Étudiant d'échange

— Эй, вы слышали, что к нам в этом году иностранца или иностранку переведут? — слышен голос из толпы расходящихся по аудиториям студентов. — Нихера! Надеюсь, это будет какая-нибудь миленькая девушка! — Было бы прекрасно, если бы она ещё и в моей группе оказалась! — посмеялся молодой человек с первого курса. — Вообще, её бы поставили в Центр Японского Языка. — Но возможно же, что она хорошо знает японский! — Хорошо бы, если бы ко мне перевели. А то одному выпиливаться мне совсем не хочется. Дазай Осаму – девятнадцатилетний студент второго курса на факультете Европейских и американских исследований II в ТУИИ, так же известном как Токийский Университет Иностранных Исследований в Фучу – городе в западной части Токио. Человек, которому в жизни особо ничего и не нужно, как и самой жизни в принципе, но обладающий крепким умом. Именно он сдаёт все экзамены на высший балл, совершенно не готовясь к ним, что называется "не сочти за труд". В своём универе имеет прозвище "суицидник", то и дело пытаясь сброситься с крыши, повеситься на близрастущих деревьях, сигануть под машину, подорваться, вскрыться... дальше, наверное, можно не перечислять. Интерес уставшего от тщетных попыток помереть в одиночестве бинтованного самоубийцы подогревает каждый новый студент, появляющийся здесь. И каждый раз он ставит помощь товарищам в споре на то, что это будет прекрасная дама его сердца, с которой он всё же сможет воплотить мечты в реальность. В этих спорах он всегда проигрывает, а на обещанную помощь забивает и убегает подальше, ведь драться – это совсем не в его стиле. И силах. Он нравится девушкам, пока они не услышат о его мечте. Начинается пара, все одногруппники уже сидят в аудитории, ожидая профессора, а Дазая никак нет. Конечно, ведь сейчас самая нелюбимая его пара, которую он как обычно решил прогулять. Не очень успешно это у него получается, ведь уже через пару минут он приходит под ручкой у профессора французского языка, пойманный в туалете. — Дазай-кун. Ты должен был знать, что рано или поздно я бы тебя поймал. — блондин с серовато-голубыми глазами отпускает шатена перед одногруппниками. — Мне, конечно, должно быть всё равно, но раз уж ты здесь, ради приличия просто посиди на паре. Ты же помнишь, что за четыре года нужно посетить минимум шестьдесят пар по девяносто минут? Осаму томно вздыхает, собираясь пройти в дальний ряд. — Нет-нет, на первый. Он печально идёт обратно и садится на первый ряд перед профессором, стараясь на него не смотреть. Поль Верлен – уважаемый в университете преподаватель французского языка, являющийся его носителем. Он родился и прожил часть жизни во Франции, будучи наполовину японцем, после чего поехал учиться в Японию по обмену в этом же университете. По его речи и не скажешь, что он француз, ведь он в совершенстве знает японский и свободно говорит на нём. — Теперь, думаю, можно начать, – сказал бы я, но у меня для вас есть новость, chers étudiants. — препод прикрыл глаза, улыбнувшись. — С этого дня в вашей группе будет учиться переведённый из дружественного нам Национального Института Восточных Языков и Цивилизаций Парижа студент. Начались перешёптывания и печальные вздохи тех, кто ожидал милую девочку-иностраночку, когда в аудиторию вошёл парень невысокого роста с копной рыжих волос на голове и россыпью веснушек на лице, словно звёзд на безоблачном ночном небе. Дазай упал лицом в стол. Он снова проиграл спор. Новенький с выразительными голубыми глазами окинул взглядом помещение, после чего подошёл к доске, написав своё имя иероглифами. — Накахара Чуя. Наполовину японец, на другую – француз. Надеюсь, что мы сработаемся. — его голос не особо подходил к внешности. Он был словно семиклассником, похожим на девушку, но грубый и чуть высокий тон голоса все эти пункты откидывал к чертям собачьим. Однако, буква "р" у него всё же иногда выпадала из речи. Веснушчатый немного поклонился в знак приветствия. — После пары Дазай-кун покажет тебе кампус. — Поль посмотрел на Дазая, который явно был не особо рад такому заявлению. Сколько недоумения и ругательств читалось в его глазах в тот момент. Даже одногруппник с последнего ряда почувствовал нагнетающую ауру, исходящую от него. — Садись к нему на первый ряд. — и Осаму снова впечатывается в стол лбом, пока Верлен улыбается с чувством выполненного долга испортить ему день за попытку прогула. Голубоглазый кивнул и покорно словам профессора сел рядом с шатеном, немного его сторонясь. Через полтора часа пара оканчивается и полностью деревянный Осаму перепрыгивает стол первого ряда, а его кости хрустят, как у старика, привлекая осуждающий за такое выхождение с ряда взгляд препода. Шатену нечего было собирать, потому что он ничего не доставал, а всю пару он рассматривал новенького и следил за его поведением с мыслями о том, что тот довольно странный. Странным казалось то, что он слишком примерный и обычный. Такие люди всегда казались Дазаю странными. Что-то с этим рыжим было не то... Странный-чрезвычайно-рыжий-новенький подошёл к профессору, заведя тихий разговор на своём родном. Перекинувшись парой неслышных для суицидника фраз, они закончили разговор и преподаватель вышел из аудитории на перерыв. Тот наконец обратил внимание на то, что помимо него есть ещё один человек в помещении. — Так. Тебе, значит, нужно кампус показать? — бинтованный посмотрел на низкорослого. Тот лишь молча кивнул в ответ. Дазай тяжело вздохнул. Ему даже не на кого это дело переложить. — Пошли тогда. И почему именно мне нужно было портить день? Вообще, по большей части ему должно быть плевать на то, хожу я на пары или нет... — недовольно произносит он голосом глубоко обиженного человека и с лицом таким, как бы его заставили сидеть в бочке и терпеть невыносимую боль долгой и мучительной смерти. Они идут по коридору. Чуя рассматривает здание кампуса, после чего переводит взгляд в затылок нового знакомого, о котором знает только его фамилию, ожидая объяснений о том, что где находится, это что, то что, сё что... — Скажи-ка, коротышка, — с неожиданной резкостью кареглазый останавливается, медленно поворачиваясь к веснушчатому и непозволительно близко приближаясь к нему. — Ты его младший брат? Недолгое молчание прервалось глубоким вздохом. Это было просто очевидно, поэтому Накахара даже спрашивать не стал, как он догадался. — Даже если так, то что с того? Он – не тот человек, который сделает поблажку, кем бы я ему там ни приходился. И вообще, я не коротышка! Люди растут до двадцати пяти лет! — спокойный молодой человек, на удивление, оказался довольно вспыльчивым. Он грубо оттолкнул от себя любопытного одногруппника. Выражение лица суицидника быстро меняется, и, посмеявшись, он примечает, чуть склонив голову вбок: "Смешной такой!" Картавые выпадения звука "р" из-за французского акцента веселили ещё больше. — На самом деле плевал я на твои поблажки! В таком случае, мне просто интересно, почему у вас фамилии разные. — он сложил губы трубочкой, закатив глаза. — Какая тебе к чёрту разница?! — голос становился выше и грубее, а со стороны коротышка вообще выглядел как маленькая собачка. — Тебе вообще что сказали сделать?! Вот и.. — он заметил взгляды других студентов на себе и тут же угомонился. — ..вот и делай то, о чём тебя попросили... — Какой злой. А я-то думал, какой же в тебе подвох.. — он с усмешкой ухмыльнулся, прикрыв глаза. — А ты, оказывается, чихуахуа! — тут же выражение лица меняется на ребёнка, который погладил собачку на улице. — Тебе врезать, или как? — Не думаю, что это поможет. А также, будет довольно весело понаблюдать, как ты отчитываешься перед директором и убираешься в аудиториях. — Какой кошмар.. сдался ты мне. — рыжий резко сунул руки в карманы и ускорил шаг, пойдя вперёд. Около трёх минут они шли в полной тишине. В один момент, поняв, что не знает, куда идёт и заблудился, Накахара решил заговорить. — Куда мы идём вообще? Ты будешь кампус мне показывать? — недовольно буркнул он, на что в течение минуты не получил ответа и остановился, поняв, что что-то не так. Новенький обернулся, а сзади никого не было. —...вот ублюдок!! Обзывательство эхом разнеслось по коридору, привлекая внимание любопытных студенческих глаз, а Чуя остался стоять среди этой массовки, не зная, куда ему идти, пока не доберется до ближайшей планировки здания.