Otaku

Порой самое трудное – это начать. Сделать шаг, который задаст тон всему последующему пути; написать пролог; произнести первое слово или впустить кого-то в свою дверь. И Чонгук, честно говоря, пока не до конца понимал, с чего именно. Вроде бы совсем уж профаном в пищевом бизнесе он не был, но и талантливым предпринимателем едва ли смел себя охарактеризовать. К его же счастью, рядом всегда находился Соджун, кто получше него смыслил во всех тонкостях, довольно уверенно строя планы и распределяя обязанности. Они до поздней ночи изучали графики прибыли, конверсию и различные иные значения по прошествии аудита, которые бы помогли проанализировать прибыльность ресторана (вернее, ее отсутствие) и в перспективе понять, в каком именно направлении стоит двигаться. Конечно же, у отца Чонгука было достаточно на то ресурсов и без них двоих, но условия есть условия – следуя их обоюдному уговору, омега должен сам предпринять действия для улучшения заведения. Возможно, господин Чон ожидал от него несуразных нововведений или каких-то невероятных умозаключений, до которых не додумались бы даже самые кровожадные акулы предприятия – так или иначе, мотивы остались не озвученными. Впрочем, Чонгук сомневался, что кристальность истинных намерений и очерчивание его точной роли во всей эпопее, помогла бы ему сдвинуть дело с мертвой точки. Сейчас же он почти засыпал на чужом плече, вчитываясь в графики на ноутбуке под ароматный запах черного кофе. Клацанье клавиатуры чуть-чуть приводило его в сознание наряду с вошедшим в гостиную Тэхеном – друга совсем не обучили тишине. – Вам бы поспать, – заключил Тэхен, протягивая Соджуну очередную кружку с крепким напитком и с умилением поглядывая на клюющего носом друга. – Еще немного осталось. Мы должны быть готовы к завтрашним собеседованиям. – Обновляете персонал? – омега присел рядом, потирая руками горячую чашку – для себя он выбрал горячее молоко, чтобы лучше спалось, да и в целом кофе никогда не было его напитком. – Да. Мы будем подгонять всех под себя. Тех, кто противится – заменим. Чонгук одобрил мой выбор шефа. Теперь осталось дело за остальным. – Категорично. – Это бизнес. Тэхен прыснул – Чонгук подхватил тоже. – Разве ты можешь звучать еще более пафосно? – Но я ведь… – Я шучу. Это забавно. Тэхен в приободряющей манере улыбнулся уголками губ, на которых осталась белая пенка, и Соджун невольно потянулся убрать ее, но одернул руку, почувствовав насыщенный аромат смородины. Несмотря на то, что запах омеги всегда ощущался довольно слабо, будто сквозь сон, даже так он умело кружил голову. Альфа ничего не мог поделать с периодическими мимолетными желаниями коснуться, попробовать сладкую ягоду на вкус и довести аромат до ясного, поражающего рецепторы состояния. Но наравне с соблазнами мелькало беспокойство, будто тем самым он только пошатнет и без того хрупкого омегу. Тэхен же себя таковым не считал. Чужие касания только распыляли внутри него ощущения, которые он сам глубоко в себя загнал, будто сотни диких лошадей томившихся в неволе. – Ты мог бы работать с нами, Тэ, – хрипло произнес Чонгук, потирая большими пальцами веки. – В качестве кого? – омега явно выглядел завлеченным. – Ты ведь хорошо ладишь с социальными сетями и твои проекты по менеджменту часто занимают первые места в университете. Мне кажется, что-нибудь такое тебе бы подошло. – Какие проекты? – Соджун наблюдал за смутившимся Тэхеном – тот зачесывал назад волосы, неловко облизывая губы – на тех уже не осталось следов напитка. – Недавно я предложил концепт приложения для клиентской базы в качестве семестрового проекта по маркетингу. Через него можно оставлять отзывы, ставить оценки, голосовать за любимые товары. Также рассматривать 3D модели и генерировать работу в реальной жизни. – Но мое любимое – концепт кафе-обсерватории. С телескопами, – добавил Чонгук. – Да, такое тоже было. Мне нужно было хоть куда-то впихнуть свое увлечение космосом. – Это впечатляюще, Тэ. Соджун смотрел на него такими большими, пропитанными теплом глазами, что Тэхен вдруг снова почувствовал себя чем-то важным в чужой жизни. Родители с детства баловали их с Чимином поддержкой всегда и во всем, мотивируя стараться только усерднее, а его успехи с оглаской признавали в школе, а теперь и в университете. Но искреннее восхищение во взгляде альфы вдохновляло по-иному, диктуя, что закрытых возможностей для него еще не придумали. – Спасибо. Входная дверь громко хлопнула, заставляя гостей чуть ли не вздрогнуть от внезапного звука среди спокойной, почти сонной атмосферы. На пороге показался Чимин: кончики волос каплями свисали вниз, а на одежде виднелись влажные следы прошедшего дождя; весь он отдавал сыростью и уличной промозглостью. – Я же говорил тебе с утра взять зонтик, – накинулся Тэхен, по-отцовски осуждающе смотря на проказника. – А я говорил тебе, что люблю дождь. Чонгук поежился, невольно наклоняя голову и принюхиваясь к собственной коже: дождевой аромат приятным оттенком снова стелился на ней. Наверняка, Чимин тоже замечал вернувшийся запах омеги, но виду не подавал; лишь кивнул им с Соджуном и отстраненно скрылся в комнате. – Твой брат меня ненавидит, – заключил Соджун, продолжая печатать на клавиатуре оставшийся график на месяц. – Не волнуйся, меня тоже, – омега старался звучать невозмутимо, но Тэхен все равно с легкостью прочитывал его эмоции. В последнее время с Чимином они совсем не общались – тот и впрямь делал вид, что Чонгук ему глубоко безразличен: не улыбался ему, не разговаривал, а лишь издалека бросал неразборчивые взгляды. – Ты знаешь, что это не так, Гук. А вот насчет Соджуна я не уверен, – театрально протянул Тэхен, в привычной манере подшучивая. – Но я знаю, как ты можешь исправиться, – альфа с любопытством поднял глаза, густые брови тот же взмыли вверх, оставляя морщинки на строгом лбу. – У вас ведь японское заведение, верно? Чимин в этом очень хорошо разбирается и песни пишет на японском тоже. Если бы вы позвали его выступить, думаю, он бы с радостью согласился. – У нас разве есть сцена? – Будет. Я все равно хочу убрать эту дурацкую стену в виде водопада с черепахами. – Тогда идея неплохая. Чимин правда талантливый. – Мне не послышалось, или сам Чон Чонгук похвалил меня? Довольный, Чимин встал напротив компании, полотенцем проводя по влажным насыщенно рыжим локонам. Его настроение будто магическим образом переменилось, возвращая того самого дерзкого доставалу. – Я никогда и не говорил плохо о твоей музыке, ¬– Чимин вообще-то очень хорошо помнил об этом, но оскорбленное лицо омеги забавляло. – О, вы снова ссоритесь. Я уже даже соскучился, – Тэхен тоже заметно приободрился, и только Соджун выглядел сконфуженным, не имея понятия о том, что именно происходили в их семье до его в ней появления. – Всего лишь наша типичная манера общения. – Так стойте. – Соджуна мириться с такой обстановкой не особо прельщало, особенно когда он отдавал сокровенное внимание работе, поэтому посчитал нужным вмешаться – словил, однако, вопросительно-осуждающий взгляд другого альфы. – Тема нашего обсуждения довольно серьезная. Но я не против вашего в ней участия, тем более если это и правда сыграет нам на руку. – Напоминаю, что ты сейчас в нашем доме, – не упустил возможности напомнить Чимин, все так же свысока наблюдая за остальными. – Так он пришел к Тэхену, а не к тебе, отаку, – вмешался Чонгук, заметно активничая и вовсе не засыпая на ходу, как минутами ранее. Тэхен на это демонстративно закатил глаза и упал на плечо рядом сидящего альфы, тем самым выражая всю безысходность и навевающую усталость. Круговорот споров между любимыми людьми никак не планировал заканчиваться, совершая все новые и новые обороты вокруг своей оси. И если наблюдение за Чимином с Чонгуком скорее смешило из-за избитой беготни за и от друг друга, то вмешательство Соджуна в их притирки как-то уже не вселяло радости. – Может быть, вы поговорите? Наедине. – Предложил Тэхен, не теряя попыток сыграть роль медиатора меж двух стихий. Глубоко внутри Чонгук ликовал от подобной возможности. Они с Чимином и впрямь давно не оставались наедине, и от этого на душе становилось неуютно и даже слегка тоскливо. Странное ощущение, почти пытливое, но оно бурлило внутри него густыми пузырями, екая где-то глубоко в груди. – Когда зайчонок сам предложит, я обязательно с ним побеседую. А пока…приятного вечера. Чонгук широко зевнул, тем самым перекрывая просящуюся наружу улыбку: он был не прав, когда думал, что альфа забыл про него – тот прямым текстом давал понять, что ждет от него самого первых шагов, временно складывая перчатки в конце ринга. Хорошо, что Чонгук отменно умеет боксировать. И этот бой еще не закончен.

***

Кафе определенно необходим был ребрендинг, начиная с персонала, заканчивая интерьером и даже фирменным наименованием. И в процессе всех изменений, бессонных ночей за очередной чашкой капучино (которое, к слову, было очень даже недурным), Чонгуку да и Соджуну все сильнее верилось, что это место стало их испытанием. Оба соврут, если скажут, что им претило их занятие, но ощущение, будто их закинули в лабиринт с кентаврами, гидрами и прочими тварями с одной лишь целью – испытать на прочность, навевало с каждым днем все отчетливее. Им пришлось даже на какое-то время закрыть помещение для посещений, чтобы провести вынужденные ремонтные работы. В заведении наконец появилась настоящая, хоть и небольшая сцена, и омега уже мысленно фантазировал, какие выступления можно было бы пускать здесь. Идея пригласить Чимина все еще сверкала актуальностью, хотя и сам альфа будто бы оставался крайне незаинтересованным третьим лицом во всей затее с рестораном как таковым. А вот Тэхен, напротив, со всей ответственностью подошел к деловому предложению, разрабатывал идеи по продвижению в социальных сетях, затрачивая собственные в том числе и финансовые ресурсы для рекламы. Молодая голова пестрела ворохом самых разных идей, и в их число входили даже глупые, но довольно смешные видео о том, как они вырисовывали «кандзи» на стенах, пачкаясь в краске, и засыпали на барной стойке, уткнувшись в разлитое по дереву сакэ. Иными словами, Тэхен отдавал предпочтение натуральности. Он справедливо считал, что та самая «настоящая» сторона бизнеса подкупит посетителей, создавая не просто заведение, а целое коммьюнити вроде фанбазы знаменитости. В этом смысле у омеги в распоряжении была вся свобода, пока Чонгук с Соджуном занимались стороной управленческой, более путанной и требующей под собой определенный опыт и знания. – Однажды я хотел открыть бар, чтобы весь день слушать джазовые пластинки, – признался Соджун, просматривая фотографии японских баров в пинтересте – это должно было помочь чуть детальнее увидеть концепцию, к которой стоило бы стремиться. – Харуки Мураками именно это и сделал, – из кухни донесся высокий голос, и в поле зрения появилась лиловая макушка. – Хорошая мечта, надо лишь верно к ней подступиться. – Какая? Тэхен бросил на близстоящий стол пакет с кимпабом и опустился на барный стул, незатейливо покручиваясь на нем из стороны в сторону. Голова от таких махинаций невольно закружилась, и его притянуло вперед, чуть ли не кидая носом в твердое покрытие – к счастью, крепкая хватка вовремя удержала его на месте. Стоило Тэхену только появиться в поле зрения, и он уже попал в очередную неловкую ситуацию – Чимин порой смело говорил ему, что это все нарочно, и ему на самом деле нравится становиться местным комиком. Омега с легкостью поверил ему. – Такой красивый омега не должен калечиться, разве нет? На Тэхена смотрели два больших синеватых омута, довольно глубокие и спокойные, почти как прудики. Его еще слегка мутило, но рассмотреть полные губы и нежно-фиолетовые волосы не составило труда, хотя взгляд сам собой все же возвращался обратно к глазам. – А вы кто? Соджун, не теряя времени, поставил за Тэхеном обычный стул с кожаной ребристой обивкой, взял за руку и посадил туда, подальше от неудавшегося «аттракциона», пока парень все еще наблюдал за красивым незнакомцем, что ответно увлекся тем же самым. – Меня зовут Акайо. – Он наш новый шеф, Тэ, – пояснил Соджун. – Тэхен, – омега приветственно протянул руку, ощущая давление со стороны Соджуна, – возможно, в этот совсем неприметный момент, двое мощных натур встретились под влиянием его, напротив, более нежной. Акайо коснулся его ладони, сразу же забирая ее в свою цепкую хватку, будто сковывая вереницей узлов. За короткое прикосновение омега даже успел ощутить себя почти что неловко, только теперь вовсе не из-за своей неуклюжести, а чужих феромонов и изучающего взгляда. – Я весь промок. Опять, – громко заявил Чонгук, падая рядом с остальными и вертя головой, разбрасывая капли повсюду. Его аромат в этот момент особенно усиливался, очищая воздух свежей прохладой и чем-то травянистым. – О, вы познакомились. Отлично, – омега располагающе кивнул шефу, и тот отпустил Тэхена, присаживаясь рядом с ним. – Ты все подписал? – Соджун с радостью переключил свое внимание обратно на дела. – Ага. Завтра привезут оборудование, и можем думать дальше насчет списка групп. – Я обещал Чимину, что мы дадим ему возможность репетировать здесь. – Так он согласился? – с прикрытой надеждой в голосе поинтересовался Чонгук. – Еще бы он не согласился! Давно уже. Должны ближе к вечеру подойти сюда. – Чонгук, я оставлю это на тебя, – Соджун со всей важностью взглянул в экран смартфона, видимо оценивая количество предстоящих дел. – Хорошо? – Да, без проблем, – почти что совсем. – Тигренок, останешься? – Наверное, я скоро домой. Мне еще нужно презентацию готовить по английскому. – Я подвезу. – Как само собой разумеющееся заявил Соджун – Тэхен сопротивляться, впрочем, не стал. И после того, как все дружно перекусили принесенным Тэхеном обедом, невзначай обсудили рабочие планы и на днях приготовленные Акайо креветки в хрустящей панировке, которые так запали в душу Чонгуку, что он умолял готовить их как можно чаще. Тэхен же постепенно привыкал к новому человеку, с неподдельном интересом выслушивая о его кулинарных способностях и довольно яркому прошлому в Киото. Друг восторженно делился с ним, что Акайо наполовину был японцем, о чем так явно кричало его имя (при рождении же его назвали исконно по-корейски – Джин, и Тэхену показалось, что так ему шло даже больше) и основную часть жизни провел именно в Японии, пока не оказался здесь, на позиции шефа в их, пока что скромном заведении. На что сам шеф утверждал, что в успехе общего дела не сомневается и всем предельно доволен. Они еще несколько раз пересекались взглядами с омегой, на что тот смущенно утыкался носом в мыски непромокаемых ботинок – заметив это, Акайо почти все время смотрел только на остальных, дабы не ставить Тэхена в еще более некомфортное положение. Уже на выходе, провожая друзей по домам, Чонгук не упустил шанс поделиться своими наблюдениями: – Ты ему понравился, – заключил он. – Удивительный ты омега, Пак Тэхен, все альфы буквально падают перед тобой. – Не хочу я никому нравиться. Мне с этим не очень везет. Оба проводили взглядом Соджуна, что стойко выжидал перед сверкающей после дождя дверцей дорогого автомобиля, увлеченно о чем-то беседуя по телефону и параллельно смотря на омег. – Я бы так не сказал. – Заткнись, пока я не начал говорить про Чимина. – Соджун, забери его побыстрее, – прокричал омега, после чего оба разразились звонким смехом, трезвонящем по пустынной улице. В моменты, как этот Чонгук успевал пожалеть о времени порознь, ощущая себя как никогда комфортно рядом с ним, вот так просто смеясь с ерунды. Наверное, становление омегой только больше сблизило, хоть поначалу и казалось совсем иначе. Будто бы теперь они еще больше подходят друг другу. Когда дверь за Тэхеном захлопнулась, Соджун занял водительское сидение, и серебристый «Мерседес» скрылся в пушистом сером тумане. А Чонгук все еще глупо улыбался, мысленно радуясь за друга, тот, кажется, шел на поправку. Сложно было сказать, положительно ли повлияет на его состояние повышенное внимание альф, но от чего-то омега думал, что да. Тэхена окружило защитной пленкой, и он мог смело позволить себе доверить лучшего друга в заботливые объятия другого человека. Но это вовсе не означало его безучастность – внутренний, давно спящий альфа все еще время от времени воспламенял желание быть сильным, на страже чувств и интересов родных людей. Чонгук принимал это как неотъемлемую часть самого себя. И, стоило признать, что в этом они с Чимином были похожи. – Чон, – позади послышалось хлюпанье кед, а затем и сам виновник показался на виду: его руки были скрыты под кожаной материей карманов черной куртки; рыжие волосы, пропитанные влагой, зачесаны назад, а на губах яркий розовый блеск, будто бы увеличивающий их больше, чем нужно. – Привет, – снова витиеватая дрожь, пропитанная мятой. – Тэхен предупредил, что мы… – Да, все в порядке. Можешь зайти внутрь, – Чонгук большим пальцем показал на вход за собой. – Эй, Чимз, гитара пиздецки тяжелая, давай уже зайдем. Незнакомка повисла на альфе, перекидывая руку вокруг его шеи, в другой же держала непросвечиваемый чехол, по-видимому, с инструментом. Чонгук, кажется, уже видел ее в университете, но поскольку до выступлений Чимина никогда не добирался, то и участников его группы не знал вовсе. Девушка, надо признать, выглядела довольно привлекательно, с этими острыми худыми чертами лица, длинными волосами и цветными татуировками в виде бабочек на шее. Рядом с альфой смотрелась и впрямь гармонично; тот самый рокерский отвязный дух пестрил сквозь дерзкий взгляд, подводку и рваный сетчатый пуловер. – Уже иду, Сохи, – он взял ее за руку, так емко удерживая в своей хватке длинные аккуратные пальцы – Чонгук совсем не завидовал. Внутри ресторана еще долгое время верещали инструменты, включая синтезатор и гитару. Сначала Чимин, Сохи и еще один незнакомый ему парень настраивались на работу, подключая все необходимые шнуры и проверяя звук и убедившись, что чистота динамиков их устраивает, лихо ворвались в ритм. Чонгук старался обращать минимум внимания на громкое выступление, делая попытки максимально сосредоточиться на макетах в компьютере. Но погрязнуть в игнорировании выходило с ожидаемым трудом. Были ли виной тому выжатые на максимум колонки или мелодичный голос Чимина, что так нежно, но при этом с нажимом распевал на японском – Чонгук уже особо не анализировал. Так и продолжал смиренно заниматься работой, параллельно вслушиваясь в музыку и невольно мотая ногой в такт. На альфу старался не поднимать и взгляда, но все равно украдкой подглядывал из под чуть прикрытых от усталости век. Апогеем выступления же стал гитарный рифф в самом конце, когда они с Сохи в унисон выбивали из своих инструментов весь дух, абсолютно верно при этом расставляя акценты между собой. Тут уже Чонгук долго и детально наблюдал за тем, как увлеченно бегали пальцы Чимина по струнам, а его тело сгибалось в дугу вслед мелодии. И стоило синтезатору сменить собой электрогитару, возвращая более складный, уравновешенный ритм, омега стал свидетелем пренеприятной сценической игры. А может и не игры вовсе? То, как рьяно Сохи съедала своими губами Чимина, решив, видимо, что столь внезапный поворот оставит непревзойденный вау-эффект к концу перформанса, вырвать из головы было уже невозможно. Не столько морально, сколько физически неправильно это ощущалось. Внутренний омега поскуливал в сопротивлении, а потаенный альфа скребся когтями. Однако, Чонгук не подал и виду, что стал свидетелем чужого поцелуя, втихую захлопывая ноутбук и направляясь на кухню попрощаться с Акайо. Хватит на сегодня работы. И музыкального театра – тоже. Пересеклись уже у бара. Разумеется, они снова сделали это. Снова столкнулись друг с другом, предвещая очередной душещипательный диалог. – Чон, – омега скривил губы, – злишься? – снова эта хитрая ухмылка до ушей. – Было бы на что. – Зайчонок, – Чонгук поднял широко распахнутые, проникнутые удивлением, глаза на Чимина. – Так лучше? – Ты вроде сказал, что я тебе больше не интересен. – Неверно излагаешь. Я просто ждал действий от тебя. – И что я сделал? – Ну, знаешь, выглядел таким нуждающимся, – у Чонгука привычно зачесались кулаки – вспомнился сразу один случай, когда он и впрямь чуть не сломал Чимину нос – веселое детство. – Пошли пройдемся. – А ты разве не уходишь со своими… – омега кивнул в сторону группы, застегивающей чехлы с инструментами и не спеша покидающих сцену. – Своим ходом справятся. Я хочу тебе кое-что показать. Думаю, это поможет твоей реконструкции ресторана. – И с чего вдруг помогаешь мне? – Недоверчиво поглядывал на него Чонгук, пряча руки в карманы куртки. – Вы помогаете мне. Я – тебе. Взаимность, слышал о ней? Чонгук, разумеется, слышал. Только на себе едва ли испытывал. В том понимании, что никогда не искал ее и не думал, что в ней нуждается. Взаимная ненависть. Взаимная любовь. Ему со всей напускной уверенностью казалось, что все это время они друг друга ненавидели. А сейчас Чимин говорит ему совсем об иной форме этих самых обоюдных вещей. И Чонгук, признаться, не знает, как именно к ним относиться. – Хорошо. Но только потому, что это поможет работе. – С самовнушением у тебя все в порядке, я смотрю. – У тебя с самолюбием тоже. Чимин улыбнулся, довольный таким ответом. Омега бы назвал это странной формой мазохизма. Чимин же – восхищением. Они все бегали из одной точки в другую. Но сейчас, наблюдая за тем, как Чимин вел его по затемненной улице к своей машине, параллельно поглядывая за ним, Чонгуку мерещилось, что они застряли. Достигли той самой точки, откуда уже не выберешься так легко. Чонгуку почти страшно. А еще немного волнительно.