Сорочка

Малину даже забавляет эта попытка сепарации. Киса огрызается и через раз напоминает, что они в разводе. Напоминает, когда они ужинают вместе, и Малина привычно кладёт руку на её колено. Дети возятся на полу с котом — они оба так сильно похожи на него самого, что он радуется, когда видит в них что-то от неё. Она — самое прекрасное, что у него есть, даже если смеет думать, что была. Напоминает, когда он забирается пальцами под резинку чулка. Малина делает вид, что не знает, что она надевает их только перед тем, как он приходит. Несколько раз в неделю, но не каждый день, чтобы она поскучала и отдохнула. Напоминает, когда он стаскивает с неё шубу и всё, что под ней. Киса отказывается от нежностей и кусается вдвое чаще, впивается ногтями в спину и зубами в плечо, пару раз бьёт по лицу — не слишком сильно, но ощутимо. Она утверждает, что они друг другу никто так отчаянно, что Малина не верит ни одному её слову. Напоминает, когда они слипаются хмельными ртами, кислыми от вина и в четыре руки гладят, щипают и шлёпают. Напоминает, когда он ложится спать не на диван в её новой квартире, а в одну постель — к напряжённой, но такой родной. Напоминает, когда Малина привычно следит за её сном, рационом и количеством мужчин в окружении. Не напоминает, а бьет: «Я свободная женщина. Я могу встречаться с кем хочу, спать с кем хочу и жить с кем хочу.» Малина так не думает. Он думает, что она — его, просто ей нравится играть в развод. Малина не против подыграть.