Étudiant d'échange

«Обычные дети не стоят в тени своих родителей, Мне это вбили в голову давно. Вбили костяшками любимого мучителя, Пока хлестала кровь, как красное вино.»

- Накахара Чуя.

— Единственное: мне интересно, почему ты решил зашифровывать свои произведения таким образом. — Дазай откинул голову назад и посмотрел в потолок, словно ища ответов там. Накахара невольно улыбнулся. Он всё ещё оставался загадкой. Чем-то интересным. Но это уже не так трогало за душу, как идея его поэзии. Однако всё, что побуждает поэта писать, интересно читателю. Для чего иначе люди так тщательно составляют и ищут биографии писателей? Как возникло это произведение? Что сподвигло писателя на его сочинение и написание? Почему этот человек пишет? Какой смысл на самом деле заложен в его творениях, которые теперь можно было легко назвать тайнами? — Почему бы тебе не разгадать и эту тайну Накахары Чуи? — Мм, я подумаю над этим, должно быть, мне будет действительно лень. Но на паре по философии мы с тобой ещё посоревнуемся. — шатен улыбнулся, снова посмотрев в голубые глаза. Два глубоких и красивых озера, которые восхищённо блестят, как под лучами солнца. — Ну-ну. Не вздумай убегать. — тут же рыжеволосый отворачивается, ограничивая от взглядов посторонних карих глаз свои, и проходит в конец аудитории. Теперь ему не так уж и противно сидеть рядом с новым знакомым, поэтому он раскладывает свои вещи на столе, на свободном рядом с Дазаем месте. — И не подумал бы. Почему Накахара Чуя пишет стихи? Он родился в спокойной Парижской семье. Чудесная мать, любящий отец, добрый и заботливый брат. Но как во всех клишированных историях, всё это длилось недолго. Мать Чуи была прекрасна, как Сикстинская Мадонна или Мона Лиза. У неё были огненно-рыжие волосы, выразительные голубые глаза и добрый, ласковый и отзывчивый характер. В отличие от своего мужа, она была японкой. Она погибла по своей ошибке и содействию прогнившего общества. Желая лишь помочь людям и слепо им доверяя, она попала под их влияние и оказалась очередной жертвой людской несправедливости. И это очень сильно задело главу семейства.

***

Пятилетний мальчик смотрел в окно. Солнечная погода никак не давала ему покоя, он хотел вырваться, сбежать из этих оков и играть в догонялки с солнечными зайцами. — Пап, можно выйти на улицу? Выглядящий устрашающе мужчина в белом халате резко задёргивает белые шторы. Это было быстро. Достаточно, чтобы ребёнок не заметил, как ему отвесили крепкую пощёчину. — Хочешь закончить, как своя мать?! Я хочу только уберечь тебя от её судьбы, а ты всё рвёшься на смерть! По щекам катятся хрустальные слёзы. Этот мальчик ничего не сделал. Он испытывает это только за то, что жив. За то, что внешне похож на свою мать, а его безрассудный папаша решил "оберегать" его. Его фамилию сменили на фамилию матери. Только потому, что он похож на неё. Потому что отец видит в нём его мать. Со временем это стихло. Ребёнка стали выпускать на учёбу, где он начал легко заводить друзей. С этим ещё сильнее росла ненависть его отца. Ненависть к тому, что ребёнок имеет его характер. Характер отца. Вспыльчивый, настойчивый, бойкий и упрямый. — Пап, пап! Мы с Альбатросом ходили на реку! Мы поймали там такую ящерицу! — рыжий мальчик забегает домой, снимая с себя маленькое пальто. И его тут же хватают за руку и резко одёргивают с хрустом, что заставляет ребёнка вскрикнуть. — Вы с Альбатросом больше не общаетесь. Разве не это я тебе говорил? — Но почему?! Он хороший дру- — Чуя закашлялся. Его взяли за горло и стали душить. Он пытался вырываться, сопротивляться и пинался ногами. — Сто.. папа!! — Видишь? Вот, почему. В любой момент любой человек может неожиданно сделать с тобой то же самое. Тебя обманывают везде. Все твои друзья хотят тебя использовать. Потому что ты наивный, глупый ребёнок, Чуя! Ты слишком доверяешь людям!!! Ты быстро сдохнешь в этом мире. Ты ведь еще совсем мал. Лучше ты сам будешь себя ранить, чем кто-либо ещё. Ложь. Обман. Предательство. Доверие. Наивный, глупый, никчёмный ребёнок, монстр. Никто не стал объяснять ему, что ранить можно не только физически. Позже он поймёт это сам, а пока.. В наказание он сидит в подвале и вырисовывает у себя на руке японские кандзи, которые обзывают его самого бесполезным и глупым человеком. Вырисовывает перочинным ножом. Вскоре на себе он стал писать стихи. С этого все и началось. — Щиплет, Поль. — Терпи. — старший брат тайком обрабатывает раны младшего, пока отец спит в своей спальне. — Ты хороший мальчик, Чуя, ты молодец. Ты сильный. Не слушай отца. Ах, что это? — Не читай!.. — Чуя одёргивает руку, рефлекторно вырываясь и отворачивая голову. — Хорошо, извини. — Не бинтуй. Пожалуйста. — Почему? — Не хочу привлекать внимания в школе.. учителя постоянно спрашивают про мои синяки и царапины. Мне приходится устраивать драки за школой, чтобы они верили, что это из-за потасовок. — Это продолжаться так не может. — блондин убирает вату и встаёт с холодного пола. — Нам нужно выработать план. — Когда я вырасту, я покрашу волосы.. буду носить линзы, сменю фамилию на Верлен.. не хочу иметь ничего общего с мамой.. не хочу! — Тише. Ты очень красивый, Чуя, не надо говорить так про себя. И фамилия очень подходит к твоему имени. Ты ни в чём не виноват, хорошо? — Угу.. — Мы попросим помощи у бабушки с дедушкой и Артюра. — Поль улыбнулся и достал телефон. — Мобильник.. откуда? — Я продавал нашу старую одежду молодым матерям, чтобы скопить немного денег. Ты же знаешь, хоть отец и не обращает на меня внимания, но мне тоже не нравится, когда меня бьют до потери сознания за проделки. Чуя хотел извиниться. Чувство вины перед братом все ещё преследовало его, но он не стал делать этого. Потому что Поль знает, что Чуя ни в чём не виноват. Они жили недалеко от Парижа с бабушкой, дедушкой и своим хорошим другом Артюром Рембо, которого взрослым подкинули, а они заботливо вырастили мальчика. Против своих родителей отец братьев сделать ничего не мог, поэтому копил гнев, бездействуя. По наступлении восемнадцатилетия Чуи он поступил в Национальный Институт Восточных Языков и Цивилизаций Парижа, а через год стал студентом по обмену с Токийским Университетом Иностранных Исследований в Фучу, где уже работал Поль вместе с Артюром. И пусть Чуя оправился от своего ужасного детства, но у него ещё остались те памятные стихотворения – шрамы на коже. В каждом порезе таится немалый смысл. Они всегда будут с ним. Всегда будут давать о себе знать. И всегда напоминать о том, что если и не всем, но некоторым людям уж точно не стоит доверять. Простое клише озабоченного папаши с садистскими наклонностями оставило большой и жирный след в его психике и характере. Но не поставило точку. «Брат стал моим спасителем.» Ты станешь моей музой.

***

«Открылась муза мне в тот день...» — Эй, не подсматривай! — рыжий спрятал за своими руками блокнот, наклонившись над ним. — Лучше бы ты писал конспект, поэт, — посмеялся шатен, хотя у самого на столе не было ничего. — Regardez qui parle.. и вообще, пишу я конспект. Просто когда строчки складываются в голове самостоятельно, то грех их не записать. Потом всё забывается и я остаюсь лишь с туманом в голове вместо своих прежних идей. Пока есть вдохновение, надо писать.. — Вот как. — Дазай улыбнулся, прикрыв глаза. — Легко же тебя вдохновить простыми фактами. Какой ты легкомысленный. — Рот свой заткни! — Молодые люди на последнем ряду, если вам неинтересно, попрошу выйти из аудитории. — Извините..