Дневник с твоей мелодией

***

Какое самое ужасное чувство может испытать человек? Страх, веселье, спокойствие, безразличие, тревога, любовь? Может быть счастье? Если бы кто-то смог ответить, то было бы неинтересно жить, ведь у всех все индивидуально. Кто-то не верит в любовь, кто-то в счастье, а кто-то в себя самого. В таком случае автоматически появляется все вышеперечисленные пункты. Это не плохо, но и не хорошо. Это факт, который надо принять, как больно бы не было и продолжать жить дальше. Никто не говорил, что будет легко или что-то в этом роде. Будет сложно и даже очень. Но кто бы рассказал Феликсу: как тяжело ему будет, как он будет уставать. Теперь приходится терпеть себя и своих тараканы. Только изначально он хотел жить как все: найти все какую-нибудь глупеньку девушку, принять ее насекомых, жениться на ней, потому что так надо, завести детей и остальная чепуха. Но кое-что поменялось в его жизни и пока точно не скажешь, в какую сторону. В его жизни появился парень со странными мыслями в голове и редкими насекомыми из красной книги. Это факт — ни хорошо, но и не плохо. Казалось бы, отпусти ситуацию и живи дальше, но бабочки, что летают в красноволосой голове, пытаются залететь в поцелованную солнцем светлую. Начинаешь сходить с ума и чувствовать все по-настоящему. Но никто бы и не подумал, что у такого Хенджина тоже есть что-то, что мучало его. И это точно не хорошо, это нельзя было просто проглотить. Это тревога, что постоянно преследовала его по пятам. Она мешала ему жить и существовать, отчего казалось, будто его тело, и личность обитают отдельно от разума. Они рядом, но словно с закрытыми глазами пытаются отыскать друг друга. Жалкое зрелище. Хвану тоже тяжело, его тоже мучают мысли, он тоже устает от людей, от мира, который не принимает его. Даже от себя самого. Его спасение наступает, когда он не видит этот жестокий мир, закрывая глаза. Что бы не случилось в его жизни — это волновало его до скрежета костей. Невыносимое чувство, которое ни в какую не отпускает тебя, захватывая в плен короткой, бесспокойной жизни. Звучит убийственно, но такова правда. Тот, кто не умеет бороться с тревогой, умрет молодым. Но даже после этого, Феликс, наблюдая за яркими насекомыми в Хенджиновской голове, не может сказать, что они неприятны. Они есть, но они совсем другие. Вроде исключения из правил. Его видимое спокойствие удивляло и восхищало. Он всегда казался таким неземным, даже если его душу кошки подрали. Но Ли никогда не задумывался об этом, он видел лишь привлекающую умиротворенную книжку, не заглянув в содержание. Наверное дело в том, что блондину это чувство казалось недосягаемым. Ближе к невозможному. Он не так часто волновался по какому-то поводу, но если это случалось, об этом знали все. Это было невозможно скрыть. Однако после разговоров с парнем с наушниками на шее, бабочки стали постепенно прорыватся во внутрь, освежая голову, которая забита бесполезными мыслями.

***

Феликс находился один в гримерной и готовился к скорому концерту. Визажистки уже разукрасили его лицо и одели в странную одежду. Все как полагается. Парню оставалось лишь собраться мыслями и успокоить нервишки. Сейчас он смотрел в зеркало и, как может показаться со стороны — разглядывал лицо, но все гораздо глубже. Никто бы и не понял, как и он сам, но он вглядывался в свою голову с целью прожечь в ней дыру и разглядеть свои мысли. Ему хотелось бы узнать, что снова происходит. Почему волнение захватывает его, когда чужие насекомые проникают внутрь. Вероятно, парня не раз посещали навязчивые мысли вскрыть голову, чтобы можно было, если и не посмотреть что там, то хотя бы ненадолго проветрить ее, очистить от лишнего мусора. Ли даже подумывал о том, чтобы начать спасать природу от загрязнений, ведь сейчас он начал понимать, как тяжело планете от такого количества мусора, который она даже не может самостоятельно убрать. Почему-то в лице Хенджина Феликс мог заметить того самого уборщика. Каждый раз он очищает и промывает мозг блондина; даже дышать становится легче. Он влиял на него исключительно положительно, но младший не мог признать этого, слишком уж он горд. Но рано или поздно, ему придется принять, что Хван является частью длинного пути Феликса к душевой чистоте.

***

Вчерашний вечер. — Когда тебе плохо и вопросов больше, чем ответов — смотри на улицу, в небо, на растения, пространство в целом. Тогда ты сможешь найти ответ, — задумчиво говорил красноволосый, сидя на крыше. — А если там пустота? — спросил Ли — Значит смотри в неё и старайся отыскать ответ, — говроил старший, болтая ногами. Затем наступила тишина, но ненадолго — В любом случае, пустоту всегда можно заполнить. С ней даже легче. Нужно просто замолчать на какое-то время и остаться наедине с самим собой. Ответ сам придёт в голову, но он будет странный, — улыбнулся Хван. — Какой метод — такой и ответ, — посмеялся блондин увидев таинственную улыбку. Что бы Феликс не говорил и не думал о Хенджине, он знает, что тот умный парень, хоть и слегка чудковатый. Он часто дает советы, которые всегда приходятся к месту и в которых ты действительно нуждаешься. Они не раздражают, а наоборот, помогают тебе и дают ответ на некоторые вопросы. Можно сказать, что они странные и даже специфичные, но они же самые полезные из всех, что Феликс когда-либо слышал. Он никогда не говорил, чего не следует. Только правда или небольшая подсказка к решению. За это Феликс действительно уважал его и постепенно начал понимать, что его странность — его отличительная черта, а не отклонение от норм. Его сердце доброе, а голова пуста и продувается ветром. Что еще надо для счастья.

«Please understand that I'm trying my hardest. My head's a mess but I'm regardless. Anxiety is one Hell of a problem She's latching onto me, I can't resolve it» «Пойми, пожалуйста, я правда стараюсь. В моей голове бесспорядок, но я все равно пытаюсь. Тревожность — ещё та адская проблема. Она удерживает меня, я не могу выбраться» Chase Atlantic

— Ты сможешь наладиить контакт с собой и ответить на возникнувшие вопросы благодоря моему совету, — говорил Хван с закрытыми глазами и подняв нос к небу, чтобы почувствовать дуновение ветра. — Оставаясь наедине, просто попробуй помолчать немного и при этом не закричать. Честно, я долго тренировался. До сих пор тяжело, с музыкой намного легче. Но, наверное, когда-нибудь и я смогу увидеть настоящего себя сквозь пространство, кем я являюсь на самом деле, — сказал красноволосый улыбнулся самой ослипительной улыбкой, но таковой она была не из-за белоснежных зубов, а из-за горести, что излучала. После его слов грудь сжимало до боли, а серце щемило. Воздух перестал поступать от того, насколько тяжело слышать, что на самом деле чувствует такой светлый человек, как Хван Хенджин. Ему точно было непросто рассказать всё Феликсу и это восхищает. Он восхищает. Наверное, никто даже и не подумал бы о том, что ему тоже тяжело, он тоже хочет поговорить с кем-нибудь, почувствовать поддержку и любовь. Но закрыть дыры в душе не так уж и просто, как выяснилось, поэтому теперь, ему хочется помочь светловолосому, чтобы он не проходил через путь Хенджина. Чтобы ему не пришлось ощущать то, что чувствовал он. — Сказать, какой ты настоящий? — вдруг спросил Ли и продолжил после кивка и заинтересованных глаз на себе: — Ты добрый, часто летаешь в облаках, любишь музыку, мороженое и, наверное, розовый цвет, — Хенджин издал тихий смешок, но блондин продолжил. — Но, порой тебя не узнать. Тебя будто в один момент подменяют и ставят серьезного Хвана, который не улыбнется, даже если его попросишь. Каждый раз он удивляет меня, — сказал Феликс, на что Хенджин лишь молча отвернул голову к фонарям, засматриваясь на желтоватый цвет.

***

Начало концерта приближалось и нужно было возвращаться в реальность. Больше не осталось времени разглядывать себя в зеркало, пора идти. Но совсем скоро долгожданные выходные, поэтому не стоит лишний раз переживать. Нужно просто выступить и можно будет поехать домой. Парень не переживал, вовсе нет, это не первый его концерт, просто в этот раз ему совсем не до веселья, прыганья на сцене и разговоров. После прогулки с Хваном он действительно задумался о своей жизни, о темпе, в котором он живет и его мечтах в целом. Похожа ли его жизнь, которой он живет сейчас хоть чуть-чуть на ту, о которой он мечтал? Наверное, нет, но что поделаешь, все уже сделано. Исполнил ли он хоть одну из своих детских целей, о которых мечтал? Ему тяжело ответить на этот вопрос, ведь он не уверен, были ли у него мечты вообще когда-нибудь. У парня так мало времени, точнее мало на то, чтобы потратить минуты на простые посиделки с самим собой и подумать о том, чего он хочет сейчас. Ли ведь даже не знает, какие у него хобби и чем ему нравится заниматься. Его жизнь проживает кто-то другой, а он просто существует. И, что самое ужасное — его это вполне устраивало. Концерт пролетел быстро, поэтому сейчас Феликс спокойно едет в такси, рассматривая улицы с наушниками. Все-таки Хенджин заражает своими привычками и светловолосый перенял их в какой-то степени. Все лучше, чем сидеть в телефоне и смотреть в экран, как зомби после тяжелого дня.

***

Выходной день всегда радует блондина, ведь можно заниматься, чем хочешь, делать, что хочешь и даже просыпаться, во сколько захочешь, поэтому перед выходным Феликс разрешает себе лечь попозже, но, как показывается практика, меньше чем через час он уже в отключке. Утро проходило лучше обычного, потому что можно было не торопиться и не выбегать в мыле, не допив кофе, без которого Ли бы не проснулся. Сегодня он налил себе чай, чтобы не мучать организм бессконечным кофеином и сел за нормальный завтрак, а не перекус. После этого он лег на диван напротив телевизора и стал искать глупую программу, которая лишний раз не загрузит его мозг. Но в этот раз он чувствовал себя некомфортно. Обычно так и проходят его выходные, но в сейчас все по другому. Ему приходили мысли о том, чтобы устроить активный отдых и пойти заняться чем-нибудь. Только вот он даже не знает, чем заняться. Ликс действительно не знает, что ему нравится и что его радует. Звучит как несмешная шутка, но это страшно. Скворечник что ли пойти сделать. Но тогда Хенджину будет не на кого смотреть. Проблема на проблеме. Так проходила его первая половина дня, пока неожиданно не раздался звонок, на который он не хотел отвечать. Точнее, так было, пока не парень увидел имя: Хенджин. Блондин подумал, что он спасет его от скуки и снова придумает что-нибудь чудокаватое, поэтому ответил: — Феликс, привет, перейду сразу к делу, — сказал Хван, после чего светловолосый несколько раз пожалел, что снял трубку, — тебе нужно приехать ко мне домой сегодня. У руководства возникли вопросы по поводу ваших анкет, поэтому нужно лично проверить данные. — Но у меня выходной сегодня, — ноюще сказал Ли. — Я знаю, у меня и у твоих одногруппников тоже, но нужно отправить их уже сегодня, — понимающе ответил старший. — Когда ты сможешь приехать? — Я сегодня, конечно, очень занят, но минут через тридцать смогу приехать и выделить тебе время, — говорил Феликс, на что Хван засмеялся в трубку, не сдерживая себя. — Хорошо, я тогда скину тебе адрес сообщением, — подыграл Хенджин и сбросил трубку после согласия младшего. Открыв чат, он обнаружил, что Хван живет рядом с его любимым кафе. Это удивляет и при этом объясняет его неожиданные появления в прошлом. Когда светловолосый собрался, он вышел на улицу и заказал такси, потому что в его квартире почему-то снова не ловил интернет. Подождав недолго, он сел в машину и направился в сторону логова самого странного человека из всех, кого он встречал в жизни. И квартира, по логике, должна быть такой же. Подъехав к дому, он не казался каким-то необычным. Он был современный и окрашен в серые цвета. Этот район считается дорогим, потому не удивительно, что Хван живет здесь. Подойдя ко входу в подъезд, Феликс позвонил в домофон, после чего дверь внутрь открылась. Парень подошел к лифту и стал ждать его, ведь Хенджин живет в многоэтажном доме аж на двадцать четвертом этаже, куда пешком не добраться. Ну, при желании добраться можно. Но оно появится только при условии, что сломан этот самый лифт. Дай Бог ему здоровья. Феликсу нужна была дверь корчичневая дверь на этаже, которая по словам красноволосого отличалась от чужих. Он был уверен, что Фелекс найдет ее. И блондин сам не знает почему, но ему и в правду удалось. Он позвонил в звонок и стал ждать, когда вечно улыбающийся босс откроет дверь. Она распахнулась прямо перед его носом и оттуда выглянул парень в шортах, футболке, которая в несколько раз больше него самого, и в белых носках. Феликс даже немного удивился, ведь ожидал увидеть его в чем-то более деловом, позабыв, что у директора сегодня тоже выходной. Светловолосый даже почувствовал себя немного некомфортно, ведь Хван выделил время для него, чтобы помочь с документами и, все-таки не он виноват в этом. Поэтому теперь Ли уже не был так зол, как раньше. — Привет, Ликс, — доброжелательно сказал директор, приглашая гостя войти. — Хенджин, твои волосы, — сходу сказал Феликс, показывая пальцем на чужие волосы мягко-розового оттенка. — Что с ними? — удивился он. — Они розовые, — утвердил Ли, от чего Хенджин сразу захохотал. — Я знаю, я же говорил, что скоро они смоются и станут светлее, — улыбался он, смотря прямо в чужие глаза, которые до сих пор полны удивления. — Заходи, не стой в проходе. Проходя через порог, Ликс сразу отметил изысканность квартиры. Все было сделано в спокойных цветах, ничего не выбивалось из одного стиля, поддерживая одну деталь другой. Практически все стены были увешаны картинами на любой цвет и вкус. Они дополняли общий вид и николько не бросались в глаза, словно добавляя шарм квартире. Все было выполненно в светлых оттенках, но Ли не заметил и пятнышка на белоснежном полу или обоях. Все было идеально, ты как будто попал в настоящий рай. Наверное, если сравнивать квартиру Ли и Хвана, то можно заметить большую разницу. У Феликса она имела больше домашних, душевных деталей, нежели чего-то современного. У Хенджина все наоборот. Его место проживания излучало атмосферу чистоты и зеленых растений. Считается, что то, как выглядит твоя квартира — это отображение твоего внутреннего мира. Толькл вот почему тогда парни оказываются такими разными, но такими схожими в общении. Все дело в том, что какие бы разные они не были, приходя в гости к друг другу — они восхищались копией внутренних миров, что отображались у них в квартирах. Когда Хван пришел к младшему, у него не было чувства неудобства, он как раз удивлялся тому, какая простая квартира Ли по сравнению с его, но какой уют она способна излучать одним лишь своим видом и запахом булочек. Светловолосый же рассматривал комнаты, интерьер и удивлялся, потому что все сделано четко и со вкусом. У него даже появлялось ощущение, что он пришел в картинную галлерею или музей антикварных вещиц. Некоторые предметы казались старинными, но в данном случае это скорее раритет, нежели хлам, ведь он завершал образ внутреннего мира розововолосого в материальном виде и это прекрасно. Хотелось лишь продолжать рассматривать изыски. — Чьи это картины? — заинтересованно разглядывал одну Феликс. — В основном мои. Я люблю рисовать, как ты видишь, — говорил Хван, вставая рядом. — В этой комнате и в зале только мои работы. Феликс не мог ничего сказать кроме короткого: «они восхитительны», ведь они и вправду излучали своеобразную атмосферу и передавали настроение художника. Рассматривая каждую деталь, Феликс не замечал ничего вокруг, все смешивалось в одну краску, образуя неведанное ранее чувство в душе. — Понравилась? Можешь забрать ее себе, — невзначай сказал директор. — Забрать? Ты готов так просто отдать ее? — удивился светловолосый. — Почему бы нет, если она будет приносить человеку счастье и заставлять улыбаться. — Это имеет смысл, но на мой взгляд, здесь она лучше смотрится, — сказал блондин и повернулся к парню. — Куда мне проходить? — спроил он, пока Хван молча пошел в сторону кухни. — Будешь кофе или чай? — вдруг предложил он, проигнорировав вопрос. — Нет, спасибо. — А я буду, — сказал Хван и стал ставить чайник. — Тебе повезло, Бан Чан попросил не дергать тебя утром, поэтому ты пришел последний. — Мне от этого не легче, — угрюмо буркнул парень. — Не злись, Феликс, все сегодня через этоп прошли, — говорил тот, уже наливая кипяток из чайника. — Ладно, пойдем ко мне в комнату, там и начнем заниматься твоей анкетой, — сказал Хван и отхлебнул горячего чая. Идя за розововолосым парнем, Феликс продолжал осматривать комнаты, что так выбивались из шаблонного представления о квартирах. Каждый квартал был заставлен скульптурами или картинами, которые создал Хван. Законченные и незаконченные картины весели на стенах и будто ждали, когда они понравятся кому-то и их смогут забрать. Но Феликс не хочет забирать картину, насколько бы красива она не была. Иначе образ Хенджина преследовал бы его даже дома. Квартира блондина была единственным местом, где он мог не вспоминать о нем, если не считать комнату, где они занимались, потому что она уже осквернена помечена его присутствием. Зайдя в его комнату, Феликс был приятно удивлен, ведь буквально минуту назад он был словно в музее с галлереей, а сейчас попал в музыкальную студию. По всем углам комната была завалена музыкальными инструментами, начиная с синтезатора и заканчивая электрогитарой. Несколько небольших плакатов с рок-группами висели на стенах, но их было плохо видно, потому что темно-бордовые шторы не позволяли свету просочиться. — Так, анкеты парней уже сохранились, — говорил себе под нос Хван, щелкая мышкой. — Садись рядом, будем данные вместе вводить, — сказал Хенджин, но когда оторвал взгляд от ноутбука, увидел светловолосого, что разглядывал комнату. — Ты играешь на электро гитаре? — удивился Ли. — Я бы сказал, что учусь, — хихикнул розововолосый. — На укулеле у меня лучше получается, — сказал парень и громко засмеялся, увидев большие глаза Феликса.

***

Они начали работать над скучными документами и потратили на это около часа и, как бы блондин не держался, сонливость брала свое, поэтому он зевал каждую минуту. Даже Хван заметил это. — Эй, ты держишься? Может, ещё кофе выпьешь? — прервался тот. — Да, думаю, да. Кофе был бы очень кстати сейчас, — сказал Ли, зевая через каждое слово. — Я сегодня ни кружечки не выпил, поэтому сонный. — Ладно, сиди, сейчас принесу, — понимающе сказал Хенджин и легко похлопал парня по плечу. — Не вставай, я сам могу себе налить, — останавливал парня за кусок ткани блондин. — А ты разберешься сам? — вскинул бровью старший. — Конечно, как там не разобраться. — Ну, как хочешь, — сказал Хван и сел обратно. Светловолосый в это время встает и идет в сторону выхода. — Феликс, только будь аккуратнее, Джисон сегодня запнулся о… — не успел договрить Хван, как вдруг его прервало болезененное шипение и проклинание всего живого. Ли с грохотом упал на пол, сильно ударившись о тумбочку, о которой пытался предупредить его Хван. Розововолосый моментально подорвался в сторону парня, ведь выглядел он не лучше сбитой собаки. — Феликс! Как ты? Сильно ушибся? — практически на субтоне спросил томный голос возле весшнутчатого уха. Все тело Ли покрылось легкими мурашками из-за резкого появления парня возле себя, его заботы и его голоса так близко с ухом. Хван рукой обхватил блондинистую голову, чтобы тот мог немного расслабиться и стал щупать ногу, чтобы понять где болит. Феликс снова испытывает смешанные эмоции. Он не привык к такой заботе и был уверен, что не нуждается в ней, но, когда он увидел беспокойство на лице Хвана и то, как он пытался облегчить страдания младшего — это заставило его почувствовать теплоту под кожей. Феликс не хотел признавать этого, но где-то внутри, он чувствовал маленьких бабочек, которые щекотали в животе. — Я… я в порядке, — говорил Ли, пытаясь заглушить оставшуюся боль в ноге. — Точно? Дай посмотрю, — настаивал хозяин квартиры. — Хенджин, со мной все хорошо, можешь не беспокоиться за меня, — говорил Феликс, прожигая чужие глаза своими. — Как я могу не волноваться? Уже второй человек об эту гребаную тумбочку бьется. — Эй, перестань так беспокоиться за меня, жив буду, — безразлично сказал блондин, а следом послышался смешок от старшего. — Ты чего улыбаешься? — Я вспомнил, как пищал и прыгал Джисон, корчясь от боли. Он ещё кричал, что умирает, — смеялся парень. — Но ты и правда хорошо держишься. — Еще бы, — цокнул Феликс. — Хорошо, пойдем до кухни, я тебе сам кофе приготовлю, а то убьёшься еще, — сказал Хенджин, но парень ничего не ответил. — Честно говоря, я уже не хочу, уж лучше давай вернёмся к работе и скорее закончим, — предложил хромающий. — Или просто посидим. — Как хочешь, — сказал Хван и парни вернулись за стол. — Ты тогда садись, а я свои дела пока доделаю. Они сели обратно за стол. Хенджин стал печатать что-то на компьютере, в то время как ли взял свой телефон в руки. Во время перерыва каждый занимался чем хотел, но это продолжалось не больше дясяти минут, ведь нужно было возвращаться к работе над личным делом Феликса. Хван уже собирался допечатать предложение и предложить блондину продолжить работу, но вдруг почувствовал резкую тяжесть на правом плече. Светлая голова без стеснения упала на него, все-таки заснув. Хенджин многого ожидал от Ли, но он не думал, что тот готов заснуть даже на плече у своего директора. Наглости у него не занимать. Розововолосый же предлагал ему кофе, ну почему он не стал пить его, если был уже на полпути к царству Морфея. Порой Ликс кажется таким странным в своих словах и дествиях, что голову сломать можно, пока догадаешься, зачем он что-то сделал. Хван был в ступоре и не знал, как ему поступить, но, смочив сухие губы языком, он решил разбудить везде спящего парня. И, тыкнув его пальцем, он сам подорвался с места, быстро моргая веками, чтобы быстрее проснуться. — Ой, я снова заснул? Прости меня, Хен, — говорил младший, потирая глаза. — Ничего страшного, я уже, считай, привык, — спокойным тоном сказал дирктор. — Феликс, ты мало спишь? Постоянно сонный ходишь, — возмущался парень. — Я сплю обычно восемь часов, — замешкался проснувшийся. — Ну так в чем проблема. Кто тебя так усыпляет? — Жизнь меня усыпляет, — ответил Феликс и облакотил голову на спинку мягкого стула. Хенджин смотрел на него какое-то время, затем сказал: — Ладно, можешь поспать пока что, мне все равно, если честно, надо доработать твои данные и остальных ребят, — развернулся Хван к экрану. — Кстати, тебе в любом случае придется подаждать меня, потому что ты последний. Потом доработаем твою анкету и… — недоговорил парень, как вдруг чужая голова снова бахнулась к нему на плечо.

«And it burns like a gin and I like it. Put your lips on my skin and you might ignite it. Hurts, but I know how to hide it, kinda like it» «Эта боль прожигает меня, как Джин, мне это нравится. Прижмись губами к моей коже и ты сможешь разжечь искру. Больно, но я знаю, как скрыть боль, мне даже нравится» Billie Eilish

Что с ним не так? Почему он упал обратно на плечо Хвана? Старший уже хотел предложить Феликсу прилечь на диване, но, кажется, ему и так нормально. Не стоило блондину испытывать себя и устраивать невыполнимую цель: не пить весь день кофе и при этом не заснуть. В этот раз Хван не хотел будить парнишу, ведь он действительно стойко держался. И если так подумать, то оставшуюся работу директор может и сам доделать, поэтому ему просто духа не хватит прервать любимое зантяие светловолосого, который засыпал даже у него на плече. Лишний раз взглянув на него, Хенджин замечал, как в его ресницах роились прекрасные сны, от чего он не решился разбудить юношу. Это действительно было выше его сил. И снова его рука медленно, словно боясь поколечить, потянулась к мягким волосам, что поблескивали от искусственного света. Они завораживали, как и сама личность рядом, но Хван никогда не позволял себе большего, чем легкое касание пряди подушечками пальцев. Старший сам не знает почему, но он всегда был уверен, что волосы мешают блондину спать и щекочат его яркие веснушки, что светили словно солнце, ослепляя оставшиеся глаза. Они проникали сквозь зеницы и оставались там золотой пылью, вызывая легкое головокружение. Возможно, из-за этой теориии Хенджин по-другому смотрел на выражение «пыль в глаза». Для него это значило нечно большее и глубокое, нежели просто обман. В его понимании это была полноценная афера против себя. Иногда глаза не могли видеть из-за пыли, а иногда Хван добровольно закрывал один, поглядвая сквозь ресницы на лучи солнца днем и луны ночью. Затем менял их, закрывая и открывая другой. Он делал так до тех пор, пока не увидит то, что хотел. Но если не выходит, он просто закрывает оба глаза и вслушивается в спокойную мелодию и слова о любви, бегущие дорожкой в голове.

«I don't know what to do To do with your kiss on my neck» «Я не знаю, что мне делать С твоим поцелуем на шее» Billie Eilish

Ближе к вечеру Феликс проснулся на диване рядом со столом, вместо плеча Хвана, от раздражающе звенящего телефона. Поэтому он поднял трубку, стараясь прийти в себя в это время. — Да? — сказал сонный блондин с еще зкрытыми глазами. — Феликс, привет, — дружлюбно поздаровался человек на том конце проводв. — Ты кто? — Ты пьян, что ли? Это твой друг Сынмин, — резко сменил интонацию парень. — А, точно, знаю такого, — Феликс попытался подняться с локтей и открыть глаза — Чего звонишь? — Ты где? — Вроде дома, — сказал тот, не открывая полностью глаза, — но я не уверен, потому что спал. — Ну ты даешь, Ликс, — нигранно, с ноткой осуждения сказал он. — Так, ты с какой целью звонишь? — Я хотел тебе про Чонина рассказать, — с грустью ответил он, на что Феликс глубоко вздохнул и позволил другу высказаться. История была забавной, поэтому Ли с радосью выслушал ее. Точнее, в ней не было ничего сверх необычного, но талант друга повествовать не мог не завлечь внимание. Даже сам разговор слегка привел его в чувства и поднял настроение. Сынмин как всегда являлся лучиком позитива в жизни Феликса, поэтому и история про порванные штаны Чонина излучала только позитив и дружеский смех. Ну и с подколами на ближайшие несколько лет. Феликс продолжал слушать, но уже ничего не отвечал в ответ, а просто лег обратно, положив телефон на подушку, а голову на мобильник. Таким образом он мог, и слушать друга, и лежать с прикрытыми глазами. Он все еще был сонным и не выспавшимся, словно ночь бодрствовал, поэтому разговор медленно подходил к концу, пока парень окончательно не заснет. — Ладно, Сынмин, мне уже нужно идти, так что я прощаюсь, — еле выговорил буквы Ликс и сбросил звонок, не дождавшись прощания в ответ. Он лег на подушку, убрав телефон из-под уха и продолжил лежать с закрытыми глазами, точнее дрыхнуть без задних ног. Окно в комнате было открыто, продувая комнату свежим воздухом и создавая идеальную, слегка прохладную температуру. Обычно в таком состоянии Ли снятся самые красивые сны, которые не загружали мозг и доставляли лишь приятные воспоминания. В небольшой комнате царила тишина, благодоря которой Феликс окунался в сон глужбе. Даже птички не пели, но это даже к лучшему, парень не любил их, потому что они постоянно мешали спать. Хван в это время куда-то пропал. Наверное ушел печатать в другую комнату, чтобы не мешать спящему. Все равно от него не будет пользы в полусонном состоянии, даже если он выпьет кофе, приятный запах которого стоял по всей квартире. Сейчас и небольшой нос блондина учуял его. В ответ на это, он лишь пошмыгал, и вдруг улышал звук открывающейся двери. Ноги в мягких тапочках тихо прошли в глубь комнаты и негромко поставили кружку с кофе на стол. Феликс был в полудреме и лишь его уши слышали происходящее, а глаза иногда приоткрывались, чтобы разведать обстановку. Ноги ходили из стороны в сторону, но вдруг остановились у расплывшегося тела блондина и его глаза окончательно закрылись. — Ликси, вставай, — будил светловолосого бархатный голос директора, но тот воспринял его скорее как часть сна, — мне нужно, чтобы ты перепроверил информацию, — говорил Хван с надеждой, что блондин проснется, но все было тчетно. Как бы Хенджин не пытался разбудить парня — ничего не выходило, поэтому он смирился. Ему оставалось лишь смотреть на него и верить, что он проснется в скором времени. Долго чужие глаза прожигали парня взглядом, затем за ними последовали руки, которые старались мягко разбудить лежащего за плечи. Все также не менялось, разве что Феликс стал четче выговаривать оскорбления. Хван не хотел отпускать ситуацию и Феликса, поэтому его рука медленно с плеча переместилась к светлым волосам, выстраиваяя щекочащую дорожку через изгибы шеи, линию подбородка и скулы. Улыбка появлись на обоих лицах, но отличие было в том, что Феликс думал, что ему это снится, в то время как Хенджин намерено делал, в надежде, что это окажется сном, в котором он просто немного сошел с ума. Мягкие пальцы стали убирать пряди и снова скидывать их на лицо, чтобы увидеть, как оно жмурится от щекотки. Наверное, в мыслях Хвана это могло продолжаться бесконечно, но он так много раз видел этот момент в своей голове, что пластинка уже казалось ему слишком затертой: хотелось чего-то большего, чем его волосы. Глаза осматривали лицо: глаза, реснички, нос, губы, трещинку на них, но руки осмелились дойти лишь до уха, легко проводя пальцем по нему. Блондин продолжал улыбаться, поэтому Хван решил не останавливаться — это еще больше заводило его. Он не хотел совершить глупость, но он слишком глуп, чтобы не делать то, что взбредет ему в голову. Особенно, когда то, что взбрело в голову, мучает его уже долгое время. Он все еще пытался уталить давний голод малым количеством желаемого. Теперь его руки спустились к глазам, они выглядели так завораживающе, когда смотрели на Хвана, но он даже никогда не мог напрямую почувствовать их. До этого момента. Подушечка пальца легонько проскользнула по веку, заставляя глаза парня снова зажмуриться, а тело Хвана покрыться мурашками. Его иследования перешли к слегка курносому носу, который был достаточно идеальным на вид и таким же на ощупь. Проведя по переносице, плавным, неотрывным двежением Хенджин перешел к губам, на которые не мог себе позволить долго смотреть из-за стеснения. Они завораживали, как самые прекрасные цветы и были насыщенными, словно сладкая черешня. Однажды Хвану удалось ощутить их своими руками во время прогулки. Он тогда думал, что ему станет легче, но нет, все стало запущеннее, чем он мог себе представить. Даже легкое прикоснование вскружило ему голову до состояния опьянения. Возможно, если бы он не сидел тогда, то точно бы упал в траву со подкошенными ногами. Слишком уж парень чувствителен в душе. Сейчас его пальцы в деталях запоминали, каковы губы младшего на ощупь. Ведь возможно, что такой шанс может не выпасть повторно. Впрочем, Хенджин и не повторил бы такого. Слишком уж его сердце хрупкое. Однако как бы его не интересовала форма чужих губ, маленькая трещенка тоже не двавала ему покоя. Она так и просилась, чтобы ее убрали. И как раз из-за постоянной проблемы с ними, Хенджин имел много бальзамов и кремов. Ему пришлось буквально заставить себя оторваться и сходить за гигиеничкой для младшего. Он выбрал подходящий и, выдавив небольшую горошину на палец, размазал ее, заостряя свое внимание на главной проблеме. Он сидел возле дивана на полу и без остановки смотрел на блондина, держа свое лицо в паре сантиметров от чужого. Он ждал пока маска впитается и можно будет убрать остатки, но просто не было сил уйти. Хотелось продолжать пользоваться ситуацией и смотреть на младшего без стеснений, надеясь, что он подумает, что это все был всего лишь сон. Но терпение Хвана было не железным, поэтому тщательно подумав, он решил, что от дружеского поцелуя в щеку никто не умрет. Его губы нежно прикоснулись к чужой щеке, запоминая каждый момент и наслаждаясь им, словно он последний, оставляя еле ощутимый мокрый след. В представлениях Хенджина, его губы должны были обжечься об кожу любимого, и он действительно чувствовал убийственный жар по всему телу, но это ему даже нравилось. Он давно сгорал изнутри, но только сейчас понял, с чем это связано. Недолго смотря на объект обожания, Хван еще раз убедился, что ему понравился вкус обсыпанных шоколадных крошек на лице парня. Он долго выбирал следущее место для ожога, но перешел к носу, слегка прикусывая его из-за переизбытка эмоций. Хёнджину не хотелось оставлять лицо недоцелованным — это было неравномерно и нечестно по отношению к веснушчтаному соне. Он прикоснулся губами к спящему глазу, нетронутому лбу, и наконец к острому подбородку, помечая теперь уже его собственность. Лицо снова зажмурилось, а Хенджин тихо посмеялся, ведь это выглядело слишком мило. Бальзам пора убирать, но старший решил половину смахнуть салфеткой, а остальную половину забрать другим способом. Облизав обветренные пухлые губы, он нервно сглотнул слюну и наклонился настолько низко, насколько это было возможно, дыша горячим воздухом прямо в приоткрытые губы. Наверное, это пауза нужна была, чтобы старший вернул связь с разумом и передумал, но теперь стало ясно: у него давно его нет. Он накрыл своими губами чужие, находящиеся до этого в паре сантиметров. Легко чмокая кукольные губы в остатках бальзама, Хван сразу убрал свои, не давая полную волю эмоциям, которые он уже успел вложить за несколько секунд и недель знакомства. Он распределил украденный бальзам пальцем и стал улыбаться до ушей, покрываясь краской по всему лицу. Если бы Хенджин мог предположить, что ему не будет хватать сегодня воздуха даже с открытой форточкой, то точно посчитал себя сумасшедшим. И оказался бы прав. Губы Феликса стали шевелиться, говоря что-то невнятное, но смущающее старшего. — Х…хён, Джинни… Хён-Хенджин, — говорил Феликс, от чего сидящий на полу парень удивился. — Феликс, проснись, пожалуйста, ты и так сводишь меня с ума, но сегодня… ты особенно невыносим, — полноценно лег на пол Хван, со всей силы зажмуривая глаза, чтобы не видеть притягивающее лицо, — я буквально схожу с ума. Никто бы не смог сейчас описать, как сильно Хенджин хотел провалиться сквозь землю, чтобы не видеть больше прекрасного ангела, с которым ему придется продолжать видеться. Лучше уж сменить работу и не мучать себя несбываемой мечтой. К сожалению, когда человек влюблен — это видно и это не скрыть, но как бы Хван не вглядывался в чужие глаза, они были пусты, они не излучали любовь, что испытывал парень.

«그런 너가 좋아서 시작한 내 Love 가계부,

오늘은 얼마만큼 썼나 체크해봤구,

결론은 적자 남자 실망하다 끝나가,

하지만 차갑기만 한 너가 웃으면 like a… Ice as a cream»

«Ты нравишься мне такой, начинаю книгу учета любви,

Проверил, как много я сегодня потратил её,

В итоге я остался в убытке, какое разочарование,

Ты так холодна, но когда улыбаешься, ты похожа на… холодное мороженое»

Stray Kids (Hyunjin)

Но кое-что ему все-таки удалось увидеть: искорку. Она точно сидела где-то внутри блондина и не позволяла Хвану сдаться. Он верил, что еще не все потеряно. Просто ему надо дать время, но нервы уже не выдерживали. Они натягивались, словно тонкие струны и Феликс играл на них, как хотел. Теперь Хенджин поскорее желал узнать, чем закончится их история и рискнуть, показать, что он чувствует на самом деле. Если его отвергнут — пусть будет так, но ждать чуда больнее. Тем более, если оно может не случится. Хван поднялся на локтях, а затем снова полноценно сел на пол, пытясь увидеть на лице с веснушками ответ, но ответ был ниже, он написан на розовых губах, которые манили каждый день и не давали полноценно жить. Подойдя ближе, Хенджин повторно стал будить Феликса и пытаться добиться своего. Так оставлять сегодняшний день нельзя. Ли брыкался, но парень все-таки посадил его на диван в вертикальное положение. Однако его глаза так же были закрыты, а голова была закинута назад, опираясь о стену. Это раздражало Хвана, ведь он хотел либо скорее высказать Феликсу все, что думает о нем, либо выпроводить его, ибо это было невыносимо: сидеть рядом и делать вид, будто они друзья, в то время когда один из них умирает из-за жара в теле и одновременно задыхается из-за духоты в комнате. После присутствия блондина еще и неделю выветривать духи из квартиры, чтобы не думать о нем. Смотря на лицо Феликса, Хенджин все яснее понимал, что не сможет просто так отпустить его. Ему хочется снова ощутить вкус чужих губ и его любимого бальзама. Медленно наклоняясь, он снова произнес имя Феликса около его уха, давая ему возможность сбежать, но он был неприклонен. Недолго посмотрев на сонное лицо, Хенджин накрыл пухлыми губами кукольные и, легко прикоснувшись, пытался разлечить реальность от иллюзии. Отпрянув, Хван повторно взглянул на манящие черты, как будто чтобы убедиться, что он все делает так. Прильнув к таким желанным губам, он стал размеренно шевелить ими, а не оставлять бесцветный след. Юноша решил пойти на крайние меры. Может быть сейчас парень проснется, но все было впустую. Старший начинал злиться, продолжая уже настойчивее. Никакой реакции так же не поступало, поэтому рука проскальзнула в блондинистый волосы то сжимая их, то теребя. Зубы в это время неощутимно оттягивали нижнюю губу на себя, блондин в ответ лишь мычал, что влияло на Хенджина как красная тряпка. Он стал целовать увереннее, заполняя лёгкие не воздухом, а любвью, однако не теряя голову в конец. Оттягивания зубами сменились кусаними, по началу еле заметными, но не наблюдая реакции, он продолжил настойчивее; теперь и Феликс мычал внятнее: — Хенджин, — на выдохе прошептал он, — аккуратнее, пожалуйста, — сонно и очень тихо продолжил тот, чем вызвал смешок у Хвана. Он решил, что можно перестать проявлять настойчивые движения, ведь светловолосый проснулся, а это и надо было Хенджину. Теперь можно было показать себя с мягкой стороны, зализав укусы, заботливо, словно мама-кошка. В это время губы-бантики стали отвечать взаимностью. Это удивило Хвана, но причины уже не волновали его так сильно. Ему просто хотелось наслаждаться моментом. Глаза младшего были так же прикрыты, но губы шевелились активнее, чем раньше и розововолосому парню это нравилось: ему нравилась та химия, которую они сейчас чувствовали. Их губы сплетались в странном желании, напомоинающем сказку. Наверное, потому что это так же прекрасно. Теперь и светловолосый стал активнее, поддаваясь вперед, Хван только и делал, что успевал хватать воздух в перерывах. Вряд ли кто-то ожидал подобного — все казалось настоящим сном. Неужели такое возможно наяву? Они чувствовали мармеладно-фруктовый привкус друг друга. Кто-то вишню, кто-то карамель, но из этого определенно выливалось что-то неведанное человечеству, магическое. Такое же магическое, как поверье, что желания сбываются именно когда их загадывают под падения звезд. Через поцелуй они делились чувствами, которые накопились в теле, но рассказать о них словами — невозможно. Злость, страсть, веселье, грусть, обида — все перемешалось в один комок эмоций, который теперь пытаются развязать ненасытные губы, что не могут прерваться, ведь аппетит не так легко уталить. — Ликси, вблизи твои веснушки похожи на маленькие карамельки. Я и не знал, что их так много, — сказал Хван, ненадолго прерывая поцелуй, чтобы отдышаться. — Они красивы до слепоты, — сразу прильнул обратно тот, не давая Феликсу и слово вставить. Он снова накрыл своими губами чужие, желаемые до беспамятства. Ради таких моментов Хенджин был говотов изменить своим принципам и идеологии: он готов забыть всю свою жизнь, семью, кто он такой, лишь бы этот момент никогда не заканчивался, но все не настолько просто. Хван придерживал блондина за волосы, запуская туда свои руки. Ликс не участвовал в поцелуе уже так активно, как Хвану хотелось бы, но их позиция сейчас его тоже устраивала. Наверное, если бы старшего разбудили таким образом, он бы тоже мало что понимал, но, кажется, Феликс постепенно приземлялся на землю и начинал осознавать, что происходит. Его глаза стали медленно открваться, смотря то в потолок, то на парня, что со страстью оттягивал его губы своими. Только сейчас Феликс смог полноценно понять происходящее и осознать, что он делает. И это ужаснуло его. Оторвав от себя Хенджина за грудь, он стал наблюдать за ниточкой из слюны, что неотрывно продолжала связывать их, пока Хван не облизал свои губы. — Ты что делаешь? — удивленно спросил Ли, расширив глаза насколько это возможно. — Целую тебя. — Что?! — переспросил блондин, недеясь, что плохо раслышал. — Мне сильно захотелось поцеловать тебя. — Нельзя целовать людей, когда тебе вздумается! — злился Феликс, пытаясь встать с дивана. — А если я люблю этого человека, — спокойно ответил Хван, на что младший резко замер, не ожидая признания так скоро. — Ты ведь тоже по началу был, вроде как, не против. — Ты любишь меня? — переспросил светловлосый, чтобы переварить сказанное. Молчание воцарило между ними, но он продолжил: — И я не был не против, тебе явно показалось, — снова гнетущее молчание. — Почему я, почему ты полюбил именно меня? Хотя, зачем я спрашиваю, — сам себе ответил блондин и собирался выйти из комнаты, захватив вещи, но не смог. — Думаю, я влюбился в твою улыбку, стеснительный смех, небесные веснушки и постоянно печальный вид, — ответил Хван, улыбаясь со своих же слов, вспоминая угрюмое лицо Ли. — Ты проник прямо в сердце, не оставаляя ничего живого от меня, Феликс Ли, — сидел Хенджин, облакотив голову о стену и говоря в пустоту, но затем перевел взгляд в глаза светловолосого. — Музыка больше не помогает мне. Больше она не расслабляет. Феликс не смог ничего сказать в ответ, ведь Хенджин действительно в открытую сказал о своих чувствах, не боясь ответной реакции. Это похвально, но парень не может ответить ему тем же. Это удивило и он бы не хотел вспоминать этот случай, но как можно сказать что-то человеку, когда он вот так смотрит на тебя. Поэтому Ли не смог ничего ответить, а лишь молча забрал вещи и вышел из квартиры. «Он любит меня, он действительно любит меня» Улыбка не сходила с лица Хенджина, она была насквозь пропитана болью и очередными страданиями. Как бы он хотел сейчас заплакать и громко закричать, а не смеяться в пустой квартире, которая пропитана одиночеством. Он не может понять, что с ним не так, но так больно осознавать, что оно сново и снова всплывает, словно утонувшая рыба. Но ведь рыба даже не может утонуть. Не может, но стоит Хенджину почувствовать счастье — они умирают. Даже посчитать сложно, сколько его рыб ушло в унитаз, не выжив в такой гнетущей атмосфере. Почему же Хван не ожидал ничего другого от себя? Однако он ценит и то, что успел хоть ненадолго ощутить, какого это, любить; но так и не узнал, какого это: быть любимым. Каждый раз любовь избегает его, а он все верит и верит в нее… но он не перестанет делать это. Слишком много вещей нуждается в его надежде. Если он верит во что-то, это не значит, что эта вещь сбудется, это просто придает ему каких-то сил и дает надежду на жизнь, что когда-нибудь она начнется и в ней он обязательно узнает: что значит любить, быть счастливым, быть любимым, быть грустным, реветь взахлеб, и какого это, чувствовать, когда кто-то испытывает эти чувства из-за тебя. В последнее время, он стал покупать и использовать больше пачек сигарет. Иногда кажется, что их выбрасывается в мусрку больше, чем упаковок от еды, но кого это вообще волнует. Мы живем один раз и умираем один раз. Только любим много раз, очень много, но не прекрасно ли это? Хвану не становится лучше, он потухает от неправильных вещей. Он видит это, но ничего не делает. Он видит как увядает, словно цветок, но игнорирует это, используя очередную сигарету. Раньше он выходил курить на улицу, затем на балкон, а теперь курит прямо в квартире. Что с ним стало? Кто испортил такого яркого, веселого парня? Вернее, он и остается таким для других, но приходя домой, мир снова становится серый и в тумане от очередной сигареты, которые выкидываются как фантики от конфет после использования.

«Gold's fake and real love hurts And nothing hurts when I'm alone When tou're with me and we're alone» «Золото — подделка, а реальная любовь причиняет боль. Но ничто не ранит, когда я один, Когда ты со мной и когда мы одни» Billie Eilish