lavender eyes

      Дом Тэхёна небольшой, но просторный. Он не любит захламлять пространство ненужной мебелью, не собирает воспоминания в виде безделушек, не украшает стены и не тяготеет к дорогим аксессуарам. Некоторые из вампиров, особенно те, что постарше, ностальгируют по времени, в котором они рождены. А значит в домах, принадлежащих им, с лёгкостью можно увидеть лепнину и позолоту, крутые лестницы, широкие балконы, башни вместо четвёртого и пятого этажей. У некоторых представителей сей расы дома оснащены подземельями и сетью потайных ходов. Лишь единицы предпочитают шагать в ногу с современностью, Тэхён и принадлежит к таким, и в то же время нет. Ему нравится шёлк и атлас. Нравится озеленение территории, деревья в кадках, лианы, плетущиеся по фасаду здания. Нравится голубой мрамор. Нравится превращать оконное стекло в витражи. Нравится многофункциональность современной техники, роботы-пылесосы, умные холодильники. Нравятся хорошие красивые автомобили. Тэхёну много чего нравится, но он не всегда балует себя. Возможно, разгадка кроется в тайне его происхождения. Возможно, вот такой он, весь правильный и скромный. А, может быть, что время не пожалело его и радость от простых вещей теперь вызвать в себе всё сложнее. — Сэр, — раздаётся стук в дверь. Тэхён прикрывает глаза рукой, сквозь прорехи между пальцами наблюдая за тем, как переливаются солнечные лучи на гладком прохладном мраморном полу. Некоторым кажется, что кожа вампиров такая же: холодная и безжизненная. И прекрасная тоже, да. — Говори, Жуль, — отвечает Тэхён, давая понять своему дворецкому, что ничем не занят и может поддерживать разговор. — Мисс Кайно прибыла. — Проведи её в столовую. — Слушаюсь, сэр.       Тэхён не чувствует жажду. Точнее, не так, как если бы не ел несколько дней подряд. Он следит за своим здоровьем и поддерживает правильный режим питания. Потому, что если не будет этого делать, то очень скоро начнёт разваливаться на части. В буквальном смысле. Гнить заживо не входит в его планы. Конечно, вампиры не зомби. Они особый вид нежити. Их сложно убить, они быстры, имеют острое зрение, практически бессмертны при правильном подходе к жизни. Но и они не вечны, если относиться к себе с пренебрежением.       Тэхён прикрывает двери своей спальни, мягкой поступью направившись по коридору, а затем вниз по широкой лестнице, с двух сторон украшенной завитками полнобутонной жёлтой плетущейся розы Клаймбер. Он одет в шёлковую рубашку тёмно-винного цвета, бархатные брюки и домашние тапочки. Тэхён не носит никаких украшений, кроме скромного серебряного медальона, спрятанного на груди. В отличие от привычной строгой укладки с боковым пробором, сейчас его волосы короткими мягкими завитками ложатся на виски и лоб. — Шэрри, — называет он имя женщины, которая с готовностью льнёт к нему, стоит только войти в столовую. Это не совсем то помещение, которое мог бы представить себе человек. Здесь нет стола и нет семьи, которая бы садилась за него, чтобы провести вместе время и побаловать свой желудок. Здесь есть мягкий диван и два кресла. А также низкий стеклянный столик и книжные шкафы, закрывающие все стены от полов до потолка. Но здесь не читают книги и не решают деловые вопросы. Тэхён здесь кормится. Здесь он принимает специальных гостей, которые не прочь поделиться с ним своей кровью. Сегодня его le clou de girofle, его гвоздикой, пряностью, которая наполнит его вены жизнью является Шэрри Кайно. Эта высокая смуглая женщина с глазами цвета vert de pomme, цвета зелёных яблок, не поднимает взгляд, замерев им где-то на уровне подбородка Тэхёна, не решаясь подниматься выше. Никто не решается. «Почти. Почти никто», — мелькает в его голове быстрая мысль. Она заставляет его расслабить лицевые мышцы, позволив уголкам губ несколько раз дёрнутся вверх. — У вас сегодня прекрасное настроение, — сладким голосом подмечает Шэрри. Тэхён неопределённо мычит, позволяя взять себя под руку.       Он собирается покормиться на ней в пятый раз. Это становится стабильностью. А стабильность это хорошо, Тэхён не любит сюрпризы. Он как раз выходец из тех времён, когда те несли, в большинстве своём, негативный характер и даже пугали.       Они усаживаются на кресло таким образом, чтобы Шэрри устроилась на подлокотнике. Несколько кормлений назад оказалось, что именно такая комбинация наиболее удобна. Тэхён укладывает на своё колено чужую руку, легонько проследив указательным пальцем линию зеленоватых вен. — Mon amour, возможно, вам больше понравится моя шея.       Тэхён приподнимает брови, сильно удивившись такому обращению. Наверное, что-то такое в его замершей позе доносит до женщины, что она выбрала не верную тактику. — Простите, — шелестящим голосом извиняется она. Сжимается вся, складывая руки на своём животе так, будто страх скрутил внутренности. Тэхён поднимает голову, скользнув взглядом по её полной груди, закованной в нежно-персиковый лиф струящегося платья. Бретели оказываются приспущенными, а ключицы выставлены на всеобщее обозрение. Возможно, несколько дней назад, Тэхён бы соблазнился и согласился на чужое предложение. Но это было до того, как в его жизни появился le valet, Чон Чонгук. Тэхён не ангел, но не хотел бы, чтобы их пока тонкая метафизическая связь передала то, чем он мог бы заняться. Иногда кормление можно легко совместить с сексом. И обычно Тэхён не ограничивал себя. Особенно тогда, когда человек буквально предлагает. — Руку, Шэрри, — говорит он. — Ты готова? — Да. — Больно не будет. — Я знаю.       Женщина подаёт ему своё запястье, как изысканное подношение. Очень театрально. Тем не менее, Тэхён его принимает, замирая над смуглой кожей, почти прикасаясь губами. Он чувствует напряжение, наполнившее комнату. Сексуальное напряжение. Он видит мурашки, скользнувшие по чужой коже. И почти чувствует пульс Шэрри на своём языке.       Он подаётся вперёд быстро. Настолько быстро, что женщина не уверена, что поняла, когда это началось. Когда острые клыки прокололи её руку, принеся сначала боль, а потом наслаждение. Она неосознанно скользит второй рукой по чужой спине, останавливаясь где-то в районе лопаток. Там, где должно быть тепло — лишь лёд. Вампиры холодны, словно снег и такие же захватывающие. — Никаких прикосновений, Шэрри, — предупреждает её Тэхён, зная, как яд действует на укушенных. Он распаляет в них страсть. Это точно не то, что им нужно. Особенно тогда, когда он проваливается куда-то глубоко в своё сознание. Пока не понимает, что это не внутри него, а где-то снаружи.       Тэхён видит быстро мелькающую ленту дороги и ощущает ветер, обмахивающий его бока. Вечнозелёные высокие кустарники тянутся по сторонам словно стена. Тэхён знает, что оказался в чужой голове, и осознание этого бьёт наотмашь не хуже шампанского.       Лавандовые глаза обжигают. Тэхён смотрит в зеркало заднего вида и видит в нём не себя, а своего le valet, своего кошака, едущего куда-то на чертовом байке, как большой плохой парень. У Тэхёна тяжелеет в паху и это очень, очень-очень плохо. Он заставляет себя вынырнуть. Вдохнуть воздух так, будто провёл под водой слишком много времени, до полопавшихся капилляров в глазах. — Больно, cielos, больно, maldito sea! — доносится до него жалобное. Шэрри перешла на свой родной испанский, несмотря на то, что часто вставляет французские словечки, пытаясь влиться в вампирскую культуру. — Прости, — извиняется Тэхён, оставляя её руку в покое. Он и правда впился слишком сильно. — Ты получишь компенсацию.       Она не кажется слишком довольной, но больше ничего не говорит. Тэхён чувствует себя не в своей тарелке из-за того, что причинил ей боль. Но получив ответ на вопрос, чего бы она ещё хотела: «Свидание», он отвечает отказом. А больше ничего она не хочет. — До встречи, mon amour, — мстительно забывая о его недовольстве, когда она так его называет, прощается Шэрри. Тэхён не уверен, что выберет её в следующий раз. Он поощряет хорошие отношения между le clou de girofle и им. Но это не должно выходить за рамки деловых отношений. Я тебе — ты мне.       Больше всего Тэхёну не нравится в своей теперешней жизни то, что у него нет ни одного свободного дня. Парочка часов, полдня, но не целые сутки времени, которым он может распоряжаться по своему усмотрению. В высших вампирьих кругах так заведено. Каждый отвечает за свою нишу и таким образом всё работает как часы. Поэтому, к трём часам дня Тэхён надевает костюм, оставленный его имиджмейкером. На этот раз лёгкая кремовая шифоновая рубашка, серый блейзер и узкие брюки в тон. Тэхён причёсывает свои непослушные жёсткие волосы, втирая в них целую пригоршню пенки для укладки, чтобы привести их хоть в какой-нибудь порядок. Обувает тонкие лоферы дымного цвета. Кивает охране, когда те прилежно закрывают ворота, взяв нести дозор. И, сидя между телохранителями на заднем сидении машины, берёт в руки планшет, чтобы на время забыться в мире цифр и экономических расчётов. Проходит какое-то время прежде, чем он слышит: — Сэр? Посмотрите вправо, пожалуйста.       Тэхён привык слушаться людей, которые его охраняют. Так легче выжить во время чрезвычайной ситуации. Поэтому, и сейчас поворачивает голову, бросив взгляд за тонированное окно.       Сердце его сбивается с ритма. Начинает трепетать в груди, напоминая о том, что он ещё жив. Свободная майка, чёрные джинсы, кожаные перчатки и зеркальные солнцезащитные очки. За ними не видно лавандовых глаз. Это кажется кощунством, у Тэхёна даже настроение падает. Он подаётся к дверце, чтобы нажать на кнопку. Окошко медленно ползёт вниз, принося в салон машины дневной зной. Из-за этого кровь начинает кипеть. Недавно выпитое разгоняется по венам искрящейся силой. Тэхён не уверен, но, кажется, его глаза меняют цвет с карего на cochenille, тёмно-алый. Это что-то невообразимое. Он не помнит, чтобы настолько терял контроль над собственным телом.       Ему не нужно кричать, чтобы его услышали. Чонгук начинает вертеть головой уже через каких-то несколько секунд. Тэхён рассматривает его спину и задницу, и крепкие ноги, оседлавшие мотоцикл. Чужие волосы на этот раз свободно струятся по спине, по бокам от головы заплетены как les tresses, косы. Тэхёну нравятся мужчины с длинными волосами. И нравится, когда за ними следят, вовремя моют, пользуются средствами, увеличивающими блеск. А он всё думал: «Где же кошачий нрав? Где звериная энергетика, где присущее оборотням бунтарство?». Вот оно. За рулём здоровенного тихо рычащего байка. В собранном на Чонгука досье об этом не было ни слова. Жажда скорости и любовь к мототранспорту затерялись между «скромный» и «хороший сын».       Чонгук срывает со своего лица очки, пронзительным взглядом уставившись прямо в его глаза. У Тэхёна озноб идёт по телу. Хороший озноб, не плохой. Он поднимает руку, на пробу дотрагиваясь сначала своей груди, чтобы почувствовать дробный ритм кончиками пальцев. А потом своих губ, в нежном томительном жесте. Клыки там, внутри, за ними, удлинились. Тэхён касается их языком, задумчиво наблюдая за слегка дезориентированным котом. Светофор отсчитывает последние секунды и водитель спрашивает: — Сэр?.. — Езжай вперёд.       Лицо Чонгука становится расстерянным, а потом немного раздражённым. Тэхён смеётся впервые за долгое время. Ему нравится чужая реакция: предвкушение, любовное притяжение и яростная настойчивость. Чонгук снабдил его своими контактами во всевозможных месседжерах. Но Тэхён по-глупому непросвещён во всех современных коммуникациях такого рода. Вампиры до сих пор пользуются бумажной корреспонденцией. По-настоящему древние вампиры. Им даже в голову не придёт создать чат или личную страницу в какой-нибудь соцсети. Тэхёну помогает справиться со всеми подобными тонкостями его помощник. Он же и отвечает за все связи с не-вампирами. И Тэхён впервые раздумывает над тем, чтобы купить современный телефон. Свой личный телефон. Планшет же у него уже есть? Значит, и телефон осилит. Но... Ему всё ещё кажется, что это неправильно. Он не планировал обрести Компаньона. А созданная Чонгуком связь пока слишком хрупкая, они даже не чувствуют друг друга на расстоянии. Связывать молодого котёнка с собой... Тэхён хмурится, возвращая лицу привычную невозмутимость. Нет. Пока не поздно, этого ещё можно избежать.