holy things

      — Разве это было не восхитительно?! — Глаза Изуку горят счастьем, когда он идёт вперёд по дороге, припрыгивая от счастья. — Злодеи такие вжух, а герои такие бум, и вот исход сражения уже решен! — Он кидается кулаками, словно дерётся с Тору.       Пару минут назад, когда они с Бакуго стояли на станции, им довелось увидеть новый бой между злодеями и героями. Ничего серьезного, просто кто-то не смог контролировать свою причуду, но Мидория настоял на том, чтобы они дождались следующего поезда, лишь бы посмотреть, чем закончится сражение. Таким образом они пропустили три поезда подряд, но Изуку остался доволен. Он любит смотреть на работу про-героев. Есть в этом что-то особенное, словно картинки из будущего пролетают перед глазами, показывая, как будет выглядеть жизнь Мидории, если он не сдастся. Именно такие моменты давали ему надежду, разжигали в груди жажду делать больше, быть сильнее, быстрее, лучше, чем он есть сейчас. Изуку так перевозбужден от увиденного, что хочет вернуться домой, сделать всё домашнее задание так, чтобы завтра получить все 120 баллов, а потом пойти тренироваться.       И, к сожалению, рядом не было никого, с кем можно поделиться радостью, кроме вредины Бакуго Катсуки.       Но в этот момент Мидории, если честно, всё равно, кто с ним рядом, потому что он так рад, что болтал об увиденном всю поездку в поезде и, даже когда они вышли на своей станции, он неустанно говорил, словно кто-то внутри него нажал кнопку, и теперь слова сами летели изо рта. Были ли рядом друзья или Бакуго, Изуку не мог промолчать, потому что радость переполняла его, когда он видел своё будущее. Он знал, что в этом его судьба. Так он будет проводить каждый свой день через несколько лет: рисковать собственной жизнью, помогать, делать людей счастливыми, спасать чужие жизни. Он будет отличным героем, который каждый день будет жертвовать чем-то ради других людей, но никогда не чувствовать, словно теряет что-то. Нет-нет, Мидория будет только приобретать.       И Изуку кажется, что ничто не может испортить его хорошего настроение, но кое-что всё же могло. Тот факт, что он шел домой вместе с самым вредным на свете человеком, который никогда в него не верил, мешал с грязью и с его-то данными легко мог обойти Мидорию на финишной прямой. Бакуго Катсуки – вот, кто легко мог разрушить этот момент ликования, когда Изуку находится на седьмом небе от счастья.       И Мидория вдруг замолкает, косясь в сторону Бакуго. Изуку ожидает там увидеть всё, что угодно: злость, презрение, раздражение, безразличие, противную ухмылку, неверующую в Мидорию и его мечты. Он ожидает увидеть там всё, что он привык видеть все эти долгие годы, но всё, что он видит – это лишь добрую улыбку, с которой Катсуки идёт по дороге, смотря куда-то вперёд. И Изуку моментально теряет дар речи. Бакуго, наверное, заболел, потому что он теряет остатки разума. Где все эти подколки, вредные словечки, обзывательства и мат, которые Мидория слышал все эти годы? Где привычный Катсуки, который ненавидит Изуку?       Ах, ну да, Бакуго больше не такой. Теперь он любит Мидорию. Один этот факт вечно вылетал из головы Изуку. Честно, он никак не может привыкнуть к тому, что Катсуки теперь хороший, потому что он просто не может в это поверить. Не может любовь изменить человека настолько, что он меняется целиком и полностью. Да, она может сгладить острые углы, но что делать, когда человек весь сплошной острый угол? Не может же любовь сделать из него душку, плюшевого мишку, которого душишь своими объятиями. Даже у любви есть свои пределы.       Поэтому Изуку не верит Бакуго. Обязательно наступит день, когда Катсуки снова станет злыднем, который мешает всех с грязью, но он не застанет Мидорию врасплох. Изуку не попадётся в эту ловушку снова, он не поверит Бакуго, он будет внимателен, и, когда Катсуки потеряет контроль, перестанет строить из себя того, кем не является, тогда-то Мидория и скажет ему, что это не любовь. Надо лишь немного потерпеть.       — Чего замолчал, ботан? — Бакуго, словно почувствовав неладное, косится краем глаза на Изуку.       — Я просто подумал, глупо это… разве не так? — Пытается поймать Катсуки на горячем.       — То, как тебе нравятся герои? — Задумчиво хмыкает, рассуждая о чем-то про себя.       — Нет, — Мидория гадает, как лучше вывести Бакуго на чистую воду. — То, как я хочу стать героем.       — Это не глупо, — Катсуки говорит так, словно знает, что Изуку пытается сделать. — У тебя есть неплохая причуда, мозги и профессиональные наставники. Если будешь стараться, может, и станешь героем.       Мидория тихо злится. Не может Бакуго и впрямь так думать. Ещё неделю назад он называл Изуку ни на что негодным ботаном, а теперь вот как заговорил?! Да это же просто смешно. Не может человек так быстро измениться! Катсуки играет с ним, обманывает, пытается заманить в свою ловушку, но Мидория не купится на это. Нет, нет, нет и ещё раз нет! Бакуго – мудак, который считает себя лучше всех остальных, это единственное, в чем Изуку уверен. И никакая любовь этого факта не изменит.       — Ты врёшь мне, — Мидория бубнит себе это под нос, недовольно скрещивая руки на груди.       — С чего ты это взял? — Бакуго застывает на месте, заставляя Изуку тоже остановиться.       — Ты так не думаешь! — Мидория яростно втыкает палец в грудь Катсуки.       — Не говори мне, что я могу думать, а что не могу! — Бакуго отпихивает палец от себя.       — Тогда говори мне правду!       — Я сказал!       — Нет, ты так не думаешь! — Изуку кричит, раскидывая руки в разные стороны.       — Нет, тебе хочется, чтобы я так не думал, потому что тогда я мудак, в которого не стоит влюбляться! — Бакуго делает злобный шаг в сторону Мидории. — Но я сказал правду! Я верю в тебя, почему ты не можешь этого принять?!       — Потому что есть один человек, который верит в меня, и это Всемогущий, а не ты!       — Придётся тебе пополнить этот список!       Они стоят посреди улицs, уже сжав кулаки, и всё идёт к драке, но вдруг мимо них пробегает кошка, а за ней – несколько ребят из младшей школы с палками и камнями, которые они кидают прямо в животное. Бакуго и Изуку моментально замолкают, наблюдая за тем, как кошка залезает на дерево, шипя и обиженно мяукая, а дети застывают у самого дерева, начиная кидаться в неё всем, что попадётся под руку. Катсуки и Мидория переглядываются. Изуку не уверен, что именно говорят глаза Бакуго, но происходящее им явно не нравится. Дальше всё происходит быстро: Катсуки и Мидория срываются с места почти одновременно и несутся к дереву, громко выкрикивая, чтобы мальчишки оставили бедную кошку.       — Эй, проваливайте, ублюдки! — Бакуго злобно размахивает руками, подбирая не самые лучшие слова для описания маленьких детей.       — Эй, так нельзя! Оставьте животное в покое! — Изуку бежит медленнее Катсуки, но злится, возможно, сильнее.       Дети, завидев двух несущихся в их сторону подростков, моментально теряют всю свою уверенность и срываются с места, убегая в подворотню. Мидория останавливается и склоняется пополам, пытаясь ухватить ртом больше воздуха. Бакуго же злобно смотрит вслед убежавшим детям, плюясь на землю слюной.       — Так-то! — Злобно кричит он в спины детей. — Найдите кого-то своего размера!       Наступает тишина. Только тихое мяуканье доносится откуда-то сверху, и Изуку поднимает голову на звук, чтобы посмотреть на несчастную кошку. Она вцепилась когтями в дерево и недоверчиво смотрела на своих спасителей. До сих пор не верила, что те не возьмут камней и палок, чтобы покидаться в неё. Кажется, Мидория видел на её шерстке кровь. Животное надо отнести к ветеринару, но для начала нужно её оттуда достать.       Изуку уверенно сжимает кулаки, подходя к дереву и начиная карабкаться.       — Что ты делаешь? — Бакуго презрительно наблюдает за усилиями своего фальшивого парня.       — Надо достать её оттуда! — Мидория даже не смотрит на Катсуки, пытаясь использовать несуществующие ногти против коры дерева.       — Это ещё зачем?       — У неё кровь. Надо отнести её к ветеринару.       — Это просто царапина, — Бакуго фыркает, подходя ближе и облокачиваясь о дерево. Он усмехается. Его смешат эти бесцельные попытки Изуку залезть на дерево.       — Туда может проникнуть инфекция, — Мидория бубнит себе это под нос, а потом падает с тех пары сантиметров, на которые смог подняться, на землю, больно ушибив задницу. — Ай!       Катсуки смотрит на Изуку сверху-вниз, усмехаясь.       — От тебя больше вреда, чем пользы.       — Заткнись, — Мидория потирает ушибленный зад, огрызаясь. — Не хочешь помогать – иди домой. Я сам справлюсь.       — Ладно, помогу, — Бакуго нехотя закатывает глаза, вальяжной походкой подходя ближе. — Но ты будешь мне должен, — Катсуки садится на корточки перед Изуку, указывая большим пальцем на свою спину. — Запрыгивай.       Мидория недоверчиво косится в сторону Бакуго. Не то, чтобы это может закончиться как-то плохо, в худшем случае он просто упадёт, но верить Катсуки… это опрометчиво. Не хотелось бы оказаться на земле, не сделав при этом ничего полезного. Может, он справится и сам? Изуку поднимает глаза на ветку, где сидит кошка, и вдруг отдаёт себе отчет в том, что точно не залезет туда без помощи.       — Ты правда поможешь мне? — Мидория пристыженно бурит носком ботинка землю.       — Мы же теперь партнёры, — Бакуго кидает взгляд на Изуку через плечо, улыбаясь. — Я поддержу тебя в любом безумстве, которое только придёт в твою голову.       Мидория молчит, краснея. Это непривычно, когда, вместо привычного "Придурок, куда ты лезешь?!", которое он слышал от каждого почти ежедневно, Изуку вдруг слышит, что его поддерживают. Неважно, насколько глупая затея пришла ему в голову, Катсуки на его стороне. Почти наверняка прямо сейчас Бакуго думает про себя, что Мидория придурок и делает ошибку, но он не говорит этого вслух. Лучше уж притворство, чем горькая правда.       — Ладно. Сделаем это!       Изуку сжимает кулаки и кое-как, неуклюже и нелепо, залезает на спину Бакуго. Тот после этого аккуратно поднимается с земли, покачиваясь из одной стороны в другую, и Мидория почти падает. Его спасает лишь то, что он хватается на дерево, давая Катсуки время встать ровно.       — Аккуратнее, Каччан! — Неистово кричит Изуку, очень жалея, что у него нет таких когтей, как у этой кошечки, чтобы залезть на дерево повыше.       — Прости, — бубнит тот себе под нос, наконец становясь ровно. — Ты тяжелее, чем кажешься.       — Эй! — Мидория обиженно пинает Бакуго в бок.       — Ещё раз пнёшь меня, и я кину тебя прямо на землю!       — Заткнись и стой ровно, — Изуку тянет руки к кошке, но никак не может достать её, потому что Катсуки качает его из стороны в сторону.       — Сам заткнись и доставай уже эту сучку с дерева!       — Сучки – это самки собак.       — Какой же ты ебаный душнила… — Бакуго закатывает глаза, фыркая. — Делай уже, что собирался.       Они замолкают. Изуку тянет руки к кошке, пытаясь приманить её соответствующим звуком, но животное шипит, боясь даже двинуться с места. Бакуго спокойно стоит, злобно зыркая на прохожих, которые начинают перешептываться, наблюдая за всем этим. Мидория ощущает себя очень странно, понимая, что сохранность его костей сейчас зависит исключительно от Катсуки. Ещё удивительнее во всём этом лишь то, что Изуку и впрямь чувствует себя защищенным. Может, дело в телосложении Бакуго, которое словно скала, точно не уронит Мидорию нечаянно, или в том, как Катсуки относился к нему последние недели, но Изуку совсем не чувствует того, что он находится в опасности. Бакуго здесь, и ему можно доверить свою жизнь, даже если жизни ничего не угрожает.       Мидория так задумывается об этом, что совсем не замечает, как из подворотни выходит один из мальчишек. Не подходя слишком близко, он достаёт из кармана рогатку и запускает маленький камешек прямо в кошку. Дальше происходит сразу несколько вещей одновременно: испуганная кошка шипит, прыгая со своего места, и приземляется прямо на лицо Изуку; тот начинает покачиваться, пытаясь избавиться от кошки со своего лица, которая вцепилась в щеки когтями; Бакуго испуганно начинает покачиваться, выкрикивая вопросы, содержание которых примерно "Какого черта там вообще происходит?!", после чего спотыкается о корень; и они втроем летят вниз, плюхаясь на землю, а злобный мальчишка, хихикая, убегает обратно в подворотню, скрываясь от глаз. Кошка, испуганно шипя, убегает куда-то к мусорным бакам, где её громким мяуканьем встречают другие хвостатые, а Мидория и Катсуки лежат на земле, тяжело дыша. Ноги Изуку до сих пор лежат на груди Бакуго, но тот, кажется, так перепугался, что не может собрать мозги в кучу и скинуть их с себя. Они оба тяжело дышат, словно прошли через ад и вернулись живыми, прыгнув в последнюю уходящую лодку, которая могла вывести их оттуда.       И Изуку не сомневается – прямо сейчас Бакуго ненавидит его, проклиная всеми известными словами, возможно, придумывая парочку новых. Если честно, Мидория его понимает. Он и сам проклинал бы себя, если бы мог, но прямо сейчас его мысли заняты лишь тем, что им удалось спасти животное, а это хорошо. Неважно, как именно это обернулось, это ведь приключение, а они не всегда заканчиваются победой. И, думая об этом, Изуку вдруг начинает смеяться. Приключение с Бакуго Катсуки - разве одна эта мысль не уморительна? Он уже ожидает, что получит за это по голове от Бакуго, но тот вдруг тоже начинает смеяться даже громче самого Мидории. Они смеются в унисон так долго, что животы и щеки начинают болеть, и они прикрывают глаза, чтобы не видеть людей, странно смотрящих на них.       — Вот, почему никто обычно не участвует в твоих безумствах, — сквозь смех говорит Катсуки, скидывая с себя ноги Изуку.       — Ты сам на это согласился, — Мидория утирает слёзы, садясь на земле.       — Напомни мне в следующий раз хотя бы попробовать тебя отговорить, — Бакуго стряхивает с себя грязь, оглядывая еще пару минут назад такой идеальный пиджак.       — Я не мог предвидеть, что этот мальчишка вернётся! — Изуку спешит оправдаться, но тут же чувствует, как лицо болит, и прикладывает пальцы к царапинам. Когда он вновь смотрит на пальцы, то видит на них маленькие капельки крови.       — Больно? — Катсуки говорит это неуверенно, протягивая Мидории салфетки из своей сумки.       — Бывало и хуже, — Изуку лишь отмахивается от заботы, но салфетки всё же берёт, чтобы не залить кровью пиджак и галстук.       — Не сомневаюсь, — Бакуго усмехается, видимо, припоминая все разы, когда Мидория ломал себе конечности. А потом встаёт с земли, протягивая руку Изуку. — Пойдём. После твоей затеи тебе самому не помешает доктор.       И Мидория, как ни странно, принимает эту руку, вставая с земли.       Они бредут в больницу все грязные и потрепанные, но счастливо обсуждающие произошедшее. И, возможно, они слишком часто соприкасаются плечами, но Изуку это почему-то совсем не противно.