Нежности лес

Какого быть прокаженным для общества? Брошенным из-за какой-то глупости, особенности своего тела? Можно это назвать странной чертой людей - выискивать белых ворон и показывать на них пальцем, говоря об их неправильности и испорченности, слыша всё более и более жестокие слова в адрес этой бедняги - бедолаги. А если этот бедняга – это ты? Невесело, да? Эндрю понимал это с рождения и в какой-то момент всем сердцем поверил, ведь именно ему повезло родиться на этот свет немного не таким, каким должен быть обычный житель его деревни. Так он с лёгкостью мог ответить на эти вопросы. После того как он появился на свет, так много говорили о том, что с ним что-то не так, что поверить в своё проклятье было логично и просто. Это как болезнь… Метка, что всегда остаётся с ним и по какой-то неизвестной причине задевает всех вокруг. ========= Маленький городок Керси в восточной Анжинии был довольно религиозным местом для жизни и если ты хоть чем-то отличался и не нравился обществу оно довольно легко могло решить твою учесть, наградив тебя и разными прозвищами и различными преступлениями, скинув тебя с пропасти или сжечь на костре . Таков был порядок вещей, и раз тебе не повезло родиться отродьем дьявола, то терпи до последнего вздоха в своей неудачной жизни. Именно это и делал все свои девятнадцать лет рыжеволосый юноша к которому судьба была жестока с самого начала. Ни друзей, ни семьи, никого кто бы мог рассказать о его детстве, наверное, именно поэтому городские жители с великим терпением позволили жить ему рядом, ссылаясь что в убийстве бедной сироты нет ничего богоугодного, хоть этот сиротушка и носил отметину грешника уже с рождения, всё же некоторые не были столь добры и благосклонны, поэтому иногда от таких нервных людей он убегал и прятался в лесах, это было довольно просто. Однако его существование не было столь спокойным. В силу своего доброго и мягкого нрава, вначале Эндрю не понимал, что в нём приходится не по вкусу окружающим, но спустя несколько стычек с мальчишками и одного весёлого случая, когда его чуть не закололи ржавыми вилами и ещё одного, когда рыжий ребёнок, по незнанию забрёл немного глубже в город, где оказалась довольно красивая и расписная церквушка, встретившись взглядами с его святейшество пастырем Камой, который явно был в шоке увидеть столь отвратительное создание вблизи своей замоленной земли, он наткнулся и на его последователей, что с криками выгнали «бестию» с их земли, а кто-то даже хотел сдать детское тело богу в дар. Эндрю только потом узнал, что оказывается подарки богу сначала нужно умертвить, а иногда и расчленить. Единственным кто не чурался маленького одинокого малыша, стал дедушка Рино. Не вспомнить когда он взял мальчишку к себе или же он был у него изначально, но относился он к Эндрю со всей своей любовью и старался развивать его по мере взросления, заступался за несносное чудище перед остальными, он стал родным и самым дорогим на свете, заменяя и семью и друзей. Вместе они прожили много холодных зим и солнечных лет, однако всему рано или поздно приходит конец. *** — Эндрю, наконец-то ты пришел, я волновался, уже солнце за горизонтом, где тебя черти носят?! Эндрю осторожно захлопнул дверь старой землянки и его глаза опасливо смотрели на Рино. — Дедуль, там такое было… Я… Я не смог просто оставить как есть и сломал ту штуку, нужно было помочь… — Взрастил на свою голову дурного, — беспокойные глаза осматривали юношу, поняв, что всё на местах и ран и ссадин нет, старик умерил пыл и тяжело вздохнул. — Рассказывай чучело, что ты там делал и что сломал… Хоть бы никто не прознал только, мало тебе проблем в жизни, теперь ещё и другую беду накликал небось. Мальчишка скуксился на слова дедушки, отмер и пролетел к кухонному столу, бросая тушку кролика и с тихой улыбкой смотря в лицо ругающегося Рино. — Не поверишь, но я спас волчонка сегодня… У него лапа в капкане застряла, а я как ты и учил открыл тот механизм — видя как старые глаза сощурились, поправился — Палкой конечно! Видишь – я целёхонький, да и мелкий этот волчонок, такой милый был. Вся шерстка белоснежная, а как взглянул в его глазки, так больно за него стало, скулил отчаянно, думал я его забивать пришёл… — Я ведь тогда кролика подбил луком — кивнул на тушку мальчишка — А потом вижу это, чудо лежит, сначала вроде огрызался, рычать пытался, но совсем ничегошеньки мне не сделал, хотя лапа у него, наверное, и не заживёт ещё долго… Юноша быстро подлетел к дедушке чмокнув того в щеку и устроился на ковре, перебирая собранные за сегодня травы. Дедушка с тяжелым вздохом осел на потрёпанную скрипучую кресло-качалку и потянул трубку с тертым табаком, задумался. — Волчонок говоришь…. Я тебе что говорил про лес, ты зачем далеко в глубь бегаешь, а если бы встретил его родителей, они бы тебя «чудом» не показались. Это не наша территория Эндрю, в который раз говорю, не смей туда и носа совать. — Но… Там и дичи побольше и, дедуль, не волнуйся ты так, я далеко не бегаю только чуток… Я сам удивился что он так близко к людям, вот и напоролся на капкан. — в руках приятно шелестят пряные травы, давая занять чем –то нервные руки — Мне ж если в городке нашем покажусь, вспорют брюхо «Во имя господа бога!», а мне бы хотелось… — Эндрю… Бедный глупый мой мальчик, понимаешь ли ты что я всегда на твоей стороне? Дак вот слушай... Волки – создания леса, ты думаешь почему обычный люд в лес без надобности не идёт? Опасное это дело. Встретишь одного и всё. Нагонит, раздерёт, только клочки от тебя останутся, а я ведь даже бы и не узнал что случилось. Люди слабы, ты от них вон как резво убегаешь, талант растёт! Это всё твои ноги длиннющие! — дедушка выдохнул облако дыма и хмыкнул, но видя, что Эндрю этот комплимент не обрадовал, только тихо вздохнул и закашлялся. — А ты дедуль, прекращай дымовые завесы устраивать, это ж на здоровье влияет, я налью тебе горячей воды с ягодами. — Вот негодник.… Сколько лет ращу тебя и теперь думаешь что и меня можно перевоспитать? — легкая грустная улыбка появилась на старом лице и быстро исчезла. Эндрю постоянно пытался заботиться о здоровье Рино, тот уже был стар и не мог иногда о себе позаботиться. Поэтому приходилось и хозяйство вести, за огородом ухаживать, чтобы зимой хоть какие-то запасы делать, охотиться на дичь и собирать лекарственные травы. Занятия эти долгие и нудные, но что не сделаешь для единственного важного для тебя существа. Иногда казалось, что они вдвоём существовали так долго, что другие жители чувствовались как совершенно инородные существа, хотя по факту, они такими и были. Одиночками и изгоями. Будто для всех они, словно чужеродная опухоль на теле, от этого становилось ещё тоскливее, но всё-таки знать, что ты не один и заботиться о ком-то успокаивало. Бывали дни, когда в душе селилось чувство одиночества и отчаянья и тогда парень предпринимал попытки найти хоть кого-нибудь чтобы пообщаться, но ему удавалось лишь наблюдать из далека. Даже это приносило печальное, но удовольствие. Все ребята его возраста, выросшие с устоями своих предков в лучшем случае не замечали его, игнорируя существование неправильного грязного существа, ну а в худшем… И говорить не нужно. Он был ниже сверстников, никакой особой мускулатуры и прекрасной красоты он в себе не замечал, из-за чего иногда ненавидел себя сильнее обычного. Из-за того что он постоянно занимался хозяйством, охотой, приходилось преодолевать иногда довольно большие расстояния, его тело было гибким, быстрым, но явно по всему уступало популярным красавчикам. А волнистые, огненные, недоходящие до плеч волосы, делали из него больше изящного, чем сильного парня. Иногда ему хотелось хоть какого-то людского дружеского тепла, и он рисковал, дабы испытать его. В один день на него наткнулись такие же мальчишки как и он сам. Главарём у них был Левран. Большой парень с сальным взглядом долго изучал огненные лохмы и такие искренние зелёные глаза. У него было множество друзей, с которыми раскуривал табак и засушенную травку, и девушек, которых он не стеснялся заваливать даже на природе, в переулках или за домом, а те всегда убегали от него в слезах, после тех называли «потаскухами» и, тогда общество осуждало ещё и их. Это было не первой ошибкой Эндрю подружиться с людьми, но и в этот раз его ждало сплошное разочарование. Лишь стоило Левану предложить дружбу и поманить пальчиком, как сердце того забилось с удвоенной силой, будя надежду. Левран что вначале почти что дружелюбно звал Эндрю пообщаться с глазу на глаз, казался добрым, хоть иногда довольно жестоким, но почти единственным кто вообще не брезговал общаться с рыжим проклятьем. Он мог касаться его невзначай, делиться историями своих похождений и курить одну на двоих самокрутку. В один из солнечных ясных дней, он потянул того за угол в достаточно темный переулок двух домов, куда не проникал свет. Эндрю сначала с искренней улыбкой смаковал горячую утягивающую в темноту руку, но после того как Левран достаточно грубо пихнул его в стену, в сознании мелькнула мысль о сомнении. Глаза напротив выражали что-то жуткое, нечеловеческое. Мягкие теплые руки стали жесткими и влажными. Те быстро нашли тонкую шею в родинках и сжались на ней со всей силы. — Я давно слышал о маленькой милой ведьме, что живёт у нас под боком, но видя тебя тогда, долго думал чтобы с тобой такое сделать… Жаль не знаю пока где ты живёшь, но… Дело поправимое – большой палец впился в нижнюю губу, сильно нажимая на ту. Эндрю растерянно смотрел на монстра в человеческой личине и не понимал. Ничего не понимал. — И тогда когда я был с Мэлой, знаешь, она прекрасно раздвигала свои ножки для меня, и вдруг мне вспомнилось твоё уродливое лицо…— голос стал холодным и отстраненным — И я подумал, какого это, когда ты будешь на месте этой девицы, покорно выгибаться подо мной. Он смотрел на растерянного мальчишку сверху вниз, его взгляд становился более диким, дыхание тяжёлым. — Говорят такие существа как ты, насылают морок, что ж твоя магия сработала, можешь радоваться, это твоё отвратительное тело может быть хоть где-то полезно – он усмехнулся куда-то, утыкаясь в рыжие кудряшки и вдыхая запах трав. На глазах медленно появлялись слёзы. Отвратительные руки всё ещё держали за шею, в голове горело и от стыда и от страха. Убегать всегда было легче, лучше и не связываться с другими лелея надежду на хоть что-то доброе и теплое. — Не надо… Отпусти! — толкнул он парня в грудь. Тот и не шелохнулся, а его улыбка стала напоминать оскал. — Ой-ли мне тебя отпускать, ты ведь добился своего, теперь для начала можешь поработать своим ротиком для меня. Эндрю от страха пытался резко улизнуть, как он всегда это делал, но не сегодня, сейчас его крепко держали за уже растянутую льняную любимую рубашку. Левран заметив сопротивление сильнее прижал того к холодной стене, приструнивая мелкую жертву, проходясь руками по ладному, дрожащему телу. — Всё ты… Ты виноват, и вот это — возбужденный и разгоряченный он потёрся о неприкрытый живот юноши — Только твоя вина. Эндрю не мог дышать, он чувствовал, как кожа спины стирается о каменную стену дома, а живота касается что-то горячее и отвратительное. Слёзы скатывались по веснушчатым щекам. — Л-левран Н-не надо…Н-нет… Громкая пощёчина и сильный удар в живот будто отключили сознание на вечность, и вот лёгкое тело уже сгибается к земле в спазме. Сразу за этим следует ноющая боль от того что в непослушные волосы впилась рука, притягивая губы к паху, грубо проходясь по лицу несколько раз, пока Эндрю не зная что делать просто пытаясь отстраниться, утыкается спиной в проклятую стену, набивая себе ещё пару шишек и ссадин. — Попался, — с дикой улыбкой говорит мучитель — Ну а теперь сделай мне приятно, я видел как ты на меня смотрел всё время что мы общались, перестань уже ломаться, падаль. Эндрю судорожно придумывает план, пока член Леврана трётся о его щёки и плотно закрытые губы, вытирая дорожки слёз на щеках. — Надо же не думал, что даже это зрелище может быть так сексуально, — пару раз ударяя замершего парня по щеке на отмажь, грубо натягивая и наматывая пряди рыжих волос на руку. На душе становится пусто. « Не время впадать в панику Эндрю» — говорит сам себе юноша — «На что ты надеялся, глупый, это и есть жизнь. Либо ты, либо тебя. Поэтому просто думай. Думай, как сбежать.» Вопль боли раздался по всей улице. Мальчишка с окровавленным лицом и губами, со всех своих сил несётся подальше от того самого места, где им совсем недавно хотели воспользоваться, оставляя большую дрожащую от боли и злости фигуру в том злощастном тёмном переулке. Не слыша погони за собой, он прячется в ближайшие кусты, царапая ветками и так страшное от крови лицо. Дыхание неровное, рваное, вот-вот и сердце попытается, как вольная птица вылететь из груди, в голове озноб, а на глазах слёзы. «Почему, зачем ты доверился, идиот. Тебя никогда не примут. »