Плейлист

      Со всей ответственностью подходит Билд к данному заданию. И хоть мысли в голове парят, и все они сфокусированы на Байбле, не облажаться — вот что давит своей массой. Если Байбл ему доверился, позволил проверять собственные отчёты, пусть и всего лишь на грамматические ошибки и опечатки, то Чакрапан непременно оценит это и ухватится за возможность показать и доказать нелюдимому и загадочному гидрологу, что даже такие неумёхи как Билд, подойдя к делу с сердцем и настоящим желанием помочь, могут оказаться полезны, на них тоже можно положиться. Пустяковая задача — тоже задача, и пусть это не сравнится с гигантскими расчётами и исследованиями, что ведёт сам Вичапат, как там говорят, с миру по нитки.       Сложно объяснить, какие именно эмоции заполняют Чакрапана. Вроде бы это похоже на истеричность и гордость, мол, ведь Байбл сам попросил! А отсюда следует странный, в понимании Билда, вывод: ну просто насколько он запал на Вичапата, раз млеет от подобной ерунды. Ну а с другой стороны… какая вообще разница? Вся эта философия, думы великие — к чему они вообще нужны, когда ты просто счастлив? Именно счастлив, по-настоящему — это хрупкое ощущение, что складывается из маленьких моментов.       Проверяет, конечно, с перерывами. Нужно же успеть и на Байбла полюбоваться (а кто знал, что Вичапат в белом халате будет так убойно выглядеть?!), и с Апо пообщаться. А с Наттавином они списываются! Даже созваниваются. Билд уж слишком переживал и уже на следующий день завалил Апо сообщениями. Тот, видимо, как только приехал, так сразу и ответил. Правда откровенничать не стал. Ускользал от ответа на вопросы: как, почему и зачем, и сам спрашивал: достаёт ли его Пхакпхум, не переходит ли он границы. А Майл его не трогает. Они пересекаются только за общим столом, и Пхакпхум даже не смотрит на него. Хотя он в принципе почти ни с кем не разговаривает, но, стоит заметить, он заметно подуспокоился. Хоть и стал мрачнее. Но Чакрапан старается не задумываться лишний раз об этом. Для этого просто нет места в голове — там своё царство.       А тут ещё и выходные на подходе. Хотя Билд и не чувствует никакой разницы между буднями и выходными — он итак отдыхает двадцать четыре на семь. Ему уже и не вспомнить, когда он последний раз уставал настолько сильно, чтобы минуты считать до наступления субботы. Билду внезапно захотелось стать нужным этому месту, захотелось ощутить себя важной частью функционирующей системы: чем-то это восхищает Чакрапана, ведь огромные труды и годы ушли на выстраивание того, что в итоге его здесь и встретило. Это словно маленький мир, медленно, но верно развивающийся. — Ты закончил? — Байбл даже не поднимает глаз на Билда, продолжая внимательно читать что-то на листах в руках. Сегодняшнее утро началось для Билда без Байбла: тот снова не пришёл на завтрак, а когда Чакрапан пришёл в его кабинет, то вовсе не застал Вичапата за столом. Сначала даже растерялся и только потом вспомнил, что в этом чудо-помещении есть ещё и лаборатория! Там-то Билд и нашёл гидролога. Ну как нашёл… столкнулся с ним прямо у двери. Байбл был без настроения. Билд был в этом уверен, стоило ему посмотреть на вновь позеленевшее лицо. Но донимать расспросами гидролога не стал, молча сев на кресло с ноутбуком в обнимку. И вот это первое предложение, прозвучавшее за сегодняшний день, нелепо вызывает смущённую улыбку.       Да, Билд, любовь творит странные вещи! — Да…       Вичапат поднимает покрасневшие от усталости глаза, минуту смотря на Билда. Думает о чём-то, как обычно, а Чакрапан послушно тянет ноутбук: забирай, мол, работа сделана! Байбл подходит, медленно забирая свою аппаратуру с рук парня и, не отходя от него, бегло скользит взглядом по открытому файлу. Вряд ли читает, глаза у него такие… словно сквозь экран смотрят. Интересно, он вообще спал?.. — Отправляю прямо сейчас, — а сам пальцами там что-то щёлкает, — ответственному за исследования, непосредственному начальнику нашей базы на больших землях, кое-кому и в копию вставляю Майла, — Билд даже похихикивает: уж слишком мило Байбл проговаривает сделанные им шаги (не в прямом смысле), — под твою ответственность, — и исподлобья смотрит, с хитрецой. У Билда брови вверх подрываются: он в полнейшем шоке. — Не понял?.. — Ну вдруг там что-то не сойдётся, — невинно пожимает плечами Байбл, осторожно закрывая крышку ноутбука, — ты мог что-то удалить или подправить… — Эй! — вскрикивает Билд. Нет-нет-нет, на такое, уж извините, он не подписывался! — Я ничего там не менял! Только ошибки и опечатки в словах — самое минимальное, что можно сделать!       Чакрапан не разозлился, но возмущение преодолеть не смог. Ишь что придумал! Сам мог там напортачить, а виноват, значит, Билд?! Но, кажется, Чакрапан уже подзабыл, как любит Байбл его дразнить. Ухмылка тому доказательство. — Опять издеваешься?.. — А ты смешно злишься.       Билд хмурит нос, скрещивая руки на груди. А в ней тепло, очень тепло. Слишком уж не хватало ему этого. Разговоры с Байблом становятся зависимостью. И Билд ждёт продолжения, он готов плясать и петь, настолько его радость сильна, но Байбл снова бегает от компьютера к компьютеру, что-то внося, что-то записывая. Суетливо так, непонятно для Билда. Но не ему судить — он-то здесь незнайка. Хоть и отучился, на кой-то чёрт, на гидролога. — Байбл, ты вообще… спишь?.. — очень тихо, боясь отвлечь от важной работы. И с жалостью к Байблу. Так и хочется прижать его к груди, погладить по волосам (наверное, мягким), обнять покрепче и… — Хах… Что, настолько плохо выгляжу?       Оскорбился, что ли? Билд аж выпрямляется. — Ты неплохо выглядишь, — бормочет он под нос, — но ты так плохо выглядишь, — а значение у фраз такое разное. Чакрапан не сразу понимает, что он только что озвучил, но подери этих учёных чёрт, Байбл сразу воспринимает фразу именно так, как и нужно. — Это что же, — расплывается он в улыбке, а она на усталом лице выглядит невероятно очаровательно, — комплимент мне делаешь?       Билд с неподдельным удивлением глазеет на Байбла. Снова он в этой уверенной позе: руки в карманы, грудь вперёд, взгляд прямой и острый, а Чакрапан вновь сначала в непонимании, а затем в смущении!       «Билд, твою ж мать…» — Э-это не то, что я… — а что тут скажешь? Он уже одной простой фразой наворотил, дальше, видимо, хуже станет. — Ты снова всё переворачиваешь! — лучшая защита — нападение!       А сам покраснел. Как перезрелый помидор сидит. Байблу смешно, а Билд пошевелиться не может. Он окаменел, что тоже становится привычкой. Вичапат имеет слишком сильное влияние на парня… Слишком уж… — Нет у меня времени на сон, — слава богу, или кому тут молятся — в Антарктиде, что Вичапат не продолжает пытать Билда. Как же хорошо, что он просто меняет тему, а вернее возвращается к её началу. Спасибо, Байбл. — Очень много работы.       Чакрапану становится легче, он даже поёрзать успевает на кресле. Взгляд-таки скользит на Байбла, а тот смотрит уверенно. Даже не отводит глаз. И чего Билду снова не нравится? Не он ли хотел внимания Вичапата? Хотел — получай! Только в руки себя возьми… — Так нельзя, Байбл… Тебе нужно отдыхать…       Кажется, им наконец-то удаётся установить контакт! Аккуратный, такой, диалог. Постепенно развивающийся… — Переживаешь за меня? — и снова ухмыляется! Ухмыляется, зараза!       Билд вскакивает на ноги, как бешеный смотрит на улыбающегося Вичапата. Снова дразнит? Ну ладно! Чакрапан тоже умеет играть так! — Переживаю, Байбл, — нежно-нежно мурлычет, у Байбла даже хитреца с лица спадает. Видимо, зацепил голосок. Ха! — Вот ты не спишь, постоянно работаешь, а вдруг, — глаза так наигранно округляет, — ошибёшься! — и в ладоши хлопает! — Беда-беда…       Хах… — Ха-а-а-а-а, — как-то дико выдыхает Байбл, пропуская пятерню в волосы. Небольшой массаж головы лишним не бывает. Особенно, когда Билд тут отыгрывает очередную сцену. — Вы только посмотрите на него, — ещё голову на бок склоняет, а растрёпанные волосы на лицо падают. Сердце Билда танцует танго с почкой. Ой, как весело! — Значит, — двигается он в сторону Билда, — переживаешь за мои исследования?       Не подходи!       Не надо!!! (Ой, как надо!)       Билд растекается в лужу. Он прямо чувствует это! С каждым днём всё сильнее и отчётливее: чем ближе Байбл, тем сильнее слабость в Билде. Но даже это ощущение беспомощности кружит голову, вызывая такое сильное желание оказаться в безопасных объятиях Вичапата.       От него снова пахнет персиками…       Билд опускает глаза, сжимая руки за спиной. Ну почему он такой? Сам Билд, неспособный сопротивляться растущим чувствам к Вичапату, и сам Байбл, который слишком откровенно и уж подозрительно умело играет на этих чувствах. Пусть Чакрапан ещё не ухватился за осознание того, что Байблу очевидна симпатия Билда, она уже маячит в голове. Нужно просто ещё немного времени… — Билд, — полушёпотом, а пальцы осторожно касаются острого подбородка. От этого простого, самого незамысловатого касания, Билда пронзает острейший электрический разряд. Взгляд смело встречается с глазами Вичапата. Не может же Билд заблуждаться в ответном интересе из-за собственных чувств? Такое же не сыграешь — эту заинтересованность и искорки в глазах… — Ты… тоже должен отдыхать… — он даже не слышит себя. А тут ещё и Байбл начинает поглаживать его подбородок большим пальцем. Билд себя больше не чувствует. — Я здесь нахожусь, чтобы работать…       Нельзя, не время, и это странно… Но Билд не может сопротивляться. Он вновь и вновь старается обуздать дикое пламя, прорывающееся из сердца. Правда, он так старается! Однако рука так плавно скользит в воздухе, а его пальцы так бережно касаются кисти чужой руки. Тепло кожи Байбла… он ощущает его кончиками пальцев. Яркими вспышками проносится игристое чувство эйфории по душе. Нужно ли им остановиться? Вопрос из потаённого страха: остановит ли его Вичапат? — …но Байбл…       А что сказать-то? Ты уже весь зелёный? Мешки под глазами такие, что по десять килограмм картофеля в каждый можно положить? Капилляры, вон, в глазах полопались. Нет, это неправильно. Как бы Байбл не любил свою работу, как бы он не жил своим делом — отдых нужен каждому человеку. А особенно тем, кто делает нечто важное для людей, для жизни в целом. — Как ты можешь совершить открытие, если едва на ногах стоишь…       Снова его губы расплываются в умильной улыбке. Трогает ли Байбла такая забота в свою сторону? Чакрапану хочется верить, что да. Здесь старая привычка, всегда думать о худшем сценарии, не работает. Здесь только надежда лучится, здесь его желания становятся реальностью.       Ладонь Байбла медленно, словно спрашивая разрешения, ложится на щёку Чакрапана. Тепло… Билд блаженно прикрывает глаза, стремясь стать ближе, словно потирается об неё…       Пожалуйста, пусть это не прекращается…       Байбл бы не вёл себя так, если бы Билд для него был просто коллегой. Байбл бы не посмел себе вести себя так, если бы это всё было игрой… Игроки — вешают лапшу на уши красивыми словами (как, например, бывший Билда. О, тот ещё сказочник!), они слишком хороши и идеальны для реальности. Вичапат же заноза, какую ещё поискать. И пади знай, что в его голове творится. А творится в ней… Билд… — Мы… — его голос Чакрапан готов слушать вечность. Он готов часами просто слушать его: даже самые непонятные фразы и исследовательские результаты (Билд их ну никак не понимает), лишь Байбл продолжал говорить. Но что за закон подлости? Даже поверить сложно! Сколько они сидят уже здесь, ни разу никто не приходил! А тут, значит, такой момент, господи, у Билда бабочки в животе множатся секунда за секундой, и знакомый звук приложенной карточки, а следом открывающаяся дверь — ну не это ли великая южно-полюсная подстава?!       Байбл убирает руку, уже (обалдеть, не встать!) трезвым и очень серьёзным взглядом встречая незваного гостя. Билд же только понимает, насколько тяжело ему дышится, насколько его взгляд поплыл… — Майл…       Вот это поворот! И Чакрапан его делает, во все поплывшие глаза смотря на пришедшего Пхакпхума. Наваждение не сходит, но звоночки трезвого разума начинают звучать. — Я пришёл спросить у вас, — голос спокойный, взгляд бегает по обоим парням, — пойдёте ли вы сегодня, после ужина, играть с нами в бильярд? Там кто-то и до бара собирается дойти.       Чакрапан устремляет взгляд на Байбла. Решать ему, так ведь? Интересно только, с каких пор… — А ты идёшь? — вот она, чудная привычка: вопросом на вопрос.       Майл нервно улыбается, дерзко, но не злобно, смотрит в ответ на Байбла. — А я уже не могу посетить сей корпоротив?       Байбл небрежно ведёт плечом, стягивая с себя халат. — Ну ты последнее время бешеный был. К чему посещать мероприятия, где люди собираются, чтобы отвлечься от рутины и развлечься?       Лицо Чакрапана нужно видеть. Он вроде и шокирован, и возмущён, и восхищён. Ну смело же… с Майлом так говорить. Хотя Байблу палец в рот не клади — до плеча оторвёт. Ха-ха. — Обидно, — но Пхакпхум улыбается, — Билд, — вот это неожиданно! Они после той встречи в библиотеки не разговаривали, а тут так резко, как в первые дни: от былого раздражения ни следа. — Ты же пойдёшь? — М-м… я… — Мы пойдём, — уверенный голос Байбла вызывает улыбку. — Хорошо… — Сейчас, заблокирую систему…       Чего? Билд не отрывает глаз от Вичапата. Словно не верит, что тот его сейчас реально оставляет наедине с Майлом. Он, вроде как, не хочет с ним контактировать. — Билд… Билд, может, посмотришь на меня?       «Да ну за что?!»       Снова он неуверенно смотрит на Майла, выдавливая подобие улыбки. Слишком неловко всё это… Но вид Пхакпхума очень подавленный. Как его не жалеть-то? — Я хотел… извиниться перед тобой, — делая глубокий вдох, а в чёрных глазах сожаление. Билд оттаивает моментально. — Я был не прав: в своём поведении, в своих словах, в своих поступках по отношению к тебе. Я перешёл черту, границу которой обязан контролировать. — Ничего страшного, Майл, — с понимаем кивает головой Чакрапан, полностью поворачиваясь лицом к Пхакпхуму. — Я всё понимаю. Ты тоже извини меня за резкие слова.       Слабо улыбнувшись, Пхакпхум, очевидно, чувствует частичное облегчение. Наверное, его всё-таки на самом деле тянуло произошедшее, и, честно признаться, Чакрапан очень рад, что Майл извинился. Нет, это не для того, чтобы потешить собственное «я», просто это… доказывает, что Майл неплохой человек… Билду именно так хотелось думать с первого дня их знакомства. Главное, не обмануться снова. — Билд, а ты… — как-то громко вырывается, Билд аж дёргается от неожиданности. — Кхм, ты… общаешься сейчас с Апо?..       Солгать? Нет, на лжи далеко не уедешь. — М-м-м, да. Мы поддерживаем связь… — у Билда в голове уже тысяча и один возможный диалог между ними на этом фоне, но Майл молчит. Поникнув окончательно. — Ты хочешь ему что-то передать? — дерзковатый вопрос, если подумать, но Чакрапан-то хочет помочь. Наивный добряк не допускает и мысли, что есть люди, отношениям которых уже не помочь. — …чтобы он разблокировал мой номер… — тихо и уязвлённо. Вот это лавина неловкости накатывает на Чакрапан. Как хорошо, что появляется Байбл! — Ну, я готов… Вы чего?.. — Пошли ужинать, — словно ничего не было, Билд широко и лучезарно улыбается, до одури смело протягивая руку Байблу. С чего он вообще решил, что тот её возьмёт? Вот это он сейчас опозорится… Но Вичапат берёт протягиваемую ему ладонь, не сводя глаз с Майла. — Вы опять ругались? — Я извинился.       Билд же сжимает губы, стараясь не разулыбаться в такой неподходящей обстановке. Куда уж там ему со своим лучистым счастьем, когда эти двое обмениваются колкостями. И это даже забавно. Да, всегда так происходит — бывает, случается ненастье, но ведь всё зависит от того, как ты его воспринимаешь. Чем проще, тем легче и приятнее потом проникаться моментом, когда всё нормализуется. У него, вот, с Майлом вроде всё не так уж и плохо. А у Майла и Байбла так вообще — мир, дружба, жвачка. «А ты сам перед ним сколько не извинялся», «А тебе ли меня упрекать этим?!», «Я твой босс, что хочу, то и делаю!», «Ха-ха, ну тогда я отвешу тебе пинка, на правах подчинённого!»       Эх, и почему всё не могло идти так сразу? Это было бы идеально.       Но не время философствовать! Время ужинать, время веселиться! А ещё время написать Апо. (ну, о просьбе Майла)       Полярники сегодня все на взводе. Веселы, как никогда! Всё же настроение Майла значительное влияние оказывает на обстановку. А он сегодня и улыбается, и шутит с остальными, прямо как раньше. Хотя, звучит странно: откуда Билду знать, как было в этом «раньше». И снова тёплая улыбка: несмотря ни на что, Чакрапан всё же не может отрицать того, что он становится частью этой небольшой и слегка странной семьи.       А ещё Байбл не позволяет Майлу сесть рядом, ха-ха. На самом деле, Пхакпхум просто хотел сесть на свободное место, но Вичапат слегка грубовато утянул Билда за собой, и несчастный оказался между ними. А несчастный потому, что пока они шли в столовую, он уже успел написать Апо и об извинениях, и о просьбе Майла. И тот ему ответил.       Положив смартфон со стороны Байбла, Билд старается как можно незаметнее написать ответ, косясь в сторону Майла. Тот же без зазрения совести пытается углядеть, что же там происходит. От этого становится смешно.

Апо 19:06 Он тебя об этом попросил?! Серьёзно? Боже… Он же извинился специально ради этого!

      Не сдержав смешок, Билд, тщательно пережёвывая пищу, спешит ответить Наттавину, что-то поддакивая Тонгу. Честно, не слушает его, потому и не знает, на что соглашается.

Вы 19:11 Нет). Я сам его спросил об этом.

      У Билда конечно же нет желания становиться посредником в этих непонятных отношениях, но греет мысль о том, что Апо может вернуться. Ну а вдруг? — Билд, ну ты будешь с нами играть? — вот с этого вопроса он-таки вникает в разговор. — Ой, Джейд. Извини, я прослушал. Во что? — В бильярд!       Игра, которую Чакрапан никогда не понимал. Тактично отказать бы… — Не думаю… — Ну во-о-о-от…       И снова начинаются какие-то споры и шутки, которые Билд слушает в половину уха. Всё внимание на открытом диалоге. Сообщение прочитано, только ответа нет. И его так и не поступает, когда ужин заканчивается. А Билд ждёт и ждёт, почти не обращая внимания на пристальное внимание со стороны Майла. В принципе, пусть смотрит. Билду скрывать нечего.       Отужинав, едва допив чай, полярники подрываются с мест, чуть ли не бегом направляясь в игровую комнату. Билд только с места успевает подняться, когда видит, что за столом остались только он, Байбл и Майл. Видимо, полярникам очень нравится эта странная игра. Что ж. Чакрапану на это всё равно. Он только за весёлое времяпрепровождение, Байбл тоже не особо горит желанием играть. Ему, скорее всего, тоже хочется просто посидеть и ни о чём не думать хотя бы часок, за самыми разными темами разговора — это тоже отдых. Когда в голове одни формулы, числа, значения, вывод новых организмов, обсуждение внезапно вскочившего прыщика на лице Та очень расслабляет. Ха-ха.       Уже в коридоре, пока Билд идёт позади Пхакпхума и Вичапата, надеясь получить ответ на сообщение, Майл, почти незаметно (но только для Билда), оказывается рядом с ним. Замечает Чакрапан только то, что Байбл тоже стал медленнее идти, ну и, в принципе, именно из-за этого Билд замечает рядом с собой Пхакпхума. — А?.. — ну знаете… слабо освещаемый коридор, они почти не двигаются… Жутковато… — Спасибо… Он… вытащил меня…       Билд лишь коротко кивает головой и даже не знает, что лучше ответить. Но куда без едких замечаний Байбла? Они настроение поднимают! — А вот я бы на его месте не вытащил.       Майл цокает, грубовато обнимая Байбла за шею. Вот она — крепкая мужская дружба! Так и заходят в игровую. Билд же смотрит им вслед, набирая очередное сообщение Апо.

Вы 20:03 Тебя очень не хватает.

      А парни уже вовсю веселятся. Разбившись по командам, они с энтузиазмом подходят к начинающимся соревнования. А Билд с улыбкой садится на один из диванов, с забавой наблюдая за продолжающейся шуточной борьбой между Пхакпхумом и Вичапатом. Апо действительно не хватает… — Не скучай, — с озорным тоном обращается к нему Тонг, присаживаясь рядом. Он протягивает ему кружку с красной жидкостью, и Билд, понюхав непонятный напиток, удивлённо смотрит на парня. — Вино-вино. Сегодня можно.       Неуверенно он берёт кружку в руки. Он-то, конечно, не против (иногда можно), но он же ещё не забыл про жуткие последствия акклиматизации. Впрочем, наблюдая за расслабленной обстановкой в комнате, самому не поддаться этому расслаблению невозможно. А ещё когда Джейд включает музыку — становится просто шикарно. На городские клубы, конечно, не потянет, но зато душевно.

Ты возьми свою печаль и посмотри на небо, Помечтай о море, где ты раньше не был

— Да не бойся ты, — расплывается в широкой улыбке Тонг, обнимая Билда за плечи. — Ничего с тобой не будет. — Легко тебе говорить, — а сам делает первый глоток, морщась. Ох уж это полусладкое! Но зато какая песня… Её Билд знает очень давно, она не раз играла на повторе, правде ни в один из плейлистов так и не попала. — Ха-ха-ха! — заливается хохотом Тонг. — Кстати, смотрю, вы с Байблом наконец-то поладили!

…Расскажет, как мне тяжело без неё…

      Поперхнувшись, словно его поймали на чём-то секретном, Билд начинает активно кивать. Честная душа. — Вроде… нормально общаемся… — а сам косится в сторону Байбла. У того с Майлом продолжаются активные споры. Хорошо, всё-таки, что они дружат. — Это хорошо, — откидывается на спинку дивана Тонг, — он парень хороший. Добрый.

Ты мне расскажешь, какой ветер движет тобой, где твоё небо

      Невольно Чакрапан хищно усмехается. Он-то помнит эту хорошесть как вчера! Хорошие люди над другими не издеваются, даже в шутку! Хотя, Билд не жалуется… Ему же всё нравится. — Я и не думал, что он плохой.

Ты мне расскажешь, как это небо было с тобой

— Ха-ха-ха!       Вот чего он смеётся? Билду же неловко от такой беседы. Совсем не хочется делиться с кем-то тем, что происходит между ним и Вичапатом. Будь то плохое или хорошее — это только между ними. Но если Тонг такой общительный, тогда, получается, есть возможность узнать получше Байбла? А тут ещё тёплые градусы в голове заиграли. Приятненько так.

…Ты побудь со мной, не уходи…

— А… а почему он так негативно был ко мне настроен?       Теперь Тонг смотрит на Билда с интересом, снова подсаживаясь ближе. — Ну… ты же, получается, сюда на место ассистента гидролога пришёл, — почти на ухо шепчет Тонг, а Чакрапан загорается недюжинным интересом. Вот и настало время полярных сплетен. — А на это место уже был выбран другой учёный. Очень опытный, профессионал… — Не то что я… — бессмысленный взгляд в стакан и такая же безнадёжная улыбка. Наверное, очевидная причина. Можно сразу было бы догадаться.       Тонг снова кладёт руку на плечо Чакрапана, приободряюще похлопывая. — Поверь, тебя здесь никто не винил. Ни для кого новостью не станет то, что деньги способны решить многое. Хотя, честно признаться, я был удивлён посылом твоего отца…       Аж холодок по спине пробегается… Вот о ком, а об этом человеке говорить не хочется. — Ну… Даже не знаю, что сказать. — Да ничего не говори, Билд! Ты всё делаешь правильно, ты хороший человек. Трудности закаляют…       Больнющий укол в сердце — Чакрапан знает это. Разумеется, знает. Но чем больше думаешь о том, что делаешь всё правильно, тем чаще осознаёшь, что являешься объектом осуждения за это «правильно». Глупость такая, но в жизни Билда это работает именно так. А пока что нужно закинуть песню в плейлист — давно пора. И раз уже она снова его так впечатлила, то пора выделить ей достойное место в новом плейлисте: Лисицын — Без неё. — О, Байбл, — и снова этот хохочущий голос и непосредственность. Словно не было сейчас этой серьёзной беседы. Билд поднимает глаза на Байбла. И снова их отводит. — О чём разговаривали? — как бы невзначай спрашивает, а Билд просто не видит пристального взгляда на Тонга, и заигрывающие движения бровей второго. — Ни о чём таком, — вскакивает с дивана Тонг, — а вот вы, — и тянет за руку Вичапата, — может, о чём-то и поговорите, — и не ждёт ответа, сразу уходя в сторону бильярдного стола.       Как-то вымучено засмеявшись, Билд смотрит на садящегося рядом с ним Байбла. Вроде выпил мало, а заметно так повеселел, раскрепостился даже. — О чём говорили? — снова вторит вопрос Вичапат. — Что же такого ты хочешь услышать в ответ, — забавляется в ответ Билд, допивая остаток вина.       Байбл пристально смотрит за движущейся в воздухе кружкой. — Разве Апо не запретил тебе пить?       Вновь хохотнув, склонившись полубоком, Билд решается (только из-за того, что вина пригубил) подразнить Байбла: — А что, волнуешься за меня?       Байбл с каким-то щепетильным умилением смотрит на слегка опьяневшего Чакрапана. Свою голову локтём поддерживает, садясь в более расслабленную позу. Странно, опять-таки, ведь Чакрапан такого Байбла не видел. Это просто всегда завораживает, когда изучаешь приятного сердцу человека. На душе теплеет. Хотя у Билда в душе уже столько тепла, что оно потихоньку начинает вскипать. — Конечно, не хотелось бы вновь тебя нести до мед. пункта, — ах, до чего же нравится наблюдать Билду за губами Байбла. Они так соблазнительно, раз за разом, расплываются в своей гипнотизирующей улыбке. Томной слабостью наполняются мысли. И время останавливается. — А ты прямо надорвался в прошлый раз! — пихает Билд его в плечо, посмеиваясь как дурачок. — А ты заметно опьянел, — снова этот тихий и мягкий голос. — Уверен, что хочешь остаться здесь? — а взгляд изучающий, не поверхностный.       Чуть надув губы, Билд щурится: — А что, есть предложения?..       Карие глаза Байбла струятся нежностью и воздушностью. За этот взгляд не ухватится, но с поразительной лёгкостью в нём можно утонуть. Прямо в бездну — в бескрайние просторы чужой души. Интересно, насколько там было бы уютно?.. — Хотелось бы ещё раз послушать ту песню, — а сам, как бы невзначай, костяшками пальцев проводит по тыльной стороне руки Билда. Слышали свист? Это сердце выпорхнуло из груди. — Хорошо. Я сыграю тебе.       Он просит его! Просит его сыграть для него на клавишных! Ничего себе восторг вспыхивает! Билд подрывается с места, хватая Байбла за руку. Ни одного лишнего слова — только вперёд, прямо в музыкальную комнату. Они выходят почти незамеченными, возможно, только пара человек замечают «странную парочку», без объяснений покидающих их. А Чакрапану не терпится сыграть для Байбла, ему так сильно хочется выполнить просьбу Вичапата. Но ещё сильнее Билду хочется вновь ощутить прикосновение его рук.       В музыкальной комнате Байбл включает одну из настольных ламп, и утягивающий, томный полумрак сильнее кружит голову. Билд чувствует себя так окрылённо, так хорошо — это время только для них. И Вичапат не садится на софу, а встаёт рядом с Билдом, считай, плечом к плечу. Сделав глубокий вдох, подушечки пальцев бережно касаются клавиш, словно на пробу, словно изучая. Или, может, Чакрапан позволяет изучать Байблу?       Крайне редко Билд играет для кого-то. Умеет, спору нет, так ещё и виртуоз, но ноты начинали вальсировать только тогда, когда Чакрапан оставался наедине с собой. Это всегда было чем-то… личным. А ведь, если подумать, то он мог бы сделать неплохую карьеру в искусстве. Занимайся он этим сутки напролёт, поступи на музыкальный факультет… Мог бы просто выкладывать собственные записи в интернет — он же всё равно ведёт собственный канал, во всех возможных социальных сетях. Но не получилось. Играть для кого-то, в понимании Билда, значит позволить другому человеку коснуться чего-то хрупкого, чего-то личного — того, что может увидеть только по-настоящему близкий человек. А таких, как показывает время, немного. — Твои пальцы с такой лёгкостью скользят по клавишам, — чуть слышно, чтобы не мешать только-только заигравшей мелодии. Переживанием на хрупкость отвечает. — Ловкость рук, — отшучивается Билд, голову опуская на плечо Байбла. Какой смысл сопротивляться собственным желаниям, когда он слегка пьян, когда они под властью томной атмосферы в небольшой комнате, когда полутьма, игриво ласкающаяся со светом лампы, обнимает их обоих, да так, что кажется, словно это именно она двигает их всё ближе и ближе.       А Чакрапану очень хочется быть ближе. Быть особенным для него. Кажется, бокал вина слишком развязал чувства в сердце, которые он, обычно, контролирует. — Тонг сказал мне, что я занял место другого человека…       Лишнее откровение, пожалуй. Они могли бы просто не говорить об этом, или Байбл, возможно, сам ему признался бы в этом. Но именно сейчас ему хочется поделиться этим с Вичапатом, а вернее, ему хочется, чтобы Байбл сказал ему хоть что-то… Например, что не винит его, что… — Это выдающийся специалист в данной области.       Вот уж прямо груз с плеч. Взгляд тускнеют, но пальцы всё ещё скользят по клавишам. Мелодия печальная и романтичная — очень подходит к складывающейся атмосфере. А ведь если бы Чакрапан не приехал сюда, то не познакомился бы с Байблом. А этот человек… он мир с ног на голову не перевернул, отнюдь! Он открывает новый… — Но я рад, что именно ты приехал.       Слова способны вдохнуть в человека неописуемой силы эмоции. Голова Билда дёргается в сторону Байбла — тот искоса смотрит на Чакрапана. Под этим взглядом пальцы замирают.       Откровенно и очень доверчиво Билд смотрит в глаза Байбла. В них целый океан нежности и томности, в них бликами отражаются искры, светящиеся в очах Чакрапана. Искры в его глазах способны растопить арктические льды, но что же они тогда могут сделать с сердцем и душой человека? Читать эмоции Билда очень легко — у него всегда всё на лице написано, но прочесть эмоции Байбла — та ещё задача. Его понять можно только по словам, по поступкам и так редко на его лице, на таком эстетично сложенном лице отражаются переживания, так редко в его острых, манящих и сводящих с ума глазах читаются трепетные чувства — для Билда это крепче алкоголя. Сносит так, что на ногах устоять невозможно. И когда-нибудь наступит момент, когда Чакрапан упадёт в эти объятия, полностью отдаваясь во власть другого человека.       Лбом Байбл касается лба Билда, медленно прикрывая глаза. Прямые, трогательные ресницы вызывают умилительную улыбку у Билда — такие сокровенные вещи не каждый может увидеть, не каждому можно показать. И для Чакрапана это не глупость, всё очень серьёзно.       Мучительное касание языка пламени на сердце — острыми иглами истома пронзает каждую клеточку тела. В животе так знакомо тянет, и горячо. Так горячо, что хочется стонать, хочется броситься в омут с головой, чтобы спастись, чтобы выжить — в данном случае, броситься в вышедшее из контроля пламя. Но всё равно лишь ради спасения. Всё слишком скручивает внутри под неожиданным чувственным натиском. Билд плотным кольцом рук хватается за талию Байбла, больше не задумываясь о том, что позволено, а что нет. Ему это необходимо. Нужда такая сильная, что он готов расплакаться. И кончиком носа зарывается в изгиб чужой шеи, жадно вдыхая аромат чужой кожи.       «Как хорошо…»       И становится ещё лучше, когда ладони Вичапата касаются линии позвоночника, крепче прижимая к себе. Билд был прав, думая, что это время только для них. Просто он не может знать того, что Байбл тоже так считает. Чакрапан знает лишь о своих чувствах, и ими он руководствуется и в мыслях, и в поступках. И даже если чувств Байбла окажется недостаточно, даже если это всего лишь лёгкая заинтересованность — не беда. Чувств Билда хватит на двоих. Если искры его глаз способны растопить Антарктику, то нет никаких сомнений в том, что они разожгут бешеное пламя в сердце Байбла… Непременно.