Закрой глаза

      Незаметно для себя очутившись в самом центре искусственного кратера, Шикамару продолжал молчать, постепенно теряя силу в ногах. Когда взгляд наконец нашел точку фокуса, а ноющий звон в ушах поутих, он смог разглядеть все, чего не было видно с высоты. И он тут же об этом пожалел.       Первым, за что зацепился взгляд чунина, стала Харуно. Точнее ее глаза. Яркие изумруды, наполненные нестерпимой болью и ужасом. Капилляры полопались от безостановочно текущих слез, а тонкие трясущиеся ресницы казались чернее смоли. Судорожные всхлипы не прекращались, пока куноичи отчаянно пыталась залечить рваные раны на теле Лиса. Несмотря на все, руки ее не дрожали, а сгорбленная спина будто окаменела.       Истинный шиноби-медик.       Рассматривая растрепанную розовую челку, Шикамару не мог даже мельком взглянуть на то, что лежало у колен девушки. Непроизвольно трясущиеся пальцы сжимались в кулаки, а затем безвольно разжимались с новой волной судорог. Он потерял любые силы, способные контролировать его всегда холодный разум и всегда сильное тело. Горечью отозвался тяжелый ком в горле, заставляющий делать вдохи все глубже и глубже, только бы не потерять сознание. Голова превратилась в гигантский камень на плечах, норовящий вдавить чунина в разворошенную землю, а тело будто налилось свинцом. Перед глазами то и дело мелькали жалкие обрывки воспоминаний о рыдающей Ино и бездыханном теле учителя, лежащего у ее ног. Холодный дождь. Первая сигарета. Перевернутая доска для шог. Истошный крик.       Одиночество.       Нара старательно выстраивал плотную стену, отгораживающую его от внешнего мира, от боли, что не давала уснуть. Чунин отдавался изнурительным тренировкам, гоняя тело до смертельной усталости, лишь бы хоть ненадолго спрятаться от неугомонных мыслей. Спрятаться от горькой реальности. Ему пришлось стать в разы ответственнее и серьезнее, ведь иначе защитить все то, что ему дорого — невозможно. Он больше не был мальчиком — давно стоило это понять. Если бы не его инфантильное легкомыслие, все могло бы быть иначе.       Могло ведь?       Однако, знаете, как бывает: днями и ночами ты пытаешься скрыться ото всех, от себя, затолкать все непрошенные эмоции на самое дно, но тут совершенно неожиданно видишь… его. Видишь, и все затаенные чувства стрелой вылетают наружу, рассекая не такую уж и плотную, как оказалось, стену. Видишь, и теперь нужно думать не о том, как не дать печали проступить на лице, а о том, как сохранить равнодушие, когда так хочется улыбнуться ему в ответ. Улыбнуться искренне и беззаботно, а не вымученно и отстраненно. Улыбнуться так, как улыбался маленький мальчик, впервые обыгравший отца в «очень взрослой игре». Тогда жизнь переворачивается с ног на голову, и теперь прятать приходится еще и странное чувство, заставляющее сердце биться чаще, а руки — невзначай касаться теплого плеча.       Тогда ты перестаешь считать, что мир обречен.       Как жизнь может быть безнадежной, когда в ней есть он? Такой родной, такой светлый и всегда такой теплый. Вечно с растрепанными золотыми вихрами и пронзительным взглядом, глубина которого сравнима с океаном. Именно тогда Узумаки стал его главной тайной Вселенной*, которую хотелось непременно разгадать. И именно тогда эта тайна начала терять свои силы, угасать, собираясь на покой.       От туманных воспоминаний чунина отвлек надломленный голос Сакуры.       — Шикамару… нужна твоя помощь, — слезы девушки высохли, оставив красные дорожки на лице. Ее взгляд был опущен на руки, казавшиеся намного бледнее, чем прежде. Она продолжала терпеливо исцелять тело друга, ни на секунду не отвлекаясь от скрупулезной работы.       Ком в горле мгновенно стал ощутимее. Пытаясь выдавить из себя хоть звук, он расфокусировано вглядывался в шрамы на предплечье Харуно. Казалось, парень потерял дар речи, снова и снова репетируя в мыслях жалкое: «с чем?».       — Шикамару, — почти шепотом прошипела Сакура, пытаясь усилить поток истекающей чакры. — Ему нужна твоя помощь.       Слова упали якорем на сердце Шикамару. В миг он опустился на колени, а глаза накрыла неприятная пелена, не позволяющая разглядеть ничего вокруг. Пытаясь сморгнуть непривычную размытость, он глубоко дышал, слыша голос девушки в голове на повторе. Проклятая пелена не исчезала, поэтому Нара принялся отчаянно тереть глаза обмерзшими ладонями. Взглянув на трясущуюся ладонь, вымазанную в крови и неприятной сырости, он почувствовал, будто острое лезвие пронзило его плоть прямо меж ребер. В следующее мгновение невольные слезы обожгли его лицо, быстро скатываясь по холодным щекам. Шикамару, не веря, попытался стереть глупую слабость, но глаза продолжали предательски слезиться, высвобождая все подавленные чувства. Он сдался, безмолвно следя за точными движениями Сакуры.       — Что… — Нара удивился тому, насколько хрипло звучал его голос, — мне делать?       — Передай мне немного своей чакры, затем достань из моей сумки все флакончики и бинты, — тон ее был ровным, но напряжение на лице выдавало настоящие чувства юной шиноби.       Шикамару мгновенно среагировал на просьбу, сделав все четко и быстро, несмотря на бурю эмоций, безудержно штормующую в голове. Плечи Сакуры чуть расслабились, и она ловкими движениями продолжила процесс временного лечения, знающе используя материалы, добытые чунином из ее сумки.       Пока Харуно бережно останавливала открытые кровотечения и перематывала рваные раны, парень разглядывал безжизненное тело друга, терпя ноющую боль. Лицо блондина приобрело бело-синий оттенок, и только чужая кровь алыми брызгами кричала на мертвенной коже. Губы его покрылись неестественной коркой, а волосы размашисто лежали на земле, впитывая противную кровавую грязь. На секунду взгляд Шикамару метнулся к фигуре, валяющейся рядом, но тут же перепрыгнул обратно, завидев напрочь разорванную шею и голову, лежащую поодаль. Тело Наруто выглядело лучше, перемотанное чистыми бинтами и покрытое чуть затянутыми техниками Сакуры ранами, однако гнилая чернота разрослась и стала заметно темнее, с тех пор как ее видел чунин.       Определив, куда направлен затравленный взгляд Нара, Харуно внимательно осмотрела черный шрам и вздувшиеся вены, охваченные непонятной тенью, и задумчиво взглянула на полупустые флаконы. Аккуратно выловив нужный, она пролила каплю на ладонь и принялась активно растирать ее обеими руками. В глазах чунина отразилось замешательство, но куноичи продолжала уверенно растирать каплю, пока вокруг рук не образовалось маленькое облачко сиреневого свечения. Девушка тут же нежно приложила ладони к почерневшей коже.       — Положи свои руки на мои, — прошептала Сакура, заглянув в настороженные карие глаза.       Шикамару без промедления накрыл хрупкие ладони своими, поглядывая то на девушку, то на сложенные поверх тела Наруто руки. Глыба снега упала с сосновых ветвей. Яркий свет окутал шиноби. Чунин почувствовал, как его ладонь начало легко покалывать, параллельно обдавая жаром. Он зачарованно смотрел на то, как чакра не спеша вливалась в тело светловолосого, отливая нежным сиреневым светом. Но чудеса целительного эликсира быстро закончились. Руки ребят уже через пару десятков секунд начало неистово жечь, заставив мигом отдернуть ошпаренные ладони.       — Все хорошо, скоро пройдет, — Сакура принялась осторожно складывать флаконы обратно в сумку, стараясь избегать соприкосновения ладони со стеклянными поверхностями.       Шикамару перевел взгляд с пульсирующих рук на Наруто. Глаза чунина мгновенно расширились, а нахмуренные брови образовали привычную складку. Острые линии инородного цвета, разветвляющиеся на теле, сжались, а гнилая чернота стала чуть бледнее, будто из нее высосали жизнь. Ошеломленный способностям куноичи, Нара разомкнул засохшие губы, но девушка опередила друга.       — Это сварила Цунаде-сама для крайних случаев. Точно не знаю как, но оно притупляет боль и останавливает рост, как бы вытягивая проклятие из человека, — под изумрудными глазами залегли легкие тени, и ритм речи Сакуры стал более вялым. Она потратила много сил и чакры на хоть какое-то восстановление раненого, поэтому сейчас истощение заметно проявилось не только на лице.       Осторожно поднявшись на ноги, девушка оперлась о колени и, утерев проступивший на лбу пот, медленно разогнулась.       — У нас не так много времени. Раны серьезные, нужно скорее возвращаться в Деревню, — выдохнула девушка, копошась в поясной сумке.       Нара обеспокоенно взглянул на куноичи, выпивающую какой-то отвар из небольшого пузырька. Встретившись с уставшими зелеными глазами, Нара кивнул и с небольшой поддержкой девушки усадил бессознательное тело на спину, крепко сжав колени.       Зима давала о себе знать не только жутким морозом, безжалостно кутающим местность, но и ранним заходом солнца. Облака молчаливо сгущались, пряча звездную высь за мутным полотном. Лишь тихий шепот ветра сопровождал изнуренных шиноби, проявляя сочувствие в жалостливых завываниях. Им нельзя было медлить: только редкие остановки для перевода духа и проверки самочувствия Наруто. Сакура выглядела болезненно, но передвигалась резво и уверенно, будто не чувствовала истощения вовсе. Шикамару не отпускали сомнение и страх, но выглядел он более чем сосредоточенным, снова пряча слабость за гигантской стеной из обязанностей и переживаний.       На протяжении бесконечного пути до Деревни он задавал себе кучу вопросов, и ни на один из них он не мог найти точного ответа. Что с ним происходит? Почему он убил человека? Кто это был? Мысли мешались в непонятный ком, заставляя выпадать из реальности и теряться в пространстве. Однако, каждый раз в сознание его приводило размеренное дыхание возле уха и практически незаметный стук сердца за спиной.       Он здесь, живой.

***

      — Осталось немного, ты как? — Шикамару, глотнув бодрящий отвар, протянул остатки Сакуре, облокотившейся о ствол мерзлого дерева. Они оба не спали больше суток и выглядели так же отвратительно, как себя чувствовали. Потухшие изумрудные глаза медленно моргали, внимательно разглядывая светлую макушку парня, без сознания сидящего рядом.       — Нормально, — куноичи устало потерла переносицу и обеспокоенно взглянула на друга, — а ты? Уже столько времени его на спине несешь.       — Ничего, мелочи. Главное, чтобы ему не стало хуже, — Нара перевел усталый взор на Наруто, мирно лежащего рядом. Сердцу стало чуть спокойнее, при виде расслабленного лица, переставшего отливать мертвенной синью.       Солнце стояло низко, игриво скрываясь за проплывающими облаками. Жесткие морозы ушли, а значит скоро нагрянет пурга — нужно продолжать путь.       — Идем? — Нара размял руки и выжидающе глянул на девушку.       — Да, я-       Рядом послышался звонкий хруст, несвойственный беззвучному зимнему лесу. Чунин всем телом дернулся в сторону подозрительного шума, мгновенно подцепив кунай из правого кармана. Харуно моментально прикрыла Узумаки рукой, внимательно осматривая верхушки молчаливых деревьев.