Птичка в змеином логове

***

      Тонкие, бледные от холода пальцы мазнули по пыльному стеклу, пробираясь под ржавеющие прутья решетки.       Линг надеялся впустить хоть на каплю больше света в это мрачное и унылое, словно склеп, помещение, но грязь и чернота на столько въелись во все здесь присутвующее, что это было бесполезно.       Юноша коротко вздохнул, поправляя огромную рубашку на худых плечах кутаясь в нее, словно в плед, отчего казался ещё меньше и беззащитнее.       Очень сильно хотелось плакать, но слез больше не было, поэтому Линг просто сидел, сжавшись в понурый, чуть дрожащий комок.       Иксборг долго не решался оповестить о своем появлении, наблюдая за своей прекрасной «находкой».       Да, Лингу определенно повезло, что первым кому он попался был Икс. Фантазия у психов богатая, а с таким миловидным личиком и хрупким телом — легко прийтись кому-нибудь по вкусу. В прямом смысле этого слова. И как этого зяблика занесло в обитель змей?       Линг вздрагивает, когда кровать прогибается под весом ещё одного тела, он испуганно отползает в угол и выдыхает уже ровнее, понимая, что это Иксборг. — Он почти остыл… — Юноша протягивает ему до краев полную кружку, маняще пахнущую чаем. Икс виновато закусывает тонкие губы, ругая себя, что нужно было идти быстрее. — Спасибо. — Кажется, Лингу даже удается выдавить некое подобие вымученной улыбки, когда он забирает долгожданный напиток. А Иксборг не сводит глаз с изгиба красивых губ, но не просит очередной поцелуй, просто любуется.       Юноша обвивает кружку пальцами, делает глубокий вдох, первые несколько секунд не веря, и просто не решаясь глотнуть. После, осторожно подносит к губам и ,наконец, пьет.       Горло обжигает давно забытое тепло, а по телу пробегает приятная волна. Кажется, даже моментально отпускает боль, что пульсировала в подкорке уже несколько дней.       Линг жмурится, вновь улыбается. Все так же мученически, но довольно, и Икс неровно выдыхает от этой картины, готовый смотреть на нее бесконечно.       Бледные, нежные щеки немного розовеют и Иксборг, не в силах устоять, тянет к ним руку, мягко касается и гладит. У Линга уже просто нет сил на сопротивление или какое-то возмущение. Он устал от недостатка сна и еды, от этой пугающей темноты, от того, что всего и всех боится. Ему просто физически нужны были объятия, хотя бы мнимое, секундное ощущение покоя и защищённости.       Он отставляет кружку на подоконник, а сам поворачивает голову к Иксборгу, позволяя касаться своего лица, льнёт, как дворовый кот, давно ищущий ласки.       Руки у Икса дрожат, когда он позволяет себе зарыться в эти мягкие фиолетовые волосы. Он двигается ближе, тычется в них носом, вдыхая запах меда, который слишком явно исходит от них. Спускает руки ниже, обвивая тонкую талию и жмёт продрогшее тело к себе.       Иксборг тёплый, с бешено колотящимся сердцем, которое Линг слушает, прижимая маленькое ухо к чужой груди. Он почти засыпает, когда слышит странное шипение и чувствует, как напрягается юноша. Совершенно не хочется открывать глаза и смотреть, что происходит. Линг уже устал бояться, но веки все равно ползут наверх, выдавая какие-то смутные очертания. Юноша не может понять, что происходит, но в комнате никого — кроме них двоих. Лишь кажется, стало чуточку темнее.       Иксборг не сводит глаз с беснующегося куска тени в углу, что тянет свои щупальца по стенам, в диком желании схватить Линга. Они двигаются к кровати под ревнивое шипение, но замирают, так и не добравшись до долгожданной цели.       Юноша улыбается, сильнее сдавливая Линга в своих руках, плотнее прижимает к своей груди, на секунду упиваясь этой победой. Змея поймала певчую птицу, но совсем не может ее съесть — так глупо пленилась красотой прекрасных перьев. Как банально и грустно для обоих. Обоим суждено почить от голода.       Тени отступают, исчезая полностью, просачиваясь сквозь подгнивающие доски, уползая куда-то вниз. И все бы ничего, но спустя секунду откуда-то исходит крик, заставляя вздрогнуть обоих, но Линг так и остается полуспящий в руках своего защитника.

***

      Он будит его на редкость ласково: заправляет мягкую прядь за аккуратное ухо, шепча что-то нежное. Линг сонно дёргается, открывая глаза, удивляясь и радуясь, что в комнате стало немного светлее.       Но более менее хорошее самочувствие длится недолго, становится понятно — вновь нужно идти. Опять этот жуткий коридор, редкие психи, что ждут наступления ночи, и липкий, окутывающий, словно паутина страх.       Линг не особо доверяет ему, но выбираться из кольца его рук тоже не хочет. Здесь есть хоть слабое тепло и мнимая защита, а что будет в коридоре, на какого маньяка-каннибала они вновь наткнутся, и сможет ли вчерашний подросток—Иксборг от него защитить совершенно неизвестно.       Но и сидеть здесь, ожидая непонятно чего — точно не выход из положения. Нужно идти, пусть долго и трудно, пробраться к выходу и будь что будет. — Идем, Птенчик. — Иксборгу и самому не хочется выпускать юношу из плена своих рук, но, чем быстрее они окажутся на воле, тем лучше.       Линг тихо, сонно хнычет, начиная ерзать, словно маленький капризный ребенок и это почему-то странно возбуждает юношу. Рука неловко соскальзывает на мягкую ягодицу, крепко сжимает ее и оттягивает, но не больше, потому что его маленькая птичка резко напрягается в страхе. — Не нужно… — Я знаю. Я помню. Идем, в той комнате, куда я тебя отведу, есть ванная. — Иксборг резко переводит тему, явно радостный факту ванной, ведь слишком сильно заботится о своей чистоте. Да и сам Линг понимает, что купание бы ему не помешало, хотя бы даже для того чтобы ненадолго расслабиться и понежиться в горячей воде. Вопросы о том, откуда она здесь — все так же остаются неозвученными.

***

      Им удается пробраться легко. Коридорная тьма словно немного рассеялась, спускаясь вниз. Психи, уже давно боящиеся хоть какого-то света — держались подальше от ставшего серым коридора, что тоже сыграло на руку. По пути им встретились только крысы, недовольно пищавшие, ругающие тусклый свет, льющийся из треснувших стекл. — Вот и пришли. — Облегченно и удивленно выдохнул Иксборг, с силой ударяя дверь плечом, чтобы та открылась.       Немного воспрявший духом и выглядящий не таким напуганным Линг, сразу же выглянул из-за чужой спины, чтобы взглянуть на новое жилище.        Комната была больше, шире, значительно лучше. Мебель не испорчена термитами, по углам не видно крысиных нор, да и запах тлена и запустения — будто был почти не ощущаем. — Тут лежали люди имеющие деньги. Психованные сынки богатых родителей. Важные шишки. — Читая вопрос в чужих глазах, развел руками Иксборг. Он позволил юноше осматриваться, пропуская вперед, а сам же, понадежнее запер дверь, зная, что за «звери» обитают в данном крыле.       Двуспальная кровать была аккуратно застелена, а на небольшом кресле совсем отсутствовал налет пыли.       Линг вдохнул полной грудью, впервые делая это без кашля, что обязательно спирал лёгкие. Настроение улучшилось, голод и усталость отступили и теперь он улыбнулся. Уже не так страдальчески, как до этого, и Икс тоже не сдерживал робкой улыбки в ответ.       Сердце его бешено колотилось о тонкие ребра, готовое выпрыгнуть, навсегда оставаясь в чужих руках, но в отличие от Линга, Иксборг всегда оставался начеку. Мало ли что. Он огляделся, не находя знакомое очертание темной энергии, что начала таскаться следом с появлением Линга, и это тоже стало своего рода облегчением.       Какой-то непонятный шум и возня заставили обоих снять маски умиротворенности с лиц. Странное и страшное происходило где-то поблизости и оба юноши это почувствовали, покрываясь предательскими мурашками и пятясь глубже в комнату.       Иксборг нахмурился, махнув рукой в сторону, будто показывая, чтобы Линг спрятался за его спину, что тот сразу же сделал. Подкрался ближе, касаясь ладонями чужих лопаток и выдыхая куда-то в шею.       Но вопли и звуки ударов стихли, и ничего больше не нарушало тишину, кроме громкого дыхания двух парней. Они простояли так довольно долго, и руки неосознанно соскользнули с лопаток, обвиваясь вокруг впалого живота. Теплая щека прижалась к чуть грубой ткани футболки, и спустя мгновение,Иксборг ощутили чужие слёзы.       Линг вновь плакал. Тихо, молча, сглатывая ком в горле и боясь пошевелиться. У Икса в очередной раз сжалось сердце.       Он мягко высвободился из кольца сжимающих его рук, поворачиваясь к юноше. Ладони обхватили заплаканное лицо, чуть опуская его и заставляя посмотреть в глаза. — Линг, мой птенчик, не плачь. Все будет хорошо. — В его голосе вновь появились мурчащие нотки и юноша коротко всхлипнул, слабо кивая, но не веря в чужие слова. — Знаешь, я так долго ждал тебя… Тьма шептала о твоем прибытии. — Заговорил Иксборг, когда они уже устроились на кровати и Линг перестал заливаться слезами. Он удивленно поднял на юношу взгляд, не понимая о чем идет речь, но давая знак к продолжению оной. — Моя милая птичка, ты словно мальчик с церковной фрески. Нежный и чистый, почему же ты оказался именно здесь? Неужели тебя ошибочно приняли за больного? — Теперь уже вопрошал Иксборг, с каким-то страхом и болью взирая на юношу, удобно расположившегося в его руках, и Лингу пришлось отвечать. — Я был студентом медицинского колледжа и получилось так, что захотел испытать себя. Стать волонтером и вот к чему это привело. — Голос Линга дрогнул, но слёзы так и не полились из глаз, застыв на длинных ресницах. — Самопожертвование. Ты пришел сюда, чтобы нести свет, но тьма, стоящая здесь, слишком непроглядна,— Иксборг замер будто вслушиваясь во что-то за толстыми стенами. — Она хочет тебя. Побороть, осквернить, сломать. Навсегда оставить себя. Ведь тут никогда не было кого-то похожего на тебя… — Осторожные пальцы скользнули по чужому лицу, касаясь щек, скул, подбородка. Провели по губам, беззастенчиво проникая внутрь, почти не встречая какого-то сопротивления.       Линг жалобно свел брови, ощущая солоноватый вкус чужой кожи, чувствуя подушечки исследующие нежный рот.       Иксборг не пытался сделать больно или неприятно, не тянул, не давил. Лишь забрался под дернувшийся язык, вызывая напуганный всхлип. Пальцы вынырнули наружу, неся на себе достаточное количество вязкой, блестящей слюны.       Вторая рука также не стесняясь, легко и слишком просто расправилась с чужой ширинкой. И прежде, чем ошарашенный юноша успел начать хоть как-то протестовать, влажные пальцы проникли под белье.       Не сказать, что Линг был обделен размером, но даже в нерабочем состоянии, его достоинство значительно уступало тому, что было в штанах Иксборга. И пока он вновь доказывал право собственности на юношу, тени бесновались по углам, ища не вовремя залезших в их владения психов, и безжалостно высасывая жизни.       Линг дергался и хныкал, совсем как маленький ребенок, но постепенно расслабился, позволяя руке гулять по налившейся плоти, разгоняя смазку по стволу.       Он не выдержал долго, напрягаясь в спазме, брызгая на чужую руку белой струей, на мгновение отключаясь и совсем забывая, как дышать. Линг оказался чуть горьковатым на вкус, и Иксу даже понравилось. Юноша быстро облизал собственные пальцы, замечая, как за ним наблюдают сонным, отстраненным взглядом. — Вкусный. Как я и думал.       Мягкие ладони коснулись пунцового лица, закрывая его от стыда, но Икс лишь усмехнулся, больше не делая каких-либо попыток смутить юношу. Прошло всего несколько минут, а лежавший на его коленях юноша, благополучно заснул, так и не отнимая рук от лица.

***

      Он обнаружил себя раздетым до нижнего белья и лежащим под теплым одеялом. Тело почти не ломило от усталости, а сил после продолжительного отдыха — явно прибавилось. Линг громко зевнул, пошарив рукой по кровати, и сел так и не найдя никого поблизости. Судя по визгам и шорохам, на дворе уже была глубокая ночь, а Иксборга не было рядом.       Юноша потянулся, ероша и без того спутанные волосы, а после сполз с кровати, оглядываясь по сторонам. На кресле аккуратной стопкой лежала чистая, незамысловатая одежда, полотенце и мыло приятно пахнущее чем-то сладким. — Спасибо, Икси. — Линг улыбнулся и взяв «подарок», направился в ванную, которую заприметил еще в первое мгновение, только попав в комнату.       Ванная оказалась ожидаемо большой и просторной. С течением времени сама ванна, что тоже была далеко не миниатюрной, покрылась рыжеватым налетом и пылью, но в целом даже это выглядело лучше, чем то, что наблюдал Линг каждый день.       Вода пошла с перебоем, из ржавых труб будто плевками полилось что-то темное и зловонное, но спустя мгновение скрылось в сливном отверстии. Линг закатал рукава рубашки, находя в старых шкафчиках некое подобие губки и начиная отмывать ванну. Он взмок и совсем забыл про холод, отдраивая грязь не меньше получаса, и когда же работа была выполнена, юноша с удовольствием вздохнул.       Ткань легко соскользнула с худых плеч, являя под собой молочную кожу с редкими родинками. Линг оглянулся, будто за ним могли наблюдать, а после скинул джинсы за которые уцепилось и бельё. Взгляд невольно метнулся вниз, на собственный член и юноша залился краской, вспоминая то, что произошло всего пару часов назад.       Кожа все еще хранила чужие интенсивные и умелые движения, а от воспоминаний сделалось жарко. Плоть слабо напряглась, отзываясь на фантазии и юноша с тихим вздохом качнул головой.       Теплая вода подействовала расслабляющее, но член лишь окреп, теперь требуя разрядки и Линг, как мог не обращал внимание на это. Он тщательно мылился, покрывая себя пахнущей клубникой пеной, с ног до головы. Вплетал пальцы в волосы, размазывая шампунь, что нашел за стенкой ванны.       Пар поднимался большими белыми облаками, скапливаясь наверху, повисая пеленой на зеркале. Линг замер, впервые услышав подозрительный шум, на мгновение боясь того, что кто-то из незваных гостей пробрался в комнату.       Но сердце похолодело, когда звук стал отчетливее, давая понять, что его источник совсем близко.       Линг побыстрее смыл с себя пену, осторожно выбираясь за бортики и опасливо оглядывая помещение, но ничего и никого не увидел. Но покой продлился недолго. Юноша вскрикнул, и резко зажал собственный рот. Глаза испуганно следили за тем, как капли разбегались по запотевшему зеркалу, будто разгоняемые умелой рукой.       Ему показалось, что темнота резко сгустилась, предвещая скорый обморок, но это было совсем не так, по крайней мере, все происходящее точно не было фантазией или шуткой уставшего мозга.

Привет, Птичка.

      Прочитал Линг онемевшими губами, физически ощущая чужое присутствие. Это вилось позади, безмолвно и осторожно, но с жадностью хотело дотронуться.       Ноги словно приросли к полу, но тонкие руки все еще были способны двигаться. Мгновение и гладь вновь становится зеркальной. Линг с усилием вглядывается куда-то за свою спину, не находя никого, но чутье подсказывает обратное.       Мягкий холодок прошёлся от плеч, спускаясь вниз по напряжённой спине, огладил ягодицы, что испуганно сжались. Перетек на внутреннюю часть бедра, поднимаясь вверх, почти накрывая пах, с явным намерением обосноваться именно там.       Линг взвизгнул, наконец сбрасывая оцепенение и пулей вылетая из комнаты.       Иксборг нашёл его сотрясающимся в безмолвных рыданиях и, к своему вожделению, абсолютно голым. Юноша повис на нем, совершенно не желая отстраняться и напуганно смотрел в сторону ванной комнаты.       Иксу стоило огромных усилий, изначально справиться с собственными желаниями, ведь разложить Линга теперь было еще проще, чем раньше — достаточно было лишь спустить собственные штаны. Во-вторых же, оторвать несчастного юношу от собственной шеи, за которую тот цеплялся, громко всхлипывая.       Ванная оказалась совершенно пуста, поэтому Иксборг легко подобрал чужие вещи и вышел обратно, но стойкое ощущение неминуемой беды настигло его, когда глаза наткнулись на тощее тельце, устало свернувшееся на широкой кровати.