Дневник с твоей мелодией

***

Как много в нашем мире больных людей? Наверное, много. Каждый болен чем-то или кем-то. Теперь это превратилось в некую обыденность. Каждый имеет при себе что-нибудь в арсенале, но в этом нет ничего хорошего. Одни минусы. Возможно, каждый задумывался, как вылечиться от всех болезней и начать, наконец, дышать полной грудью. Ведь это отлично: когда болезнь можно вылечить, не потратив уйму времени, лекарств и нервов. У некоторых болезнь — это крысиная беговая дорожка, которая никогда не закончится. Они знают о ней, но не теряют надежду, а верят. Почти все. Но некоторые просто так устали, что считают более гуманным решением дожить оставшиеся годы или месяцы и не мучать близких людей и самих себя. Единственное, о чем они думают — «поскорее бы отмучиться». Ведь главное мучение — это сам процесс лечения. Особенно грустно, что он всего лишь продлит жизнь на какое-то время. Только в конце все равно итог будет трагичным: человек умрет… какая жалость. Часто об этих людях вспоминают после смерти, хотя при жизни даже не помнили их имени. Странно, почему же этот человек отказался от лечения?..

«All the lonely people, where do they all come from? All the lonely people, where do they all belong?» «Все одинокие люди, откуда они пришли? Все одинокие люди, где их место?» The Beatles

Хенджин не относится к этим людям. Он не проходит тяжелый путь к выздоравлению. Следовало бы, конечно, но ему плевать. На самом деле, он и палец о палец не ударяет. Смирился, кажись; доктору следовало бы поставить ему диагноз «идиот», но так получилось, что у Феликса пока нет медицинского образования. Только ветренные слова. Сейчас парень сидит в холле ожидания и чего-то ждет. Наверное, чуда — все как обычно. Закинув ногу на ногу, он развалился на стуле с книжкой в руках. Глаза бегали по строкам, считывая одну букву за другой и не замечая происходящее по сторонам. «Я смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает, ведь хуже смерти ничего нет, а смерти не минуешь» Печорин — пронеслось в розовой голове. Сам не знает почему, но именно на этой фразе Хенджин не смог продолжить чтение. Он любил роман «Герой нашего времени», но порой слова главного героя не могли не заставить его снова задуматься о чем-нибудь, и не всегда это мысль была серьезной. Парень просто любит размышлять, но не думать. Когда он занимается этим делом, его чувства притупляются и интуиция перестает работать, а ведь она не раз спасала его, когда здравый рассудок кипел от многозадачности. Размышления же позволяют ему создать некую воображаемую цепочку логики в голове. — Мистер Хван, — обратился к нему доктор, — пройдемте за мной. Услышав голос своего лечащего врача, он согласился и захлопнул книгу, так и не поняв смысл прочитанной фразы, которая теперь засела у него в голове. Они прошли в нужный кабинет и врач указал рукой Хенджину на стул, чтобы тот присел. Расположившись, он закинул ногу на ногу и скрестил руки замком на коленях, ожидая, когда врач начнет говорить. — Как у вас идут дела, мистер Хван, — поинтересовался мужчина, — как ваше самочувствие? — Без изменений. Все также спотыкаюсь об камни, засмотревшись на небо, — непринужденно ответил он. — Вы изменили рацион питания, как я просил Вас в нашу прошлую встречу? — спросил врач, уствив вгляд прямо на парня напротив. — Хм, думаю, да. Я стал есть больше фруктов и орехов, даже морепродукты иногда покупаю, — перечислил парень, задумчиво посмотрев в сторону. — Вы всё ещё едите жареное, острое, копченое? — крутил в руках ручку мужчина. — Уже практически нет, я значительно сократил количество. — Что насчет вредных привычек? Вы все еще употребляете алкоголь и сигареты? — спросил мужчна, сложив руки друг на друга. — Да, и, к сожалению, в большом количестве, доктор, — расслабленно говорил Хенджин, витая в облаках разумом и глазами. — Вы же понимаете, что это — яд для вашего организма, — говорил врач, осознавая, что Хенджин все и без него знает. — Яд для организма и единственное лекарство для пошатаной психики, как иронично, — ухмыльнулся он своим словам, делая паузу и давая мужчине тяжело выдохнуть. — Когда я вылечусь, доктор? — сказал он, наконец взгянув на мужчину в белом халате напротив, но тот лишь снял очки и стал тереть глаза. — Я уже говорил Вам и Вашим родителям, что сейчас вы уже ничего не сможете сделать, — парень в ответ лишь кивнул, припоминая его слова. — Люди с вашим диагнозом живут от семи до пятнадцати лет, но наблюдая за вашими анализами и вашими вредными привычками, которые буквально убивают организм и способствуют значительному развитию проблемы, я не уверен, что вы и пять лет проживете, — пытался донести до Хвана тот важную информацию, которая каждый раз вылетала у него из головы через одно ухо в другое. — Мистер Хван, всё, что я могу вам порекомендовать — тренеруйте ваш мозг. Хуже от этого не будет, — настойчиво говорил он. — Решайте кроссворды, играйте в судоку, общайтесь с людьми, занимайтесь тем, чем вам нравится, — уголки губ Хенджина приподнялись, вспоминая, как он решал задачи с Феликсом по три раза на неделе. К сожалению, Хван не может ничего с собой поделать. Его привелекает все, что его убивает. Хотя, Феликса Ли он считает исключением; он скорее что-то прекрасное, появившееся в его жизни из ниоткуда. Его маленькая мечта, состоящая из эфелидов и улыбок. Но ведь наркотики тоже убивают, тогда как он может быть исключением… Хенджин запутался в себе и своих мыслях. Они никогда не давали нужный ответ, поэтому приходилось избавляться от них своими способами. Любая возможность поставить жизнь на кон, азарт — всё это бушевало внутри него, и, порой, это было заметно в его глазах. Всё это позволяло ему почувствовать себя реальным в этом большом мире, который пытается избавиться от него всеми способами. — Боюсь, Ваше состояние и в правду остаётся без изменений, — печально произнес мужчина. — Вам категорически запрещен алкоголь с сигаретами… но, кто я такой, чтобы запрещать самому Хван Хенджину распивать спиртное, даже если это убивает его, — раздражённо сказал доктор, немного потер пальцы и продолжил: — Вы добровольно гробите себя, задумайтесь от этом, — договорив, а затем встав со стула, док стал искать что-то в ящиках. — Я пропишу Вам лекарства. Они новые, пропейте их месяц, — сказал тот, поставив перед парнем упаковку с таблетками и рецептом, — понаблюдаю за Вашим самочувствием. И начните пить вот эти успокоительные. Вам стоит бросать курить в таком количестве, — протянул тот еще одну пачку, прощаясь и провожая Хвана глазами, пока он не захлопнул дверь.

«Each morning I get up I die a little Can barely stand on my feet, Take a look in the mirror and cry Lord what you're doing to me» «Каждое утро я встаю и немного умираю. Я едва стою на ногах, Смотрюсь в зеркало и плачу. Господи, что ты делаешь со мной?» Queen

***

Феликс продолжал посещать тренировки и студию, работая над новым альбомом. Его жизнь не остановилась после поцелуя с Хваном. Однако спал он этой ночью плохо, снова и снова прокручивая у себя в голове ту сцену. Он считал Хенджина странным, но в хорошем смысле. Парень казался ему добрым и веселым, но никто бы не смог предположить, что он был таким из-за любви к Феликсу. Ему не хочется признавать, но он действительно избегает директора. Он не хочет пересечься с ним и видеть его грустные до блеска глаза, полные боли и разочарования. Ему не хотелось ранить такого чистого в своих поступках человека, который на вид даже не умел врать. Но эта ситуация слишком потрясла блондина, поэтому он не готов обсуждать это сейчас. И, вероятно, причина не только в парне. Возможно, за этим таится что-то большее… Правда, которую Феликс так сильно не хотел принимать — это то, что он не спал в тот вечер также крепко, как спит обычно. Он был в сонном состоянии, но не спящем точно. Светловолосый мог рассуждать и понимать, что происходит, однако, ему все это казалось сном. Не более. Ему нравилось ощущать нежные, еле ощутимые поцелуи, что оставались потом влажным следом на коже. Ему нравилось чувствовать чужую ласку и заботу в тот момент. Он был наполовину спящий, но не мог остановить действия старшего, думая, что это просто приятные снововедения. Нежные касания Хвана заставляли чувствовать щекотку, но при этом некий уют, что странно отдавался в теле. Такие невинные касания воспроизводили столько неизведанных чувств внутри Ли, что он даже не заметил, как нежность чужих губ плавно перешла к собственным. Их гладили, рассаматривали и целовали. Это было так аккуратно, словно влюбленный боялся ранить их своими чувствами, или оставить ожог от быстро бившегося сердца. Удивительно, что Хван не понимал, по какой причине Феликс не просыпался. А всё просто: после такого не хочется просыпаться. После такого хочется остаться в необычно ласковом сне, который щекочет не только кожу, но и легкие с низом живота. Даже после прохождения этапов смирения Хвана на полу, Феликс молчал, продолжая посапывать, и ничего не могло разбудить светловолосого, пока его не посадили вертикально, раздражённо выдыхая прямо в губы горячим воздухом. Возможно, он бы мог сбежать, но хотел ли он этого? Можно было догадаться, что последует после тяжелого дыхания из находящихся рядом прокуренных легких. Пухлые губы все-таки накрыли чужие, поддавшись внутреннему голосу и не заметив, как глаза младшего приоткрылись. Невозможно оставаться холодным в такой ситуации и просто притворяться спящим; но Феликс продолжал до конца верить, что если это и не сон, то точно всего лишь галлюцинации. Другого не может быть. Он сам не заметил, как ответил на поцелуй, после чего воображаемый Хван стал увереннее оттягивать чужие губы, поддаваясь страсти, что он прятал внутри себя. Ликс понимал, что, кажется, сейчас он и вправду целует своего директора, но уже не мог остановиться. Особенно в таком подвешенном состоянии было сложно здраво рассуждать. Ему нравился напор и чувственность поцелуя, пусть даже если он был от Хвана. Но вдруг, внутри Ли что-то перемкнуло. Ему показалось, что это неправильно и это не может продолжаться. Хоть ему и нравилось, что Хенджин кусал его губы по-звериному, стараясь разбудить подобным способом и так не спящего парня. Это было дерзко и самонадеянно, ведь он, вероятно, понимал, что рано или поздно тот проснется, и вряд ли ответит ему взаимностью, но попытаться, наверное, стоило.

«Sometimes it lasts in love, but sometimes it hurts instead» «Иногда любовь приносит счастье, но иногда — только боль» Adele

Жаль, что не настал счастливый конец, в которм все жили недолго, но счастливо. Если это можно назвать счастливым концом. Однако вряд ли долго и несчастливо звучит лучше. — Это точно было ошибкой, — говорил Ли своему другу Сынмину, с которым он незамедлительно встретился в кафе. — Я спал, точне спал наполовину… и вообще я думал, что был дома, а не у Хенджина, — говорил Феликс, стараясь не ляпнуть лишнего. — Боже, что мне делать? — в оконцове сказал тот и лег на стол, пряча глаза и подложив руки под голову. — Смириться, — спокойно сказал Сынмин, отпивая горячий кофе, — он точно влюбился в тебя, пупсик. — Я не тупой, он мне еще потом сказал об этом, — резко выпалил парень, поднимая голову. — Но ведь я ему в начале ответил на поцелуй, — начал хныкать тот и снова спрятал глаза, зарываясь в кофту. — Какой же я дурак, дурак, дурак, — говорил он, успевая ударять руками по голове. — Ты сейчас все волосы себе выдернешь вместе с кожей, — говорил умиротворенный Ким, убирая руки от его головы. Вдруг Сынмин стал улыбаться, что привело в чувсвства Феликса, но разозлило. — И чего ты улыбаешься? Думаешь, это смешно? — Нет, просто… вспомнил, как мы впервые встретились с Чонином, — расплывался в улыбке тот, — Я рассказыва тебе? — спросил он, не припоминая такого, на что Ли отрицательно покрутил головой и темноволосый продолжил: — Это было чуть больше года назад, я продолжал учиться на своем факультете, но все равно поглядывал иногда на факультет исскуств или как он там называется, — говорил он, поглядывая на Феликса, который внимательно слушал. — Там все по-другому. Внутри корпус выглядит по-другому, профессора и даже ученики немного другие. И однажды, я тайно зашел на пару, чтобы посмотреть как проходят занятия и мне очень понравилось, поэтому я стал захаживать туда. Я всегда старался садиться подальше, чтобы меня не заметили и при этом разглядывал людей внутри аудитории. Все чем-то отличались друг от друга, но мой взгляд стразу пал на Чонина. Я заметил его с первой секунды пары: милый парень, который смеялся с глупых вещей и постоянно смущался, когда его спрашивали о чем-нибудь. Таким я запомнил его, — сказал он и отпил немного ароматного кофе. — Но я бы никогда не заговорил с ним, если бы не одна ситуация…

***

Воспоминания Сынмина: встреча с Чонином год назад. Сынмин продолжал посещать пары, так и не попавшись на глаза преподавателям. Он сидел и слушал информацию, которая была ему не нужна, но интересна. Местами, точнее. Половину занятий он смотрел на милого парня, который завлекал своей сверкающей улыбкой. Он всегда сидел у окна, поэтому не сложно было подстроить их совместное седение за партами. Удобно устроившись, Сынмин стал ждать, когда придет тот парень, имени которго он еще не знает. Однако время шло, а его все не было. Пары уже должны были вот-вот начаться, но мальчишка с темными волосами все не появлялся, заставляя Кима испытывать странное волнение. В конце он все-таки пришел. План шел как и задумывалось: он сел рядом с парнем с окрашеной челкой. — Привет, меня зовут Ким Сынмин, — сказал парень, протягивая руку запыхавшемуся Чонину, но тот молчал в ответ, разглядывая чужую физиономию. — Меня зовут Ян Чонин… хм, не припомню, чтобы видел тебя раньше, — говорил тот, легко сжимая протянутую руку. — Я всегда ходил на пары, только всегда сидел на последней парте, — сказал Сынмин и парень, сидевший рядом, задумался. — А, точно, ты постоянно смотрел на меня, ну конечно! И как я не узнал тебя, — задорно ответил Чонин, улыбаясь во все зубы. — Ну…я не то чтобы… я не прям на тебя смотрел, я в окошко больше смотрел, — оправдывался Сынмин, чувствуя выступающий пот на лбу. — Да ладно тебе, я тоже люлю в окно смотреть, — дружелюбно говорил Чонин с улыбкой, что заставило улыбнуться и Сынмина. — Ты всегда ходишь на пары? — В последнее время да, — сказал тот, но наклонился к нему и продолжил чуть тише. — На самом деле, я с экономического факультета, но хожу сюда иногда на пары незаконно, — лицо Яна выражало явное удивление, — только никому, — Ким приложил палец к губам, показывая знак молчания. — Ого, конечно, я никому не скажу! Это очень круто! — сказал Чонин и его глаза словно загорелись. Всё было хорошо, парни болтали ни о чем, совсем позабыв, что они на паре. Они обсуждали различные темы, найдя общий язык, но преподаватель вовремя помешал, заметив Кима. — Болтаешь? Наверное, уже все знаешь! И, мне кажется, что я не видел тебя раньше, назови имя и фамлию, — скрепуче сказал он. — Профессор, я всегда ходил к вам на пары, — как ни в чем ни бывало утверждал Ким. — Да? Тогда подойди ко мне после занятий, — Сынмин кивнул, но сразу повернулся к Чонину со взглядом: «мне крышка». Они понимали, что через пять минут нужно что-то сказать профессору. Только что скажешь, если Ким даже не с этого факультета. — Ну, рассказывай, как давно на пары ходишь? — спросил мужчина средних лет, переключив на парня все свое внимание, когда тот подошел к нему после занятия. — Эм… ну все дело в том, что… я… — запинался тот, и заметив это, Чонин сразу вмешался. — Он был на заочном обучении по болезни, но сейчас снова вышел на пары. — Правда? Я и не знал, уж думал, что ты к нам с другого факультета прибежал, — посмеивался преподаватель, но парни смогли выпустить лишь нервный смешок. — Хорошо, тогда продолжай ходить и бросай превычку разговаривать на парах. Учиться надо. Иначе как потом сессию будешь сдавать, — улыбчиво говрил тот, отпуская парней. — Фух, повезло, я уж собирался начинать искать новый университет, — с облегчением говорил Сынмин Чонину, когда они вышли из аудитории. — Не бойся, он мужик понимающий и доверяет мне, так что можшь даже продолжать ходить, — толкнул того парень легонько в плечо. — Спасибо тебе, ты вовремя подоспел, я уже признаваться хотел, — продолжал благодарить Ким. — С меня чаша кофе. — Я же ничего не сделал, не надо, — отникивался тот, но Сынмин упорно настаивал и все-таки добился своего. — Тогда встретимся завтра после пар в это же время? — Да, конечно, давай, — улыбался все зубы Сынмин, разглядывая светившееся лицо парня напротив.

***

Наше время. — Он тогда действительно помог мне избежать вылета из универа, — задумчиво говорил друг. — Ещё раз убеждаюсь, что Чонин хороший парень и вы идельно подходите друг другу, — говорил Феликс. — На самом деле, я рассказал это к тому, что чем-то Хенджин похож на Чонина: он тоже добрая душа без лишнего греша за плечами и тоже очень не устойчив морально. Вернее, Хенджин вообще не умеет сдерживать эмоции. Я до сих пор помню как он ревел, когда тебе прислали неправильные результаты с экзамена, — Сынмин замолчал ненадолго, создавая небольшую паузу. — Не думаю, что ему просто далось рассказать тебе правду. Не рань его сердце, иначе ему будет слишком тяжело. Лучше подумай и аккуратно поговори с ним, или прими его чувства, если ощущаешь то же самое. — Нет, Сынмин, он точно не нравится мне как парень. Такого не может быть, у меня ведь даже девушка была, — настаивал светловолосый. — Ага, но вы расстались, и, надеюсь, ты помнишь, почему и кто был инициатором? — вопросительно взглянул темноволосый приподнимая брови, на что его друг отвел взгляд. — Не начинай, Сынмин, такое бывает. Разлюбил, вот и расстались. — Как будто ты вообще любил её, — тяжело вздохнул Сынмин, вырисовав для себя окончательную картину и допивая остатки кофе. Оба парня понимали, что это правда, но Феликс не хотел это признавать. Не может же быть, что чувства Хенджина взаимны… это бред какой-то.

«I'm sick and i'm tired too. I can admit, I am not fireproof I feel it burning me I hope I don't murder me» «Я слаб и тоже устал. Я в силах признать, что мне не устоять перед пламенем любви. Я чувствую, как она сжигает меня. Надеюсь, что я не погублю себя» The Neighbourhood

***

После обеда и разговора с Сынмином, Феликс вернулся в студию звукозаписи. Он продолжал витать в облаках, за что Бан Чан ругал его, но сейчас ему было не до работы. Хотелось напиться до такого состояния, чтобы забыть собственное имя и хоть ненадолго окунуться в небытие, в которое он обычно погружался рядом с Хенджином. — Хван, чтоб тебя, — разозленно сказал Феликс, закрывая глаза, чтобы поток мыслей стих. — Ты что-то сказал? — спросил Кристофер и блондин отрицательно поматал головой. — Ты такой странный сегодня. Как и наш директор, на самом деле, — невзначай сказал он, продолжая настраивать дорожку звука на компьютере. — А что с ним? — заинтересовано спросил светловолосый. — Ну, знаешь, он и так странный, а сегодня это особенно… мм, особенно ярко проявляется. Он будто потерянный, что ли, — говорил Крис. — Вот например: я его спросил про следущее расписание концертов, а он сказал, что пойдет и распечатает мне. Принес в итоге задачки по математике. Ну не чудик ли? — Да, ты прав, есть такое, — слегка съежившись ответил парень. — Видимо, ему приходится перерабатывать, вот мозг и не варит, — поматал головой Чан и продолжил работать, оставляя тишину после себя. Феликс не мог найти себе места, ведь чувствовал вину. Ему нужно было поговорить с Хваном. Нельзя так оставлять ситуацию. Пора набраться мужества и высказать ему всё. Вот только Ли не ощущает той смелости, что пылала в нем ранее. Наткнувшись на Хенджина в холле, ком сам встал в горе и сказать сразу стало нечего, хотя и до этого невозможно было подобрать нужных слов. — Директор Хван, можно вас? — сказал Феликс, подойдя ближе к парню, который что-то обсуждал с заместителем. — Конечно, подожди меня на диванах, — с улыбкой ответил он. «И только сейчас я понял, что всегда его улыбка состояла из боли, а не из светлячков. Даже та, что я увидел в нашу первую встречу не отличалась от той, что я вижу сейчас» — Я буду ждать вас в кафе напротив здания, — отрезал блондин и ушел быстрым шагом. Феликс недолго ждал. Он успел лишь сделать лишь глоток кофе, как вдруг услышал звук колокольчиков и в поле зрения появился сам Хван. — Я принес расписание концертов, передай Кристоферу, — сказал сходу тот, садясь за стул напротив. — Я не по этому вопросу, — серьезно говорил светловолосый. — Да? Хм… ах, точно, ключи от зала я тебе завтра утром верну, как обычно. У меня сейчас нет их. — Ты что, издеваешься? Я хочу поговорить о вчерашнем, — Феликс уже начинал злиться. — Вчера? Я отправил все анкеты, можешь не бесспокоиться. Кстати, когда они дошли… — говорил Хенджин с улыбкой, но Ли перебил его. — Да не в анкетах дело! — Тогда я не понмаю, о чем ты, — отпивал Хван свой кофе, но сразу выплюнул его обратно, услышав ответ блондина. — Я говорю о нашем вчерашнем поцелуе, — настойчивее сказал он. — Что? — удивленными глазами посмотрел на него Хенджин, затем сразу стал судорожно что-то искать в своей сумке, это был небольшой блокнот. — Извини, мне надо отойти, сейчас вернусь, — сказал Хенджин и практичеки перейдя на бег оставил Ликса. Он вёл себя действительно странно, прям как и описывал Бан Чан. Потерянный и уставший. Неужели все дело во вчерашнем? — У тебя все нормально? — на всякий случай уточнил Феликс, когда парень вернулся. — Да, все нормально, я помню про поцелуй, — нервно говорил розвоволосый, запинаясь о каждое слово. — Ты хотел что-то сказать? — Мне кажется, это ты должен мне что-то сказать, — взляд младшего пронизывал каждую косточку, в то время как Хенджин не мог взглянуть на него, постоянно смотря куда-то в сторону. — Ах, да… мне, конечно, понравилось, но, в смысле… ты был против и я не прав в данной ситуации, поэтому не должен был делать это, — говорил Хван на одном дыхании, жестикулируя руками, не давая парню вставить и слово. — Хенджин, — говорил Ли, дабы остановить поток мыслей, что шел из старшего, — Хенджин, ты слышишь меня? — но он продолжал говорить без остановки. — Хван Хенджин! — практически крикнул светловолосый и он замолчал. Затем после выдоха с небольшой паузой Ли продолжил: — Я предлагаю оставить эту ситуацию в прошлом и продолжить вести себя как раньше, без стеснения. Что было, то было. И мне жаль, но твои чувства невзаимны, поэтому пусть это просто останется между нами, — говрил он, на что Хенджин молча продолжил смотреть на свои руки, которые были сложены замком. Вдруг он улыбнулся, увлажняя высохшие губы и нервно прикусил нижнюю. — Как пожелаешь, — наконец взглянул розововолосый в такие желаемые карие глаза, ради которых он готов на все. Их взгляды встретились, словно стесения и не было вовсе. Если бы их глаза могли говорить, то сейчас точно была бы активная беседа. Жаль, что они могут лишь кружить в безмолвном танце, иногда поблескивая огнем. Никто не мог отвести взгляд, точнее один не мог, а другой не хотел. В зеницах напротив они нашли как уют, так и азарт, что каждый раз не мог оставить обоих, как и мысли, что преследовали парней по пятам.

***

Под конец рабочего дня, Феликс практически сбежал домой, не выдерживая на себе пристальный взгляд разбитого сердца. Его биение было слышно за километр, оттого совесть не отпускала, не позволяла и вздохнуть. Молчаливый, поникший взляд стеснительно поглядывал на него, не позволяя себе лишнего. Было тяжелее, чем блондин думал. Стены давили на него; даже дома невозможно было выкинуть из головы сегодняшнюю улыбку и тусклый смех парня. Ведь Феликс помнит, какой он был звонкий и заразительный раньше. И почему это так ранит? Мысли оседали в голове тяжелым грузом. Впервые Феликс не мог спокойно заснуть ночью, чувствуя себя плохим человеком. Он лежал в холодной комнате под одеялом, в гробовой тишине, которая давила на уши громким звоном. Глаза не могли закрыться и на мгновение: перед ними всплывал один и тот же образ. И под землю не провалиться. Все, что оставалось парню — лежать пластом, надеясь на то, что рано или поздно сон придет. Однко уже ночь, а он полон сил и других смешанных в кучу чуств. — Это не может так продолжаться, — сказал блондин в тишине, подрываясь с кровати. Надев мягкие тапочки, он отправился в ванную, чтобы сполоснуть лицо прохладной водой. Оперев руки о раковину, он посмотрелся в зеркало. Лицо, по которому стекали капли воды, выглядело уставшим. Можно даже сказать, ч что болезненным. Оно не выражало каких-либо эмоций. Те были спрятаны куда подальше. Идея напиться не оставляла светлую голову. Возможно, сейчас это единственное решение проблемы. Вытерев физиономию полотнцем, Феликс пошел к столу, на котором лежал телефон. Найдя нужный номер, он начал звонить: — Бан Чан, спишь? Поехали напьемся, — весело предложил блондин. — Феликс, ты охренел? Ночь на дворе, иди спать, — отрезал тот и скинул вызов. Но парень не стал останавливаться на одном звонке. — Минхо, что делаешь? Не хочешь пойти развеяться где-нибудь? — с надеждой в голосе спрашивал Ли. — Я спал, Феликс, и тебе тоже следует. Снова днем будешь клевать носом, — еле выговаривал буквы тот. — Ладно, Минхо, спи, — сказал блондин и сбросил звонок. У него остался последий вариант, потом звонить будет некому. — Сынмин-а, хочешь пойти в клуб со мной? Можешь Чонина взять, я буду просто рядышком таскаться, — ныл в трубку Ли. — Ты чего не спишь? Какой тебе клуб, — сонно говорил друг, но после короткого молчания продолжил, поняв в чем дело: — Хенджин? — Да, — выдохнув сказал светловолосый. — Ликси, я понимаю, что это сложно, но попытайся уснуть. Алкоголь тебе сейчас не поможет. — Я знаю, но я у меня не получается. Мысли из головы не выходят. Мне постоянно кажется, что я сделал ему больно. — Не думай об этом. Ты не сделал ничего плохого, ты сказал ему правду, а это очень ценно, — поддерживал Ким блондина. — Ну все, иди ложись, звони если что. Звонок завершился и Ликс стал медленно опускать руку с телефоном от уха, продолжая сидеть в кромешной тишине посередине комнаты. Он не смог выдержать гнетущую атмосферу, поэтому отправился к шкафу, чтобы выбрать вещи, в которых он все-таки поедет в клуб. Кожаные брюки с цепочкой, рубашка и ботинки. Ли стоял у зеркала и медленно расчесывал волосы, от которых хотел избавиться. Сейчас его все раздражало, даже он сам. Отражение выглядело плохо, поэтому взъерошив волосы, он отошел от него подальше, обуваясь и выбегая на улицу. Свежий воздух ударил в нос, от чего светловолосый глубоко вдохнул и сел в машину, чтобы не упасть на асфальт от тяжеси на плечах. Его любимый клуб работал двадцать четыре часа в сутки. Заходя туда, он всегда чувствовал резкий запах сигарет и алкоголя. Много людей толпилось у входа и тянулись через весь танцпол до туалета. Парень привык к этому, поэтому сразу пошел к старому доброму бару с алкоголем, бармен которого давно знаком с ним. — Можно мне виски. Стакан пятьдесят миллилитров, — кричал Феликс сквозь громкую музыку, указывая на объем. — Конечно, Феликс, — ответил тот, подавая стакан с крепкой жидкостью без льда. Феликс выпил весь стакан залпом, хотя бармен ему ещё даже закуску не успел дать. — Повтори, — крикнул он низким голосом, прокатывая стакан по столу мужчине в руки. — Что-то случилось? Давненько я не видел тебя, — посмеивался бармен с уже блестящих глаз блондина. — Можно и так сказать, — сказал он и скривил от съеденого лимона. Жидкость больно обжигала горло, ведь Феликс не закусывал как полагается, или вообще не делал этого. Он не замечал физической боли, ведь пил без какой-то определенной цели. В его глазах уже можно было увидеть отражение, как в зеркале, или просто отражение души. Девушки и парни завлекали его познакомиться, потанцевать, но он твёрдо решил сидеть в грустном одиночестве. Ликс сидел, слегка оперевшись на руку то ли от скуки, то ли от усталости. Приподняв голову, его глаза прикрылись от яркого света прожекторов, что светили прямо на танцпол. Руки стали растирать веки, переходя ко всему лицу, чтобы прийти в себя, ибо было паршиво всему телу. Его трясло, кололо, обжигало, сжимало. Все сейчас против парня. Даже свет словно специально слепит и так чувствительные глаза, которые однажды увидели любовь и не смогли забыть её. Ли все время сидел спиной к танцполу, не желая видеть счастливых, и не очень, лиц. Они раздражали его, но, поддавшись уговорам бармена, который устал от постоянного вгляда парня — он повернулся к разноцветной, из-за светильников, толпе. Они освещали равномерно, не останавливаясь ни на одном человеке, но, видимо, с некоторыми исключениями. — Ненавижу эту песню, — раздраженно сказал блондин, услышав мелодию, о которой ему однажды говорил Хван. Он не помнил, когда и при каких обстаятельствах. Он запомнил лишь название: Ultraviolence — Lana Del Rey. Люди танцевали, а Ликс смотрел в толпу и сквозь неё. Он словно пытался увидеть что-то или кого-то, кто, казалось бы, не мог бы тут появиться. Или мог. Весь свет был направлен именно на него, все огни горели благодоря нему и жару, что исходил от его тела. Пластичный и полностью отдающий себя танцу без остатка. Он наслаждался моментом и самим собой, сверкая ярче бриллианта. Парень был единственной яркой звездой, выделяющейся на фоне пьяной толпы, ничего не понимающей в исскустве, ведь они не замечают само его воплощение. — Возможно, у меня галлюцинации, но я отчетливо вижу Хван Хенджина, — сказал Феликс, но еще не понял: бармену или себе. По одим только движениям парень смог узнать персону, которая была слаще сахарной ваты, кислее лимона и острее красного перца. Все внимание сейчас приковано к нему одному. Странно только, что стакан не выпал из рук блондина, а осколки не попали в ослепленные глаза. Хван создавал плавные волны своим телом, выкуривая любимую кубинскую сигару, в то время как его любимые наушники, без которых он не выходил на улицу, поблескивали на шее. Зажав табак между зубов, он расслабленно поднял обе руки, продолжая отдавать всего себя. Глаза его были прикрыты, дабы не ослепнуть от собственного же сияния улыбки, которая раслылась по всему лицу, не оставляя ни намека на подавленное состоянее. Шелковистые розовые волосы поблескивали, а пот в это время стекал с его висков, то ли от духоты в клубе, то ли от вымотанности. Он продолжал танцевать, курить, пить, отшивать кого-то и чувствовать взгляды. Люди начали замечать курящего парня, что только и успевал выпускать дым изо рта, наблюдая, как он превращяется в животных на свету. Феликс смотрел как Хван двигался в такт музыке. Местами было темно, но отчетливо виднеллсяогонек его сигареты, когда он поднимал руки вверх. Кубинский мотив сигар так и манил к себе, как и этот сумашедший. Он влечет и не отпускает, связывая руки и ноги, заставляя смотреть. В какого зверя превращается этот человек ночью? Кем он становиться, когда свет гаснет, а занавес опускается? Что происходит в его голове в этот момент? О чем он думает? Атмосфера спокойствия и непринужденности днем и беумная энергия ночью, что пленит своим азартом и опасностью. И, возможно, он не остановится на этом. Это часть него, его личности и его коварного плана. Каждый раз он так близко, но так недосягаем. Все-таки руки и ноги у младшего связаны. Если только Хенджин сам не подойдет. В любом другом случае Феликс и с места не сдвинется. «Двигайся, просто двигайся сейчас, малыш» Хотелось бы блондину сейчас выкинуть эти надоедающие мысли, но он просто не способен. Каждый раз, зажмурив глаза, картинка все-равно оставалась прежняя. Менялся только образ, в котором перед ним выступал парень со странными особенностями и поведением. Он точно преследует его. Хенджин ушел, еле шевеля ногами, которые, очевидно, готовы были предать хозяина. Он устало сидел на диване, развалившись и положив руки в разные стороны. Лишь иногда они сгибались в локте, чтобы помочь в выкуривании сигары или в подношении стакана с коньяком к губам. Девушки и парни окружали его, наливали выпивку и подавали дорогую зажигалку, но он игнорировал их и просто закрывал глаза после очередной затяжки, так и не взглянув на них ни разу. Ведь этот раз принадлежал одному: тому, кто упрямо старается не смотреть на него. Спустя какое-то время к Хвану принесли различные шоты, в которые намешали бог знает что. Младший наблюдал за всем, что творился перед его глазами. Он удивлялся, как много Хенджин улыбался и смеялся рядом с ним, и как угрюм он сейчас с этими людьми. Наверное, он говорил правду, когда утверждал, что ему тяжело заводить новые знакомства.

«You make me sick, But all I wanna do is kiss your lips» «Меня тошнит от тебя, Но все, что я хочу сделать это поцеловать тебя в губы» James Arthur

Похоже, ему тоже нелегко, ведь он сейчас напивается также как и Ли, когда он только подошел к бару. Феликс знает, что ему нельзя столько пить, ведь на утро его голова раболится еще сильнее, чем раньше. Хотелось бы сказать ему об этом, но разве он послушет? Подорвавшись с места, Хенджин встает, покачиваясь из одной стороны в другую и направлется к бару, несмотря на свое состояние. — Можно мне бутылку текилы, — выговаривает он бармену, на что тот кивает и протягивает напиток. — Благодарю, — говорит он так и не заметив Феликса, что находился в метре от него в тот момент. Он уходят, ковыляя ногами до выхода и надевая наушники, висящие ранее на его шее.

«그냥 보기만 할게 살짝만 좋아할게,

살짝이 안되더라도 너가 모르게 할게»

«Буду просто смотреть, буду лишь немного любить,

Если немного не получится, то постораюсь, чтобы ты не заметила»

Stray Kids (Hyunjin)

Светловолосый решил последовать за ним, чтобы он не натворил дел в таком состоянии. Удивительно, но Ли сейчас потрезвее будет, поэтому имеет смысл проследить, чтобы парень уехал домой в целости. Для собственного спокойствия. Выбежав из клуба, Феликс стал выглядывать розовые волосы, которые как раз заворачивали за угол клуба. Последовав туда, он неожиданно столкнулся с целью преследования и оказался прижат к стене. Хван смотрел ему прямо в стеклянные глаза, находясь на расстоянии жалкого сантиметра. — Тебе было мало вчера, Ликси? Ты решил преследовать меня, — говорил Хван на выдохе, обжигая горячим воздухом и оперевшись локтями о стену рядом с лицом младшего. От него разило алкоголем и перегаром, поэтому Феликс понимал, что от парня нельзя ждать ничего хорошего. — Отстань, Хенджин, ты пьян, — сказал Феликс, отмерев. Он оттолкнул парня за грудь, чтобы увеличить расстояние между ними и не чувствовать давление со стороны старшего. — Я последовал за тобой, чтобы убедиться, что ты доехал до дома без проешествий, — ответил тот, опустив взгляд. — Странный ты, Ли Феликс. То отврегаешь меня, то переживаешь и заботишься. Определись уже, — говрил Хван, с явным разражением в голосе. Хенджин ходил в разные стороны, положив руки на бедра. Он точно сейчас чувствует злость и досаду, ведь не знает, что делать в такой ситуации. Парень понимал, что, проявляя доброту к нему, Феликс не показывает свою любовь, это всего лишь вежливость, но от этого еще больнее. Лучше уж никак не относиться к Хенджину, чем с жалостью. Он также продолжит жить, как и жил прежде. От невзаимности еще никто не умирал, не считая романы Шекспира и Виктора Гюго. Достав пачку сигарет, он вновь взял одну в зубы и стал искать зажигалку по карманам, но её нигде не было. — Блин, я зажигалку в клубе оставил, — явно расстроился он. — Возьми мою, — сказал Феликс и протянул руку. — Ты что, куришь? Откуда она у тебя? — вопросительно посмотрел на него Хван. — Нет, она просто всегда лежит у меня в кармане. — Ты все-равно бросай курить, — говорил Хенджин и Ли закатил глаза, в то время как парень поджигал кончик сигареты. — Я тоже хочу бросить, мне так-то нельзя, — продолжал он, рассматривая ярко-красный огонек в руках, — алкоголь на самом деле тоже. — Почему? Проблемы с важными органами? — Не совсем, долго рассказывать, но доктор сказал, что таким ходом я ласты склею, — посмеивался Хван, скрывая печальное лицо от парня. — Бросай это дело. Зависимость это плохо! — отвечал светловолосый. «Лучше уж будь зависим от меня»

«You didn't mean to say «I love you» I love you and I don't want to» «Ты не собирался говорить: «Я люблю тебя». Я люблю тебя, но не хочу этого» Billie Eilish

— Знаешь, каждый раз ты производишь на меня впечатление накуренного босса. Сейчас я понял, почему, — вдруг сказал блондин, на что Хван широко улыбнулся. — Мне приятно, что я провожу на тебя впечатление, — ответил тот, на что Феликс фыркнул. — Наверное, благодоря этому состоянию я все ещё жив, — задумчиво смотрел он в небо.

«But I've got to know… Are we still friends? Can we be friends?» «Но я должен знать… Мы все ещё друзья? Мы можем быть друзьями?» Tyler, The Creator

— Хенджин, что ты забыл здесь? — вдруг спросил Феликс, рассматривая парня с сигаретой. — Не один ты приходишь в клуб развеяться и забыть о проблемах. Раньше я часто так делал, — продолжал тот, изредка выпуская дым. — Я не про это. Что ты забыл здесь, если тебе нельзя пить? Думаешь, что это просто шутки? — с наездом сказал Ли. — Это же очевидно: потому что я идиот. Влюбленный идиот, — поправил себя парень и издал смешок. Прерывая минутное молчание, он продолжил: — Кажется, я сдал себя потрохами в тот вечер. Прости меня. — Не извиняйся. Просто больше не целуй меня, — сказал Феликс, отведя взгляд к луне, куда, судя по всему, все это время смотрел старший. — Ты первый начал. — Когда это? — спросил блондин, расширив глаза. — Когда ты меня в щеку поцеловал, — показал язык тот и звонко рассмеялся. — Я был пьян! — возражал Феликс. — Я тоже. Я был опьянен любовью, — хихикал розововолосый. — Ты меня раздражаешь. Стоп… — остановил себя Ли. — То есть ты уже тогда любил меня? — спросил он, удивляясь своим выводам. В ответ на это Хван лишь пожал плечами и коротко хихикнул. — Думаю, что в тот раз я влюбился в тебя ещё сильнее, — говорил Хенджин, словно ребенок, который хотел насолить взрослым. — Ох, нужно бросать пить, добром это не кончится, — держался за голову Феликс. — Тогда ещё бросай спать, — по началу светловолосый не понял сказанных слов, но когда вспомнил вчерашний вечер — его осенило, после чего Хенджин засмеялся. — Знаешь, Феликс, ты постоянно рядом, когда я пьян. Интересно, с чем это связанно, — задумчиво рассуждал Хван. — С Меркурием, — сказал случайное слово Феликс, сложив рук и замком. — Мне кажется, что с луной, — задумчиво смотрел в небо Хенджин, но перевел взгляд на Ли, смущая его. — Я бы сравнил твою красоту с луной, но ты в несколько раз прекраснее. — Я говорил тебе, что ты чуднóй? — уточнил австралиец, на что Хенджин хихикнул. — Если я чуднóй, то мне определенно нравится им быть, — сказал он и улыбнулся, смотря на полную луну.

«I just wanna make you feel okey But all you do is look the other way I can't tell you how much I wish I didn't wanna stay I just kinda wish you were gay» «Я просто хочу сделать так, чтобы ты хорошо себя чуствовал Но все, что ты делаешь, это смотришь в другую сторону Я не могу рассказать тебе как сильно я не хотела бы оставаться Я просто хотела бы, чтобы ты был геем» Billie Eilish