выходу номер 3», — раздался громкий механический голос, и все торжество момента, когда они отыскали правду, исчезло, растворилось, утекло между пальцев… — Черт, — но и этот возглас прозвучал так тихо, стоило Юнги отвести свой взгляд, что даже Джин не был уверен, а произнёс ли он это вслух? Доказательства выжигали на сердце горькую правду — кожу Джина жгло во всех местах, которые когда-либо соприкасались с предметами, принадлежащими Чимин-щи. Тому, кто без зазрения совести был готов пойти на любую подлость ради достижения своей цели (Джин чувствовал, как он начинает дрожать от отвращения).