Плейлист

      Выздоровление — это всегда сложно. Порой, Билд ловит себя на мысли, что лучше бы он дальше лежал в бреду, едва ли осознавая, как тяжело дышать, как выламывает мышцы, как першит горло (глотать ужас как больно!), как он ужасно потеет, а ещё эта каша… Его же кормят только кашей! Немного фруктов, обязательно молоко и антибиотики. Много, мно-о-о-о-ого лекарств! Чакрапан даже забоялся, что у него почки откажут, к едреней фени! Ну и, конечно же, совсем не радуют бесконечные, а скорее, даже, вечные прогревания и ингаляции. Ну а куда деваться? И Майл, и Зи говорят только о том, что самое важное, самое главное и ценное это то, что Билд остался жив. Ну а ещё, реально с божьим чудом, он не подхватил никаких серьёзных лёгочных заболеваний. Просто Билд никогда не сталкивался ни с чем подобным, не видел людей, болеющих тем же воспалением лёгких, поэтому, наивно, но правда не понимает, какой он везунчик. Если честно, он не до конца осознаёт и то, что мог погибнуть. Ну просто нет такого варианта в его голове: как вообще можно представить собственную погибель? Билд-то в тот момент не осознавал, что его жизнь на волоске (а там пади попробуй хоть что-то осознать! Попади в такую ситуацию — обалдеешь!) висит, а что говорить про сейчас? Всё же хорошо закончилось, и другого исхода Чакрапан не видит.       Ну а ещё, как вишенка на торте, это бесконечная волокита бумаг, с которой столкнулся Майл из-за случившегося. Солгать — не вариант, нужны препараты с современных континентов, нужно отчитаться за их использование, ну и, проще говоря, объяснить начальству, каким образом его сотрудник умудрился так тяжело заболеть. Билд самоотверженно взял всю вину на себя. Сглупил, повёлся на любопытство, вот и вышел во время бурана на улицу. Вот и заболел. Майл только головой качал на такое предложение, с улыбкой. И Билд не знал, что Байбл тоже брал вину на себя. И пока что оба они не осведомлены о том, что Майл, на свой страх и риск, прикрыл их глупость. Версия, которую он предоставил: «В связи с тем, что прибор, записывающий необходимые для изучения показатели, дал сбой, не имея ни права, ни возможности потерять годы информации и материала, наш сотрудник в лице Вичапата Байбла, ответственного за все научные исследования, связанные с гидросферой, поставил науку на первое место. Он самоотверженно отправился к нулевому озеру, дабы спасти памятный накопитель, что ему успешно удалось. Наш сотрудник в лице Чакрапана Билда, после моего указания, вышел во двор нашей станции — Кун Сэнг Дау, чтобы встретить Вичапата Байбла. Полностью признаю свою ответственность и беру на себя вину за заболевания Чакрапана Билда», — о, много ещё было писанины, но на самом деле очень хорошо, что Пхакпхум так поступил. Байбла бы уволили, лишив всех наград, благодарностей, именных открытий и перспектив. А Билд, скорее всего, так как он серьёзно не заболел, остался бы тут. В общем, сплошная головная боль.       А ещё Чакрапан постоянно созванивается с Апо! Как только ему стало лучше, Билд телефон из рук не выпускает. С ноутбуком не очень удобно, да и сил нет держать такую махину, а со смартфоном легко. Общаются с Наттавином по видеосвязи, ох, как Билд соскучился по нему! Апо очень сильно и много ругал его, поначалу. Досталось и Байблу, о, ну ещё бы. В отличие от Билда, Наттавин ни на минуту не сомневался в том, что виноват Вичапат, хотя Билд так и не уступает собственной позиции. Ну а потом они просто болтают. Наттавин рассказывает о том, как поживает он, как привыкает к нормальной жизни, и не без труда, как он скучает по убийственным морозам и порядкам, царящим на станции. Ещё бы, столько времени провести в едином ритме, жить по расписанию в ограниченном пространстве и с одним и теми же людьми — сейчас же он в многолюдном городе. И его это по-детски впечатляет. Собирается посетить несколько стран, чтобы развеяться, чтобы набраться впечатлений и залечить нудящие раны на сердце. К слову о них, Чакрапан аккуратно интересуется, не хочет и Апо поговорить о Майле и их… слегка непонятной и странной ситуации. И Наттавин делится, говорить об этом ему стало намного легче. В принципе, история у них весьма простая, без крутых сюжетных поворотов: любовь, неодобрение родителей одной из сторон, трусость той же стороны и бесконечные жертвы другой. Ну и Билд хотя бы узнаёт, почему Апо решился сюда приехать изначально — всё ради Майла. Не лишено иронии и драмы, но позиция Наттавина весьма проста. Ему надоело так жить, ведь время так быстро летит, а вокруг целый мир и жизнь, который он так сильно любит.       Байбл заходит редко. Он погружён в работу ещё больше, чем обычно. Кажется, у нормального человека в сутках двадцать четыре часа, а вот у Байбла не меньше сорока восьми. Но Вичапат всё равно находит время, чтобы посидеть с Билдом, чтобы пообщаться с ним, бережно держа его за руку. Они не обсуждают случившееся между ними, и оба не чувствуют смущения. Всё, вроде как, идёт своим чередом, плавно, постепенно. Наверное, в таких ситуациях не нужны разговоры для уточнения. Билд предпочитает простое общение с Байблом, послушать истории из его жизни или снова окунуться в глубины чужих глаз. Майл же в этой ситуации остаётся непреклонен: он грубо настаивает на том, чтобы Байбл занимался работой, то бишь, извлекал все файлы и данные из карты памяти. Там работы — ого-го сколько.       А ещё, Билд-таки добавляют ту самую песню в плейлист, сам думая о том, что, пожалуй, это самая объёмная и загруженная моментом и эмоциями мелодия — Set me Free Pt. 2.       Радости нет предела, когда ему, наконец-то, разрешают вернуться в свою комнату! А ещё сильнее его приводит в восторг то, что ему таки разрешают нормально питаться. Конечно, настаивает Зи на небольших порциях, понемногу, но Билд, увидев перед собой такие завораживающие горячий суп, пюре и котлеты, с дикой жадностью уминает их, не забывая попросить добавки! На кашках далеко не уедешь, а он итак вес сбросил из-за всего происходящего! Пора набираться сил.       Самое блаженное и расслабляющее чувство — горячие струи воды, что смывают накопившуюся усталость и ощущения той ужасной ситуации. Обтираниями такое не убрать, здесь нужно тщательно мыться, чтобы избавиться от невидимых касаний опасности и паники. Снова Билд открывает свой блог, самозабвенно читая комментарии, отмечая понравившиеся. Пишет новый пост о своей жизни, но решает не делиться своей прогулкой в буран — наводить лишнюю суету вокруг базы ни к чему.       Ну а чтобы окончательно окутать себя ощущениями комфорта и безопасности, Чакрапан надевает свою новую, махровую, розовую пижаму с кроличьими ушами и хвостиком. Вообще, подобная вещь не в стиле Чакрапана, но он подумал, перед поездкой в Антарктиду, чтобы подобная вещица как нельзя лучше подойдёт для создания уюта. Сейчас убеждается в верности своего решения снова. А голод снова берёт своё — так сильно хочется закусить какую-нибудь булочку, а ведь сегодня он видел, как замешивали тесто повара! Вот он и встаёт с такой уютной постели, сладко потягиваясь, с широкой улыбкой направляясь в сторону столовой. Напевая себе под нос, весёлой походкой он неспеша шагает, как неожиданно за углом натыкается на Майла и Байбла, что-то обсуждающих с серьёзными лицами. Чакрапан останавливается, воодушевлённо смотря на них, а вот сами парни… Пхакпхум с неподдельным интересом окидывает прикид Билда, со смешком вскидывая бровь, а Байбл смотрит с удивлением, так притягательно склонив голову. Чакрапан сначала не понимает, почему на него так смотрят, потому повисшее молчание кажется ему чертовски неловким. — Эм… Я помешал?..       Майл усмехается, прикрывая рот кулаком. Кажется, пытается сдержать смех, но его настроение вполне очевидно. — Да нет. Розовый кролик приятно удивил. Думаю, это хороший знак.       Билд хмурится, вообще не улавливая смысл сказанного. Покачивается с пятки на носок, не зная, что ему ответить. А Байбл, в своей лучшей манере, театрально по-деловому покачивает головой, потирая подбородок. Ещё и смотрит с такой серьёзной миной! — А это потянет на мировое открытие… Да, точно. Так и вижу заголовки: Найдена жизнь в Антарктиде. На мёрзлом материке найден розовый кролик.       Майл прыскает в кулак, покачивая головой. Ну а до Чакрапана начинает доходить, в чём причина их веселья. Сжав рукава пижамы в кулак, Билд стеснительно поджимает губы, а румянец начинает щекотать щёки. Ну конечно, вряд ли взрослые парни надевают такую одежду. — Так, ладно, — уже даже не скрывая улыбки, — я пойду, — и похлопывает Байбла по плечу, всё ещё посматривая на смущённого Билда. — Это просто… пижама… — бубнит себе под нос Чакрапан, как пристыженный ребёнок, а Вичапат подходит к нему, мягко всматриваясь в глаза. — Да я не против, — и всё равно с усмешкой, — миленько так… — и Билд легонько толкает парня в плечо, всё же тоже расплываясь в ответной улыбке. — Ты куда шёл-то? — А! — а вот и голод о себе даёт знать. — Я хотел поесть булочек! — а в глазах радости, словно он сорвал крупный куш. Ну как не расплываться в широкой и радостной улыбке при виде такого лица? Как не умиляться такой забавной непосредственности? Это выше сил Вичапата. — Прыгай в комнату, — ещё один толчок, — а я принесу их тебе.       Надув губы, но чертовски счастливый, Билд коротко кивает, намереваясь вернуться в свою обитель. Но сделав несколько шагов в обратном направлении, Чакрапан слышит фразу, что вынуждает его вспыхнуть праведным гневом! — Я, кстати, не знал, что кролики любят булочки. — Байбл!!!       Но Вичапата уже и след простыл, а Билд, немного пристыженный собственным внешним видом, и правда возвращается в комнату вприпрыжку. Настроение становится всё лучше и лучше, а от самого ожидания скорых булочек вместе с Байблом так вообще — все внутренние органы пускаются в пляс. Это же можно считать первым свиданием? Байбл же останется с ним? Да наверняка он составит компанию, а значит, всё-таки свидание?.. Типо на минималках… Ха-ха. Чакрапан успевает заправить постель и прибрать разбросанные вещи, прежде чем слышится стук в дверь. Оперативный Байбл уже вернулся с тарелкой аппетитных булочек и двумя чашками чая. — Доставка в номер для почётного гостя станции — розового кроли… — только дверь Билд открывает, а Байбл снова начинает издеваться над ним! Ну Чакрапан и хватает его за щёку, ещё смотря так расстроено и гневно. Но это игриво, не по-настоящему. — А неплохо ты тут устроился, — присвистывает, кивая в сторону сдвоенных коек. — А. Да. Я подумал, что раз всё равно живу один, — неловко почёсывает затылок, пропуская Вичапата к небольшому столу. — Ты не обязан оправдываться, — очень ласково и без сарказма. Иногда Билд диву даётся, как у Байбла получается так прыгать с настроения на настроение: то он серьёзен, то он издевательски шутит. Талант! — Прыгай на постель, — ну вот! Нет, ну вы слышали, вообще?!       Топнув ногой, Билд молча забирается на кровать, удобнее устраивая подушки. Благодарно принимает протягиваемую кружку, вдыхая такой дурманящий аромат мятного чая. Аккуратно ставит тарелку рядом с собой и внимательно смотрит за тем, как Байбл усаживается рядом. Первые пару глотков они делают молча, но Билд уже поддался чувству воздушной эйфории. — А… — Как…       Засмеявшись, Чакрапан думает, что он самый счастливый человек на планете! Сам факт того, что они в один момент решили начать диалог, кажется судьбоносным. — Как ты себя чувствуешь? — Со мной всё хорошо, — после аккуратного глотка отвечает Чакрапан, наконец-то пробуя на вкус столь желанный десерт. — Правда, Байбл. Я больше недели провалялся в больничном крыле. Мне кажется, что меня ни одна болезнь не возьмёт!       Байбл тихо смеётся в ответ. — Хотелось бы. — А я хотел спросить у тебя, — медленно пережёвывая, — как ты пришёл к тому, что оказался здесь?       Брови Байбла едва заметно дёргаются, но Билд замечает скрытое Вичапатом удивление на свой вопрос. Нет, конечно, Апо ему уже всё рассказал, но ведь совсем другое ощущение услышать ответ от первоисточника. Чакрапану хочется пробраться в ту часть жизни гидролога, в которой его нет. Но Байбл не был бы собой, не ответь он саркастично. — Ну я говорил с Майлом и тут… — ох уж эти удивлённые глаза. — Прискакал к нам кролик…       Билд цыкает, возмущённо смотря на смеющегося Байбла. — Хватит уже! Я спрашиваю про то, как ты оказался на этой станции. Почему решил работать именно здесь… — Я понял-понял, — примирительным тоном. — Ну-у-у-у… Если честно, даже не помню… Мне всегда нравилась наука. С детства читал книги про исследователей и так хотел оказаться в их числе. Потом уже начал медленно погружаться в это, как говорится, с головой. А сюда… ну… это место — кладезь для изучения. Не скажу, что это было лёгкое решение, — как-то печально усмехается, — и было трудно. Сначала. Очень трудно. Честно говоря, иногда мне кажется, что я даже не живу. Это странно, если так подумать. Чувство, что Антарктида медленно поглощает мою жизнь…       Билд воодушевлённо слушает откровения Байбла. Боится даже шелохнуться, чтобы не спугнуть возникшее наваждение. — Я тоже странно чувствую себя здесь…       Байбл мягко ухмыляется. — Это нормально. Тебя вообще сюда против воли отправили. А мы-то — учёные, трудимся и исследуем, наше пребывание здесь наделено смыслом. В твоём же случае — это бессмысленная трата времени.       Неприятно кольнуло в груди. То ли от правдивости этих слов, то ли от того, что Байбл считает это время бессмысленным. — Иногда мне кажется, что я знаком с тобой всю свою жизнь, но при этом ничего о тебе не знаю… — И это тоже нормально. Ограниченное пространство, ограниченный круг общения и действий — здесь сутки проходят, а кажется, что прошла целая неделя.       Билд активно кивает головой, снова ощущая прилив эйфории. — Ну а ты, — забирая из рук Билда пустую кружку, — почему не стал заниматься тем, что тебе нравится? — Никогда не думал, чему хочу посвятить свою жизнь, — и хихикает, — ну, то есть, я хотел посвятить свою жизнь себе. Эгоистично, да? — робко он смотрит на Байбла, убирающего тарелку на стол. — Я так не думаю…       А сам ложится на бок, пронзительно смотря на разнеженного Билда. Снова он о чём-то думает, а Чакрапан ложится рядом, принимая такую же позу. — Иногда я думаю, что я — пустышка. Так часто слышал от семьи, что мог бы играть… писать и выступать… Занять такое достойное, — кого-то передразнивает, — место среди элиты… — полушёпотом, — но… хах… я, кажется, именно из-за этого и не стал заниматься этим. — Я всё равно не понимаю, — внезапно прерывает Билда Байбл, двигаясь чуть ближе к нему, — твой отец ведь занимается строительным бизнесом. Но отправил тебя учить гидрологию. Разве ты не должен уметь вести дела, что перейдут тебе по наследству? Билд прыскает: — Хе-хе, не-е-е-ет. У отца есть внебрачный сын. Всё унаследует он.       Так редко на лице Байбла можно увидеть такую искреннюю и неприкрытую реакцию — удивление. Но Чакрапан в ответ снова смеётся, и его реально ни капли не цепляет сей факт. Ему этот бизнес не упёрся, попросту. И ни за что в жизни он не хотел бы заниматься чем-то подобным. — Я и не хочу другого. Такой вариант меня устраивает более чем.       Делая глубокий вдох, уже не улыбаясь, Вичапат проводит ребром ладони по щеке Чакрапана. Почему-то смотрит с тоской, от которой Билду смешно. — У тебя, видимо, нормальные отношения с семьёй, да и сама семья нормальная. А у меня… всё сложнее. Между нами нет сильной привязанности. — Это неправильно…       Сердце трепещет в груди, пока Чакрапан с жадностью пытается поглотить этот момент в себя. Чтобы никогда не забыть той проявленной чувствительности от человека, вечно контролирующего свои эмоции, держащего себя в рамках. Билду всегда казалось, что Байбл тот тип человека, который, чаще всего неосознанно, подавляет в себе эмоции, который скрывает свою боль, открещиваясь от неё. Раны на душе он не признаёт, ведь сделай он это, то придётся переживать и выплёскивать ту лавину чувств, которые скопились. Может, размышления Билда наивны и ничем не обоснованы, но это именно то, как он чувствует, и как он видит. Байбл так часто шутит и так часто сводит всё к юмору, что это кажется странным. По крайней мере, для Билда. — Думал ли ты о том, чтобы вернуться назад? — ласково Чакрапан берёт руку Байбла, поднося её к своим губам. В голове у него пусто, он не вкладывает какого-либо значения в этот вопрос, и, пока что, не осознаёт, что полученный ответ очень даже важен для него. Пусть он ещё не рисует их совместную жизнь за пределами этой станции, но… как много времени пройдёт, прежде чем Чакрапан начнёт задумываться? — Нет. Я… живу здесь и сейчас. Не имею привычки загадывать.       Больше слова не звучат. Устоявшееся умиротворение и прилив случившегося откровения плотно осели в комнате. Это позволяет ни о чём не думать, наконец-то позволить мозгу отдохнуть от удушающих, порой, мыслей. Здесь место чувствам, что пробиваются из приоткрывшихся сердец. Они просто смотрят друг другу в глаза, оба погружаются друг в друга — такое приятно ощущения даже сложно описать. Это что-то особо хрупкое, такое чувствительное и невинное, что мелкая дрожь пробегается по коже. Чакрапан даже не думал раньше, что может быть таким жадным на человека. Чувствовать, понимать, видеть, что Байбл сейчас лежит с ним, в такой приятной и личной близости — только с ним, с ним одним. Правду говорят, что счастье в мелочах, ведь именно из этих самых мелочей складываются целые вселенные.       А Билд продолжает тонуть в нежности, что глубиной отражается в глазах Байбла. Нежные ресницы так утончённо прикрывают их, что хочется покрыть каждую из них трогательным поцелуем.       Чакрапан успевает только моргнуть, как чувствует тёплое прикосновение чужих губ. Оно очень осторожное, словно спрашивающее разрешения, но Билд давно его дал. Приоткрыв губы, кончиком языка он скользит по нижней губе Байбла, оставляя острый, но короткий укус. Пальцы Вичапата проворно пробираются в волосы Билда, надавливая на макушку. Томный выдох, и вот язык Байбла плавно проскальзывает во влагу чужого рта. Очень медленно, с особой бережностью он скользит по языку Билда, изредка его прикусывая. А Чакрапан млеет — он плавится от этих интимных прикосновений, он сходит с ума от едва проявляемой силы со стороны Вичапата. О, Билд не любитель грубого или жёсткого секса, но, походу, это тоже может измениться.       Отдаваясь в полную власть наваждения, Чакрапан вздрагивает, когда сам толкается языком в рот Байбла глубже, и его дыхание окончательно сбивается. Тело словно вспыхивает диким пламенем, вызывая непосильную нужду. Он жмётся к Вичапату ближе, возбуждающе близко, закидывая ногу на его таз. Билд чувствует горячее дыхание Байбла, чувствует, как низко и тяжело он выдыхает, резко хватая Чакрапана чуть ниже талии, чтобы прижать ещё ближе. Томный всхлип срывается прямо в рот Байбла. Как можно сохранить рассудок в такой-то момент?       Билд щекотливо, дразняще чувствует чужое напряжение в паху собственным, и сильнее прогибается в пояснице, вновь углубляя поцелуй. Влажные звуки их поцелуя заполняют всю голову, они являются самым мощным топливом для этого возбуждённого пламени. Нежность быстро опаляет похоть, и Билд едва не теряет сознание, когда слышит тихий стон, сорвавшийся с губ Байбла. Он как одержимый стремится усилить контакт их напряжения внизу живота, пытается потираться более интенсивно. И не солжёт, если скажет, что впервые в жизни чувствует, как болезненно может ошпарить низ живота возбуждение. Жажда, жизненно необходимая нужда — она сковывает горло Чакрапана в тиски, и он стремится к спасению. К Байблу. — Мг-х… Ба-а-айбл… — несдержанно выстанывает Билд, жадно всасывая чужой язык. И внезапно он оказывается перед интересным осознанием того, что сосать он готов и, что главное, дико хочет не только язык…       Становится слишком жарко: давление от жара внутри, тепло от одежды — нужно немного прохлады, пожалуйста… Или они оба сгорят. Суетливо Билд опускается к низу кофты Байбла, потягивая её вверх, но стоит подушечкам пальцев коснуться кожи Вичапата, необузданно начинает изучать Билд рельефы чужой спины.       Верите ли вы, что резкий звук может разрушить такую атмосферу? Уже вся комната прогрелась от исходящей страсти, но звук мобильного телефона, словно по щелчку, уничтожает эту атмосферу. Парни прерываются, тяжело дышат, продолжая снова скользить по губам друг друга, но они уже не настолько поглощены желанием. Звонящий телефон ой как отрезвляет!       Байбл, рвано дыша, резко откидывается на спину, прикрывая рукой глаза, а Билд, сглотнув, тянется дрожащей рукой к своему смартфону, желая проклясть так не вовремя звонившего! Но поплывший взгляд улавливает имя, владелец которого не может вызывать злость.       Тряхнув головой, в незначительной попытке поправить волосы, Билд принимает входящий видеозвонок. — Чего так долго? — А… да пока дошёл до телефона…       В голове перекати поле. А взгляд у Апо ехидный и недоверчивый. — А что это мы такие растрёпанные? Такие поплывшие? Ты чем там занимался? — О чём ты думаешь…       А сам смущённо поправляет волосы, показывая язык.       Байбл, услышав знакомый голос, тоже садится, заглядывая в телефон: — Привет!       Билд готов сквозь землю провалиться от этого взгляда Апо… — Ну ничего себе-е-е-е-е! А губки-то припухли! — Хватит надумывать, — фыркает в ответ Байбл, как-то совсем не к месту, как кажется Билду, натягивая на того капюшон. — Ты лучше посмотри, какой кролик у нас тут завёлся.       Наттавин заливается хохотом, а Билд, толкнув локтём Байбла, снимает с себя капюшон. — Значит, у нас розовый кролик завёлся в Антарктиде! — Апо, блин! И ты туда же!       Но кто слушает возмущения махрового? — Как думаешь, я получу всемирное имя с таким открытием? — Без вариантов. Твоё имя впитается в историю! Ха-ха-ха! Билд, очень милая кофточка! — Это пижама!!!       Лучше бы молчал… Теперь ещё и Вичапат смеётся. — Да-да, очень милая пижамка! Там ещё такой милый хвостик. — Оу… А ты, я так понимаю, уже всё рассмотрел?       Билд сползает вниз, а Байбл дёргает бровями, ухмыляясь. — Ладно. Я завтра позвоню. Извините, что помешал. — Нет! Подо…жди…       Апо сбрасывает звонок, а Билд раздражённо откладывает смартфон в сторону, обиженно складывая руки на груди. Это что теперь, его постоянно будут так стебать? Додумался, на свою голову, выйти в таком виде… Хотя он искренне не понимает, что такого в этой пижаме! — Ну что, мой маленький розовый кролик? Хочешь посмотреть какой-нибудь фильм?       «Мой…»       А Байбл точно знает, как превратить человека в лужицу. Вот он — настоящий учёный. Билд не может сопротивляться такой романтике — лучше он с головой прыгнет в неё и будет плескаться, как маленький ребёнок!       Он кивает в знак согласия, а затем, словно проверяя собственные верные догадки, поднимает голову, оставляя смелый поцелуй на скуле Вичапата. Тот легонько улыбается, оставляя быстрый поцелуй на, и правда, припухших губах. И пока Байбл занимается ноутбуком, Билд погружается в себя. Он трогает собственные уста, не в силах отпустить оставшееся влажное чувство. С блаженством он понимает всю испытываемую радость от своего приезда сюда — Байбл для него… Он просто для него. Слишком уж они складываются друг с другом — как идеальный пазл. И хоть в судьбу Чакрапан не верит, сомнений не остаётся, что и решение отца, и отсутствие сопротивления Билда, и его приезд сюда — всё это единственное верное стечение обстоятельств.