Наследники. Санаркс

На то внеплановое собрание все пришли в чёрном, не сговариваясь. Дорин не говорил ни слова о случившемся, и его секретарь пресекал любые попытки обратиться к королю с вопросами о Мариусе и его жене. Комментариев тоже больше никто не давал — ждали решение главы Альянса. Мадам Монтель, несмотря на тепло поздней весны укутанная в белое перьевое манто, походила на нахохлившуюся птицу. Она выслушала Альянс, переместилась, чтобы доложить обо всех бесчинствах Человека в чёрном и его обнаруженных соратниках Совету, и теперь, вернувшись, задумчиво сидела в кресле с высокой спинкой. Мадам свела тонкие нарисованные чёрным брови, лоб её покрылся морщинами, и губы постоянно кривились.       — Мне очень жаль, Дорин, — наконец сказала она, с искреннем сожалением.       — Не говорите, что вы не можете ничего с этим сделать! — вскричал тот. — Это прямая атака на Нефрит, мадам! И мы все понимаем, за что.       Дорин обвёл собравшихся взглядом.       Мадам Монтель покачала головой.       — Совет Магии, ваше величество, орган непредвзятый. То, что просите сделать вы, основано на эмоциях, не на прямых доказательствах виновности конкретного человека.       — Мы доказали, — сквозь зубы процедил Дорин, — доказали, что взрывающийся человек был с Райдоса, приближенным ко двору к тому же, один из бастардом Роуэла-старшего. Скажите, кто ещё может пользоваться бастардами Роуэла?! Мы обнаружили частицы магии аурника, который по всем показаниям мог быть рекрутирован Роуэлом. Мы доказали причастность Райдоса. Какое ещё доказательство вам нужно?!       — Дорин, я понимаю ваше состояние…       — Понимаете?! Организуйте тогда наконец официальную слежку за Ариесом Роуэлом! Такую, чтобы Совет сам видел, что он делает!       — Вы сами сказали, что это преступление совершил не он. У нас нет…       — Но это сделали подданные Райдоса. Значит, по его приказу или приказу Старка. И кто бы из них ни отдал приказ, он должен быть наказан за это!       — Совет работает над этим.       — Нет, не работает.       Мадам Монтель посмотрела на него серыми, почти бесцветными глазами, горько улыбнулась и обратилась ко всем:       — Всё, что я могу гарантировать сейчас, это официальное признание Райдоса угрозой международной безопасности. Это продиктовано доказательствами, собранными комиссией Нефрита, а также подкреплено нежеланием императора вести переговоры ни с Альянсом, ни с Советом. Мы отправляли множество нот, но ответов на них от Дегнара Старка не получили даже представители Совета выше меня.       Дорин покачал головой, неудовлетворённый таким решением. Несколько осуждающих голосов поддержали его, но мадам не отреагировала, лишь объявила собрание законченным и исчезла из зала, позволяя подняться гвалту возмущений и речей, полных опасения.       — Нефрит — очень нестандартная цель, — покачал головой король Лиреи. На них пока никто не нападал, но страна каждый день проводила в напряжении, подключив все возможные подразделения для слежки, патруля и охраны.       — И очень рискованное нападение — на собственность королевский семьи!       Теперь большинство — в особенности члены сетевого договора — решило поднять границы, объявляя Райдосу бойкот, памятуя на зимнее обращение Элиада Керрелла к Альянсу. Сам Элиад на это не отреагировал, лишь подошёл к Дорину и выразил соболезнования и надежду вскоре услышать положительные новости с Нефрита. Дорин кивнул ему и задержал взгляд сначала на парализованной руке короля Пироса, затем на шрамах — и ещё раз поблагодарил.       Хелена наблюдала за этим и выжидала, пока как можно больше людей не покинет собрание, пока не стихнут разговоры, в которых ей не хотелось участвовать. После бессонных ночей, многочисленных бумаг и официальных заявлений, которые пришлось сделать в связи с произошедшим на Нефрите, она чувствовала себя уставшей и измученной, а после отказа Совета вмешиваться — и вовсе опустошённой. Единственное, что могло осветить день сейчас, это слова, что Мариус жив и идёт на поправку, несмотря на серьёзность ран…       Дорин о брате молчал, и это казалось самой страшной пыткой. Хелена постоянно возвращалась мыслями к Мариусу и Розали, про которую было точно известно, что она жива. Её оглушило, но почти не задело взрывом, потому что Мариус сумел её оттеснить. С кем-либо говорить Роуз отказывалась, сидела в своих покоях, по слухам, плакала, а рядом всё время кружили её мать и служанки.       Думать об этом было страшно, потому что как могла Розали, южная роковая красотка с яркими карими глазами и соблазнительной улыбкой на красных губах, просто закрыться и рыдать? Насколько серьёзно было произошедшее? Всё держалось в настолько большом секрете, что никому, кроме мадам Монтель и нескольких других представителей Совета, даже не показали место происшествия, скрыв особняк под купол от следящих жучков.       Никаких надежд такие меры не вселяли, но Хелена со всей настойчивостью цеплялась за то, что Мариусу всегда везло: и в картах, и в бильярде, и в их отношениях, в которых он умудрился заработать неожиданное для самой Хелены звание «друг» и не пересечь черту, где заканчивалась дружба и начиналось нечто большее. Вот и сейчас должно было повезти. Элиаду Керреллу ведь повезло…       Эдвард закончил разговор с отцом и подошёл, предлагая отправляться домой. Хелена замялась на секунду, кидая взгляд на Дорина. Тот только что попрощался с королём Лиреи и давал какие-то указания секретарю, собирающему бумаги; у неё было несколько секунд…       — Я сейчас, — сказала Хелена. — Подождёшь в коридоре?        И ускользнула от Эдварда к Дорину.       — Здравствуйте, Хелена, — сказал тот без энтузиазма и отпустил секретаря. — Вы хотите узнать что-то конкретное?       Он был не настроен на долгие беседы, и Хелена, проглотив дежурные слова о том, насколько неверно решение Совета, перешла к тому, что её волновало больше всего:       — Как долго вы будете скрывать детали произошедшего от Альянса?       — Столько, сколько потребуется. Почему вам так интересны подробности?       Он посмотрел на неё с неприятным подозрением во взгляде. Хелена нахмурилась.       — Потому что Мариус мой друг. Мне важно знать, что с ним.       Дорин тяжело вздохнул и, оглядевшись, чтобы проверить, как много людей осталось в зале для совещаний, приглушённо сказал:       — Это очень мило, Хелена, что вы беспокоитесь о судьбе Мариуса, но я не буду говорить об этом, пока не решу, что это необходимо. И тем более я не буду говорить об этом с вами.       — Что вы имеете в виду?       Хелена напряглась и тоже оглянулась. Казалось, что их никто не слышал, высокие двойные двери открывались и закрывались, выпуская последних выходящих, и, когда последний человек покинул зал, оставляя их с Хеленой наедине, Дорин продолжил:       — Я не могу высказывать это публично, потому что у меня нет веских доказательств, но некоторые довольно достоверные источники доложили мне о ваших встречах с Дегнаром Старком, ваше величество. Это заставляет… задуматься.       Дверь позади них снова открылась, и Эдвард заглянул в опустевший зал, чтобы узнать, как проходит беседа. Хелена нахмурилась, бросив на него короткий взгляд через плечо, и снова обернулась к Дорину.       — Я вас верно понимаю: вы хотите обвинить Санаркс в сговоре с Райдосом?!       — Вероятно не весь Санаркс, — задумчиво сказал Дорин, глядя на приближающегося Эдварда. — Не думаю, что сэр Керрелл был в курсе ваших встреч.       — Не в курсе чего я был, извините? — поинтересовался тот, улыбаясь как ни в чём не бывало. Он притянул задвинутый уже стул и облокотился на его высокую спинку, не спуская с Дорина внимательного пытливого взгляда.       — Того, что леди Арт встречалась с Дегнаром Старком за спиной Альянса несколько месяцев назад, — и бровью не поведя ответил Дорин.       — Мадам Монтель знала о нашей встрече и об её итогах, — сказала Хелена, не давая Эдварду вставить ни слова. — А перед всем Альянсом я отчитываться не обязана.       — И каковы же были итоги?       — Никаких, — развела руками Хелена. — Бесполезная трата времени и слов. После наших переговоров Старк не вышел на связь с мадам, и, как видите, с тех пор ничего не изменилось! Он отказывается от общения, от сотрудничества, от любой помощи! Вероятно, он слепой и действительно не видит, куда это всё ведёт.       Дорин с отвращением скривил губы, точно не довольный услышанным.       — А быть может, он просто хочет сотрудничать с Ариесом Роуэлом? Это удобно, особенно, когда против него ополчился весь Альянс.       — И вы посчитали, что мне может быть интересно настроить Альянс против себя? — хохотнула Хелена от абсурдности такого предположения.       Но Дорин был серьёзен.       — У Санаркса есть определённая история с Рйдосом, ваше величество.       — Это очень серьёзные обвинения, — заметил Эдвард, всё ещё облокачиваясь на спинку стула. Поза его казалась расслабленной, но выражение глаз ожесточилось и голос зазвучал холодно. — То, что происходило триста лет назад, не имеет никакого отношения к нынешним событиям, и апеллировать к прошлому, чтобы притянуть удобные вам доказательства, довольно нечестно и недальновидно. Я бы не хотел, чтобы отношения между нашими странами портились из-за неосторожных и ничем не подкреплённых обвинений.       — Я понимаю, сэр Керрелл, что вы будете поддерживать жену до последнего, но такие деловые переговоры, о чём бы они ни были, вызывают закономерные вопросы.       Хелена хотела возразить, но Эдвард неожиданно потянул её за запястье, останавливая, и спокойным голосом, в котором всё ещё чувствовалась прохладца, произнёс:       — Мариус наш общий друг, ваше величество, а вы и Нефрит в вашем лице — важный союзник в кризисной ситуации, в которой оказался весь Мэтрик. Никто из нас не мог хотеть и тем более способствовать нападению на Нефрит. Мы пониманием, что вы тяжело переживаете произошедшее, и сопереживаем вам и всем, кто подвергался в последние месяцы нападениям со стороны Ариеса Роуэла и его приспешников, но, пожалуйста, не переходите грань разумного. Санарксу нет никакой выгоды вставать на сторону Райдоса.       — Как скажете, сэр Керрелл, — так же спокойно ответил Дорин. — А теперь я вынужден попросить вас покинуть зал. У меня ещё много дел. Как только я решу, что это необходимо, Альянс узнает детали произошедшего.       — Будете добры открыть зал для перемещений? — На лице Эдварда снова засияла улыбка, будто ничего не произошло и он не имел дерзости осадить Дорина. Он выпрямился, задвинул стул и учтиво склонил голову, ожидая решения нефритского короля.       Тот кивнул, глаза его на мгновение вспыхнули от энергии, и Эдвард, взяв Хелену за руку, переместил их Санаркс. Наконец не в комнату для перемещений, а в свой кабинет, где устало обернулся к Хелене и спросил:       — Есть ли что-то ещё, что я пропустил из-за того, что мы… — Эдвард запнулся, пытаясь подобрать более изящную формулировку для «не разговаривали последний месяц», — работали над разными вещами? А то я… Чёрт возьми, я устал узнавать важные вещи о тебе последним! Ребёнок, Один, встреча со Старком, — он разгибал пальцы. — Есть что-то ещё?!       Хелена посмотрела на него краем глаза, поджала губы и ядовито прошептала:       — Тебе все мои действия по секундам расписать?       — Хели, я серьёзно! Это может быть важно! Может, я смогу что-то узнать или сделать, если буду хотя бы в общих чертах осведомлён, чем ты вообще занимаешься. Что, если бы Дорин встретил меня одного и решил бы узнать про Старка? Я так понимаю, это произошло в тот момент, когда я довольно часто бывал на Нефрите. Неловкая вышла бы ситуация.       Хелена, глядя на него с неудовольствием, прижала одна руку к себе сильнее, а другой схватилась за круглую пуговицу высокого воротника на свободном чёрном платье.       — Да, — сказала она, — мы встречались со Старком, когда тебя не было на Санарксе. Я пыталась убедить его, что Ариес — не лучший союзник, что мы могли бы ему помочь, но… ничего не вышло. Старк упёрт как баран. Ариес очевидно нашёл какое-то слабое место, то, ударив по которому, можно получить абсолютно податливого раба, чтобы исполнять его приказы.       — И ты не допускаешь, что Дорин может быть прав и Старк просто верит в идеи Ариеса?       Хелена мотнула головой.       — Он был ранен тогда. Не что-то серьёзное, но ожоги… Специфичные ожоги, понимаешь? Почти как у сэра Керрелла, но слабее. Такие, какие могли бы сойти. Нет смысла калечить того, кто тебе искренне предан!       — Думаешь, тогда влияние Ариеса дало сбой? — спросил Эдвард, начиная мерить шагами кабинет.       — Возможно. Но это быстро исправили, — Хелена усмехнулась — и вдруг настороженно нахмурилась. Она прошла к креслу, которое обычно использовали гости кабинета, села, закинув ногу на ногу, и задумчиво забарабанила ногтями по деревянном подлокотнику.       — Эд, у Дегнара Старка ведь есть ребёнок?       Эдвард недоумённо посмотрел на неё и возвёл глаза к потолку, усиленно вспоминая.       — Вроде бы был сын. Маленький.       Хелена перевела взгляд на Эдварда, а внутри у неё что-то ёкнуло и болезненно сжалось.       — Думаешь, в этом дело? — спросил Эдвард шёпотом.       Хелена кивнула и нервно прикусила губу. Это был худший вариант манипуляций, тот, которого она боялась. Сейчас о её положении знали только Эдвард, мадам Берроуз, сэр Рейверн и придворный врач, вероятно, Эмили всё ещё догадывалась, но благоразумно помалкивала. Хелена делала всё, что могла, чтобы оттянуть момент, когда все узнают: корсеты, широкие юбки, платья с высокой талией, лёгкие маскировочные чары (мадам Берроуз была категорически против, утверждая, что это может навредить ребёнку, и Хелена понимала, что в один момент придётся действительно прекратить), — но стоит пройти ещё паре месяцев, и никакие хитрости не смогут скрывать очевидного, и её страхи перестанут быть беспочвенными.       Эдвард хотел что-то сказать, но внезапный писк синерниста отвлёк его, а срочное сообщение заставило метнуться к окну. Выглянув за полупрозрачный тюль, Эдвард ахнул. Хелена поспешно подошла к нему и тоже раскрыла рот: далеко на горизонте в небо устремился белоснежный столп света.       Его сейчас видели все на юго-востоке. Вести о нём разлетелись по всем новостным сводкам, и все, не зная, что он означает и откуда взялся, глубоко в душе понимали: столп — вестник чего-то страшного. Но понимал настоящее значение его лишь один человек.       — Быть не может! — прошептал Ариес, и Старку показалось, что он слышит в его голосе восторг.       — Что это? — спросил он, вцепившись в балконную перегородку, потому что вокруг него поднимался шторм. Плащ Ариеса ожил, затрепетал и начал разворачиваться. Дворцовый сад, необычайно зелёный вопреки всему творящемся ужасу, почернел, и ураганный ветер принёс тучи.       — Пирос, — глухо ответил Ариес, и глаза его наполнились пугающей матовой чернотой. — Меня зовут.       Грянул гром, и Ариес исчез, а вместе с ним исчез и внезапный шторм.

***

      Шаги глушил сам воздух. Очень плотный, дрожащий и шипящий, напряжённый настолько, что его можно было коснуться — и обжечься.       Ариес осмотрелся. Его чёрная аура погасила световой столп, затемнила небо так, что день стал ночью. Но Ариесу не нужен был свет, чтобы видеть. Достаточно чувствовать и знать, что сейчас в этой обволакивающей темноте прячется человек. Некогда он был силён, сейчас же Ариес лишь иронично кривил губы от того, как медленно человек собирает вокруг себя энергию, растраченную на зов. Эффектно, но бессмысленно. Былым силам уже не вернуться, а тому, что есть сейчас, не сравниться с мощью жалящего обсидиана.       Белёсая искра промелькнула рядом и унеслась в дальний угол. Ариес хмыкнул. Как же недальновидно это, выдавать себя!       Он пошёл за искрами, что вылетали с разных сторон, пробиваясь через клубы темноты, и стремились вглубь ветхого одноэтажного дома.       Свет начал разгораться, и из крошечной искры, пульсируя и будто дыша, разрастался силуэт. Его лучи разрезали тьму, слепили до боли в глазах, но Ариес смотрел не отрываясь, пока светящийся шар не обратился в горящего белым человека. Его борода и волосы сияли и расплывались белым пламенем, глаза горели праведным огнём. Старик смотрел сурово из-под нависших на глаза бровей, и каждая из его татуировок светилась изнутри, будто свет пробивался сквозь тонкую старческую кожу.       — Ты слишком много о себе возомнил, — прохрипел старик.       Острый, как лезвие, луч полетел вперёд — и разбился на тысячи искр, затухающих в темноте.       — Точно я? — хмыкнул Ариес.       Старик не изменился в лице. Кажущийся призраком, совершенно бледный в светящемся ореоле, он подался вперёд, готовый и к защите, и к нападению.       Ариес прошёл в сторону, не спуская с соперника глаз. Тот тоже провожал его взглядом кажущихся прозрачными глаз.       — То, что вы в таком возрасте всё ещё можете собирать энергию и сопротивляться мне, — тихо сказал Ариес, — вызывает уважение. Я не хочу вас убивать, но сделаю это. Без ультиматумов.       — Не хочет он убивать! — проскрипел старик, и голос его эхом отразился от тьмы. — Так ты ещё и лжец!       — Почему же лжец? — Ариес отбил ещё один полетевший в него луч. — Я сохранял жизнь всем, кто соглашался встать на мою сторону. И нет моей вины в том, что умных людей оказалось слишком мало. А я ведь, — ещё один короткий пас, и новая атака с дребезгом распалась, — даже давал время на размышления! Самонадеянные безумцы и глупцы. Но вас я убью. Здесь и сейчас.       Ариес резко развернулся, и воздух колыхнулся, как его плащ. Они снова встретились взглядами. И в первый раз в белёсых глазах промелькнул ужас. Перед ним стоял демон, не человек. Темнота съедала всё, оставляя лишь обтянутый кожей череп и чёрные дыры вместо глаз.       Старик раскинул вокруг себя сферу щита. Ариес, прямой и спокойный, сдержанно улыбался.       Воздух затрещал, будто лопались тысячи крошечных разрядов. Чёрные змеи, обретя силуэты, скользкие и лоснящиеся, подбирались ближе. Белый шар задрожал. Змеи, шипе и извиваясь, пробивались сквозь щит, проскальзывали между прожигающими лучами. Старик морщился, дышал сквозь гнилые зубы, но стоял как статуя, словно тело его было парализовано.       Щит его блеснул. Ещё раз. Ещё. И ещё, пока не замерцал, как сумасшедший. Светлые искры, вырываясь из тьмы, слетались отовсюду, впитывались в шар, отдавая ему всю свою энергию, всю мощь, которую могла отдать пустошь       — Ты едва стоишь на ногах, старик! Ты не выдержишь такую мощь!       — Даже если так, — прокряхтел тот, дрожа всем телом, — я заберу тебя с собой.       И ослепительная волна с грохотом рушащихся стен пронеслась, разорвала тьму, и в дыме и пыли осталось два тела. Одно уже не дышало.

***

      Один стоял на пепелище. Черная зола покрывала груды камней. Ветхая лачуга была создана для того, чтобы её разрушить и завалить всех. Жизни здесь не было, лишь напряжённая энергия лежала туманом, не успев рассеяться. Только она и не пускала внутрь, под выставленный стариком-волшебником барьер, слетевшихся отовсюду воинов Пироса и следователей Совета. Ещё немного — и преграда падёт, валуны, окружающие дом, станут просто камнями. Но пока время было, Один блуждал вокруг обломков. Отметил, куда пришёлся основной удар, где был эпицентр взрыва. Там же, воспарив над бетонными плитами, увидел кровь. И чуть поодаль от первой крови — ещё одну. Там чувствовалась сила, но не та, какую он искал. Там лежал белый человек. Его придавило обломкам, и, даже если те поднять, ничего не исправить. Люди хрупки, хрупка их оболочка, особенно, если в ней прожили сотни лет. Военные Пироса старика-аурника найдут и вытащат сами. Один только прижал кулак к сердцу, отдавая дань погибшему. Он сделал то, что мог и что обещал, отдав взамен свою жизнь.       Второго тела здесь не было. Один несколько раз обследовал руины, чтобы убедиться в этом. Ариеса здесь не было, ни живого, ни мёртвого, — но была его кровь. Впервые за полтора года — реальный след. Один приблизил наконечник копья к пятну на бетонной плите и выдернул с поверхности несколько крошечных капель, как когда-то вытягивал огненные искры из посёлка, сожжённого драконами. Тёмно-алые капли закрутились перед глазом, а в них, как будто дым, нечёткий и ускользающий, плавала чёрная аура.       Один ухмыльнулся. Вокруг капель крови на камнях он поднял барьер — вдруг удержит энергию. А те две капли заключил в кокон и вместе с ним переместился.       Элиад Керрелл встретил Одина выразительным взглядом, не в состоянии подобрать ни единого вежливого слова. У него было много работы и ни минуты на пришельцев, считающих себя настолько важными, чтобы врываться в его замок — в кабинет! — без спроса и предупреждения.       — Вы мешаете моей работе, Один.       Элиад с неудовольствием взял новый лист: от прибытия Одина бумаги поднялись, и перо прочертило кривую линию. Теперь последний документ нужно было переделать.       — Я делаю вашу работу, Элиад, — сказал Один и взмахом копья швырнул на стол короля Пироса прозрачный кокон. В нём крутились, переливались, то слипались, то снова распадались тёмные капли. «Кровь…» — выдохнул Элиад и взглянул на Одина.       — Что это? Чья она?       — Его.       — Роуэла? Как?       — Ваш белый аурник мёртв, Элиад. Он исполнил то, что хотел. Роуэл убил его, но, похоже, пострадал сам. На обломках там много крови, и она хранит его ауру.       — Тот столп… Всё вокруг того места заблокировано охранными чарами. Мои патрули…       — Я сумел их обойти. Так же, как обошёл ваши сейчас. Так же, как Ариес Роуэл обошёл чары во дворце Райдоса или в особняке на Нефрите.       — Вы ведь ко всему этому непричастны, Один? — жёстко спросил Элиад.       — Ни в коем случае. Я только дал старику артефакт, но всё остальное — его рук дело.       Элиад смерил Одина скептическим взглядом и достал из стола лупу, приблизил кокон. Он действительно видел. Видел ауру в крови! Настоящее доказательство виновности, которое так ждал Совет и так жаждали заполучить все в Альянсе! Но… Элиад цыкнул.       — Эти капли заражены вами, Один.       Он приблизил лупу достаточно, чтобы были видны инородные бледные крупицы. Просто так и не поймёшь, что чья-то магия, — мало ли отсвет. Но анализ покажет и не такое. И это точно не скажет ничего в пользу Одина. Или хуже: саботирует единственный реальный шанс поставить Роуэла на место силами выше сил Альянса.       — Вы сказали, там ещё кровь? Я распоряжусь, чтобы её собрали так осторожно, как только можно. А это, — он прикоснулся к холодной, немного липнущей к пальцам сфере, — останется на крайний случай.       Один кивнул и хотел исчезнуть, но Элиад его остановил.       — Прежде чем уйти, ответьте ещё на один вопрос, Один. Что с Роуэлом?       — Его там нет. Он ушёл.

***

      Ночью что-то зашуршало. Послышались кряхтение, хрип, шум двигающихся предметов. Аннализ вцепилась в плечо Старка и натянула одеяло, будто оно могло её защитить. Старк прижал палец к губам и бесшумно зажёг лампу. Чёрная масса расползлась в кресле у окна. Бесформенная. Живая.       Внутри у Старка что-то оборвалось, но он выбрался из кровати (Аннализ едва слышно пискнула, выпуская руку мужа) и прошёл к тени. Он знал, кто это. Знал.       Ариес лежал в кресле, хрипел, и свет отражался в неуспевшей запечься крови. Она текла по вискам, по щекам и шее. Такая чёрная, что казалось, это аура вытекает из него. Ариес был весь в грязи и пыли, одежда, всегда безупречная, разорвалась в нескольких местах, и чёрная ткань пропиталась кровью. Старк попятился — и Ариес распахнул глаза. Матово-чёрные, будто дыры.       — Помоги… — прохрипел он. — Помоги мне, Старк…       Во рту пересохло. Старк застыл, и мышцы обратились в камень.       — Старк…       — Д-да… Да, я… В-врача… Врача! — выкрикнул Старк в комнате, не понимая, что делает.       Услышат ли его? Сработает ли странная замковая система, где на голос правителя откликаются все, стоит отдать приказ? Или… не сработает?       Крошечная искра надежды проскочила внутри, но Старк подавил её, пересёк комнату и выглянул в коридор, снова выкрикивая: «Врача! Срочно!»       И замок проснулся. Замок зашумел. Ариеса забрали в другие покои, его окружили врачи и их помощники. А Старк ещё какое-то время смотрел на заляпанное тёмно-бурой кровью кресло. Ариес отправлялся к какому-то световому столпу тогда, когда Старк видел его в последний раз. И тогда он был на пике. Сама природа повиновалась ему! А теперь…       Что могло быть в том столпе?       Старк бессильно упал на кровать и схватился за голову. Она раскалывалась, будто это ему её разили, будто это он был на грани. И он ничего не понимал…       — Даг… — прошептала Аннализ дрожащим голосом. — Даг, давай ты его убьёшь?       Старк повернулся к жене. Она сидела с мокрыми напуганными глазами, бледная, всё ещё прижимая к себе одеяло.       — Что ты такое говоришь, Лиз? — выдохнул Старк в ужасе.       — Даг, ты ведь понимаешь. Это ведь… отличный шанс. Быть может, единственный.       — Я… — Он проглотил ужас собственных слов и заставил себя сказать это, глядя Аннализ в лицо: — Я не могу.       Она схватила его за руку и зашептала горячо, бесконтрольно:       — Тебе и не нужно! Тебе не нужно лично его убивать. Просто… не лечи его. Зачем это? Скажи врачам, пусть напутают что-то. Несчастный случай. Ну с кем не бывает? Он ведь будто бы умирал уже… Просто… будто не успели… Даг, пожалуйста.       — Нет, Лиз, — сказал он глухо и резко. — Я не могу. Без него нас могут убить.       — А с ним нет?! — Аннализ в ужасе отшатнулась. — Да он первый в очереди, Даг!       — Всё решено, Лиз. Не смей больше об этом говорить. У таких как он везде уши. Лучше даже не думай о подобном.       — Нет, Даг. Так нельзя. Я… Я не могу здесь находиться. Я не могу и не хочу находиться в одном месте с этим человеком. И если ты не будешь ничего с этим делать… — Она смотрела на Старка с горечью, но и с твёрдой уверенностью в своей правоте. — Тогда я забираю Оливера, и мы уедем к моим родителям. Мы бы уехали дальше, но из-за него не имеем права.       — Конечно, — кивнул Старк, вставая и отворачиваясь, чтобы не видеть, как лицо Аннализ вытянулось от ужаса и непонимания. И чтобы она не видела, как тошно ему стало от её слов. Тошно от самого себя. — Так будет лучше. Оливеру не стоит находиться с ним в одном замке.       Старк завязал халат, надел домашние туфли и ушёл. Он всё равно больше не смог бы уснуть, а работы хватило бы на несколько бессонных ночей. Тем более ему было о чём подумать.       Ариес в ту ночь больше не пришёл в себя. Раны оказались серьёзнее, чем Старк представлял. Кровотечения, переломы рёбер, плеча, пробитое лёгкое, разбитый висок, только чудом не размозжённый череп. Ариесу будто повезло. Старк об этом жалел — а потом корил себя за такие мысли. Увидев Ариеса, самого сильного мага в мире, на волоске от гибели, он как нельзя ясно осознал, что постоянно ходит по очень тонкой грани. И сегодня, чтобы удержать баланс, пришлось отказаться от чего-то важного. Старк верил, что это было во благо. Ариес знал, что делает, и как только он очнётся, ещё злее, чем раньше, ему не составит труда победить, установить свой порядок, — и всё. Он отстанет. Оставит их в покое.       А если нет? Если не победит? Если вовсе не придёт в себя? Или победа будет слишком дорогой? Старк уже видел, как ускользает из рук то самое, ради чего он впутался в отношения с единокровным братом, — его семья. Но если они хотя бы останутся живы, он готов был их отпустить.       Аннализ уехала утром, вскоре после того, как Старк закончил тяжёлый разговор с главой Альянса, и не поцеловала на прощание. Не позволила это сделать Оливеру, и тот с грустью и непониманием махал из выезжающей за ворота кареты.       Аннализ была права. Так нужно. Олли будет лучше не здесь.       Старк знал, что говорит себе правду, но не верил в неё.       Если бы он сделал, как сказала Лиз, она бы вернулась? Может, тогда спали бы границы, а обвинения, которые тяжким бременем висели на нём, хотя бы ослабили? Он не ждал славы героя — наигрался уже в спасителя. С коронации он не сумел воплотить и половины тех замков, которые построил себе, вступая на престол. Он только топил и топил себя, сильнее увязая в дёгте.       А Пирос процветал! За одну ночь вся ситуация перевернулась с ног на голову.       Специальные люди вылетели на место сразу же. Образцов крови действительно хватало, и экспертизы нескольких стран, включая считающийся независимым Мидланд, и даже самого Совета показали одни и те же результаты: с этого момента Ариес Роуэл официально был признан вне закона, а любой, кто его покрывал, обвинялся в сговоре и тоже должен был понести наказание. Старка обвинили первым. Именно об этом жаждала сообщить ему с утра пораньше старуха Монтель, пославшая на его синернист срочный вызов. Старк тогда не спал уже несколько часов и то ли от скуки, то ли от безысходности ответил.       — Вы знаете, где сейчас находится Ариес Роуэл? — спросила она.       — Нет, — соврал Старк, чувствуя сухость во рту. — Он исчез вчера, когда увидел световой столп. Больше я его не видел.       — Вы понимаете, что за ложные показания кара будет суровее?       — Куда ещё хуже, мадам? Я заперт здесь, вокруг моего королевства возвели барьеры все соседи, а Совет поднял ещё и свой купол.       — И вы под ним останетесь, пока Ариес Роуэл не будет найден и взят под стражу. Или уничтожен. Вашу судьбу решит Совет, — заявила мадам Монтель, и разочарование в её голосе тогда было настолько явным, что Старк поморщился.