Танцы на крыше

Несколько раз Ярен порывалась снова попробовать последить за Харуном, но в итоге отказалась от этой мысли. В этот раз пронесло, кажется, его даже это позабавило, но неизвестно, что он выкинет, если снова застанет ее за этим занятием. Она начиталась в интернете всяких советов вроде «как избавиться от назойливого поклонника» и всю неделю прилежно бомбила жениха дурацкими сообщениями. «Милый, а пришли мне селфи?», «котик, а что ты ел на завтрак?», «на улице дождик, ты взял зонтик?» Ее всякий раз кидало в дрожь, когда она отправляла очередное такое послание, такого количества чепухи она не написала за всю свою жизнь. Надеялась, что вот сейчас ему точно надоест, и он откажется от мысли связать свою жизнь с такой дурочкой, но Харун с завидным спокойствием терпел всю эту чушь, слал ей селфи, фото своего завтрака, фото котика в ресторане… впрочем, не всегда торопясь с ответами. На ее мнимые обиды, почему он не отзывается здесь и сейчас, всегда придумывал что-то любезно-остроумное, так, что она не знала потом, что на это отвечать. В какой-то момент ей показалось, что он просто получает кайф от этой новой игры и как хороший игрок ждет, когда у противника кончится терпение. «Интересно, есть хоть что-то, что способно вывести его из себя?» — в отчаянии думала Ярен. Поскольку родители теперь были уверены в ее симпатии к жениху, она решила использовать и это. Когда Харун пришел к ним на чай на неделе, разыграла умильную заботу, наложила ему в тарелку гору еды и дулась, пока он не съел все до крошки. Всыпала в его чай столько сахара, что поплохело бы любому, но он как бы между прочим взял ее чашку и стал пить из нее. Хватала его под руку, игриво толкала в плечо и даже один раз решилась ущипнуть его за бок, так что он пролил горячий чай на брюки. А еще трещала и хихикала без умолку, пока родители и Азат не начали странно коситься на нее. Но тот, ради кого все это было затеяно, все так же мило улыбался, называл ее любимой и невзначай опрокинул банку с медом на ее молочно-белую юбку, проявив при этом столько раскаяния, что ей пришлось заткнуться. К концу недели она поняла, что весь запас ее глупости иссяк. Посмотрев на очередное его селфи в телефоне, она просто упала лицом в подушку и тихонько завыла. «Хорошо, ладно, я снова проиграла. Но должно же быть какое-то средство?» В понедельник она уговорила мать пойти по магазинам под предлогом того, что «ей нужно хорошо выглядеть теперь». На самом деле ей просто хотелось отвлечься, голова пухла от всей той ерунды, которую она сочиняла всю неделю, а еще от ощущения собственного бессилия. В итоге Хандан, устав от того, что дочери ничего не нравится, начала выбирать платья себе, а Ярен вышла на улицу вдохнуть свежего воздуха. «Маме есть, для кого покупать все это, — рассеянно думала Ярен, слушая приглушенный голос матери, спорящей с продавцом из-за размеров. — Они с папой по-прежнему любят друг друга, хотя и не всегда и не во всем друг с другом согласны. Почему же они обращаются так со мной?» — …Ярен? Я… все хотел позвонить тебе тогда… У тебя все в порядке? Ярен подняла голову. Над ней стоял Фырат и смотрел на нее с сочувствием. — Я волновался за тебя тогда, ты была так расстроена… «Волновался и ничего не сделал? — хотелось ей сказать со злостью, но внезапно в ее голову пришла другая мысль. — Спокойно, Ярен, спокойно. Ты уже столько притворялась, потерпишь еще немного». — Ах, Фырат, все очень, очень плохо, — она оглянулась на дверь магазина, но мать как раз скрылась в примерочной. — Меня выдают замуж, это совершенно точно. Фырат, помоги мне! — она вцепилась в его руку. — Ярен, я… скажи, чем я могу тебе помочь? — Увези меня отсюда. Его глаза стали похожи на блюдца. «Конечно, ты же добропорядочный и честный, и не увозишь девушек из дома тайком. Но ничего, сегодня тебе придется нарушить свои принципы», — холодно подумала она. — Знаю, нехорошо просить тебя о таком. Но пойми, мне больше не к кому обратиться, — она пустила одинокую слезу. — Меня никто не понимает! Все радуются, а мне хочется расшибиться о стену. Ты ведь такой находчивый, обязательно что-то придумаешь! — Ярен, но так дела не делаются. …Хочешь, я встречусь с твоим женихом и поговорю с ним? «Этого еще не хватало!» — Не надо, так будет только хуже, — ну, хоть здесь она не соврала. — Поверь, это единственный способ, — она снова оглянулась на магазин и увидела, что мать идет на кассу. Времени в обрез. — Фырат, приезжай сегодня в полночь к нашему дома. Пожалуйста. Спаси меня. «Перестаралась? А, неважно», — она с напряженным вниманием смотрела на внутреннюю борьбу, отражавшуюся на его лице. — Ох, Фырат, сейчас выйдет мама и будет скандал, — она подтолкнула его. — Ты приедешь? Она вложила в свой взгляд все накопившееся в ней отчаяние, и Фырат сдался. — Хорошо, я приеду. Но… словом, поговорим на месте. — Спасибо тебе, а теперь уходи, уходи. Фырат поспешил дальше по улице, а Ярен юркнула в магазин, на ходу придавая своему лицу самое обыденное выражение. — Ярен, где ты была? Смотри, что я купила, — мать достала из пакета что-то яркое, все в воланах. — Красота? — Красота, мама, тебе очень пойдет. Мне стало душно в магазине, я вышла на улицу подышать. …Давай поедем домой? Дома она под предлогом головной боли заперлась в комнате и собрала чемодан. Только самое необходимое. Потом уселась на кровать и постаралась привести мысли в порядок. Да, она убедит Фырата увезти ее. Он спрячет ее где-нибудь, пока Харун не откажется от мысли породниться с ее семьей. А потом она вернется… она понимала, что возвращение было слабым звеном в ее планах, но ладно, что-нибудь к тому времени она придумает. Тем, что будет с Фыратом, если кто-нибудь узнает, что он увез ее, она тоже не забивала голову. И он слишком благородный, чтобы пытаться как-то обратить это в свою пользу. «Будем считать, что он просто удачно подвернулся мне под руку», — думала она. За десять минут до полуночи она стояла в пальто и шляпе, держа чемодан за ручку и закрывая на ключ дверь собственной спальни. Тихонько выскользнула на лестницу… и попятилась, услышав шаги. Дядя… почему так не вовремя, почему не спит? Она в страхе оглянулась и вспомнила, что самонадеянно закинула ключ на дно сумки. Бывшая комната Рейян, она открыта… Ярен торопливо засунула чемодан под кровать и полезла туда сама. Стараясь не вдохнуть пригоршню пыли, она подумала, что Ханифе, видимо, не особо утруждала себя уборкой в нежилой комнате. Ну же, дядя, иди к себе… Хазар-бей тяжелой походкой вошел в комнату, включил свет и сел на кровать. Телефон отчаянно вибрировал во внутреннем кармане пальто Ярен, но она не могла засунуть туда руку, чтобы сбросить звонок и написать сообщение Фырату. Какой там, пространство под кроватью было таким низким, что она едва могла дышать. Дядя вздыхал, перебирал какие-то вещи на тумбочке дочери, что-то говорил про себя, а Ярен в отчаянии думала, что время уходит. «Ничего, Фырат дождется меня, кажется, я была достаточно убедительна». Выручила ее малышка Гюль, прибежавшая за отцом. Дядя, наконец, встал, взял девочку на руки и понес в ее комнатку, а Ярен торопливо вылезла из-под кровати, вытягивая чемодан. На улице было пусто и темно. Ярен пробежала улицу туда и обратно, но безуспешно. Она полезла за телефоном, и в этот момент на ее плечо легла чья-то рука. «Уф, дождался», — облегченно вздохнула она, оборачиваясь, …и в ужасе попятилась. Перед ней, ухмыляясь, стоял ее жених. — Любимая, спешишь ко мне на встречу? Как это мило! Да с чемоданом! Ты что же, торопишься поскорее перебраться ко мне? — Да, так тороплюсь, что даже переобуться забыла! — огрызнулась она. Что он здесь делает, надо срочно избавиться от него. — Не мели чепуху! Тебе чего не спится? — Что такое? Снова грубишь, больше не просишь прислать селфи с котиком? «О, Аллах!» — она хрустнула пальцами при воспоминании о всей той чуши, которую писала ему и, главное, безрезультатно. Он тем временем заинтересованно оглядывал ее с головы до ног. — Красавица моя, ты через забор лезла? Она недоуменно скосилась на свое пальто и только сейчас осознала, как выглядит — вся в клочьях пыли, пуговица криво застегнута, шляпа съехала набок. А он, конечно, не преминул поиздеваться над ней! Фырат бы никогда… — Почтенный Фырат-бей устал ждать, пока ты накрасишь глазки, и уехал десять минут назад, — он проследил за ее реакцией и добавил: — Думала, он будет бесконечно наматывать себе на уши твою лапшу? Лицо ее приобрело злое и замкнутое выражение. Она уже не помнила, как накануне хладнокровно давила на жалость Фырата. Перед глазами стоял их разговор, в котором она совершенно искренне расплакалась перед Фыратом, просила научить ее доброте, когда Харун обидел ее, причинил ей боль. Вот как значит, уехал, испугался лапши на уши… — Да что ты-то тут делаешь? — выдохнула она. Харун ухмыльнулся про себя, думая, что встреча с Ханифе была как нельзя кстати. Он уже собирался уезжать, когда увидел Фырата, сидящего в машине и нервно озирающегося по сторонам. Решил подождать и посмотреть, что забыл здесь помощник Асланбеев. Ожидал чего угодно, но не этого. Ай да Ярен! — Прогуливаюсь, дышу воздухом, предвкушаю нашу скорую совместную жизнь. Не хочешь прогуляться вместе? Она готова была ответить что-то колкое и уйти, несолоно хлебавши. Как внезапно обида и холодная ярость, бушевавшие внутри, услужливо подсунули ей новый план. Ничего, скоро ему станет не до шуток! Она улыбнулась настолько беспечно, насколько могла, и сказала: — Идет. На лице Харуна отразилось замешательство, как ни пытался он его скрыть. «Не ожидал, да? Счет 1:1», — она снова одарила его лучезарной улыбкой и весело спросила: — Куда поедем? — В какое-нибудь милое местечко, где двум влюбленным будет уютно. Ночное кафе под платаном, рядом фонтан, как тебе идея? «А он за словом в карман не лезет», — Ярен передернуло от мысли о том, чтобы остаться с ним в романтической обстановке ночного кафе, но она промурлыкала: — Как скажешь, милый. Он спокойно сунул в багажник ее чемодан и открыл дверь пассажирского сиденья. Она залезла и устроилась поудобнее, быстро отряхивая себя от пыли и поправляя шляпку, пока он обходил машину и садился за руль. Гадает, что за внезапная уступчивость? Он сосредоточено вел машину, на губах блуждала легкая улыбка. «Хорошо ведешь игру, только на сей раз я тебя переиграю», — наслаждаясь дерзостью своего плана, думала Ярен. Когда они поравнялись с ночным магазином, она воскликнула: — Дорогой, я ужасно хочу пить. Он свернул на обочину, остановил машину и внимательно посмотрел на нее. — Ну, что такое? — она кокетливо передернула плечами. — Тебе трудно купить мне воды? — Нет, вовсе нет, — он взял телефон, что-то проверил и положил обратно. Она, рискуя заработать косоглазие, следила, как он вводит графический ключ. — Сейчас вернусь, моя прелесть. «Как неосторожно, милый». Едва Харун скрылся в магазине, она схватила телефон так резко, что чуть не сломала ногти. Трясущимися пальцами ввела ключ. Контакты, так, что это? Чаще других — звонки какому-то А. К. Она полезла в мессенджеры. Длинная переписка, но диалоги будто бы обрывались на полуслове. Чушь какая-то. «Он стирал сообщения, — догадалась она, — стирал все важное». Она полезла в другие контакты, но нигде ничего, выходящего за рамки рабочей переписки или обычной болтовни. Ярен со злостью нажала кнопку блокировки и водворила телефон на место. «Ладно, отсутствие информации — тоже информация. Теперь я точно знаю, ему есть, что скрывать». Она покосилась на вход в магазин. «Хорошо, милый, побудь там еще немного». Дернула клапан бардачка и сунула руку. Сверху, придавив остальное содержимое, лежал пистолет. Она аккуратно отложила оружие в сторону. Документы на машину, пачка каких-то бумаг… на английском. Она напрягла мозг, пытаясь вспомнить школьный курс английского, но в голову лезло только «Ландан из зе кэпитал оф Грейт Бритн». Тьфу! Какие-то чеки… — …Милая, такого я не ожидал даже от тебя! Она вздрогнула, понимая, что попалась в капкан. Харун держал дверь водительского сиденья и улыбался. — Моя сладкая, а ты знаешь, что я с тобой сделаю за такие фокусы? Мозг ее лихорадочно работал. Нужно как-то защититься, но как… Она схватила пистолет, молниеносно выскакивая из машины. Оружие ходуном ходило у нее в руке, но она передернула затвор и крикнула: — Харун, не подходи! Я выстрелю, так и знай! — …Помнишь, ты заявилась ко мне в отель, отговаривать от свадьбы? А ведь я предупреждал, — в его глазах разгорался хищный огонек. — То, что было тогда в отеле, сейчас покажется тебе цветочками… — Кто такой А. К.? — голос ее сорвался. — Ты стирал сообщения! Что ты там прячешь? — Ты еще и в телефоне моем копалась? Ах, как неосторожно… Он покачал головой и двинулся на нее, как тигр, выследивший добычу. — Ты банкрот, да? Хочешь поправить свое положение за счет моего отца? — Ну, у тебя и фантазии! — он засмеялся, и у нее от этого смеха поползли мурашки. — Тебе бы детективы писать. Жаль, что уже не придется, — она затравлено оглянулась. — Да, и помочь некому, совсем! Он шел к ней неторопливыми, размашистыми шагами, словно жертва уже сидела в ловушке, и с ней осталось лишь немного поиграть. — Стой! Я… я же выстрелю… Он не замедлился ни на секунду. Ярен, потеряв остатки самообладания, зажмурилась и нажала на спусковой крючок. …Сквозь шум в ушах она услышала лишь звонкий щелчок курка по ударнику и еще другой звук. Медленно, не веря себе, открыла глаза. Харун сгибался от хохота, схватившись рукой за капот. — Браво, Ярен, браво! Да ты просто Бонни Паркер! [*] — Что?.. Он в два шага преодолел разделявшее их расстояние и одним ловким движением выхватил пистолет из ее трясущихся рук. — Ты думаешь, я дурак, да? И позволю тебе взять в руки заряженный пистолет? — он вытащил магазин. — Пусто, видишь? — Ты… ты, зачем ты это сделал? — пролепетала она. — Сделал что? Попугал тебя немножко? Немножко!.. Внезапно цепь событий, как молния, пронеслась у нее перед глазами. Его внимательный, изучающий взгляд, когда она попросила воды. Нарочито медленные движения пальцев, вводивших графический ключ — так, что разглядел бы и слепой. Эта странная, неосторожная выходка — оставить телефон в машине. Наконец, воду можно было купить в два раза быстрее… — Ты подстроил все это! Знал, что я захочу… — Конечно. Вижу, ты тоже не дурочка. Хотя и прикидываешься время от времени. — Но зачем? Адреналина не хватает? — самообладание постепенно возвращалось к ней. — Хотел посмотреть, как далеко ты готова зайти. И аплодирую стоя — ты отчаянная женщина. Только запомни раз и навсегда — я не Фырат и не какой-нибудь другой олух, который не бывал дальше родной провинции и которого можно обмануть твоими ужимками. К слову, хладнокровие и расчётливость тебе идут куда больше, чем твое фальшивое кокетство. — Твоя грубость тебе тоже идет больше, чем заискивания перед моими родителями! — крикнула она. Он ударил ее в больное место. От матери она наслушалась, что женщина должна быть игривой и кокетливой, но каждый раз, когда она пыталась проделать это с теми немногочисленными мужчинами, которых знала, она чувствовала себя ужасной дурой. Она не умела быть и наивно-женственной, как кузина Рейян — это претило ее здравому смыслу. Но все это задевало ее женскую сущность. Харун тоже притормозил, чувствуя, что перебрал с резкостью. Он и сам не очень понимал, что на него нашло, но его охватила внезапная злость на эту маленькую упрямую нахалку. — Предлагаю брейк, — наконец сказал он. — Что это значит? — спросила она, подозревая новый подвох. — Ты обещала мне романтические посиделки в кафе… Ладно, вижу, с романтикой сейчас все плохо, — примирительно сказал он, видя, как она снова надувается от гнева. — Но почему бы просто не выпить чаю? Знаешь, некоторые авторитетные люди утверждают, что ночью людям проще разговаривать. Ты как, не замечала такую особенность? — Нет. Я как-то привыкла, что ночью надо спать. — Не обязательно, — он пристально посмотрел на нее, и она слегка смутилась от заключенной в этой фразе двусмысленности. — Так что? Ты спросишь у меня все, что хочешь спросить, я в свою очередь задам вопросы тебе. Или трусишь? Ну вот уж в трусости ее никто не посмеет упрекать! «Бросаешь мне вызов, Харун-бей? — глаза ее сверкнули. — Ждешь, что я спасую? Не доставлю тебе такого удовольствия!» — Идет, — она тряхнула волосами. — Где там твое ночное кафе?