Детективное агентство "Анна и её духи". Новое поколение. История шестая.

Трегубов, злой на самого себя и на весь свет разом, прошёл через приёмную, старательно не замечая оживившегося Маслова, выдрессированного Ильиной до такой степени, что вот уже две недели он не совершал ни одного сколь-нибудь значительного косяка, и вышел на улицу. Там его ослепило солнце и оглушили задорный щебет птичек и отдаленный детский смех. Всё вокруг было хорошо, и это страшно раздражало. Всё было хорошо, а у него Маши не было. Пусть даже выдуманной Маши. Наколдованной ему древней лесной волшебницей. Не было и всё тут. В кармане зазвонил телефон. Майор достал его и поморщился. Ребушинский. Ему-то что надо? Он уже хотел сбросить звонок, но совесть в последнюю минуту заставила его переменить решение. Юлька была счастлива. Всё это время она радовалась жизни, так что засунь, Трегубов, своё недовольство куда подальше и хватит строить из себя инженю Фифи. — Да? — нажал Юра на кнопку. — Юрий Николаевич, — официально приветствовал его журналист. Они вроде бы нашли в последний раз подобие общего языка, но дальше этого по объективным причинам дело не пошло. — Если у вас есть время, я бы хотел с вами увидеться. — Зачем? — удивился Трегубов. В его голове вдруг образовался этакий патриархальный образ, когда Игорь Петрович, нервничая и дергая галстук, официально просит его разрешения жениться на его сестре. Усилием воли Юрий эту картину отогнал и принялся слушать. — У меня есть информация, которой я могу с вами поделиться, — пояснил Ребушинский, который, казалось, даже не обратил внимания на очевидную грубость, которой Юра грешил последнюю неделю. — Относительно Артёма Львова. Брови Трегубова сами собой поползли вверх. Так Ребушинский все это время продолжал искать информацию? Неужто Юля его попросила? Из-за того, что архивные «Вестника» данные так помогли ему? — Она будет вам очень полезна, — серьезно сказал Игорь и замолчал. — Я приеду, — ответил Трегубов. — Через полчаса будет удобно? — Да, буду вас ждать. Майор повесил трубку и уселся в свой Форд. Помедлив пару секунд, он снова достал телефон и набрал Машин номер. Ничего не изменилось. Вне зоны доступа. Ну и где её искать? И как вообще такое может быть, чтобы человек, который всю свою жизнь прожил в Затонске, не смог тут найти одну-единственную иностранку? То, что Маша не уехала, Трегубов странным образом чувствовал. Он не мог этого объяснить, но он точно это знал. Это навевало мысли о том, что не всё ещё потеряно. Если бы она уехала… Юра отправился бы в Париж, он даже паспорт свой заграничный проверил. Так, на всякий случай. Трегубов отложил телефон и вставил ключ в замок зажигания, но повернуть его не удалось — снова раздался звонок. Номер был незнакомый. — Алло, — спросил Юра, втайне желая, чтобы это была Маша. Мало ли с какого номера она могла ему звонить. — Добрый день! — сухо поздоровался с ним смутно знакомый мужской голос. — Это Штольман. Трегубов сглотнул. Это был Машин брат. — Я… — начал он, не зная, что и сказать, если быть честным. Отчитываться перед старшими братьями оскорбленных им девиц ему еще не приходилось. Он вдруг взмок, осознав, что не просто сглупил, вышел из себя и поступил отвратительно. Он оставил без поддержки в чужом городе доверившуюся ему девушку. То есть он был не просто виноват, а дважды виноват. — Я ничего не хочу слышать, — отрезал железным тоном Виктор Штольман, и Юре померещился туманный утренний час, барьер и два дуэльных пистолета. — Я не лезу в личную жизнь сестры… До поры до времени, — добавил мужчина так, что Трегубов явственно представил шпагу, протыкающую левую сторону груди и расплывающееся на рубашке кровавое пятно. — Проверь почту. Я отправил тебе нужные материалы. Если не дурак, поймёшь, куда их приложить. С этими словами Штольман положил трубку, оставив Трегубова растерянно рассматривать экран телефона за рулем автомобиля.