Самая крутая девочка на районе

      Мири в шестом классе младшей школы, когда её впервые отстраняют от занятий и вызывают отцов на личную беседу. Сначала Рей думает, что Мири просто устала, когда не выходит с утра на зов Казуки позавтракать. Когда Казуки паникует («Вдруг она заболела? Вдруг что-то случилось?»), Рей думает, что Каз — паникёр.       Мири не реагирует на стук в дверь и выходит из собственного заточения в час дня, почёсывая затылок. Вместо завтрака она садится рядом с Реем на диван и изъявляет желание играть в Mortal Kombat. Рей же начинает волноваться, когда Мири с особой жестокостью седьмой раз подряд побеждает его со злобной ухмылкой.       — Что-то случилось? — спрашивает он весьма затравлено, потому что его эго слегка пострадало.       Только тогда Мири соображает, что забыла отдать бумажку из школы. И сказать о собственном отстранении. И синяке на предплечье.       Именно так Рей оказывается один на один с классной руководительницей Мири, пытаясь понять, что ему делать.       — Ваша дочь ударила своего одноклассника.       Учительница выглядит на лет пятьдесят, с туго завязанным пучком на голове и усталостью от детей на лице.       Рей безразлично смотрит на женщину. Через долгих пятнадцать секунд до него доходит, что от него ожидают получить какую-то словесную реакцию.       — И?       — И сломала ему нос!       Рей всё ещё не понимает, в чём вопрос. Он смиренно ждёт продолжения.       — Вы ничего не хотите сказать?       — Не вижу проблемы. — Разве дети не всё время дерутся в школе? Даже если Рей никогда не ходил, он знает по рассказам Казуки, что подобные стычки не редки между подростками.       — После того, как он упал на землю, она пнула его в живот несколько раз. У мальчика гематомы на животе.       — Она победила, — удовлетворительно говорит он, подавляя желание потянуться за сигаретой. Зачем их вообще вызвали? Только трата времени.       — Ах, — говорит женщина, будто на неё снисходит какое-то великое озарение, — кажется, я поняла, откуда Мири это взяла. Скоро прибудет второй родитель?       Рей пожимает плечами. Он ненавидит подобные намёки, будто они каким-то отвратительным образом влияют на Мири, делая её жестокой или что-то в этом роде. Но ещё больше он ненавидит объяснять что-либо другим людям, этим всегда занимается Казуки.       — Мири – хорошая девочка, — говорит он в тупом желании доказать, что его дочь не какая-то хулиганка. Учительница улыбается ему смущённой улыбкой.       — Все родители говорят так про своих детей.       Рей совсем не по-взрослому фыркает и вместо сигарет достаёт электронку — разумный компромисс, чтобы дома не воняло. После пары затяжек, когда ему ударят вместо головы в ноги, он замечает, как лицо женщины морщится от неприязни. Мири ни разу не говорила, что учителя в её школе доставляют ей неудобства, но, возможно, им стоит сменить район, в котором она пойдёт в среднюю школу…       Казуки заваливается в кабинет вспотевшим и запыхавшимся.       — Простите за опоздание! Я немного задержался… Серьёзно? — Казуки тут же неодобрительно смотрит на Рея, и тот убирает электронку обратно в карман. — Извините его. Общение с людьми у Рея вызывает стресс.       Казуки кланяется, и Рей еле не закатывает глаза.       — А вы?.. — недоговаривает учительница и просматривает в документы в какой-то панике.       — Второй отец Мири. К сожалению, произошла задержка на работе. Извините, что пришёл так поздно. — Казуки улыбается своей обворожительной улыбкой и присаживается на соседний стул, грамотно умалчивая, что Мири ничерта им не сказала.       — Так по какому поводу мы здесь? Не могу представить, чтобы Мири сделала что-то, за что её могли бы отстранить на целую неделю.       — Ваша дочь начала драку со своим одноклассником, в результате которой сломала ему нос, а также, судя по выпискам из медкабинета, оставила несколько гематом на животе.       — Так? — Казуки поворачивается к Рею. — Она победила?       — Да, — отвечает Рей.       — Так в чём проблема? — недоумённо спрашивает Казуки.       Женщина, кажется, пытается задохнуться. По крайней мере, подобный красный цвет лица выглядит как нечто нездоровое.       — Послушайте, очевидно, что наша дочь не станет просто так избивать своего одноклассника. Мы научили её защищаться, и пусть лучше она немного переборщит, чем пострадает. Очевидно, этот мальчик сделал что-то невероятно отвратительное, раз получил удар в нос.       Казуки всегда лучше формулирует мысль.       Женщина пытается успокоиться, сжимая переносицу и закрыв глаза.       — Очевидно, у меня нет данных, по которым бедный Сора сказал что-либо, что заслужило бы подобную жестокость. Ничего не заслуживает подобную жестокость. Это была не драка, а почти избиение. Теперь я понимаю, откуда в Мири подобное восприятие вещей, — она делает паузу, ненадолго переводя дух. — Пожалуйста, скажите, есть ли у Мири какое-либо женское влияние в семье? Возможно, я бы лучше поговорила с женщиной-родственником…       Улыбка Казуки леденеет.       — Я не совсем понимаю, о чём идёт речь.       — Она говорит, что из-за того, что Мири воспитывают двое мужчин, мы не можем дать ей правильное «женское» воспитание, — услужливо говорит Рей, желая посмотреть ядерный взрыв в миниатюре.       — Это какая-то сексистская фигня, — явно преувеличенно недоумённо говорит Казуки. Рей пожимает плечами.       — Я просто перевёл.       — Подождите, это не совсем то, что…       — Ты знал, что Мири не взяли в клуб по пулевой стрельбе из-за того, что она девочка? — перебивает Рей, глядя в глаза Казуки и чувствуя, как внутри сам начинает кипеть.       — Мы не контролируем приём заявок в клубы, это зависит от самих учеников…       — Мири мне ничего не говорила.       Казуки теперь расстроен. Просто прекрасно (нет).       И они знают, почему она не говорила. Потому что из-за всей этой фигни с документами у них не так много вариантов, куда они могут отправить Мири. Администрация должна быть достаточно тупа, чтобы не проверить доки через базы данных, а у более высокооплачиваемых школ будут вопросы к их опекунству и почему девочку с одной фамилией воспитывают мужчины с другими фамилиями.       Конечно, она не хочет доставлять им хлопот.       (Рей чувствует, что облажался. Что, возможно, они оба облажались.)       Казуки вздыхает, сжимает руки в кулаки на коленях и собирается с силами:       — Отметки Мири на высоте, она лучшая по успеваемости среди всех классов. Её посещаемость была идеальна до того момента, как вы отстранили её, явно не разбиравшись в ситуации, что на самом деле произошло. К тому же, вы явно имеете что-то против нас, даже ярлык не буду навешивать. Я бы сказал, что мы бы с радостью забрали Мири из подобного заведения, но нам важно мнение нашей дочери, да и уже зима. Однако мы требуем непредвзятого отношения к нашей дочери. Если подобное ещё раз повторится, ждите жалобу в вышестоящие органы, — речь Казуки структурирована, понятна и спокойна. Рей немного восхищён, особенно, когда учительница перед ними бледнеет и сглатывает. — Рей? Мы здесь закончили.       Казуки встаёт и протягивает руку. Рей замирает — его сердце замирает от невыносимого чувства, будто он попадает в воздушную яму, — но берёт протянутую руку впервые на чужих глазах и сжимает изо всех сил.       Они курят прямо возле ворот школы. Казуки прикуривает свою сигарету от сигареты Рея, не желая искать зажигалку.       — Это же Мири виновата, — глубокомысленно выдаёт Рей после затяжки. — Она явно переборщила.       Казуки фыркает.       — Если они попросят оплатить лечение, мы оплатим, но… Они учителя. Мы её родители. Мы должны быть за неё перед ними, неважно, виновата она или нет. К тому же, — Казуки озорно улыбается, — она победила.       Рей вынимает сигарету из губ Казуки и целует его на глазах редких прохожих. Обе недокуренные сигареты оказываются на асфальте, медленно затухая, когда оба мужчины начинают только больше гореть.       Они трахаются в соседнем переулке, как какие-то школьники, сбежавшие с уроков. Ничего особенного, простая дрочка с ладонью Рея на их членах и пара засосов на шее. Но есть в этом что-то такое трепещущее и обжигающее, как в запахе от пистолета после выстрела.       Рей покупает Мири лего в виде Хогвартса, который они строят вместе, а Казуки записывает их на общий маникюр.       — Вы за что-то извиняетесь, — авторитетно говорит Мири, когда Рей засыпает в соседнем кресле. Казуки недоумённо смотрит на неё. — Это я была виновата. Я знаю, что я виновата.       Мири не смотрит на Казуки, но Казуки смотрит на неё и видит глубочайший стыд и сожаление.       — Это он отказался принимать мою заявку на вступление, и потом он просто сказал, что раз… — она замолкает, не в силах договорить. — Я вспылила. Он просто был так неправ! Он не должен был говорить подобного! И… Я знаю, что это неправильно.       Казуки целует её в макушку.       — Я знаю, что ты знаешь. Всё в порядке, пока ты знаешь. Следующий раз мы выберем школу лучше.       Мири не плачет, но это близко, и Казуки обнимает её рукой, смотря на собственные ногти с рисунком радуги. Следующий раз они будут лучше.