Полет цапли и тэнгу

Гостью предварительно оставили в комнате, как сказал Аято, для подготовки комнаты обсуждения, хотя всем, даже самой Кудзе Саре стало ясно, хозяин дома даёт ей время хотя бы немного просушиться, Тома считал, чтобы ему не пришлось заново мыть полы по всему дому, брат надеялся, что отдохнувшая после нелёгкой и явно изматывающей дороги в домашнем уюте и окруженная гостеприимством, в добавок славящаяся своим тяжёлым характером, генерал будет легче идти на контакт, а Аяка не хотела, чтобы её любовь, и что, что она об этом не знает, заболела... Хотя если она сляжет у них дома, то они будут обязаны оставить Сару у себя и вызвать врача, а Аяка должна будет навещать гостью как хозяйка дома, поскольку братик добровольно отказался от этой роли, с радостью избавившись от лишних взаимодействий с кем-то помимо его семьи, в лице сестры, и других жителей дома, а это множество встреч и куча возможностей не просто смотреть на Сару издалека, молчаливо восхищаясь недосягаемой звездой на ночном небосводе, но и, пусть мимоходом, как бы случайно, но касаться её... Нет! Дала себе мысленную пощечину Аяка, это уже слишком, лучше дальше буду продолжать наблюдать за ней издалека, не имея возможности подойти ближе положенного этикетом, но пусть она будет жива и здорова! С такими мыслями девушка, сжимая в руках теплое, тяжелое покрывало светло-голубого цвета, как иней на ветвях ранней зимой, направлялась в гостевую комнату. Перед самыми дверьми она остановилась, не делая и шага вперёд, не поднимая руку, чтобы открыть их. Девушка едва заметно дрожала от предвкушения, плечи подергивались то ли в смехе, то ли в рыданиях, она подняла голову, с тихим голосом обращаясь: —Спасибо. Спасибо за всё Электро Архонт... Осознание происходящего нахлынуло на девушку, потопляя под непрерывно накатывающими волнами счастья, когда-то она даже не мечтала и стоять рядом с Кудзе Сарой, считала день удавшимся, если удавалось пересечься на встречах, которые девушка старательно, даже скрупулезно подстраивала, зарываясь порой как брат в документах, чтобы подгадать момент, где стоит вставить слова, подтолкнуть кого-то, чтобы её пригласили на нужную встречу, указать людям на нужное ей решение. Хотя она никогда не делала ей во вред людям, не позволяло воспитание родителей, что окружили её добром и заботой, не позволяла привязанность к брату, что делал всё ради народа, не позволяла любовь к одному созданию, что каждый день рискует своей жизнью ради того, чтобы жители Иназумы были счастливы. Но теперь Сара у неё в гостях, она у её комнаты, восторгу девушки не находилось предела, она готова была отложить покрывала и просто закружиться в этом, несколько тесном для танцев коридоре среди мягкого света фонарей, она хотела как в детстве побежать к брату, который, как считала Аяка, уже давно обо всём догадался, судя по тем, несколько снисходительным, но по-доброму, взглядам, и рассказать, раскричаться на весь мир о своём счастье, наплевав на весь этикет. Но девушка лишь глубоко вздохнула и позвала: —Госпожа Кудзе, я принесла вам плед, позволите зайти? В ответ была тишина, несколько выждав, Аяка приоткрыла дверь. В комнате она обнаружила Сару в гостевом халате, он явно был непривычен генералу, так как надели его неровно, то там, то тут на глаза попадались неровные складки там, где её не должно быть. Но больше взгляд привлекали две пары крыльев, нижняя, достаточно большая, чтобы укрыть кого-то, покрытая тьмой непроглядной, ночным небосводом и чем-то диким, таким вольным, и верхняя, поменьше, та, где более всего угадывалось почему хозяйка больше не взмоет в небеса. Достаточно сложно оказалось узнать детали обстоятельств, как Сара попала в дом Кудзе, в основном это требовалось, чтобы не обидеть генерала случайным, пусть и легким, но точно бтющим , как стрела, словом. Ранение давнее, уже не доставляющее дискомфорта, но навсегда отнявшее у её любви небосвод, где она когда-то вольно парила. У юной Камисато сердце сжималось, стоило представить какие чувства тогда обуревали её любовь, было время, когда из-за болезни брат оставлял её дома, да, родном, красивом, с доброжелательными и искренними услугами, но ей запрещалось не то что выходить в сад на прогулку, но и выходить из своих покоев, разве что в банд её выводили, но следили при этом как за фарфоровой куклой, хрупкой, что от одного лишнего вздоха треснет. Месяц в, пусть и необходимой для неё самой, но неволе был кошмаром, а как чувствовала себя Сара, у которой свободу взлетать отняли внезапно, резко, дале грубо, просто сломав крылья? Да, раны зажили, Аяка тщательно следила издалека при каждой встрече за самочувствием своей любимой госпожи, пусть она сильная, выносливая, явно превосходит её по части силы, но лучше так, чем пропустить лишний чих а после потерять её, они давно закрылись длинным, гладкими перьями, за которыми Сара, как оказалось, тщательно следила. Спустив два слоя тонких, из льняной, более мягкой чем обычная ткани кимоно, скрывающего ладное, столь желанное тело, обнажив шёлк бледный, обтягивающий сильные, в меру широкие плечи, обладающие своим особым изяществом, уникальной плавностью линий, покрытое шрамами старыми, широкими, размашистыми как росчерк кисти решительный, лишь за место инструмента меч, полотно спины почти полностью скрывали две пары выходящих на уровне лопаток крыльев, Сара мерно, спокойно прочесывала их, почти что полностью пряча ладонь в густое чернильное кружево, она методично осматривала перья, уделяя внимание каждому, даже самому крохотному, привычными движениями расправляя их, укладывая ровно, пока небосвод укрытый в них не засверкает в звездах сиянии, не начнут отражать гладкие, начищенные до блеска перья, огонь свечей. Возлюбленная явно увлеклась процессом, с тихой, такой спокойной улыбкой и умиротворением почёсывая новое перо, что у Аяки перехватило дыхание, а хотела бы она, чтобы это золото плавленное глаз обратилось к ней, чтобы прекрасное лицо украшала такая же лёгкая улыбка при взгляде на неё, чтобы создание перед ней не смотрела с презрением и хоть чуть-чуть радуясь встрече. Сара, слегка развернувшись от двери, приглаживала очередное перо, удерживая крыло перед собой, за которым была... Аяка стремительно покраснела, она точно видела, как низко опущено кимоно, как распахнуто прямо до пояса, лишь на предплечьях лежат, укрывая изгиб кисти, широкие рукава чудом не спадает при каждом наклоне руки. А на груди ничего нет... Единственным, что отгораживало Аяку от, даже скрываемых под броней, явно больших, объёмных холмов возлюбленной являлось крыло, которое та, судя по всему, почти закончила приглаживать, ещё немного осталось, прежде чем Сара отпустит его, принимаясь за следующее и тогда Аяка сможет увидеть... Сделав шаг назад, девушка оступилась, падая прямо в дверной проход, роняя одеяло, которое она собиралась отдать гостье. —Ой!... — Аяка потянула руку за голову на затылок, которым ударилась об пол, проверяя на наличие крови, к счастью, у неё вероятне всего останется только шишка и испорченная причёска, второе вообще исправимо и достаточно быстро а вот... —Что вы здесь делаете? — строго возмутилась Сара, хмурясь и закрываясь крыльями. — И-извините! Клянусь именем Сёгуна, я и понятия не имела о том, чем вы заняты! —Ничего. — скоро остыла генерал, переставая хмурится и не столь плотно кутаясь в полог крыльев — Сама виновата, что не заметила... Простите. —Н-ничего страшного, — едва выдавила Аяка, вскакивая и хватая одеяло с чистого, практически доблеска насыщенного пола, за что огромное спасибо Томе, про себя отметила Аяка, более уверено заходя внутрь — я беспокоилась, что вы уже заснули, но как вижу, вам не спится. Мой дорогой брат сообщил вам о том, что хочет провести несостоявшееся сегодня собрание завтра в полдень, а пока вы можете располагаться в поместье как дома. —Благодарю за гостеприимство. — кивнула Сара, принимая одеяло и укрывая себя спереди им, прижимая обеими руками к пышным формам. —Простите, а можно... Можно... Можно погладить ваши крылья? — выпалила юная Камисато, через мгновения отчаянно желая спуститься к магам Бездны и не вылезать. Она давно уяснила, Сара не любит, когда кто-то говорит о её крыльях, а уж тем более об их нерабочем состоянии, ну всё, с настроением заключённого на казни, думала Аяка, теперь она меня прогонит и оттолкнёт ещё сильнее, теперь только на собраниях знати и в храме Наруками взглянуть мельком получится, Сара теперь её и близко к себе не подпустит! —Ха, ну погладьте, если так хочется. — вздохнула генерал, которую явно просили об этом не раз, и подобные просьбы не то что злят, просто чуть раздражают. —Правда?... —Трогайте уже. Не дожидаясь, пока у возлюбленной кончится терпение, Аяка подошла, присев совсем рядом и предельно аккуратно, трепетно касаясь черного шёлка. Пальцы сразу утонули в нём, словно погружаясь в не просто теплый, а горячий ворох перьев, что пушистым, мягчайшим кружевом обволакивали руку, что уже по кисть увязла во тьме ночной. —Прекрасно... — прошептала восторженно Аяка, уже второй рукой придерживая ощутимое по весу крыло, а это еще верхнее. —Простите, что? — недоуменно переспросила Сара. —Они великолепны! — выдохнула Аяка, не выдержав и приложив ночное полотно к щеке, чувствуя, как сходит с ума от бесподобной текстуры, от бесконечной мягкости. На вид грубые, плотные перья оказались просто воплощением нежности в мире. Небольшой рывок и Аяка, словно очнувшись, понимает, что она только что сделала, даже не пребывая в самобичевательных мыслях, она медленно поворачивается на, то ли возмущённую, то ли смутившуюся, то ли всё и сразу Сару. —Простите... —Не скажу, что ваша оценка не лестна мне, но можете всё-таки отпустить моё крыло? —А, сейчас! Наступила неловкая тишина, Аяка просто ждала своего приговора, а Сара о чем-то раздумывала. —Ха, честно, говоря, вы первая, у кого они не вызвали отторжения, ну кроме семьи и моих подчинённых, обычно леди пугаются такого. —Пугаются их, да как можно? — уже не заботясь о словах, решила быть искренней Аяка — Они же такие мягкие, нежные и пушистые, просто восторг их касаться! Сара, впервые на памяти Аяки, усмехнулась, это был столь незамысловатый, не подверженный порочной сети интриг, но столь же нежный и ласковый звук, что у девушки перехватило сердце, и поэтому, решив, что хуже не станет, она рискнула. —А можно потом ещё их погладить? —Хм, ну, как сказал ваш брат, я тут на недели две, так что приходите хоть завтра, если хотите. —Ах, спасибо! — Аяка была готова обнять генерала, но та одним только переменившимся взглядом пресекла подобное, сегодня я наверное нарвалась, ничуть не обиделась Аяка, попрощавшись и пожелав спокойной ночи, ах, наверное меня сегодня благословила сама Электро Архонт, иначе быть не может! Только в своей комнате Аяка отпустила себя, глупо, наивно разулыбавшись в подушку, не желая делиться хоть толикой своего личного счастья с миром. Интересно, что я смогу рассмотреть в следующий раз, с хитринкой, блеснувший в озерах глаз подумала Аяка, перед тем, как заснуть.