Детективное агентство "Анна и её духи". Новое поколение. История шестая.

— Я понимаю, что это было написано ради сенсации и привлечение аудитории, — произнес Ребушинский, протягивая Маше тот самый экземпляр с «воронкой над Затонском» и «силами зла». — Но я даже представить себе не могу, как это повлияло на жизнь вашей прапрабабушки, — с искренним сожалением добавил он, уже зная о том, что Машину родственницу звали Анна Миронова. — Надо же, — хмуро проговорил Штольман, который сопровождал Машу и Юру в редакцию. — Порядочный Ребушинский, который думает о последствиях того, что он пишет. Но вы не слишком забывайтесь, Игорь Петрович. При случае и я могу скормить вам экземпляр-другой вашего издания. Аня едва не засмеялась, да и Мария с трудом сдерживала улыбку, памятуя о случае с Аниным отцом. Она провела кончиками пальцев по пожелтевшим страницам. Они хранили воспоминания, пусть и столь нелестные, о её любимой, еще молоденькой Ба, которой пришлось противостоять людям из-за своего дара. — Значит, вы не считаете, что такой дар будет проклятьем для Затонска? — спросила Мария Игоря. Краем глаза она увидела, как Яков Платонович и Юра одновременно возмущенно посмотрели на неё, а потом приняли защитную позу, готовые съесть журналиста, если ответ им не понравится. Анна довольно улыбнулась. Ну что же, у её внучки хватало защитников — что бесплотных, что ходящих по земле. — Вы знаете, Маша, — сказал Ребушинский, снимая очки. Они перешли на имена при общении, но говорить ей «ты» он пока не мог, — Я далек от того, чтобы утверждать, что я знаю об этом мире настолько много, чтобы иметь смелость говорить, кто и зачем пришел сюда. Ваш дар бесспорен, я сам был тому свидетелем, но я не буду ради красного словца писать об этом в «Вестнике» или продавать информацию в большие издания. Я слишком ценю вас, чтобы сделать это. Штольман поджал губы и промолчал, а Юра расслабился, вновь опустившись на подоконник. Аня покачала головой. Правду говорят, что девочки выбирают мужчин, которые похожи на тех, кто их воспитывает. Яков сделал то же самое. — К тому же, вы обеспечили меня работой на много лет вперед, — вдруг широко улыбнулся Игорь. — Весь этот месяц я только и делаю, что пишу о приятных для нашего города событиях! Я полагаю, что наши жители должны быть вам благодарны! Юра был согласен с этой фразой. Почти три недели прошло с тех пор, как все виновные по делу о перекупке заводов были арестованы и перевезены в Москву. Сначала каждый выпуск «Вестника Затонска» пестрил подробностями дела, о которых Ребушинскому было позволено писать, а потом страсти улеглись и на место криминальных новостей пришли обзоры предстоящих культурных мероприятий. Во-первых, Маша, переполненная чувствами и эмоциями, начала писать новую серию картин, поражая Трегубова своей работоспособностью. В моменты, когда вдохновение, казалось, само водило её рукой, Маша не могла спать, почти не ела, а только и делала, что рисовала, заняв застекленную веранду на втором этаже трегубовского коттеджа. На холстах зеленели лесные заросли, населенные удивительными существами, расцветали абстрактные цветы и птицы, поражал необыкновенным выражением лица бесстрашный мореплаватель с черными глазами, всматривающийся в лазорево-сапфировые дали океана. Юра только и мог, что рассматривать Машины работы, поражаясь их красоте. Узнав, что новая выставка Марии Штоль пройдет в Затонске, сюда ринулись ценители живописи, инвесторы, владельцы галерей, и руководство города с изумление поняло, что четыре гостиницы не в состоянии их вместить, а зала, который был бы достоин полотен такой известной художницы, в Затонске просто нет. Срочно затеяли ремонт в Доме Культуры, освежили фасады на центральной площади и повсеместно установили клумбы с радующими глаз цветами. Город повеселел, оживился и вдруг оказалось, что в нем живет достаточное количество людей, которые умеют работать руками и создавать красоту. Стихийно образовалась ярмарка местных мастеров, привлекшая посетителей из соседних населенных пунктов. Улицы бурлили. Местные рестораторы тоже пришли в ажитацию, потому что стольких гостей у них не было никогда. Все выкладывались по полной, и это приносило свои плоды. Затонск действительно стал воронкой, но не воронкой сил зла, а воронкой, в которую талантливые люди изливали свет своих душ, делая мир вокруг лучше. Город сиял, радуя всех на улицах и наполняя сердца смутным предчувствием чуда.