Выбирай

― Он так мило сопит, что мой коварный замысел его разыграть, видимо, придется отложить до следующего раза, ― указывая на Сережу, хмыкнул Дима, закрывая за собой двери купе. ― Дошик? ― Романтика поездов? Осталось еще курицу из фольги вытащить, ― тихо хихикнул Арсений. Ему уже, честно говоря, не терпелось прибыть в Ярославль, завалиться в номер и выспаться, чтобы вечером быть готовым обнимать весь мир и делать его хоть чуточку добрее. Или смешнее. Вдвоем с Димой они расположились на нижней полке, пока Сережа тихо-мирно сопел на верхней напротив, а Антон сгорбившись пялился в окно, слушая музыку. Какая тут к черту романтика? Тем более поезд был ночной, прибытие через несколько часов рано утром, и все будут как вяленые рыбки с одной лишь надеждой: их не будут преследовать некоторые неуемные фанаты с камерами наперевес. Если впоследствии эти же люди кого-то осуждают за неподобающее поведение, то, блядь, у Арсения к ним большие вопросы. ― А то, ― наконец, прервал тишину Дима, закрыв крышку. ― Хотел в кои-то веки чипсы купить, а они как всегда не меньше ляма стоят. Я когда в детстве гонял в поездах всегда просил купить мне либо чипсы здесь, либо, как приедем, хот-дог. Самые вкусные хот-доги в моей жизни. Он даже расплылся в мягкой улыбке, погрузившись в воспоминания. ― Представляю, как твоя мама была «рада» таким просьбам. А я хотел сладкую вату, правда, ровно до того момента, когда все вокруг не становилось жутко липким и противным. ― Да в этом же смысл! ― Бля, вы оба как деды ностальгируете, ― вклинился в разговор Антон. Стянул наушники и бросил на стол. ― Мы и есть деды, ― хмыкнул Дима, открыл крышку и помешал лапшу вилкой. Понаблюдав за этим с пресным выражением лица, Антон вдруг сверкнул глазами в сторону Арсения и даже как-то засветился весь. Очередное гениальное озарение, не иначе. ― Ну, значит, правду говорят, про кризис среднего возраста, у некоторых вон даже вопрос ориентации ребром встал. Простите за двусмыслие. Арсений и бровью не повел. Если кто здесь и собрался быть назойливым ебланом, то явно не он. Все вопросы к другому импровизатору на «А». Он даже коротко усмехнулся и принялся листать ленту новостей, где то и дело всплывали они вчетвером, они вдвоем с Антоном, даже попалось видео, где Антон показывал на нем правила «Кукол», хер знает, каких конкретно. Ему, конечно, запомнился прошлогодний Воронеж, где уже после концерта в гримерке он смачно и от души отколошматил разошедшегося Антона букетом цветов, лишь на секунду пожалев последние, но оно того стоило. ― Встанет тут, когда кругом только и орут, что «артон ― канон», ― непринужденно ответил Дима и пожал плечами. ― Даже мне присылают видосы с вами. Зачем они мне? Загадка. Мельком глянув на Антона, который принял максимально вальяжный вид, хотя все, в этом купе присутствующие, были в курсе его проблем «как поместиться на своем месте», Арсений очень медленно добавил: ― Артон и все, что с ним связано, никак ни на что не повлиял. Хотя это первое, что приходит в голову, согласен. ― Конечно, ― с важным видом поддакнул Антон, ― влияют различного рода смазливые парни. ― Не ебу, о чем вы, и не хочу. С этими словами Дима тоже надел наушники и включил какой-то фильм, полностью игнорируя других неспящих. Арсений глубоко вздохнул. Нет, они не сдвинутся с этого, он это знал, но каким же доебчивым стал Антон, уму непостижимо. ― То есть даже ты считаешь его смазливым? Занимательная информация, Тох, но я спать. ― Неважно, чего я считаю, если я не повелся на эту милую мордашку в отличие от тебя. Арсений не оборачивался, пока доставал постельное белье, но уже был пиздец как зол. Главное, не сорваться. Не то чтобы была необходимость повторять это как мантру, он не настолько поплыл от таких заявлений, но и в молчанку играть тоже как-то не комильфо. ― Слушай, если бы не тот наш разговор, тебя бы также заботила моя личная жизнь, Шаст, или мы бы обошлись без этих грубостей? Забравшись наверх, он все-таки посмотрел на него. Антон не выглядел довольным собой, он вообще прожигал его каким-то странным, даже несколько виноватым взглядом, после чего тихо фыркнул и уткнулся в свой телефон. Тур начался отвратительно.

***

― Вы ж вместе обычно в последнее время селитесь, ― недоуменно протянул Дима, когда Антон забрал ключ и махнул ему рукой. Насвистывая незатейливую мелодию себе под нос, он свернул за угол к лестнице и исчез с поля зрения. Арсений отряхнулся от невидимой пыли, поправил уже неприлично отросшие волосы и просто пожал плечами. ― А они это, разругались небось, пока нас не было. Ой, чувствую, концерт на ура пройдет. ― Сережа подошел к Арсению со спины и ткнул ключ-картой. ― Извольте, граф, проследовать за мной. ― Ох, прошу, после вас. Арсений шутливо поклонился, пропуская его в приехавший лифт. Дима заполз следом. Ни он, ни Сережа обычно не задавали много вопросов, когда случался подобный конфликт, и Арсений в лучших традициях бульварных романов должен был быть им за это благодарен ― так ведь обычно пишут? Ну случилась небольшая перепалка; ну да, она неебически долго растянулась во времени, потому что он сам планировал забыть о разговоре в ебучей подсобке или что это вообще было уже на следующий день, однако ж вот где они. И не думать не получается, а потому душа Арсения требовала все это обсудить, разложить по логическим полочкам и выкинуть на хер из головы, чтоб не повадно больше было. На часах горело пять утра. ― На пробежку не пойдешь? ― с усмешкой поинтересовался Сережа, после того, как наспех принял душ, закинул в рот парочку виноградин и с довольным выражением лица взирал на него с кровати. Как всегда выбрал сторону возле окна. Арсений промычал что-то невыразительное и потянулся, широко зевнув. Вроде и спать не хотелось, а вроде и дремота глаза застилала. Он хрустнул шеей, повертев головой, и снова посмотрел на Сережу. Тот по-прежнему мягко улыбался, и от этого образовывались такие здо́ровские щечки, что Арсений тоже не выдержал и расплылся в улыбке. ― Ох ты ж моя большая гусеница, ― засюсюкал он, подошел и, склонившись, пощипал за бок. Сережа укутался в одеяло еще плотнее и накрылся с головой. ― Ой, Арсений Сергеевич, не приставайте. Нам еще работать вместе, пошел на хер на свою кровать. Быстро. Вот и почему их не шипперят с Сережей? У них же дуэт идеальный, откуда Антон-то нарисовался? Или здесь работает принцип «мне нравится Шастун, но для меня он недоступный, а посему...». Хуйня какая-то, а не принцип, Арсений распрощался с этой мыслью уже в зародыше. Тем более про «арсеж» тоже достаточно материала, уж он-то просек фишку еще пару лет назад. А вот мысль «ну какого лешего происходит?!» уже на середине концерта продолбила в мозге одну гигантскую дыру. Черную. Потому что начало фразы он еще воспринимал, а вот что там шло дальше и шло ли вообще ― в какой-то момент Антон тупо завис и смотрел на него в ожидании ответа, Арсений, не разбираясь, ляпнул «согласен», ― тут уже возникали большие вопросики. ― Арсению отдельно повторите, пожалуйста, сейчас он слуховой аппарат настроит. Вроде все такое привычное, тем более от Антона, но что ж его так штырит-то? Ну вообще ж ничего особенного: пацаны ― вот они на сцене, рядом; сотни улыбающихся лиц напротив, хотя вон та дамочка в пятом или шестом ряду либо не понимает, куда она вообще попала, либо полностью разочаровалась в их юморе ― ни намека на улыбку. ― Козел, ты еще и выебываешься на меня при этом?! Отошел отсюда, придурок, выйди вообще, чтоб я тебя не видел тут больше! Угадывать остальное пришлось Диме, который со страдальческим выражением лица пытался понять, как связаны «пост» и «полицейский», пока Сережа не выдержал, заорав: ― Никак, блядь, придурок! Говорю же, наш полицейский! ― Ну милиционер, блядь, я так и сказал, че не так-то?! ― Ой, в пизду. ― По-ста-мент? ― осторожно предположил Арсений, поймав воздушные поцелуи от Сережи и благодарный взгляд Антона. Иначе играть точно пришлось бы до вечера. ― Еблан, а просто постамент изобразить нельзя было? ― возмущенно прикрикнул Дима, взмахнув руками. ― Садитесь, дети, у нас тут разбор слов по составу, а и само слово «состав» мы тоже разберем. Берем «сос»… ― Слышьте, вы, два дебила, мы еще не закончили! ― Антон вмешался очень вовремя, затыкая и готового закаламбурить Арсения, и разошедшегося Диму. А потом случилось нечто страшное, наверняка открывшее портал в преисподнюю. ― Ну правильно, вы же эти, как вас там, Шастун и его команда? ― Антон ткнул в них троих пальцем, а потом указал конкретно на Арсения. ― Вот этот высокий, Шастун значит, так и запишем. Хотя эти двое странные вообще: ни очков, ни кички ― вы кто? Арсений сегодня не зайдет в эти ваши интернеты. И одной из причин стал он сам: ― Пацаны, мы вот сейчас разгоняем, а ко мне реально подошел как-то мужик один и такой: «Ну моей дочке ты нравишься, ты ж Шастун, да, ну распишись по-братски». ― Бля, Арс, вот так взял и с ни хуя подошел какой-то левый мужик? ― со смешком фыркнул Антон и, не выдержав, снова рассмеялся. ― Ну а ты че? ― А я че, ну расписался, ― развел руками Арсений. ― И, кстати, уважаемая Любовь С., если вы сейчас здесь, нет ну мало ли, Шастун ― это вот он. Он ткнул в сторону хихикающего Антона. ― То есть тебя не смущает, что у нас концерт восемнадцать плюс и вместо нее к тебе за автографом подошел ее батя, но вдруг она вот прям сейчас здесь, ― с насмешкой стал допытываться Дима. ― Ну не то чтобы всегда и везде проверяют, кхм, паспорта, ― неразборчиво больше промычал, чем сказал Арсений и хмыкнул: ― Предлагаю сменить тему, парни. Чет не туда движемся. ― Или фамилию. Да ну ёбан-бобан, Анто-он! Услышавшие это первые ряды никак не отреагировали, хоть и загадочно переглянулись ― иногда у Арсения возникало ощущение, что вот эти три-четыре первых ряда в том же составе ездят за ними из города в город, причем и все друг друга явно знают. Или это какая-то коллективная ментальная связь. В конце Арсений представил себя сам, бесцеремонно отобрав это право у Антона, который сначала растерянно похлопал глазами секунды две-три, но потом только плечами пожал и махнул рукой. Сам так сам. Уже за кулисами Арсений пояснил: ― Не, мало ли ты опять перепутаешь, а мне потом будут тыкать: «Шасту-ун!». ― Ой да один раз всего было. ― Уставший Антон только отмахнулся, гремя браслетами. ― Хочешь, можешь меня в следующий раз Поповым назвать, тоже мне проблема. ― Бля, конечно, Шаст, не проблема. Кроме того, что в интернете за секунды вычисляют что, где, почему и зачем, а тут, да пожалуйста, вот вам контент на ближайшие полгода, обсасывайте. Я когда в твоих штанах вышел, люди даже это умудрились понять, а тут… ― Пиздец, ты вспомнил, конечно, ― тут же перебил Антон, заваливаясь в гримерку. ― А то, что ты когда в моих шмотках щеголяешь и сам же объявляешь об этом на камеру, это охуеть как в порядке вещей. И вообще, че ты приебался опять, не нравится фамилия ― я тебе ее не предлагаю. Жених, блядь. ― Как будто я согласился бы, ― проворчал Арсений, падая на ближайшее кресло. Следом за ними в дверях показался Сережа, помыл руки и схватил со стола яблоко, примостившись на диване рядом с Антоном. ― Сереж, а ты бы согласился взять мою фамилию, если бы мы поженились? ― Да меня и моя более чем устраивает, ― ухмыльнулся тот. Изобразив пальцами сердце, Арсений послал ему воздушный поцелуй. ― А вы че, решаете, чью фамилию будете брать? Надо же типа пожениться для начала. Или замуж выйти. Я хер знает, как там у вас это все называется. ― У нас? Благостное настроение Арсения как ветром сдуло. Антон тоже выглядел озадаченным, а потом тихим, елейным тоном произнес: ― А у кого это «у нас», Сереж? Не, ты договаривай, раз начал, мы ж здесь все свои. ― Да ну вас. ― Сережа отмахнулся, достал телефон и принялся грызть яблоко. ― Сидите, как бычьи яйца прожевали, а потом меня во все это втягиваете. Сами как-нибудь разбирайтесь. ― А ты прямо рискуешь нарваться на разъяренного Шастуна, ― со смешком протянул Арсений. Посмотрел на Антона, хмуро глядящего на него исподлобья, и продолжил: ― Он же у нас этот, как тебя там в журнале назвали-то, блин… А, «соблазнитель женских сердец»! Так что ты, Серег, поосторожнее с нашим мачо. ― А я не понял, ― возмущенно засопел Антон. ― А ты прям у нас такой до хуя обидчивый стал или что? ― С какого это… ― С такого, Арс, ты как будто не знаешь, что мне эти награды на хрен не сдались! Ты бы еще «Плэйбой» вспомнил бы, фиг знает какого года. Арсений виновато поджал губы: получилось некрасиво и грубо, и обижать Антона он вовсе не хотел. ― Ладно, Тох, не заводись. Тем более я не за саму награду зацепился-то, а за название. Ну забавно же звучит. Он встал, прошлепал в тапках к столу и схватил небольшую бутылочку с апельсиновым соком. Ответом его не удостоили. Да и ладно. Никто раздувать конфликт из воздуха не хотел, доводя ситуацию до абсурда. Задумавшись о наметившейся в следующем месяце фотосессии, Арсений не заметил, что стоит уже не один, и ощутимо вздрогнул, когда до спины вдруг осторожно дотронулись, привлекая внимание. Правда, затем уже в поле зрения появился и сам Антон, потянувшийся за виноградом. ― Арс, выйдем на пару слов?