Полимерный роман

      Сеченов рассеянно перебирал бумаги: что-то было не так. Причём с ним самим, это-то и напрягало. Он привык к определённому образу жизни и поведению, только вот всё немного или даже не немного начало меняться. У всех действительно своя роль, о которой не следует забывать. Отходить от текста пьесы порой хорошо, публика любит импровизацию, но иногда это может обернуться катастрофой. Нужно быть готовым к тому, что не все бедствия можно предотвратить или пережить.       Петров умудрился за месяца работы стать не просто надёжным коллегой, но и хорошим… Другом? Академик не был уверен какую позицию Виктор стал занимать в его жизни. Обычно он легко разделял людей и не терзался сомнениями, однако, с этим молодым человеком ничего не выходило. Дмитрий уже некоторое время не особо верил в возможность дружбы с ним, точнее, дружбы между ним и, например, Штокхаузеном. К сожалению, он просто не подходил для дружбы как таковой — он не будет доверять, редко искреннен и не будет вести себя, как ведут обычно друзья. Возможно это пошло со времён событий связанных с Харитоном, только того он мог смело и спокойно назвать другом. Они оба горели наукой и жили ею. Именно поэтому академик Сеченов — плохой друг, ведь наука для него превыше дружбы. Проявление же чувств простого человека и вовсе стало роскошью. Итак, товарищ Петров был кем-то, кем угодно, но точно не просто коллегой и это было нелегко.

***

      Намечалось празднество, точнее корпоратив. Приурочен он был как всегда к какому-то юбилею связанному с партией, за этим уже не особо следили, всё-таки дело привычки. Надо устроить что-то наподобие встречи, где все посидят, потанцуют, поговорят и выпьют. Дмитрий с неодобрением посмотрел на план, разработанный Штокхаузеном. Ведь даже количество спиртного расписано! План хорош, только Сеченов не особо был рад, причина крылась в том, что ему придётся туда тоже прийти. Ненадолго, всего несколько часов максимум, но одна мысль об этом вынуждала Дмитрия тяжело вздохнуть. Зачем тратить драгоценное время на подобную чушь? У таких как он просто напросто нет свободных часов, но нельзя не прийти и не «поддержать дружный дух коллектива Предприятия №3826». Поддержать так поддержать, что поделать. Быстро подписав листок, он вернул его Михаэлю, который довольно раскивался и куда-то отправился быстрым шагом.       Дмитрий Сергеевич как всегда всем приветливо улыбался и перекидывался парочкой дружелюбных фраз. Ведь он тот самый «прекрасный и умный шеф», которого каждый мечтает встретить в коридоре цеха и пожать руку. Образно говоря, вот поэтому приходиться мило улыбаться или хотя бы выдавливать полуулыбку. Нельзя иначе, потому что нет таких регалий для некоторых фигур на шахматной доске.       Дмитрий хмуро хлебнул из бокала и поморщился: странное шампанское, крепковатое. Хотя, он предполагал, что проблема не в напитке, а в Петрове. Виктор танцевал с Ларисой Филатовой под какую-то очередную песню, это было действительно красиво, кто-то рядом даже пьяно заметил: «А эти голубки хороши». Сеченов почувствовал, что сейчас его перекосит от раздражения. Почему это чувство? Да потому что он изначально не хотел здесь быть! Не хотел он приходить сюда, не хотел обмениваться бессмысленными любезностями и смотреть как Петров танцует с Филатовой, хотя до последних ему совершенно точно нет дела. В конце концов, Виктор имеет право танцевать с кем хочет, когда хочет и где хочет.       Разумно было бы прекратить пить напиток, если кажется, что что-то не так, но Сеченов не собирался останавливаться сразу. Его взгляд невольно притягивался танцем Ларисы с Виктором. Девушка, смеясь, переплела их пальцы, словно тоже в танце. Петров же казалось и вовсе не был против, даже наоборот, он приобнял Филатову за талию. Слишком близко. Тошно.       Сеченов мрачно осушил бокал, предаваясь неприятным размышлениям, и почувствовал, что его повело. Это было отвратительное чувство, быстро и вежливо он ретировался в уборную, где, чуть ли не в немом отчаянии, постарался привести себя в порядок холодной водой. Только вот ничего не выходило, эффект только усиливался, из-за чего он беспомощно ухватился за раковину, пытаясь понять, что же следует предпринять. Пьяный вид не нов ни для кого, правда, есть несколько моментов. Такой вид недопустим, Дмитрий просто напросто не может показаться таким перед сотрудниками. Это означает, что покачнётся всё: авторитет, его положение в иерархии и личное отношение каждого. Ведь все знают, что товарищ Сеченов — это как пример хорошего пионера. Только вот все мы не без греха.       Пожалуй нарастающее странное ощущение можно было сравнить с паникой, потому что пока что светлый ум учёного не был способен придумать как исчезнуть. На данный момент проблема была в том, что мир пытался немного плыть перед глазами и так дойти куда-либо сложно. Сеченов проклинал себя, что вообще взял спиртное в руки. Почему он собственно взял? Ах, да, Шток с Петровым на входе всучили — сукины дети. Других выражений просто не находилось в голове, в конце концов, Дмитрию не оставили тогда выбора. Нельзя не выпить предложенное заботливыми сотрудниками — это сродни отказом от коллектива и своих товарищей. Как нелепо. Порой эти метафоры были абсурдны. — Дмитрий Сергеевич, с вами всё в порядке? — раздалось рядом, с повседневными нотками веселья.       Сеченов, не поворачивая головы, прекрасно знал, кто стоял рядом. Сдерживаясь, чтобы не сказать что-то такое, о чём можно пожалеть, он как можно спокойнее ответил: — Да, конечно, просто… Что вы со Штокхаузеном на входе выдавали? — Водку с шампанским и шампанское с коньяком, — простодушно ответил Петров, но быстро добавил. — Мы не всем, только начальникам, остальным же просто водку. — Виктор, вы со Штокхаузеном улетели уже на Марс, иначе у меня нет объяснений, почему мне вы дали такое крепкое… Почему вообще это произошло? Михаэль прекрасно знает моё отношение к крепкому алкоголю, — Сеченов бессильно возмутился, дурацкая ситуация как никак. — Вам мы не должны были дать крепкое… Видимо, мы перепутали, — программист неловко рассмеялся, переступая с ноги на ногу. — Потрясающе, значит я выпил водки с шампанским, — Дмитрий разочарованно покачал головой, не представляя что с этим делать.       Петров окинул учёного взглядом и огласил свой краткий и до боли простой вердикт: — Вы сильно пьяны. — Гениально, а я думал, что трезв, — начал было Сеченов, но быстро одёрнул сам себя. — Нельзя, чтобы меня в таком виде улицезрели другие, понимаете, Виктор? Мне нужно уйти. — Почему? — Петров непонимающе посмотрел на того, причём, он не шутил, а был предельно серьёзен. — С кем не бывает, товарищ Сеченов. — Вот именно, с кем не бывает такого так это с академиком Сеченовым, — парировал Дмитрий, поворачиваясь к Петрову. — Нет таких прав у академика. — А как же человек Сеченов? — Виктор приподнял брови, не прерывая зрительного контакта. — Он имеет ещё меньше прав и здесь его нет, потому что я — руководитель. Я не могу иначе, — из последних сил спокойно сказал, как отрезал учёный.       Петров сдержанно кивнул, понимая, что сейчас лезть не стоит. Он и сам был не особо трезв, но состояние Дмитрия Сергеевича напрягало и даже пугало. Люди, выпив, всё-таки грустят или веселятся, а он просто побелел и всё ещё сдержан. Виктор вышел из уборной комнаты, обещав помочь. Теперь надо было сообщить Штоку, что Сеченов должен с сожалением быстро всех покинуть по важным обстоятельствам, Петрову же тоже необходимо отлучиться. Выйти будет не так уж сложно — Виктор прекрасно знал пути отстпуления. Он кратко сообщил Михаэлю эту новость и собрался уходить, как тот его одёрнул: — Может мне стоит пойти с Дмитрием Сергеевичем, раз что-то случилось? Тем более я его правая рука.       Петров не успел ничего ответить, как вдруг рядом возникла Филатова, которая с улыбкой протянула: — Виктор, куда же ты пропал? Я уже подумала, что сбежал.       Это выглядело как шанс, поэтому немедля программист подтолкнул Ларису к Штокхаузену и быстро отошёл со словами: — Академик Сеченов распорядился чтобы я помог, ты спорить будешь, Шток? Лучшее развлеки пока Филатову, раз я вынужден вас всех покинуть.       Михаэль немного сник на части о Сеченове, но сразу повеселел, услышав предложение «развлечь Ларису». Петров был вынужден про себя признать, что Дмитрий прав: образ учёного возвышается над другими и все сразу вынуждены смириться. Сеченова тут нет, а его словами можно уже влиять…

***

— Ты поступил совершенно безобразно, Виктор, — заметил Дмитрий, хватаясь за Петрова, чувствуя, как ноги становятся на земь не совсем как надо. — Ого, мы стали на «ты»? — Петров расплылся в ухмылке, придерживая Сеченова. — И почему это «безобразно»? Мне казалось, я помог сбежать. — А как ещё обращаться к засранцу, который подлил мне водки? — академик посмотрел на того взглядом полным осуждения, но Виктор в ответ лишь рассмеялся, ведь они оба знали, что как таковой вины Петрова здесь нет. — Почему вы не прекратили пить? Наверняка же поняли, что это не просто шампанское, — заметил программист, заглядывая учёному в глаза. — Человеческие слабости порой берут вверх, тем более все зрелища должны сопровождаться спиртным. Прекращай «выкать», тащишь же меня чуть ли не на спине, так что можем оба на «ты», — Дмитрий хмыкнул, сосредоточенно разглядывая асфальт. — Я не знал, что тебя так легко споить, — Петров мягко улыбнулся, как бы случайно касаясь волос академика. — Если человек не пьёт много — значит у него есть причины и возможно, у него доза алкоголя для опьянения низка, — Сеченов покачал головой, не заметив, что схватился за рубашку сотрудника в районе воротника, тем самым создавая вроде бы не самые лучшие условия. — Похожую фразу я слышал про одиночество, — Петров закатил глаза, хмыкая и довольно отмечая, что Дмитрий не особо сильно на нём виснет, несмотря на положение. — По твоей милости я и не один, — вдруг раздалось со стороны Сеченова. — У меня есть ты, сам вечно лез ведь…       Дмитрий выглядел немного растерянным, казалось, чуть ли не впервые маска самообладания слегка треснула. Учёный выглядел как-то неловко, помято, странно… Он смотрел даже как-то иначе на программиста сейчас, была во взгляде немая просьба. Только вот о чём? Дмитрий Сергеевич этой ночью был другим, всё было иным. Они были на равных, впервые на равных. Виктор тяжело вздохнул — тяжело с Сеченовым, тяжело, но чертовски интересно.

***

      В принципе они достаточно быстро добрались до пункта назначения. Сеченов облегчённо выдохнул — худшее позади, теперь осталось отлежаться, чтобы утром приходить в себя. Пожалуй, предстоит над многим подумать. — Меня просто в дрожь бросает от мысли, что в таком состоянии тебе будут помогать раздеваться твои телохранительницы, — недовольно протянул Петров. — Виктор, телохранительницы меня защищают, а раздеваюсь я сам, — осадил его Сеченов, правда, со странной улыбкой заметил. — Но мне льстит это беспокойство, доброй ночи. — Доброй ночи, Дмитрий, — правда он неожиданно для себя, почувствовал, как академик придержал его за локоть.       Не совсем понимая, что происходит Петров обернулся. Сеченов вдруг осторожно коснулся кончиками пальцев с двух сторон висков Виктора и мягко заставил того наклонить голову, затем поцеловав в макушку. Они молча смотрели друг на друга, учёный убрал руки также быстро, как и совершил это действие, кивнул и исчез за дверью. Виктор внезапно расплылся в дурацкой ухмылке, а потом рассмеялся и направился прочь.