Одержимая

      Анна катала по ладони холодное кольцо, прищуривая глаза: слишком яркое солнце светило сквозь старые накрахмаленные занавески. Ее любовник-отец был сейчас в больнице, в тяжелом состоянии, стабильно держащемся на отметке «жив».       Слишком много произошло всего за короткий срок, и она не понимала бурю чувств, которые охватывали ее и несли вниз. Она стала слишком много спать, и Жан тормошил ее, вытаскивал за воротник на улицу в выходной… Семья понимала, что сон — способ уйти от реальности, от разочарования и такой тяжелой жизни вампира. Аннушке еще никогда не было так тяжело.       — Ань, — бархатный голос позвал ее издалека, и теплая рука накрыла плечо, — не хочешь?..       — Влад, — она передернулась и повернулась к нему лицом, отлично зная, что демонстрирует синие круги под глазами. — Прости, я сейчас никак не настроена на отношения.       — Да я в общем-то не то хотел…       — Ты постоянно забываешь, — мягкая улыбка тронула ее губы, — я читаю вас всех как открытую книгу. Не хочешь сейчас — спросишь потом. Нет.       — Но что думаешь насчет небольшой прогулки?       Анна почувствовала вибрирующее волнение, исходящее от вампира и острое желание что-то ей показать, несформированное в четкую мысль.       — Надеюсь, ты не поведешь меня на место какого-нибудь будущего убийства, — горько пошутила она.       И правда очень надеялась, услышав отголосок страха. Ее Семья тащила ей работу домой, чтобы отвлечь, заставить перестать смотреть в окно и крутить кольцо в ладони. Анна хотела бы их поблагодарить, но не находила в себе сил, пусть после убийства Агаты и Бориса и прошло чуть больше недели.       Влад аккуратно подсадил ее в машину и обошел спереди, к рулю — ее не допускали и водить, хотя раньше никто в ней никогда не сомневался. А Жан постоянно шептался с дедушкой, отлавливая за рукав маленького как ребенка Женька. Анна устала, она не могла не смотреть в окно, потому что тогда к ней возвращались мысли и воспоминания, оседающие на руках пеплом и стыдливым блеском. Никак не признать, что Агата не выходила у нее из головы. Ненависть, прожигающая дотла, не        оставляла ее ни на одну ночь, но к ней примешивалось то, что не хочется распознавать. Анна прикрыла глаза и откинулась на сиденье, предпочитая не смотреть на шоссе, ведущее к чертовой остановке. Влад молча следил за дорогой, и Анна предпочитала не прикасаться, чтобы не знать, о чем он думает. Не хотелось ничего.       Резкий звук тормозов, Анна выдыхает и дотягивается до руля.       — Ты что творишь?       — Мы же не разобьемся, чего боишься?       — Отбитый на голову. Вас в вашей общине там как собак-самоубийц воспитывали или как?       Влад насупился и отстегнул ремень.       — Выходи.       Анна посмотрела в зеркало и хмыкнула:       — Ну и что ты мне хочешь показать? Принес венок для своей напарницы?       Перед ними стояла разрушенная остановка из красного кирпича, выдранная железная дверь и дорожный знак. Службы еще не добрались до разгрома. Но Влад покачал головой и потянул за собой, в какие-то кусты. Ветки цеплялись за одежду, скользили по кожанке, оставляя мокрый след — недавно был дождь. Быстрая мысль, которую Анна успела поймать, ей никак не понравилась, и понравиться не могла.       — Ты идиот?       Она выдернула свою руку и развернулась было назад, но ее схватили за шею и потащили вперед.       — Послушай, — Влад сильнее прижал к себе, — если Борис оставил записку, то первое, что он сделает — пойдет искать Агату. И он ее воскресит. А она вас…       Через ветки Анна увидела покосившееся деревянное нечто. Сарай, чудом не завалившийся. От него веяло затхлостью и отчаяньем. Анна знала, что тут несколько раз было изнасилование и попытка спрятать труп, но на место отправляла стажеров. Сама предпочитала отсиживать свое время за папками, пока не подвернется что-то стоящее: чтение мыслей пригождалось в самом участке, нежели на выезде, где и допросить некого.       Влад встал лицом к двери и посмотрел на нее.       — Открывай, — устало выдохнула Анна.       Скрип деревянной двери передернул внутри нее все нитки. Стеклянный взгляд впился в нее, а губы, застывшие в ухмылке, манили… Тело Агаты лежало на полу, а голова — в ведре. Анна зажмурилась, открыла глаза, еще раз проморгалась.       — И что ты хочешь от меня?       — Понимаешь, мне, — Влад посмотрел на тело, — мне сложно ее сжечь. И я хочу, чтобы это сделала ты.