Нашла покой в тебе.

Промозглый ветер продувал насквозь так, что казалось, будто он может заморозить не только ноги и спину, а все органы разом. Ну а что поделать… зима приближается… Она бы давно ушла работать, но почему-то её не тянет домой… лучше мерзнуть на крылечке под моросящим дождиком под светом из окон, слушать приглушенный гам и музыку из здания… и снова, раз за разом перечитывать это злосчастное письмо. В нём нет ни доли тайны, загадки, скрытого смысла. Всё настолько просто и тривиально, что в строки хочется верить. Не закрадывается и мысли, что где-то между строчек таилась издёвка, насмешка, ложь. Или же ей просто хотелось верить? В прочем, это не важно. Сейчас её главной целью является накопить достаточно денег на выкуп, что бы после вернуться на родину и спокойно жить. Сбежать от всех этих сальных рож, которые так и едят своими взглядами, сбежать от жизни в каморке и от этой… Вай. «А как же мама Лин? А как же девочки? Зачем бежать от своей семьи… Там у меня нет ничего. Родительского дома мне не видать, их самих тоже. У меня нет никого…» С козырька крыши медленно скатилась холодная капля и мягко ударилась о прямой нос. « Можно ездить их навещать… А жить как? Все деньги спустить на свою свободу, что бы потом свободно жить на улицах старого города? Я же ничего кроме как петь не умею… А так хотелось пойти учиться в институт…» Из тревожных мыслей Кейтлин вытянул шорох бумаги в её руках. Медленно с пустоты та перевела взгляд на письмо. « И зачем я их оставляю себе? Мне они совсем не нужны. Разве что печь в каминной разогреть… да от бумаги толку мало.» Почему-то сейчас она разозлилась на себя. То ли оттого, что собирает письма от человека, который более чем противен ей, то ли оттого, что она не может себе признаться, что сама не в состоянии попрощаться ни с одним из них. « Бред. Прямо сейчас возьму и пущу его по ветру. Зачем мне это в моей комнате? Оно мне вовсе не нужно.» Встав со ступенек девушка протянула руку с пергаментом так, что воздушные потоки колыхали лист влево-вправо… Вот вот уже она отпустит его. Проводит в никуда так, что после его найдет кто-нибудь в луже или не найдет вовсе. Но пальцы предательски не хотели разжиматься, напротив— те всё с большей силой сдавливали бумагу, а тонкие ногти, кажется, проделали в ней дыру. С тихим вздохом та сдалась, опустив руку к бедру. « Что ж. Возможно идея с печью не так и плоха.» Каким бы большим желание остаться здесь не было, в конце концов ей придётся вернуться обратно. Дверь со скрипом отворяется. В коридоре пусто и темно. Но только Кейт успевает подняться в общий коридор, как её за предплечье хватает чья-то теплая рука. — Кейтлин! Где тебя черти носили!?— Мерлин в своём противно-желтом платье с пайетками и пёстрыми рюшами с перышком в волосах выглядит достаточно комично и в тоже время опасно, заглядывая в разъяренные глаза. — мисс… Меня полиция увезла на допрос, я… — а деньги кто отрабатывать будет? Ух бестолочь. — Мерлин частенько звала её так… в шутку… Старуха вцепилась в чужую руку и потянула на лестницу другого этажа, буквально заставляя её идти за собой.— наше заведение на грани! Я ни разу в своей жизни не видела так мало клиентов. В прочем, у тебя есть шанс отработать прогулы. Один молодой человек очень просил привести тебя. Платит четыре сотни . Говорит, что постоянно любуется тобой в баре. Подобное заявление слегка смутило Кейт. Нет, личные выступления не были редки, но чувство дежавю смутно давало о себе знать. Пара уже подходила к комнате Мерлин, как Кейтлин решилась задать терзающий её вопрос. — вы уверены, что это парень? — конечно уверена. Такой яркий джентельмен… очень упорно настаивал на твоём визите к нему и непременно в красном платье! Говорит, мол, хочет, что б красные цветы сосчитались с тобой. Милочка, ты просто обязана устроить ему незабываемый вечер. Остановившись у белой двери ведущей в комнату старушки Мерлин огляделась, а после вытащила из лифчика маленький позолоченный ключик. Провернув его в скважине трижды дверь отворилась, а женщина буквально впихнула туда Кейт. « Надо же… а я ведь раньше ни разу не была в комнате Лин… хотя можно понять почему.» Достаточно просторная комната не идёт в сравнении по убранству с комнатами других постоялиц. Всё блестит и переливается. Большой письменный стол с множеством ящичков, круглая кровать с множеством одеял и подушек. Ковры, свечи, шкафы, сундуки. Ни одна комната для самых щедрых клиентов не выглядела так. Слева от входной двери была ещё одна дверца, которая, очевидно, являлась гардеробной размером с комнату Кейтлин, а может даже больше… Сразу появляется множество вопросов, на которые всё же не стоит искать разумных ответов… Пока Кейтлин в неземном изумлении глазами изучала ни что иное как королевскую ,в её понимании, ложу, Мерлин судорожно искала в своей не менее внушительной гардеробной платье и туфли, которые смогут умаслить столь богатого клиента. Бросив взгляд на копошащуюся в горе разноцветных тряпок Лин, Кейтлин решила сойти со своего места и тихонько пройтись по комнате, осмотреться, поглядеть на разные безделушки. Больше всего привлекал внимание резной стол с рельефными изображениями животных и растений на внешней стороне задвижных ящичков. На самом столе было раскидано множество бумаг, перьевых ручек и пара склянок с чернилами нескольких цветов. Уцепиться взглядом за что-нибудь конкретное в этом бардаке было практически невозможно, ибо когда взгляд останавливается на одном блестящем предмете, боковое зрение сразу замечает что-то более интересное. Она почувствовала себя ребенком, которому хочется всё-всё потрогать, подержать в руках, поразглядывать. Из за своего плохого зрения, посаженного за долгие годы работы в полумраке и ночными посиделками с книгами, Кейтлин пришлось чуть наклониться, что бы всё не размывалось в глазах. Вдруг взгляд поймал нечто интересное. Одна рукопись из сотен таких же находящихся поверх неё. Там, прямо в самом верху, яркими размашистыми буквами была написала её фамилия и инициалы… « мисс К. Л. Кирамман.» « как странно… это не похоже ни на свидетельство о рождении, ни на паспорт. А других документов у меня и нет…» Держать при себе документы всех своих рабочих мисс Мерлин стала давно, дабы искоренить любые попытки побега без должной оплаты. Видимо она хранила даже те документы, о которых сами девушки не знали… Кейтлин уже было хотела достать бумажку и прочитать, что же это все таки за рукопись, как её позвала Мерлин из гардеробной. — Кейтлин, а-ну поди сюда! Девушка сначала замешкалась, хотела забрать лист с собой, но как её окрикнули снова, Кейт мгновенно сорвалась с места и пошла на голос Лин. — вот смотри какое платье, я его ещё в молодости носила… Мы, конечно, разного роста, но ты и по-худее меня будешь, поэтому должно быть в пору. Зато размер ноги у нас один, глянь какие каблучки! — женщина потрясла перед ней длинным блестящим платьем с глубоким разрезом на бедре висящим на плечиках, а после указала на такие же ярко-красные каблуки со шпилькой сантиметров так десять. — давай раздевайся. Клиент хоть и сказал, что подождёт, но это ещё не значит, что можно его томить ожиданием. Кейтлин сразу засуетилась, пытаясь быстро снять с себя длинную кофту с юбкой, но письмо, которое та всё ещё сжимаем в руке, не даёт это сделать с достаточной скоростью. — ну что за черепаха, что это у тебя там? Мисс беспардонно разжимает чужой кулак и вырывает лист, хотя Кейт всеми силами данными ей в отношении матери пытается забрать свою собственность. Мерлин явно не поняла, что это вообще такое и не раздумывая ни минуты скомкала пергамент и выкинула в ближайшую мусорку. Сердце сдавило тугой болью, Кейтлин хотела что-то сказать против, попросить вернуть ей письмо, но по какой-то причине не стала этого делать. Видимо просто побоялась. Спустя несколько минут Мерлин стянула с девушки всю одежду, даже лифчик заставила убрать, ибо глубокий вырез не подразумевал такой части гардероба. — надо же какая тщедушная. Ты вообще ешь? Талия узкая, хорошо конечно, а остальное где? Даже поглядеть не на что. Вот помяни моё слово, никто тебя в жёны не возьмет такую больную, дурёха, давай надевай платье. Платье и вправду ей было как раз. Сидело, конечно, не идеально и было слегка коротковато, зато по полу не тащилось шлейфом. Но не смотря на всю его красоту, на теле оно ощущалось ужасно. Грубая ткань при малейшем движении натирала и неприятно щекотала грудь и бёдра. А туфли вооьще верх неудобства, хотя учитывая, что ей нужно будет просто стоять и петь это не было такой большой проблемой. — а ну-ка дай волосы заберу. Тц… тебя бы ещё припудрить, я приняла что ты бледная как смерть, но синяки под глазами ни одному мужику не понравятся. Мерлин забрала небрежный пучок из тонких вороных волос на макушке, выпустив пару прядей у ушей, а после пуховкой с большим количеством белого порошка плотно напудрила чужое лицо, отчего Кейтлин с непривычки чихнула пару раз. — ну всё птичка моя, лети в седьмой номер. — у Лин заметно поднялось настроение, она даже чмокнула ту в висок, отчего девушка слегка улыбнулась, ощущая какое-то странное чувство в груди. — давай, ступай, ни пуха ни пера. После даже не дав девушке ничего ответить Мерлин выставила её за дверь, оставив один на один со своими мыслями. Делать нечего, она пару секунд вспоминала где же находится эта чертова седьмая комната, а далее, сориентировавшись в пространстве направилась по намеченному маршруту в голове. В горле першило, а голосовые связки неприятно тянуло, что было совсем плохо, ибо из за этого петь так высоко как она поёт обычно будет сложно. Идя по коридорам та решила тихонько распеться, что б не облажаться и не потерять деньги. Вокруг было не так шумно, как обычно, видимо Мерлин не преувеличила то, что клиентов стало в разы меньше. Из некоторых комнат слышались тихие стоны, хлопки, пение, стук каблуков танцовщиц о деревянный пол и лязгание сосудов с алкоголем друг о друга, но всё ещё не настолько шумно. Проходя коридор за коридором та медленно и верно повышала тон за тоном, протягивая букву «а». — добрый вечер, госпожа Кейтлин. Девушка от неожиданности даже подпрыгнула, а достаточно высокая нота оборвалась рваным звуком почти достигнув пика. В полутьме красного коридора фигура была совсем неразличима, кроме блестящих туфель видно не было совсем ничего. — Вай?… — кто? В свет настенной лампы ступил достаточно высокий молодой человек. Смуглый, с темной шевелюрой и глазами, подобными ночи. Плотная щетина покрывала весь подбородок и область под губой, очевидно, что мужчине было за тридцать. Одет он был… и вправду броско, вот почему мисс назвала его «ярким». Отглаженный красный костюм украшали драгоценные на вид камни на рукавах и плечах, безупречно белый ворот рубашки торчал из под верха, а черный галстук идеально дополнял весь образ, делая его более деловым. — простите, что застал вас врасплох. Вы верно не знаете меня в лицо, но я давно искренне восхищен вашим талантом, поэтому и попросил мисс Мерлин, что бы вы выступили для меня лично. — ах да… — я вышел покурить, ибо ждал достаточно долго, что никотиновая зависимость добралась до меня . Что ж, пойдемте в комнату. Мужчина услужливо открыл дорогую дверь обитую кожей, убрав другую руку за спину. — прошу, мадам. Потупив пару секунд Кейт тряхнула головой, а после слегка улыбнувшись уголками губ прошла вперёд. Джентельмен закрыл за собой дверь на щеколду, а после сел на диванчик напротив стоящей в центре шансонки. — и так, сэр, какую песню бы вы хотели? Поболтав в руках бокал с красным вином тот на мгновение опустил голову, задумавшись. — знаете песню Элвиса Пресли «Love me Tender»? — о да, конечно. Кашлянув пару раз девушка постаралась мысленно схватить нужную ей ноту. В конце концов встав в удобную для неё позу та начала петь. Настроиться к вокалу без должного сопровождения было достаточно трудно, учитывая что впереди тебя сидит привлекательный мужчина, который попивая алую жидкость из бокала буквально прожигает тебя взглядом. Напевая та мастерски сменяла высокий тон на более низкий с большой скорость, отчего песня казалась более игривой и заманивающей. На самом деле Кейтлин и не помнила, откуда она знала строки этой песни. Она несомненно была популярна, но эту песню не крутили на радио сейчас, а в остальные моменты ей по просту было не на чем слушать музыку. Но тут мозг начал словно на плёнке показывать давно забытые, скрытые подсознанием воспоминания. Летний день. Солнце бьёт в окна тёплым светом. Вокруг всё такое яркое… таким мир она уже давно не помнила. Мама сидя в кресле-качалке тихо вяжет, а стук деревянных спиц друг о друга сопровождает её вновь и вновь. Папа пытается словить на радио новую волну. Так не выходит. И так не выходит. А вот и она сама… маленькая девочка Кейти, пять лет всего. Розовое платье с бантом. Ободок на голове. Два смешных хвостика. Белые туфли и гольфы. Сидит с любимой игрушкой в руках на ковре, внимательно наблюдая за любимым папой. В какой-то момент белый шум сменяется голосом ведущего, который объявляет название новой песни. — и сейчас, дорогие слушатели и слушательницы, для вас поёт Элвис Пресли с его лучшим хитом этого года «Love me tender»! И о боги. Начинает играть эта самая песня. — Кейти, милая, а ну подпевай с папой. Мужчина, лицо которого Кейтлин помнит так отчетливо, берет её на руки, придерживая за ноги одной рукой, а другой отводит свою ладонь вместе с ладонью дочки, как бы вставая в позу для вальса. Он покачивается туда сюда в ритм, а ребёнок радостно смеётся в ответ. — а-ну ка подпевай! Love me sweet… never let me go… А малышка отвечает, пытается повторить незнакомые ей строчки. — Knew how made my life complete…And I love you so… Кэсси, иди к нам! Красивая женщина в кресле тихо усмехается и откладывает вязание на потом… Подходит к мужу и дочери, пританцовывая, а отец не медля кладет ей руку на талию и танцует уже с двумя дамами своего сердца. — Кассандра, любовь моя, пой своей ангельской трелью. А она смеется с него, краснеет и смущается, но всё же продолжает песенный марафон. — Love me true. All my dreams fulfill. For, my darling, I love you…And I always will. И спев она одаривает своё единственное дитя поцелуем в лоб, а после целует и мужа… И как она могла забыть это?… Как она не вспоминала это ни разу? Это они оставили её? Всё ведь было хорошо… Так любя, они продали её. Оставили на произвол судьбы? Это так обида закрывает глаза? Почему она не вспоминала о них? Почему не хотела иметь с ними ничего общего? Почему помнила только плохое? Отчего думала, что её предали так просто? Мысли переполняли её подсознание, пока её оболочка допевала мотив, жестикулируя на радость клиенту. Из некого транса её вывел слушатель своими аплодисментами. — браво! Ваш гений поражает! — благодарю. У вас есть ещё время, хотите ещё песню? — пожалуй откажусь, я бы хотел просто поговорить с таким удивительным человеком, как вы. Он хлопнул по дивану ладонью дважды, как бы прося присесть рядом с ним. Желание клиента — закон. Пришлось сесть, но при этом та держала дистанцию, что б между ними смогли сесть минимум трое. — и о чём бы вы хотели поговорить? — о вас, разумеется. — обо мне мало о чём можно поговорить, мистер… как, пардон? Кажется вы не представились. — простите мне мои манеры, Кейтлин. Я не хочу раскрывать свою личность, по крайней мере сейчас. Зовите меня просто мистер Т. — хорошо, мистер Т. — славно.— мистер Т положил ногу на ногу, а руки сложил на коленях. — могу ли я поинтересоваться, как вы здесь оказались? Сами пришли, авось кто-то затащил? — сама пришла, хотелось заработать любимым делом. Размечтался, умник, будет она выкладывать всю правду первому встречному-поперечному. — как интересно… У вас такой талант, наверное кто-то из родственников тоже умеет не дурно петь? — талант не существует, это всего навсего годы упорной практики. Хотя если вдуматься… мама пела так чисто в её памяти, что на наследственность вполне можно подумать. — ну тут вы правы, мудрая леди однако. — более чем. — скажите, Кейтлин, а ваши родственники как относятся к этому? Ну я в смысле, что такое заведение и окружение могут плохо повлиять на столь чувственного человека. — я уже давно совершеннолетняя и могу спокойно отвечать за себя. И к тому же, я даже представить не могу где вы увидели во мне чувствительного человека. — уж не знаю… Как по мне, в вас чувств больше, чем во всех этих хохотушках вместе взятых. Пока они всё свои эмоции бездумно тратят, вы не выпускаете их и будто копите, что б потом в нужный момент раскрыться. Ей не было чего ответить на подобное. С одной стороны он прав— она испытывала всевозможные эмоции, но не давала им проявляться от слова совсем. Но можно ли накапливать их, а уж тем более истратить зря? —что ж , Кейтлин, было приятно побеседовать с вами— мужчина перевёл свой взгляд на наручные часы на правом запястье — но мне пора бежать. Дела стынут, так сказать. Вот за ваш честный труд. Тот протянул девушке ровно четыре сотни долларов и попрощавшись удалился, растворяясь во мраке. « ух, наконец он ушёл.» Хоть это джентельмен был невероятно мил и галантен, одно нахождение с ним в помещении казалось пыткой. Напряжение плотной массой застыло в воздухе, перекрывая кислород. Все его слова и похвалы хоть и были изящными, но откровенно не внушали доверия. Не было в них чего-то, что таило в себе то письмо. « как бы забрать моё письмо обратно?» *** — алло, да слышу тебя. Как всё прошло? — как и ожидалось на все вопросы соловей отвечала безбожным враньём. — достаточно предсказуемо… что насчёт темы «C»? Была особая реакция? — не наблюдалось. Продолжаем следовать текущему плану. Отбой. Телефонная трубка с треском опустилась на своё место, а господин Т стряхнул пепел с папиросы. — ну что, серебряная соловушка. — обратился он к фотографии в своей руке. — скоро ты отдашь мне всё, что по праву принадлежит мне.