Король маскарада. Цитадель

Глава 3. Награда за старания Все шло своим чередом. Внешне цитадель продолжала плыть по невидимой линии, по которой, по словам астрономов, плывут по небосводу звезды, и лишь единицы знали, что школа магов и ревнителей отошла от линии, по которой, не сворачивая, следовала многие века, и вот-вот перейдет на соседнюю. А, может, линия притянет ее обратно, вернув привычный уклад, и эти единицы даже не смогут выделиться тем, что когда-то знали нечто сокрытое от остальных. Тем не менее Каспар, как большой почитатель философа Дарния, придерживался мнения, что, если на порядок воздействовать, он, если и восстановится, все равно будет нести на себе отпечаток воздействия. То есть ничего не будет так, как прежде. И пусть таинственная идолопоклонница стала образцовым учителем, а ее любимый ученик перестал чудить, пусть товарищи Каспара воспринимали его идеи больше как повод для веселья, он был убежден, что увиденное и услышанное им повлечет за собой неотвратимые последствия, если он не успеет все понять. Через декаду «неотвратимые последствия» уже перестали казаться подростку предстоящим кошмаром, а через две он все больше склонялся к заурядности произошедшего с ним. Песок в затухающий огонь подсыпали неудачные попытки изобличить одержимость в юном гении. Приставания и вопросы Марты не работали, а атака на разум с треском провалилась. Устойчивость духа не поддалась проверке страхом. Марта с Филиппом ответственно подошли к задаче, но после череды их проверок ничего нового не открылось, мальчик только стал чаще оглядываться по сторонам и подпрыгивать от любого движения рядом. С помощью легкого жеста от иллюзиониста Филипп смог добыть еще два тома о всевозможных способах разоблачения, и с этого момента в ход пошли специфические раздражители. Толку от них было мало. Но как-то после совместной ловушки Теро и Филиппа (Фил сразу сообразил заручиться поддержкой старшекурсника) Криса на два дня захватила паранойя, и он упорно не желал вылезать из-под одеяла. Однако никакого носительства демона не проявилось. Достать готовые зелья из лаборатории не получилось, поэтому товарищи решили приготовить варево сами. При помощи ловких рук Филиппа и его подработки нашлись компоненты, Марта наткнулась на тихое место на первом этаже, а Каспар выкрал котелок. Увы, их сплоченность не принесла положительного результата: неправильно приготовленное зелье Сороки моментально свернулось, а удачное на первый взгляд зелье Сирены не произвело никакого эффекта, кроме приступа большой привязанности к туалету у всех, кто попробовал пунш в зале отдыха. Слежка тоже не помогла. Запретная литература окончательно покинула полку малолетнего хулигана, лишив последних зацепок. Спустя еще декаду Каспару стало жаль жертву экспериментов, и он отозвал Марту и Филиппа, которые, войдя во вкус, готовили новый план атаки. На новые странности Каспар не натыкался, наблюдение не помогло выявить уже известные. Книга школы иллюзии оказалась сложнее, чем выглядела на первый взгляд. Все упрашивало ученика отпустить навязчивые идеи и принять банальность действительности. На просторах верхнего левого угла отрезка карты под названием «Сторанер» воцарилась зима. Несколько дней подряд шел тяжелый крупный снег, завалив все дороги и полностью отрезав цитадель от внешнего мира. Ученики заметили это по оскудевшему меню в столовой. Следующие дни холодное солнце выглянуло из-за плотных облаков, но, чтобы дороги стали вновь проходимы, светилу было необходимо задержаться на месте не меньше трех дней, не пуская новые снежные облака. В то же время на местности установился сильный ветер. С одной стороны, он отгонял настырные облака, желавшие добавить больше снега, а с другой – заметал дорогу еще сильнее снегом уже имевшимся. Ко всему прочему добавился собачий холод, пропитавший каменные стены. Спать приходилось в верхней одежде, есть приходилось в верхней одежде, учить приходилось в ней же, а после ванной склонным к простуде ученикам был необходим двойной слой мехового покрова. Каспар в лишний раз поблагодарил себя за то, что заказал новый плащ и обувь, а не свободное время для непонятных занятий. Повешенный на непопулярную кладовку новенький замок продержался недолго: через декаду среди старшекурсников нашелся эксперт по взлому и поделился с избранными своим знанием. Филиппу посчастливилось стать одним из них. Теперь непопулярную кладовку стало сложно называть именно так. Наплыв посетителей возрос, отчего невольно подумалось о том, что скоро у нее появится график посещений. А еще Каспар беспокоился за некоторые вещи, которые они периодически хранили в кладовой. Хотя было не страшно случайно отдать особо любопытному посетителю учебник иллюзий или что-то из читальни, но это бы официально знаменовало их поражение без возможности реванша. Каспар хоть и согласился с друзьями взять небольшой перерыв и вернуться к старому расписанию, бросить все в один миг он еще не был готов. В перерыве между занятиями библиотека была забита, и для занятий был выбран заброшенный кабинет, который сегодня посчастливилось не делить с другой компанией. Том по ботанике в вещественном метаморфозе сегодня хранился у Марты (скрывать от нее всю запретную литературу уже не было смысла), и она без промедления достала его и свои конспекты. - Я не сделала закладку, - сообщила ученица. – Не помнишь, на чем мы вчера остановились? - Кажется, была глава про первоцветы, - напряг память Каспар, приготовив все для письма. - Хорошо. Марта пригладила страницы тома, но начинать диктовку не спешила, хотя сегодня была ее очередь. Каспар в недоумении поднял на нее глаза. - Я рада, что ты отставил на второй план свое расследование, - улыбнулась она. – Представляю, насколько тяжело тебе было это сделать. - Ну, это не самый тяжелый выбор в моей жизни. Просто я рассудил: зачем прилагать столько усилий и тратить столько времени, если пока больше не за что ухватиться? – пожал плечами подросток. – Может быть, я попросту не отличаюсь упорностью, но сейчас мне кажется, нужно просто ждать. Если что-то начнет происходить, я благодаря своей уникальности быть в центре событий обязательно стану свидетелем этого чего-то. - Приятно знать, что меня окружают люди, которые умеют рассуждать, - Марта ненароком спровоцировала у товарища румянец. - Да, рассудительность – наше все. Жить без нее нельзя. Хотя Филипп бы со мной не согласился. Он считает, что умение мечтать, а не думать, определяет качество жизни. - Я и не сомневалась, - хмыкнула Марта, закатив глаза. – У него в голове лютня бренчит, как и у многих здесь романтиков. Но жить надо умом, а не сердцем. Ладно, у нас урок не философии, а ботаники. Каспар согласился с ее словами, и они начали разбирать главу. Через пару записанных абзацев, подросток снова отвлекся, погрузившись в глубокие мечты. Жить сплошным умом рядом с Мартой не получалось. - Марта… - робко прервал он ее чтение, - ты ведь тоже хочешь получить ученую степень? - Конечно, а кто не хочет? Это намного проще, чем добиваться звания хранителя. Если ты стараешься, то проще. Мне говорили, ученым чаще разрешается выезжать под присмотром в окрестности Сторанера и практиковаться там. Но для этого нужно произвести впечатление на Джоленту. - После выпуска нас распределят по городам Сторанера. - Да, скорее всего. Лучших из лучших, возможно, сошлют в Риндал. - Но я думал, ты хочешь в Кариму. - Я постараюсь туда попасть. Если не выйдет, риндальские аптеки тоже хороший вариант. Главное, не остаться здесь. Этим местом, как и королевством, к которому оно относится, я сыта по горло. - Ты расскажешь семье о своем выборе? Марта оторвалась от учебника, то ли с укоризной, то ли с недоверием посмотрев на Каспара. - Какая разница? Моя семейка – мои проблемы, как и все мое будущее. Откуда я знаю, что будет дальше? Ты расспрашиваешь меня так, будто у меня есть проработанное расписание, по которому моя жизнь обязательно пойдет пункт в пункт. Ты хочешь знать обо всех моих планах на полвека вперед, когда я планирую, максимум, ближайшие пять дней. Не все такие, как ты. Если это способ поддержать разговор, то смени тему, потому что это раздражает. - Прости, мне просто интересно, - вжал голову в плечи Каспар. – Мне интересно, встретимся мы после обучения или нет. Юная чародейка слегка успокоилась, хотя холодность в голосе осталась. - Я не знаю, - выделила она каждое слово. – Мне интересно, что будет в ближайшие дни на завтрак, и не умрем ли мы с голоду из-за метелей, а так далеко вперед я не смотрю. Марта прокашлялась, спрятав руки под меховую накидку: никто не приложил усилий как-то прогреть заброшенный кабинет, и сейчас из дыр и щелей вырывались сквозняки, гуляя то по поясницам, то по спинам, то по конечностям. Холод хоть и остудил рассерженную чародейку, места для тепла в ее сердце он не дал. - Извини, - попыталась она сказать как можно ласковей, но слова все равно выстукивались молотком по льду, - я понимаю, ты просто хочешь получше меня узнать… Вот же я поганка, ты и так не большой мастер в общении, а я так жестко обрываю тебя на попытках. - Это лучше, чем ты будешь мило кивать на каждую глупость, которую я выдавлю из себя. Фил давно свыкся с моими причудами, он уже не замечает, когда я начинаю неправильно себя вести. Так что спасибо за откровенность, - Каспар коротко усмехнулся. – Еще пару наездов от тебя, и я начну говорить, как нормальный человек. Марта тоже издала смешок. - До нашего знакомства, я думала, что твоя неразговорчивость – это следствие нежелания общаться. И я была уверена, что, если предложу совместную работу, наш разговор будет ограничен только ей. Я и все мои подруги считали, что ты заносчивый и чопорный зануда, а с Филиппом общаешься только ради выгоды. Я рада, что ошиблась. И ты не должен стремиться стать нормальным человеком, ты и так нормальный. Очень зажатый ненужными боязнями, но нормальный. Смело шли взашей всех, кто попытается доказать тебе обратное. Она поежилась, выпустив согревающий пар на ладони. - А хочешь избавиться от своих причуд – начинай общаться и не пугайся, выискивая укрытие, если тебе ответят грубо: не все разбрасываются улыбками как Филипп. Каспар поднял на нее взгляд и выпрямил спину. За хороший совет надлежало поблагодарить, на теплые слова ответить теплом, но подросток понятия не имел, как это сделать, не выставив себя дурачком. - Хочешь продолжить урок ботаники или разговор по душам? – нарушила некомфортную тишину Марта. - Наверное, я ошибаюсь, но, кажется, мы неплохо начали разговор. - Ты откуда такой смешной? – посмеялась ученица. – Тебя случаем не феи растили? Или ты в детстве вдохнул волшебную пыль и превратился в доброго недотрогу? - Нет. Я из Лаки, это город у Больших озер. - Это недалеко от Скоглада, да? - Да, прямо на границе. Наш городишко так и не определился к какой земле относится больше. А ты откуда? - Пригород у Горна. Даже не помню, как он назывался. Для меня большей частью мира был наш дом и двор. - Твоя семья сейчас живет там? - От моей семьи остался только отец, и он теперь живет в городе. - У вас, видимо, сложные с ним отношения. Но раз он навещает тебя, ты для него не просто имя. Так почему ты думаешь, что стала ненужной для него? Если я опять залез туда, куда не следовало, лучше накричи на меня. - Мы ведь разговариваем по душам, так что я готова к откровениям. Тем более это не секрет. – Марта заметно опечалилась. – Скоро я действительно стану просто именем для него. У него есть престижная работа, большой дом в центре города, красивая жена и замечательная приемная дочь, которая является обычной милой девочкой. Кажется, он говорил, что его горгулья родила ему горгуленка. Колдунье в счастливой семейке места нет. После смерти мамы мне была одна дорога. Мне было около десяти. - Тебе, наверное, нелегко пришлось. Сдерживаться, скрываться каждый день, выслушивать угрозы от взрослых. У девочек ведь раньше проявляются таланты к магии. - В нашем пригороде не было ревнителей. Их пост находился в самом Горне, и извещать его или нет, было волей семьи. Мама удерживала меня до последнего, даже когда я побила всю посуду, однажды неудачно махнув рукой. Даже когда все папины договоры подчинились моему капризу и вылетели вон из дома. Даже когда я случайно подожгла кота. У Дымка так и не отросла шерсть на левом боку. Моя мама легко относилась к моей ненормальности, потому что сама отчасти была не из мира сего. Все время упоминала про ауры, порчи и благословения, занималась спиритизмом, рассказывала мне истории про лесных ведьм, к которым относилась ее бабка. С каждым годом все чаще. Когда папа злился, то называл ее сумасшедшей, больной и даже опасной. – Марта покачала головой и пренебрежительно фыркнула. – Иногда доходило до того, что он запрещал мне с ней общаться. Боялся, что я помимо своей заразы еще подхвачу ее больные фантазии. Правда, потом она по-настоящему заболела. Так сильно, что каждый целитель, побывавший у нас, только разводил руками. Ни одно лекарство не помогало ей. Через год ее не стало. – Глаза Марты блеснули влагой. – Я до сих пор не знаю, отчего она умерла. Не знаю, сделал ли отец все возможное, чтобы спасти ее. В последние годы жизни она стала для него обузой, вызывая только стыд. Он держал траур не больше месяца, а потом перевез меня в город, где женился на своей давней любовнице. В новом доме со своими способностями я продержалась недолго. В конце концов меня передали ревнителям, а они передали меня сюда. Вот и вся моя история. Несколько грустная, но она ничем не выделяется на фоне остальных. - И ты считаешь, что без тебя им будет проще, - понимающе кивнул Каспар, - что они заслужили спокойной жизни без тебя. - Это я заслужила спокойной жизни без них! Отца, возможно, буду вспоминать добрым словом, он все-таки что-то делал для меня, а вот мачеху с ее выводком буду рада не видеть до конца своих дней. Наверное, ты считаешь меня злой, но ты ведь тоже не горишь желанием воссоединяться с родными. - Я не собираюсь направленно их искать. Хотя, если у меня появится такое желание, я навещу их. - А как отдали тебя? - По общему согласию. Из-за… случая. Каспар замедлился, а потом и вовсе замолк, почувствовав, как тяжело стали даваться слова. Будто бы в рот попал вязкий и горький пчелиный клей, не давай нормально шевелить челюстью. Было бы неправильно и очень некультурно замолчать именно сейчас: ему только что открыл душу новый в его жизни человек, человек, который ему нравился, и который сам захотел продолжить душевный разговор. Каспар предполагал, что его не осудят, если он остановится сейчас, что его не будут ни заставлять, ни упрашивать. Ни с кем, кроме Филиппа он не обсуждал эту глубоко личную тему, которая ранила его так долго и метко, что даже система испытаний цитадели избрала ее в виде экзамена на прочность. Марта не знала об этом, но она была умной и очень сообразительной, чтобы понять это за долю мига, за который Каспар осекся и поджал пересохшие губы. - Можешь не рассказывать, если не хочешь. Она очень постаралась, чтобы придать голосу абсолютную гладкость и не пропитать его невзначай обидой или упреком. Видимо, она хотела показать, что, если Каспар сейчас молча кивнет, это не будет означать немедленный конец их дружбы. За сравнительно небольшой срок их общения, маг успел заметить, что Марта живет и общается по принципу: ты – мне, я – тебе, и сейчас ее решение очень льстило ему. Льстило до благодарных поклонов и красных щек. Оно же придало уверенности, и Каспар спокойным тоном продолжил: - На празднике урожая у нас в доме собрались гости. Мой отец был общим любимцем, хотя для меня до сих пор остается загадкой, как его могли полюбить соседи за такой скверный характер, но, может быть, с ними он был другим. В тот день он разозлил меня сильнее обычного, и я сотворил какое-то ужасное заклинание. Я не понял, как его применил. Я даже не понял, что сделал что-то. Помню только, как невесть откуда подул сильный ветер, как среди гула от него закричали гости. Потом посуда и мебель начали буквально взрываться, а сидящих ближе к выходу гостей отбросило к стене. Осколки керамики, отломки дерева начали летать в разные стороны, и часть полетела на моих сестер, которые не успели спрятаться под стол. Отец заслонил их, и я хорошо запомнил, как расползлись мелкие красные пятна на его любимой рубашке за тридцать серебряных. Потом он подбежал ко мне и схватил за руки, потому что я держал их на весу и дрожал, не понимая, что происходит. Я чувствовал, как из меня выходит нечто мощное, и я не могу это остановить. Мне казалось, что я единственный повелитель всего живого и одновременно его заложник. Отец прокричал мое имя и дернул меня за руки, а я очнулся и резко вырвал их, потому что испугался. Сила ударила его и остановилась. Он упал на спину и замер. У него была кровь на лице и руках, на рубашке и на полу под ним. Я подумал, что убил его, и сам сполз по стенке. Когда ко мне подбежали сестры, я, наверное, потерял сознание, потому что не помню, что было потом. Остальные события пронеслись так быстро, что я не запомнил деталей. Сюда меня сопровождала матушка. Она боязливо обняла меня и сказала, что того хочет Создатель. Больше я ее не видел. - Ничего себе, - без наигранности опешила Марта. – Твой отец остался жив? - Да. И сейчас, думаю, вполне счастливо живет, переехав с остальными в Риндал. Я слишком долго винил себя за случившееся, но система испытаний помогла мне это понять, принять и отпустить. Теперь мне спокойнее. – Откуда-то изнутри Каспара вырвался горький смешок. – Хотя, все равно трудно это вспоминать. - Я представляю. Спасибо, что рассказал. Марта тепло улыбнулась, но Каспар не смог ответить тем же. Мужества хватило, чтобы сдержать лишние эмоции во время рассказа и не опозориться, разревевшись после. Плакать и сейчас не хотелось, но внутри разошлось опустошение. Он не привык чувствовать столько всего сразу, да еще связно говорить в то же время. Он уже заработал на медаль или хотя бы на письменную грамоту за личный прорыв в вопросе общительности, так что теперь вполне мог замолчать как минимум на ближайшую вечность. Марта заметила его потерянность и продолжила тему, немного изменив ее направление. - Говорят, что какой тип магии проявился в самый первый раз, в том и будешь преуспевать даже без учебы. Видимо, скоро ты станешь ассом школы управления. - Вряд ли. Да и этот первый всплеск я не могу назвать управлением. Это был просто сгусток неуправляемой ярости, который разрушал все, что видел. - Такой всплеск энергии может быть только у очень сильных магов. - Это все из-за сильных негативных эмоций. - Чтобы эмоции сложились в такую мощь, нужно иметь для этого резервы. Так что ты вполне можешь стать одним из великих магов. Каспар придумал, чем еще оспорить выводы о своем таланте, но решил не озвучивать их. Все-таки приятно было слышать такое, особенно от Марты. Он еще раз прокрутил в голове ее слова, расплывшись в довольной улыбке, а потом смутился, почесав затылок. - Да уж. Если у меня был такой всплеск, могу только гадать, какой был у Криса, раз он все же не одержимый. Он, наверное, город стер с лица земли. Марта, задумавшись, сдвинула бровь. - Насколько я поняла, он здесь почти с рождения. - Правда? - Так говорит наша староста. Ее саму почти грудничком привезли сюда для проверки, потому что оба родителя – чистокровные маги, а отец – один из нынешних мастеров. В цитадели есть пристройка, где растят совсем маленьких, она росла там под опекой отца и иногда приезжавшей из города матери. Она дочь мастера Говарда, не знаю, кто это, но старшекурсникам он известен. Так вот он и рассказал ей, что она не одна такая, и есть еще подобные дети, среди которых – Крис. Мне недавно рассказала Линда. - Он тоже сын преподавателя? - Все говорят, что он сирота. Он сам так говорит. Сиротам назначают опекунов, кто его отважился взять под крыло, неизвестно. - Не удивлюсь, если это была Лиена. Видно, что они очень тесно общаются. - По-моему, она слишком молодая для опекуна, хотя все может быть. По возрасту она вполне может догонять Джитту. - Я читал ему морали о почитании родни, а у него никого нет. – У Каспара кольнуло в груди, когда он вспомнил вид мальчишки на день визитов. – Что ни история, то трагедия. - У Теро история на трагедию не похожа, - опротестовала ученица. – Он потомственный маг, а его матушка входила в коалицию чародеев. Еще их семья богата и знаменита, и я уверена, что, когда ему исполнится двадцать один, от него здесь и духу не останется, несмотря ни на какие звания. Семья Линды тоже состоятельная, хотя в роду у нее магов нет. Как она выразилась, ее семья «очумела», когда узнала об ее способностях. Отдавать тоже долго не хотели, вначале откупались, поили зельями, которые подавляют магию, но в конце концов поняли, что без обучения никак. Уже потом они провели расследование по генеалогическому древу и нашли какого-то дальнего родственника, от которого она «заразилась». Наследственность – безжалостная штука. - А у тебя дар от прабабки по линии матери? - У нас все по женской линии причастны к магии. Маму она коснулась слегка, а вот моя тетя – другая история. – Марта подалась вперед и перешла на шепот, будто рядом были нежелательные уши: - Она колдунья, но скрывается. Ее талант обнаружили только в четырнадцать, забрав из семьи, но в цитадели она пробыла не больше года, сбежав в Кариму. Как она это сделала, никто не знает. Ее до сих пор не поймали, хотя определенное время ревнители причисляли ее к чернокнижникам. Но прошли года, все забылось так основательно, что, когда однажды она приехала сюда меня навестить, ничего не произошло. Ее никто не узнал, а она вела себя так непринужденно, словно ее здесь никогда и не было. Она моя героиня. - Если она такая мастерица скрытности, наверное, могла бы спокойно тебя с собой забрать, - пошутил Каспар. На лице Марты дернулась мышца, но ученик сделал вид, что не заметил этого. Заклинательница непринужденно заявила: - Кто знает, кто знает. Может, скоро она заберет и меня, и половину моих друзей, сделает из нас банду мятежников и свергнет короля. Ее намерения понять сложно. Твоя очередь. Признавайся, чья ветка на твоем дереве зацвела пурпурными листьями? - Не знаю, - честно признался подросток. – У моей мамы было много братьев и сестер, о которых она часто говорила, и которых я никогда не видел. Может, как и у Линды, какой-нибудь далекий родственник. - Кто бы он ни был, он могущественный колдун. - Да, он волне мог прятаться среди озер или на болотах, собирая армию лягушек. - Ты заметил? – удивила его вопросом Марта. – Заметил, как быстро ты вылез из скорлупы? Видишь, тебе не обязательно дожидаться с занятий Филиппа, чтобы поговорить. У тебя вполне может быть больше одного друга, если ты этого захочешь. - Да, мне действительно стало легче. Спасибо. Улыбка упорно не желала сползать с лица Каспара, сколько он не принуждал мышцы расслабиться. Марта тоже приметно расслабилась, даже перестала дрожать и ежиться от холода. В непопулярной кладовке вообще стало будто бы теплее, а вечно мерзнущие руки Каспара немного согрелись от неизвестного источника. Поздним вечером Филипп ушел на философию, Марта воссоединилась с подругами, а Каспар остался наедине с самим собой. Он выбрал нишу у конца мужского крыла, вытащив из-под одеяния книгу школы иллюзии. Начинающий маг не ставил цель прослыть лучшим иллюзионистом века, но для общего развития продолжал чтение и разбор заклинаний. Чары иллюзий были простыми на вид, но воспроизвести ничего толкового не вышло ни у него, ни у товарищей. Каспар погрузился с головой в чтение, забыв поставить песочные часы. Когда он обратил взгляд на окно, небо за ним стало совсем черным. В его крыле еще слышались громкие разговоры, донеся, что еще не слишком поздно. Вторая ниша пустовала, и Каспар ощутил острый край вины, на который успел напороться. Он отбросил грызущие мысли и снова с головой ушел в прописанные буквы. Текст страниц и их тихий шелест как обычно отбили у подростка ощущение времени. В минуты чтения он полностью закрывался от мира и становился невидимкой для прочих, потому не опасался, что мимо пройдет преподаватель и посмотрит на странную книгу. В реальность его вернул собственный чих. Он успел слегка простыть наравне с остальными, поэтому подумал поменять место, пока неощутимые сквозняки не унесли его в местный госпиталь. По ту сторону окна уже не различалось очертаний пейзажей, разговоры в стороне жилого крыла тоже утихли. Ученик засунул книгу под одеяние и слез с подоконника. Многие в апартаментах уже отошли ко сну, среди них крепким сном спал Филипп, закутавшись в одеяло с головой. Каспар спрятал книгу иллюзий под матрас, пообещав себе перенести ее завтра в кладовку, а сам, несмотря на сонливость и холод, не смог представить себе предстоящую ночь без водных процедур. Им отремонтировали ванную комнату рядом с апартаментами, и ученик направился туда, надеясь, что служащие сделали что-то с замерзшей водой в резервуарах. Его надежды сбылись. Посвежевший и согревшийся он вышел из умывальни, когда мимо него пролетели Джитта, Хейн и младшая воспитательница, спешащие в общий зал. Компания была в приятном возбуждении, перешептываясь между собой. Каспара они не заметили, а он ухватил ушами только обрывок разговора. - Ты вполне можешь остаться здесь, Хейн. Нас двоих вполне хватит. - Нет уж. Не каждый день к нам приезжает столько гостей. Они ушли по коридору, но Каспару не пришло в голову спросить о происходящем или начать любимое шпионство. Вместо этого он направился в учительское крыло. Оставшийся там ревнитель сидел в открытом кабинете, гипнотизируя переносную печь. Он только повернул голову к мелькнувшей в коридоре тени, не захотев выходить из теплого помещения. Несмотря на провалившееся расследование, Каспар заимел привычку приходить к таинственной двери раз в три дня и практиковаться в школе иллюзии. В прошлый раз у него на мгновение получилось заклинание выявления искажения, и скрытый проход вырисовался полупрозрачным прямоугольником. О прогрессе друзьям он пока не сообщал, решив довести дело до конца. Если он не сможет доказать виновность учителя, то хотя бы обратит внимание Джитты на дверь, если она о ней не знает. Вычертив в воздухе непривычно сложный символ, Каспар мысленно произнес слова, и символ очертился в воздухе тонкой светящейся ниткой. Прямоугольник в этот раз продержался на два мига дольше, и ученик решил, что такого результата достаточно для привлечения учителя Джитты. Вот только она может не знать, как обнажать иллюзию, и раскрытие тайны прямоугольника затянется. Каспар стер первый рисунок и начал чертить второй. Убрать иллюзию было сложнее, чем просто выявить ее, но ученик не стал сдаваться так скоро, как в прошлые приходы. Если даже Марта искренне считает его способным магом, значит, в этом есть доля правды, поэтому нельзя так быстро опускать руки. Сложный рисунок засветился после комбинации мысленных слов и растворился, ударившись о стену. Каспар посчитал заклинание сорвавшимся, начав рисунок заново, но на стене неожиданно появились мелкие зеленые искры, ссыпавшись вниз как песок и погаснув на полу. Распираемый радостью подросток приготовился бежать за учителями, но до этого проследил за каждой искрой, скатившейся вниз. Лишь последняя не стала падать на пол, словно ждала чего-то. Каспар присмотрелся к месту, которое обнажил. Вместо окна в нише темнела ожидаемая дверь, но на ней не было ни ручки, ни замка – просто толстенная монолитная доска. Застывшая внизу искра ожила, поднявшись вверх, и с большой скоростью начала множиться, закрывая дверь. Каспар шагнул к деревянной доске ближе, и иллюзия приостановила восстановление. В то же время у другого конца крыла мелькнут свет, и в коридоре показался силуэт ревнителя, лениво двинувшего в сторону Каспару. Не придумав ничего умнее, маг вжался в дверную нишу, слившись с темнотой. Оставалось надеяться, что ревнитель не станет светить факелом на каждый отрезок стены. В нише ученика ждала другая неожиданность: опора для спины с тихим шорохом отошла куда-то в сторону, и подросток упал назад. Третья неожиданность заключалась в том, что иллюзия по сигналу закончила восстановление, замуровав мага в темноте. Снова послышался шорох: видать, встала на место дверь. В панике Каспар поднялся на ноги и врезался ладонями в твердую поверхность недавнего выхода. Сообразив зажечь синий огонек в руке, маг всмотрелся в деревянную преграду. От света она стала слегка прозрачной, и он увидел, как часть коридора озарилась светом от факела. Ревнитель прошел мимо двери и остановился, почесал плечо и огляделся: возможно, он видел тень Каспара на этом участке. Не найдя ничего подозрительного, мужчина развернулся и ушел. Ученик перевел взгляд на дверь, на которой и с этой стороны не было ни ручки, ни замочной скважины. На каменной стене рядом не было ни рычагов, ни подвижных плит, ничего из того, что встречалось в книгах о приключениях. Маг поборол приступ паники и принял решения искать другой выход. Развернувшись, он посмотрел в непроглядную темень тайного хода. Медленными и осторожными шагами он пошел вперед. Пройдя большое расстояние, он не заметил никаких намеков на двери. Только темные камни давили на него со всех сторон. После нескольких петель и лестницы вниз коридор расширился и разветвился на три хода. Выбрав наугад, Каспар двинулся дальше. В первом ходе его ждал похожий тупик с дверью без ручки. Выбрав на развилке средний ход, подросток после крутого поворота спустился еще ниже по скользким ступеням. Здесь дверь была открыта. Сразу за ней почувствовалась сырость, холод и запах плесени. Каспар решил, что идет где-то по подвалам. Вдалеке засветился белый огонек, и ученик прибавил шагу ему навстречу, но, сколько бы он ни шел, свет никак не хотел приближаться. Потом до ученика дошло, что точка движется, как и он. Когда точка остановилась, ученик смог подойти ближе. Рассмотреть владельца белого сияния не вышло: человек открыл нужную дверь и просочился внутрь. Каспар открыл дверь следом, но человек исчез, как и свет. Ученик запнулся о порог, отчего его собственное сияние погасло, и не зря. За ширмой из кованого металла на миг мелькнули тени. Среди темноты Каспар не смог ничего увидеть, но, напрягши слух, различил шепот. - Медлить больше нельзя. Нужно действовать сейчас, пока они хлопочут с гостями. - Все готово. Ревнитель поможет запереть выходы. Вот последние осколки. База уже на винограднике, тебе останется вычертить связи. - Ты все правильно срисовала? Тут нельзя ошибаться: одна неверная деталь, и все полетит в червоточину. В прямом смысле. - Не дрейфь. Мы уже делали нечто похожее, а это просто немного масштабнее. - А если не получится? - Получится. Легко пригласить того, кто сам просится в гости. Встречаемся через час. Звуки пропали. Каспар выждал еще минуту и снова зажег сияние в руке. Никого рядом не было, и ученик осмотрелся. Он сориентировался по последнему услышанному шороху и выбрал сторону предположительного выхода. Одна из дверей была открыта, и занемевшими на сыром холоде пальцами маг повернул оставленный в скважине ключ. Ученик убедился в правильности выбора, когда увидел идущие вверх ступени. В конце ступеней оказалась черная доска без ручки. Не захотев плутать по подземельям оставшуюся жизнь, Каспар внимательнее осмотрел дверь. Сквозь нее впереди увиделся горящий факел на стене и картина со знакомым натюрмортом. После внимательного обыска новичок нащупал зазор у края доски, за который потянул на себя. Дверь без особого сопротивления сошла с места, отодвинулась немного назад и мягко погрузилась в камень левой стороной. Стена была затянута плотным мутно-зеленым барьером, но Каспара пропустила беспрекословно. Когда горе-путешественник вышел через него, черная доска встала на место, а зеленые искры за миг восстановили иллюзию, соединив ее в единую ровную стену. Каспар бы ни за что не подумал на тайный проход за ней, настолько ровно все состыковалось. Иллюзию выдало только быстро уходящее напряжение, пробежавшее под пальцами. Ученик остановил взгляд на картине напротив с изображенной дымящейся колбой и набитыми разным содержимым мензурками. Каспар вспомнил свой путь к лабораториям. Не медля, он направился прочь. Каждое воздействие несет за собой последствия, и теперь они действительно могут быть очень нехорошими, если не вмешаться. Как назло, среди ночной тишины не попадалось ни одной живой души. Каспар нацелился на главный зал. Пробежав коридоры у внутреннего двора, на повороте он со всей дури врезался в чью-то могучую спину, закрытую стальной пластиной. Раздался болезненный ох. Боль короткими ударами поселилась в носу Каспара, вынудив его зажмурить заслезившиеся глаза. - Ох, бездна, за что? Почему именно спина? - Прекратите стонать! Мальчик, кажется, нос сломал. Чьи-то мягкие руки коснулись кистей Каспара, которыми он зажимал пульсирующий нос. Расслабив веки, он увидел светловолосую женщину с голубыми глазами, всматривающуюся в его лицо. - Так, - она достала кусок ткани, прижав его к разбитому носу подростка, - держи платок. Твои преподаватели тут недалеко, они тебе помогут. - Каспар?! – воскликнул согнувшийся Петри, узнав ученика. – Сколько можно шляться, где и когда попало?! Каспар попытался оправдаться, но дыхание перехватывало из-за забитого соплями и кровью носа, из-за платка, который к нему прижимали, и сильной боли, которую еще не доводилось чувствовать. Наверное, он действительно сломал нос. Он не знал, как это выглядело это со стороны, но решил не представлять, чтобы остаться в сознании. Чувствовалось это точно очень ярко и серьезно. Женщина и ревнитель, не обращая внимания на его невнятные реплики в платок, подхватили его и куда-то повели. Петри без стука открыл дверь, затащив Каспара в комнату. - Что случилось? – раздался голос Джитты. Подросток смог раскрыть глаза и убрал от лица платок, выпачканный кровью. Его усадили на табуретку. - Каспар? – изумилась рыжая учительница. - Вы распустили своих учеников, господа, - сказала светловолосая женщина, когда в комнате показался Хейн. – Он так спешил, что не заметил фора Петри. Творец милосердный, зачем сегодня вы нацепили на себя доспех? - Ну, гости же приедут, - поерзал ревнитель. – Парадная форма и все такое… Светловолосая женщина в бордовом палантине изобразила гневное лицо и приоткрыла рот, но ее перебили знакомые Каспару учителя. - Спасибо, мастер Корнелия, мы разберемся. Джитта подошла к подростку, осторожно осмотрев его лицо, но Хейн издалека заключил: - Ничего серьезного. - Все равно надо показать Карине. Куда же ты так несся? Откуда? - Учитель Джитта, - перехватил ее руку ученик, удивив еще сильнее, - готовится что-то нехорошее. Я кое-что услышал в подвалах… - Где услышал? – вмешался Петри. - В подвалах. Я случайно туда забрел. Я услышал разговор двух человек, они говорили о ритуале призыва. Скорее всего, об этом, потому что это подходит один в один. И они начнут прямо сейчас, пока все будут заняты гостями. И они скрывались по тайным ходам, и… и… и где Лиена? - Мэй? – не теряла серьезности мастер Корнелия, пока прочие хлопали ресницами. - Да, это она была там. Это был ее голос. Скорее всего, ее, потому что… Каспар замялся, проглотив смешанную с кровью вязкую слюну. Его моментально замутило, отбив желание вести заговор дальше. Паузу тут же заполнил Хейн, негодующе высказавшись: - При чем здесь Лиена? Она помогает мастеру Агнессе на приеме. Я видел ее пять минут назад! - Но я… - сглотнул Каспар, уже не понимая, что происходит, - я же слышал ее. Блестящая версия рухнула, хотя в ней все подходило идеально. Но он ведь слышал чей-то план, план тайный и непохожий на безобидный сюрприз. - Как ты оказался в подвалах, велиар тебя подери? – не унимался Петри. – Какие такие тайные ходы? - Еще раз, Каспар, что ты слышал? – присела рядом Джитта – единственная, кто не смотрел на него как на больного. - Я не видел их, но их было двое. Был женский шепот и вроде мужской, но молодой. Они говорили, что нельзя медлить и нужно начинать сейчас, пока «они с гостями». Он вопросительно посмотрел на Джитту, пока сам вспоминал слова из разговора. - Сюда действительно прибыли гости из Телли, - ответила Корнелия. – Мы помогаем их встретить с тяжелой дороги. - Они говорили про базу, связи и осколки, - прогнусавил Каспар, зажав все еще ноющий нос. – Это связано с чертежами. Речь может идти о ритуале, так ведь? - Может, - сощурился Хейн. – Что дальше? - Что база на винограднике, - сдерживал слезы ученик, понимая, что несет абсолютный бред. – Что при ошибке все полетит в червоточину в прямом смысле. Что легко пригласить того, кто хочет в гости… Помимо носа у Каспара нещадно заболела голова, а тошнота нахлынула с новой силой, и он спрятал лицо в ладони, принявшись за дыхательные упражнения. - И ты все это услышал в подвалах? – Корнелия спросила таким снисходительным голоском, будто общалась с буйным сумасшедшим. – Но как ты туда забрел? Туда могут попасть только старшие маги. - Каспар, тебе надо в госпиталь, - заботливо пролепетала Джитта, а Хейн сзади закатил глаза. Каспар разозлился не на шутку. - Я здоров, и у меня нет слуховых галлюцинаций! Я уверен в том, что услышал! Вы считаете, что это был самый обычный разговор двух закадычных друзей? Только мне кажется это ненормальным?! - Они действительно сказали: в прямом смысле? – перебил его яростную речь Хейн. - Что? - Они сказали, что все полетит в червоточину в прямом смысле? - Да. - И что легко пригласить того, кто этого хочет? - Да! – Каспар вздохнул, нехотя испустив жалобный стон. Он покачал головой и пожал плечами. – Я знаю, никаких прямых доказательств нет, но фразы ведь наводят вас на нехорошие мысли? Будь это простым разговорами, они бы не стали это обсуждать, скрываясь в темноте, как крысы. - Если и наводит, то слегка, - заключил Хейн и добавил: - Но проверить стоит. - А что проверять? – задала хороший вопрос Корнелия. – Где проверять? На винограднике? - Это в теплице? – задумался Петри. - Голоса были молодые? – обратился к Каспару Хейн. - Да… Вроде как. - Где их искать? – голос Корнелии напряженно дрогнул. – Объясни нам, где у нас в цитадели находятся виноградники? - Ох, если бы они были… - вознес взор к полотку Петри. - Это крыло управления, - подошел к выходу Хейн. – Раз голоса молодые, значит, это студенты. Только они его так называют. Учителя с Петри пошли следом. Каспар тоже встал со стула, но Джитта усадила его обратно. - Нет, тебе лучше быть здесь. - Я их слышал, я примерно знаю, как они передвигаются. Я могу помочь. Джитта уверенно мотнула головой. - Тебе самому нужна помощь. Каспар почти согласился с ней, но в тот же момент его коснулось что-то невидимое, и слабость с болью растворились глубоко внутри. Следом за их уходом возникло чувство небывалой мощи и бодрости, которые нельзя было призвать даже ледяным душем поутру, отчего Каспар вскочил с табуретки. Он был готов в одиночку свернуть горы, что уж говорить о помощи учителям. Джитта сама поразилась такому преображению, но, когда поняла, адресовала грозный взгляд замешкавшейся в дверях Корнелии. - На первое время хватит, - сказала мастер. – Если про тайные ходы – правда, твой ученик нам понадобится, Джитта. Идемте. Джитта заколебалась, но не посмела тянуть время. - Хорошо, - согласилась она и посмотрела на Каспара, - но держись рядом со мной. Хейн шел быстро, ведя за собой остальных. Они пересекли внутренний двор, зайдя через арку в другую часть многоэтажного здания. На лестнице фор Петри немного отстал, тихо ругаясь на возраст и тяжелый доспех, но ни Хейн, ни Корнелия не стали ждать его. Достигнув второго этажа, мастер открыла запертую дверь своим ключом, а Хейн указал рукой вдоль открывшегося коридора. - Во всех кабинетах единая продольная стена, так что они все «виноградники», - тихо пробормотал он. – Что ж, поищем. - Второй кабинет, - прикрыла глаза мастер Корнелия. – Во втором что-то есть. - Ох, надеюсь, это просто парочка глупых сектантов, - отдышался поднявшийся Петри. - Все в порядке, великодушные? Рядом возникла ревнительница, порядком удивившись явившейся делегации. - Фор… то есть фэсс… - Аделаида, - помогла она Петри. – Что-то случилось? - У вас кто-то занимается в кабинетах, - без тени сомнения заявила мастер. - Да, группа адептов заняла кабинет для практики с разрешения наставника Асманда. - Асманд используют собственный кабинет для дополнительных занятий, - приняла боевую позу Корнелия, а ревнительница занервничала. – Фор Петри, возьмите ее временно под стражу. Женщина попыталась объясниться, но фор быстро скрутил ее, пока мастер и эрудит встали у двери. Каспар не отходил от Джитты, а она подошла к тихо причитающей женщине. - Простите, хранитель, - раскаялась та. – Я ничего не знаю. Они просто попросили посторожить, чтобы им не мешали. Сказали, готовятся к зачету. - Покровители, храните нас! Фэсс Аделаида, - укорил ее, как нашкодившую малолетку, Петри, - нельзя идти на поводу у учеников, не все арендуют кабинеты для интеллигентного отдыха. Они ведь и учудить мо… Раздался громоподобный треск. Каспар зажал уши, пытаясь перебороть дикий визг, залетевший в них. Джитта сорвалась с места и бросилась к открытому кабинету. Петри, чьи смелые ругательства отчетливо слышались даже сквозь визг, бросил Каспару: - Будь здесь! Подросток повернулся в сторону кабинета, где скрылась спина Петри. Визг в ушах прошел, и его место заняли другие громкие звуки. В кабинете слышался периодический треск, а следующие за ним вспышки отражались в плитках на стене. Подросток вспомнил про ревнительницу, но ее уже не было рядом. Рядом никого не осталось, и Каспар прочувствовал все прелести лишнего сейчас одиночества. Страх подсказал ему, что безопаснее будет в любом месте, только не там, где сейчас находится он. Ученик выпрямился, неуверенно шагнув к проему, где на петлях болталась дверь. Заглянув одним глазком внутрь, он увидел сидящих за перевернутым столом Хейна и Корнелию. Джитта пряталась за сервантом у стены. Каспар высунул голову сильнее и ощутил, как неприятно закололо в груди. В центре кабинета на полу переливались и искрились знаки, соединяя пять колец, где чернел и дымился черный порошок кристалла. Все кольца шли в середину к зловеще-красной пылающей руне. Лишь одно кольцо не соединялось со средней руной: черный осколок с начерченного круга съехал в сторону, а рядом на боку лежал недвижимый Петри. В противоположном конце кабинета лежали обломки мебели, за которыми прятались еще маги. Корнелия начала чертить незримое заклинание на потолке. Хейн сделал движение пальцами, что-то соорудив в руках, но чуть только он высунулся из укрытия, как с противоположного конца посыпался град белых искр. Каспару пришлось схорониться. Три такие искры вылетели за пределы кабинеты и врезались в плитку, заморозив и расколов ее часть. За стенкой продолжился бой, и подросток не рискнул становиться его частью. Не прошло и минуты, когда все грохоты и вспышки прекратились. Спустя еще минуту, ученик заглянул в кабинет. Хейн припер двух нарушителей к стенке, третий валялся на полу в неестественной позе. Корнелия водила руками рядом с горящими рунами, заставляя символы гаснуть один за другим. Джитта склонилась над Петри. Каспар подошел ближе, оттолкнув летающий мусор, и с облегчением выдохнул: фор был жив, хотя морщился от боли и зажимал обожженную руку. Мастер Корнелия погасила последний знак, и летавшие ранее предметы и их остатки вернулись на свои места. - Ну все, ребята, вы допрыгались. – Хейн взял двух нарушителей под руки, предварительно связав их магическими веревками, и повел к выходу. - Хейн, - окликнула его мастер. – Сколько лет вы эрудит? - Три года. - У вас очень хорошая реакция. Думаю, вы без пяти минут хранитель. Петри, Джитта, вам и вашему ученику отдельная благодарность. Я доложу о ваших… Каспар! Подросток вздрогнул, замерев на месте. Корнелия, еще не сбившись с боевого настроя, приказала: - Выйдете, нам нужно проверить место. Джитта, закройте все входы и выходы и позовите Георга. Фор Петри, вы ранены? - Несильно. Я смогу вам помочь. Рыжая учительница вывела подростка и отвела ближе к лестнице. - Не знаю, как именно ты об этом узнал, - выдохнула она, убрав растрепанные волосы с лица, - но, если бы не ты, все могло бы плохо кончиться. - Это ведь была она? Магия призыва? Учитель еще раз вздохнула. - Не распространяйся об этом, очень прошу. Ты не должен был все это видеть. Они не успели завершить ритуал, но мы все равно должны все осмотреть. Я знаю, что у тебя сейчас полная сума вопросов, но они подождут. Поверь, у нас к тебе их не меньше. Из кабинета вышли мастер и ревнитель. - Джитта, ничего не вышло из червоточины. Однако Георг все равно нужен здесь. Сопроводите мальчика и фора в больничное крыло, а наставника позовите. - Хорошо. – Учитель повернулась к Каспару. – Она права. Это лучшее, что я могу сейчас для тебя сделать. Ночь у первокурсника была беспокойной. Помимо головной боли и зудящей повязки на носу, его мучили расспросы от Хейна и Корнелии. О случившемся не стали распространяться, чтобы не испортить долгожданный визит группы профессоров из Телли. В известность поставили только Георга Стенсона, который так же, осмотрев кабинет, не нашел никаких следов остаточной магии. Каспару приходилось подбирать слова о тайных ходах, по которым он проник в подвалы, но ни одно объяснение не нравилось Корнелии. Хейн больше налегал на упоминание имени Лиены. Здесь ученик тоже не мог ничего ответить. В ту же нескончаемую ночь его тихо привели на второй этаж, где он подробно описал потайную дверь. Мастер, чувствительная к магии, не нашла никаких следов воздействия на стену, а Каспар объяснил это тем, что хорошая магия иллюзии не оставляет следов. Чтобы ему поверили, он решился на отчаянный шаг, применив заклинания из школы иллюзии. Оба должны были выйти безупречными, но на стену не подействовали, даже не заявили о себе, как о реальных заклинаниях. Все попытки ученика запечатлелись учителям как кривляния пребывающего в стране воображения мальчишки. В тот момент рвущему волосы на голове Каспару показалось, что где-то у поворота мелькнули наглые зеленые глаза. Учителя дружно заявили, что никаких тайных ходов в цитадели нет. На ученика стали поглядывать уже не только с недоверием. Чтобы не стать невзначай подозреваемым в сговоре, пришлось сказать, что в подвалы он попал через склады, откуда обещал выкрасть бутылку сидра, и заблудился. В это почему-то учителя поверили больше. Все, кроме Джитты. На вопрос о диковинных заклинаниях Каспар сказал, что подсмотрел движения у гостившего иллюзиониста. Железа вранья (если такая и имелась в теле человека) полностью истощилась у него, сдав годовой план работы за один день. Даже за пару часов. Несчастного первогодка отпустили под утро, и он без ног рухнул на койку, моментально заснув, хотя книга иллюзии под матрасом больно давила на ребра. Не поспав и двух часов, пришлось ответить на будящий возглас Феда, призывавший к началу нового дня. Каспар медленно присел на кровати, плавно качаясь в стороны. - Доброе утро! – прыгнул на его койку счастливый Филипп, но тут же вскочил, встав напротив. – Шмеля мне за щеку! Что с тобой? Выглядишь просто ужас как ужасно. - Спал плохо, - потер веки первокурсник. – Кошмары снились. - Кошмары? Пожалуй, они могли подсобить твоему превращению в живого мертвяка с похмелья, но не думал, что они еще и покалечить могут. Что у тебя с носом? - Ударился о косяк, когда в туалет ходил. - Ну даешь. На занятия идешь? - Придется. Каспар встал, сразу поморщившись и приложив холодные пальцы к виску, в который будто стучал настырный посетитель. - Утро, Каспар. Подросток осторожно повернул голову в сторону, где стоял Крис, довольно ухмыляясь. - Плоховато выглядишь, - подметил наглец. – Спать надо больше. День Каспара прошел кошмарно: головная боль не покидала его ни на минуту, еда не приносила удовольствия, на уроках ничего не запоминалось, контрольную у мастера Вацлава он основательно завалил, мастер Агнесса не сжалилась над ним, поставив жирный минус за неготовое домашнее задание, Джитта упорно его игнорировала, не веря, что ее любимый ученик оказался вором и вруном. Лишь Лиена заботливо суетилась рядом, но ученик был уверен, что под маской сострадания учительница без остановки насмехается над ним. На практику он не пошел, вынужденный обратиться к целителям их небольшого госпиталя. Ему сменили повязку на разбитый нос и дали отвар из трав для снятия боли. Головная боль утихла, но разбитость сохранялась. Узкие койки госпиталя были пусты, поэтому он решил, что никому не помешает, если поспит здесь в тишине и покое. После глубокого сна без сновидений он пробудился малость отдохнувшим. У его прикроватной тумбы сидела рыжая учительница, гоняя по поверхности тумбы крышку от пузырька. Дождавшись, когда ученик прогонит остатки сна, она перевела глаза на него. - Прости, мы забегались ночью и не успели тебя поблагодарить, хотя основная заслуга принадлежит именно тебе. Корнелия и Хейн тоже передают тебе благодарность. Возможно, я уговорю мастера подготовить золотой свиток для тебя. Она замолчала и вернула крышку на ее законное место, а потом провозгласила: - Я не верю. Не верю. Ты не мог согласиться на такое низкое воровство, ты не мог нарушить правила ради бутылки хмеля, не мог соврать без веской на то причины. Скажи мне правду, Каспар. Я ведь на твоей стороне. Всегда была. Каспар мог ей не отвечать. Убедить ее все равно не выйдет: он не обладает таким ярким красноречием, чтобы рассказать ей правду. В его ситуации любая ложь смотрелась правдоподобнее, и все же он скрестил пальцы в последней попытке. - Я говорил правду в самом начале. Знаю, мои слова больше похожи на сказку, но там правда была дверь. У меня получилось ее открыть, но выйти я не смог и начал искать другой выход. Так я и наткнулся на тех двоих. Просто кто-то принял меры, чтобы дверь стала невидимой. - Как ты понял, что там есть потайная дверь? - Случайно ночью увидел, как туда кто-то зашел. Просто взял и растворился в стенке. Тогда я заподозрил иллюзию, а маг из Телли укрепил мою версию. Преподавательница предпочла Каспару вид из окна, отчего он издал грустный вздох: - Вы не верите мне. - Раньше на месте цитадели стояла академия Семи Созвездий, построенная еще в начале эпохи Вершений, - затронула историю женщина. – Ее строили северные и западные народы. Строили продуманно и по совести. Цитадель – несколько разрушенная, несколько переделанная академия. Тут может быть все что угодно, включая тайные ходы, существование которых отрицают остальные учителя. Их вполне могли скрыть от прочих неизвестной магией, поэтому я верю, что ты мог попасть в тот лабиринт. Я даже верю, что ты мог открыть вход туда. Но как ты понял, что осколки и руны связаны с ритуалами? Тем более с ритуалом призыва. - Я читал в книге… - Какой? - Не помню, это было давно. - Откуда ты знаешь теллийца? - Я был на его лекции. - Он читает лекции только для эрудитов и хранителей. Или туда ты тоже проник по тайному ходу? - Нет, но это тоже вышло случайно. - О боги. Джитта помассировала надпереносье. - Бездна с ритуалом, - тяжело изрекла она. – Почему ты упомянул Лиену? - Я уже говорил, что был под впечатлением и сказал глупость. - Ты доложил нам все точь-в-точь, что слышал и видел, а тут сказал глупость? - Просто силуэт девушки напомнил мне силуэт Лиены. И голоса у них немного похожи. Кто были те люди? - Учащиеся. Два адепта и эрудит. Эрудит организовала это. Сказала, что хотела получить потустороннюю поддержку. Надеюсь, мне не надо рассказывать тебе, почему то, что она сделала, плохо? - Нет. Я слышал на лекции теллийца, почему. И что с ними будет? - А что мы можем с ними сделать? Накажем дополнительной работой, запретим на год переписки, визиты, заказы. У адептов понизят уровень, переведут к младшей группе. Эрудит снова пройдет курс адептов, принудительно изучит циклы по контролю магии. Будем надеяться, что беседы донесут до нее темную сторону медали ее поступка. Каспар вспомнил, как они с Филиппом стали свидетелями происшествия в читальне. Если это была не Лиена, тогда ни она, ни Крис не связаны с черной магией, а просто таскают дорогие предметы из хранилища. Пускай и так, но мысль о побеге ученик хоронить не стал. Джитта заметила, что Каспар снова закрылся от мира, перебирая думы в голове. - Я твой друг, Каспар. Не молчи, если что-то не так. Я знаю, ты привык все решать сам, но не со всем на свете можно справиться одному. Не закрывайся от тех, кто может и хочет помочь. Джитта изобразила улыбку, поместив в нее искренность и заботу, но ученику уже опротивела такая улыбка. Она не верит ему, так же как и все. Все такие милые и правильные становятся в последний момент, все хотят помочь, когда помочь уже нечем. А когда открыто просишь помощи, без колебаний обвиняют во лжи и отворачиваются. Зато с каким энтузиазмом бегут, чтобы пожалеть лишний раз. Зачем он вообще показал им ту злосчастную дверь, зачем ляпнул про тайные ходы, про Лиену? Сам себя в болоте утопил. Любитель правды, убежденный в непоколебимой справедливости дурак. Филипп бы на его месте за упавшую песчинку придумал такое оправдание, что главный магистр бы не придрался. Марте бы тоже легко далось водить всех за нос. Любой бы вышел из ситуации с меньшими потерями, чем он. Каспар не стал возвращаться на родной этаж после госпиталя, а долго невидимкой бродил по коридорам цитадели. Выходил во двор, где холод, как ржавчина в металл, въедался в каждую трещину на коже, а морозный воздух продирался через горло внутрь, не оставляя ничего, кроме большего раздражения. Каспар так и не смог заморозить выплескивающееся через край уныние. Шнырявшие мимо люди не замечали его серую тучу, грузно плывущую куда глаза глядят. Всем было не до ушедшего в себя человека: важные персоны из Телли замерзли и нуждались в тепле и уюте. Куда ни глянь, сплошные помощники, сплошная доброта и забота, а на сердце все равно тошно. Тошно практически до боли. Еще немного и его опять доведут до госпиталя. У подростка отбило все желания о расследовании, о чтении, об изучении школы иллюзии, о времяпровождении с друзьями. Ему просто хотелось найти место, где ему станет легче. Такое место нашлось. Разбитый кабинет управления был уже прибран. Осколков на полу больше не валялось, пол был отмыт от чертежей и пыли, сломанная мебель убрана в дальний угол и накрыта полотном. Ничего особенного, просто последствия неудачного заклинания. Подросток находился в прострации и не помнил, как пришел сюда, как ему удалось проскочить мимо ревнителей на постах, как ему поддались закрытые двери. Что ж, бывает, когда не замечаешь мир, он тоже тебя не замечает. В кабинете на место расставили невысокие постаменты, на которых стояли целые предметы: вазы, тарелки, кувшины. Школа управления предполагает действие на предмет, и Каспар примерно представлял, как проходят здесь занятия. Скоро он тоже будет изучать такое. Подобная перспектива настроение не подняла. Каспар поставил глиняный кувшинчик на место, сам не понимая, зачем взял его в руки. Основание глухо стукнулось о постамент, а рядом четко донеслось: - Помогите. Подросток оглянулся по сторонам, но в кабинете был только он, однако снова слабый голос попросил о помощи. Каспару понадобилось время, чтобы унять подступивший к горлу страх и определить, что звук идет от кувшина. - Вы со мной говорите? – ученик с опаской покосился на сосуд. - О недостижимое Пламя! – судорожно выдохнул голос из кувшина. – Ты пришел! Хоть кто-то услышал меня. Ученик сделал шаг назад. - Вы кто? - Заложник, - простонал кувшин. – Имя кричало величием, а поступки глупостью. Разумное существо оказалось ничуть не умнее попавшей в капкан лисицы. Дрожащий голос выражал столько боли, что даже Каспар почувствовал себя плохо. Но настороженность брала вверх над жалостью, и он не стал спешить с утешениями. - Вы демон? На вопрос голос завыл жалобнее раненой собаки, разлетевшись тихим эхом по кабинету. - У вас считается, что каждый вышедший из разлома – демон? – грустно посмеялся некто из кувшина. – Ты как они. Они тоже ждали тварь – остывшее существо, способное лишь творить хаос. И они будут верны тому, чего ожидали. Я ошибся, когда решил, что ты поможешь мне… - Говорите, кто вы, и как оказались здесь! – неправдоподобно изобразил командира Каспар. Кувшин послушался, снова заговорив. Ученику показалось, что предмет, то есть существо в нем, тщательно подбирает слова, чтобы они были ему понятны. - Дыра открылась, мне хватило глупости подойти ближе, и меня затащило сюда. Дыра быстро закрылась, а меня отбросило в ближайший предмет. Везде были вспышки света, я решил не показываться. Потом все прекратилось, но выйти я уже не смог. - Два сильных мага и ревнитель осмотрели это место, и ничего не нашли. - Я не хотел, чтобы меня обнаружили сразу. Они бы сделали слишком поспешные выводы. Мне показалось, что ты лучше поймешь меня. - Я почти ничего не знаю в магии. Подождите, я позову кого-нибудь. - Нет! – Подросток съежился от крика заложника сосуда, впитав его страх. – Они убьют меня! - Но разве вы не вернетесь к себе домой, если погибните? - О, дитя, ты ничего не знаешь. Они убивают по-другому. Они закрывают тебя в стеклянном сосуде как бабочку и наблюдают, как ты медленно усыхаешь, изредка давая тебе подпитку для существования. Пройдет не один год, прежде чем я умру, но я умру слабым намеком на живое существо, настолько истощенным и истлевшим, что уже не смогу вернуться домой и даже вспомнить, что называл домом. И тогда моя пленная жизнь закончится окончательно. Им невдомек, какие муки ждут меня в облике немого экспоната, они оценят мое существо не дороже глиняного горшка из коллекции. Какое-то время я буду напоминанием их сомнительной победы, а потом они забудут обо мне, как забывают свои воспоминания. Говоря, голос становился все тише, и в конце напоминал шепот умирающего старика. Каспар не отпускал оправданный страх и опаску, но оставаться бесчувственным иродом тоже не мог. - Как вернуть вас домой? – он подошел к кувшину. – Учтите, никаких червоточин я открывать не буду. - Тебе не придется, - вздохнул дух. – Мне просто надо покинуть эту темницу, но я боюсь, мне не хватит сил сделать это самостоятельно. - Что нужно сделать? - Пар от маниита оседает и снова твердеет. В нем еще есть остатки энергии. Его пыль могла забиться в трещины пола. Переварив информацию, Каспар наклонил голову, сощурившись. Трещин в полу было много, но все они были вычищены до блеска. Лишь в одной глубокой расщелине нашлась темная полоска порошка, но его было никак не достать, ни ногтем, ни кончиком пера. Если бы Каспар знал что-то из школы управления, у него бы не возникло проблем. Не успев повесить разбитый нос, ученик вспомнил про улику, которая периодически кочевала из кладовой в его карман, и от которой он хотел на днях избавиться. Он достал склянку со щепоткой порошка в ней. Это, конечно, не маниит, но тоже энергия. Этого должно быть достаточно. Вопрос был в другом: стоит ли так покорно помогать неизвестному духу. Может, все-таки стоит позвать кого-нибудь? Но если духа пожизненно запрут, его тоже пожизненно будут терзать муки вины. А если дух, запертый по его вине, вдруг выберется, не трудно догадаться, на ком будет срываться злость в первую очередь. А если звать педагогов, поверят ли они Каспару снова? Он уже подпортил себе репутацию из-за иллюзорных дверей, а теперь ему надо сообщить, что он разговаривает с кувшином, причем в том месте, где было несколько раз проверено и перепроверено опытными мастерами. Не отпуская настороженность, Каспар откупорил склянку, подошел к кувшину и положил руку на его мелкую крышку, но открывать не решался. Дух тоже молчал, будто в надежде затаив дыхание. То, что его не подталкивают к действию, показалось Каспару хорошим знаком, и он быстро открыл сосуд и засыпал в него порошок. Кувшин засветился и задрожал, крышка вылетела из рук начинающего мага, а сам он в испуге попятился назад. Свечение погасло, кувшин принял устойчивое положение. Больше ничего не происходило, и никаких дальнейших указаний не слышалось. Ученик набрался храбрости и шагнул навстречу, когда сосуд треснул и выпустил из себя светло-серый дым. За дымом из горлышка вылетел мерцающий янтарный огонек. Он мягко упал на пол, жалко пытаясь взлететь. Дым начал сгущаться вокруг него, создав похожий на человека силуэт. Дух оперся на тонкие руки, осторожно поднявшись на дрожащие ноги. Огонек переместился в грудь тощего тела, мерцая слабо, но часто, как последняя искра в камине. Как сердце. Каспар не увидел большой опасности в слабом существе, отложив план зова на помощь. Тем временем дух пришел в себя, выпрямившись и посмотрев на подростка. Нетвердой походкой человеческая фигура подошла ближе. - Поверить не могу! – радостно воскликнул дух. – Ты помог мне! Ты и вправду это сделал. Я уже мысленно попрощался со всем, что любил, а ты помог мне. Я не ошибся, когда позвал тебя. - Вы демон? Пар, вырисовавшийся в силуэт, замер в изумлении от вопроса. - Я думал, что ответил на твой вопрос. Нет, я не демон. Я далек от этих жалких безвольных существ, как звезды далеки от земляных червей. Твоя недоверчивость меня оскорбляет. - Это вы меня сюда завели? – сообразил Каспар. – И двери открыли? - Ты сам их открыл. И путь выбрал сам. Тебя привели сюда собственные чувства, а пропустили скрытые способности. Я здесь ни при чем. Дух сделал еще шаг к ученику, а тот сделал шаг назад. - Не бойся, дитя, я не причиню тебе вреда. - Как я открыл двери? – посмотрел на свои руки Каспар. – Я не знаю такого заклинания. - Ты многого не знаешь. Но у тебя превосходные задатки, которые ты душишь то страхом, то неуверенностью. Это все твои особенности, с частью из которых ты был бы рад распрощаться. Дух качнулся на ватных ногах, и пол начал тянуть его вниз, а тело назад. Чтобы не упасть, он шагнул назад и оперся локтем о край постамента. В таком положении он застыл, создав длительную паузу. Каспар тоже не двигался, пораженный, как ловко существо залезло к нему в голову. Он сжал страх в кулаке и даже постарался улыбнуться. - Вы читаете мысли? - Я читаю души, в мыслях слишком много лишнего. Так я прав? Твои слабости так сильно огорчают тебя? Я знаю, что это такое. Они как мошки вечно лезут в лицо, когда ты пытаешься на чем-то сосредоточиться. Природа наградила тебя силой, но одновременно дала ограничитель, слегка с ним переборщив. К остальным она не была столь придирчива. Почему-то, к несчастью, досталось лишь тебе. Мне тоже сегодня изменила удача. - А вы можете избавить меня от моих слабостей? - Я не в силах это сделать. Избавиться от них можешь только ты сам. Уловка Каспара не сработала, и он был тому рад. Если верить пособиям и словам теллийца, перед ним стоял явно не паразит. Существо склонило голову набок, и подросток почувствовал, как загудело в его собственной. Чтение души было очень неприятной процедурой. - Прекратите, - отряхнул волосы ученик, считая, что это поможет от назойливого духа. - Прости, но я даже на расстоянии чувствую, как тебя гложет печаль. Это из-за учителей. Ты проделал такую опасную работу ради общей безопасности, а не только не получил благодарности, но еще и упал в их глазах. Ты бы мог просто закрыть на все глаза, как привык это делать, но ты переживал за остальных и решил стать героем. И что в итоге? Тебя, вора и лгуна, едва не причислили к сообщникам любителей запрещенной магии. Меня бы тоже не отпускала грусть от такой несправедливости. - Они выпрашивают правду, я им ее говорю, а они все равно мне не верят, - расстроился ученик, вспомнив утешающее лицо Джитты. Через миг он зло добавил: - Это подстроил тот мелкий бандит со своим покровителем. Маг не хотел произносить последние слова, но чувства взяли вверх. Они часто брали вверх, когда внутри был их переизбыток. Обида была слишком сильной, чтобы прятать, тем более сейчас, когда ее увидели и ткнули в нее пальцем. - Ты всегда был для них невидимкой. Для всех, - продолжал душевную беседу дух, не сумев побороть притяжение и сев на пол. – Поэтому никто не стал воспринимать твои слова всерьез. Им легче прислушаться или к ответственному старшекурснику, или к потомку чародеев из коалиции, или даже к прославленному на всю округу хулигану, или к любому другому, о чьем существовании они знали бы. - Джитта знала о моем существовании. - Но ее задавило мнение других. Ты не слишком заметная фигура в ее жизни, чтобы она ревностно заступалась за тебя. Каспар тоже сел на пол, подогнув под себя ноги. Дух ничего не знал о Джитте, но у него получилось охарактеризовать ее, как нельзя лучше. Если бы не один минус, она бы смогла стать для Каспара щитом и мечом, и он бы никогда не нуждался в редкой и непостоянной спине Филиппа, но Джитта была очень податливой женщиной. У нее самой было много комплексов, из-за которых она никогда не могла отстоять свое мнение, а Каспар действительно не был такой заметной фигурой, чтобы зазря храбриться ради него. Каспар не знал, какие именно сведения дает его душа, может ли она рассказать не только о нем, но и о людях, составляющих его жизнь, в любом случае дух оказался хорошим ее чтецом. А еще отличным собеседником. Даже Филипп не всегда мог так чутко направлять разговор. - Знаете, - вздохнул ученик, - раз уж вы и так видите почти всю мою подноготную, думаю, не будет хуже, если я выставлю себя еще большим болваном, правда? Дух заинтересовано кивнул, и подросток возобновил разговор. - Я смог помешать группе учеников призвать демона… то есть помешать выйти ситуации из-под контроля. Я смог помешать здесь, но есть еще странности, о которых знаю только я. Мне кажется, что моя учительница и ее ученик задумали что-то нехорошее. Я знаю, что мне ничего не приснилось из того, что я видел и слышал, но доказательств у меня нет. Мне никто не поверит. - И ты хочешь найти истину? - Да. - А если честно? Каспар не понял вопроса, в замешательстве посмотрев на создание из дыма. Дух поднялся на ноги, снова опершись о постамент. - Почему ты так яростно хочешь доказать их вину? Хочешь реабилитироваться в глазах педагогов? Сказать: смотрите, я был прав, а вы – нет? Если бы ты действительно этого хотел, то не стал бы рушить мост, отказавшись от своих слов и переделав их в ложь. Так почему? - Я хочу знать правду. - Ты жил без правды пятнадцать лет. Жил, ограждаясь от конфликтов и любых неприятностей – обычное поведение невидимки. Почему здесь все не так? Дух ждал ответа, но Каспар только открыл рот и помотал головой. Существо задало другой вопрос: - Кто такой Крис? - Обычный ученик... Как оказалось. - Обычный ученик, которому выпало слишком много таланта? – усмехнулся дух. – Мне понятно твое желание выставить его в дурном свете. - Я не этого хочу! Просто он может быть опасен для других из-за… - Давай будем честны друг с другом. Каспар скривил губу. Первым, что он ощутил, был гнев. Как смела астральная тварь обвинять его сейчас во вранье и желании зла другом человеку? Каспар никогда не хотел выставлять Криса в дурном свете, насколько бы он того не заслуживал… Подумав об этом, подросток ненадолго отпустил гнев, рассудив о его причине логически. Злость – это всегда щит, способ укрыться от чего-то. Зачем же ему укрываться от правды? Прокрутив эти мысли в голове еще раз, он заключил, что соврал самому себе. Первая мысль была ложью. Неприятной, нежеланной, постыдной, но все-таки ложью. Он был бы рад, если бы нахал получил по заслугам. Хотя бы раз в жизни, чтобы понять, к чему может привести его легкомыслие и незаслуженная сила. Поняв, что его разоблачили, причем быстрее, чем это сделал он, Каспар встал с пола, скрестив руки на груди. - Может быть, не все мои намерения чисты, - туманно согласился он. – Но причинять ему вред я не хочу. Меня просто выбивает из колеи, когда… - Природа благоволит недостойным? - Все мои умения пришли ко мне через годы тренировок, годы усердия и учебы. Почему он, бездельничая, получает все, а я остаюсь в вечном проигрыше? И не только он. Мои друзья и другие собратья все делают с блаженной улыбкой на лице, когда я извиваюсь ужом, чтобы получить хоть мизерный результат. Я знаю, что мне мешают мои «заморочки», мне постоянно говорит это Фил, говорит выбросить боязни из головы. Все так говорят. Великие советчики, знали бы они, как это тяжело! Почему у них нет такого же треклятого «ограничителя», как у меня? Почему я не могу быть таким же спокойным как они? Они припеваючи живут без ежедневных боев с самими собой и вечно говорят мне, как и что делать, не понимая меня. Но Крис… он другой. Он прекрасно понимает, что мне не избавиться от своих внутренних страхов, и он пользуется этим, открыто надо мной потешаясь! Каспар так разошелся, что сбросил стоящее на постаменте блюдо. Когда оно разлетелось на осколки, гнев ученика ушел, и тот со страхом посмотрел на духа. Создание все еще стояло у постамента, наблюдая. Перед тем, как маг открыл рот, оно перебило его. - Так чего ты хочешь? – сохранял спокойствие дух. - Не знаю, - жалобно всхлипнул Каспар, но тут же снова рассердился. – Чуть представлю, как он смотрит на меня, сразу удавиться хочется. В его взгляде все: издевка, смех, чувство собственного превосходства, презрение. Подросток спрятал лицо в ладони, сделав несколько глубоких вдохов, чтобы выровнять сбившийся ритм. Он успокоился, вытерев горячую кожу прохладными ладонями. Дух переместился ближе к нему, оставив шаг между ними. На его лице из серого дыма не было ни глаз, ни носа, ни рта – ничего, один лишь пар медленно кружился в замкнутом сосуде его тела. Живой янтарь в его груди мерцал уже спокойнее, и сердце Каспара тоже стало выбивать правильный ритм. - Легко живется тем, кто жизнь не осложняет, - ученик зачем-то процитировал вспомнившийся отрывок из стихотворения. – Он такой беззаботный, но в то же время умеет сосредотачиваться. Он умный, веселый, его не беспокоят лишние заботы, он умеет контролировать свои чувства. Возможно, поэтому он лучше меня. Фил прав, есть люди талантливее меня. Возможно, у меня тоже есть талант, но вывести его на поверхность я не смогу. - Чего ты хочешь? Каспар внимательно посмотрел на безликого духа, остановив взгляд там, где должны были быть глаза. - Я хочу стать таким же, как он. Я хочу, чтобы у меня появилось то, чего я достоин, а я достоин стать лучше него. Это будет справедливо. - Это и привело тебя сюда, - победно сказало существо. – Ты жаждешь справедливости, как жажду ее я, всякий раз видя ее противоположность. Мы боремся за одно и то же, поэтому и услышали друг друга. Дух вытянул вперед свою тонкую нематериальную руку. - Я помогу тебе, - кивнул он, но Каспар уверенно помотал головой. - Нет, не нужно. Я не буду заключать контракт. - Я что-то говорил о контракте? Я не заключаю договор, он предполагает двусторонние услуги, но мне ничего от тебя не нужно. Ты спас меня от медленной и мучительной смерти, а это мой искренний подарок, который я сам буду рад отдать. - Мне он не нужен. - Ты всегда отвергал помощь, и все получалось через долгий и тернистый путь, от которого ты устал. Не хочешь попробовать свернуть на другую дорогу? Каспар еще раз глянул на протянутую руку, но боязнь не давала разрешения принимать подарок. Дух опустил руку и отвернулся, шагнув к стене. - Как хочешь. Мне нужно возвращаться. - Стойте! Ученик догнал обернувшееся существо. - Вы точно ничего от меня не потребуете? - Ты спас мне жизнь. Разве я могу еще что-то требовать от тебя? – слабо посмеялся дух. – У меня есть желание помочь тебе, но, видя твою недоверчивость, оно быстро тает. Маг прикусил губу до крови и сжал поднятую руку в кулак. Будь сейчас на его месте Филипп, он бы сравнил его муки с выбором между булкой с медом и булкой с вареньем, который проклинал на завтраке каждого шестого дня декады. Ему было позволительно выносить такую мелочь в крупные проблемы: с остальным у него в жизни было проще. Могло стать проще и у Каспара. Мысль о том, что он сравнил завтраки с предложением потустороннего существа, позабавила его. Следующая мысль о том, что ничего не гарантировало то, что перед ним не мог стоять демон и нагло врать ему, тоже встретилась с улыбкой. Ему надоело предполагать худшее. Перед ним вполне мог стоять дух, выражающий чувство справедливости, и предлагать безвозмездный подарок, от которого, как говорил теллиец, лучше не отказываться. Пока что это было больше похоже на правду. Все необязательно должно было быть настроено против Каспара. Хоть раз в жизни ведь ему должно было повезти. Хоть раз. Он ведь никогда не рисковал в таких моментах, всегда поддавался страху и отступал. Возможно, поэтому все всегда проходило мимо него. Поэтому он всегда был на самом последнем месте. Всегда оставался самым большим неудачником в худшем случае, а в лучшем – невидимкой. У него сейчас был шанс это исправить. Каспар глубоко вздохнул, закрыл глаза и протянул руку. Тощая конечность из пара коснулась его плоти как легкое дуновение ветра. Каспар осмотрел свою ладонь, на которой ничего не осталось, спросив: - И это все? - Ты думал, я сотку из воздуха пергамент и заставлю тебя расписываться кровью? – весело поинтересовался гость из Астрала. – Однако есть деталь, которую нужно решить. Он посмотрел на разбившийся кувшин. - Летать за тобой по пятам я не могу, мне нужно где-то жить. - Я могу найти другой кувшин. - Хорошо, но тебе придется держать его там, где никто не сможет его найти и периодически подбрасывать мне кристаллы. Если я встречу угрозу обнаружения или буду голодным, я сбегу, имей в виду. Глаза Каспара забегали от неуверенности. - У нас часто проходят проверки, а доставать вам иверит с маниитом каждый день я не могу. Может, есть другой способ? - Есть… - расплывчато протянул дух, - но он тебе не понравится. Ученик догадался, о чем идет речь. Но менять свое решение он не стал и потому молча кивнул. Существо положило руку на грудь ученика, а потом, на миг отстранившись, резко завело ее в плоть. У подростка перехватило дыхание не то от боли, не то от неожиданности. Он сжался, закрыв глаза, а когда сведенные мышцы отпустило, сделал глубокий вдох, и остатки существа из пара проникли внутрь через его рот и нос. Отдышавшись, подросток осмотрел себя, заглянув под одеяние, где на уровне груди еще сочилась тонкая нить из серого дыма. «Не паникуй, - прозвучало где-то в голове. – Это ненадолго, если будешь меня слушаться. Сейчас возвращайся к себе и отдыхай. Держишь левой стороны, чтобы не столкнуться с ревнителем внизу». Голос внутри затих, сколько Каспар не пытался до него докричаться. Смирившись с его молчанием, маг направился прочь из «виноградников». Каспар уже больше месяца не видел приятных снов, но в этот раз все было так ярко и насыщено, что не хотелось просыпаться. Разбудивший его чей-то звонкий смех совершенно не трогал его. Какой-то юноша приволок в мужскую спальню девушку, на что старый Каспар бы раскраснелся, постаравшись слиться с одеялом в одно целое, или, в крайнем случае, возмутился бы и выбежал прочь из комнаты. Но новому Каспару было все равно. Его это не касалось. В ванной комнате было пусто, и ученик осмотрел себя с головы до ног. Ничего не изменилось в нем внешне, только повязка на нос сползла немного, и небольшая ранка темнела на светлой безволосой груди. Он придал большее значение первой детали и снова посмотрел на повязку. Ее нужно было сменить в госпитале, но идти туда было неохота, поэтому он решил избавиться от нее самостоятельно. Отдирать ее было слишком болезненно: затвердевшая мазь сцепила ткань и кожу лучше любого клея, и, наплакавшись, ученик оставил свою затею. Одевшись, Каспар вышел из ванной и подвергся атаке. - Вот ты где! – прыгнул на него Филипп, совершенно не заботясь о его здоровье. – Ты что, нежить погребная, теперь прятаться от меня решил? Пришлось применить все имеющиеся борцовские способности, чтобы высвободиться из дружеского захвата. Каспар отряхнулся и пригладил растрепанные волосы. - Нет, с чего ты взял? – слегка застеснялся первокурсник, увидев, как посмеялись над ними прошедшие мимо ученики. - Где ты был вчера от обеда до ночи? Марта сказала, что на занятия ты не ходил. - Я был в госпитале. - Неужели тебя так замучил твой нос? – прищурился Фил. – Или ты что-то скрываешь? - Ничего я не скрываю. Мимо прошла компания, удержав подозрительные взгляды на лице Каспара. Когда они удосужились перевести их вперед, подросток украдкой вздохнул, слезливо спросив друга: - Заметно, да? - Достаточно. Не сказать, что у нас редко долбятся носами о двери, но… Она не так ужасно смотрится на самом деле. Просто как маска на нос. Я помню, сын старины Хенрика рассказывал, что такие маски носят бывшие куртизанки на юге. Им якобы Творец носы отсекает за похоть. Каспар скривился, и повязка сильнее впилась в кожу. Ее нужно было снять, хотя бы для того чтобы перестать цеплять лишние взгляды. Он подошел к другу ближе, указав на повязку. - Сними ее с меня. Только аккура-а-а-а… Когда Каспар унял слезы и открыл глаза, Фил протянул ему кусок клейкой ткани. - Вах, ты прям как матерый солдат, - восхитился второкурсник. – Надеюсь, ты не успел всем разболтать про неудачный поход в туалет? Скажи, что подрался. Нет, что получил травму в бою на секретном задании вчера ночью. Марта оценит. - Травма на секретном задании? – изобразил иронию ученик. – Она меня раскусит на втором же слове. - Да, но все равно оценит. Каспар заметил, что его друг сегодня счастливее, чем обычно, но спросить его о причине не успел. - Ты вчера был таким убитым, я уж начал думать, что случилось что-то плохое. Хотел расспросить тебя, но испугался, что тебе станет еще хуже, а потом ты еще смылся. Я рад, что сегодня ты снова в строю. Фил улыбнулся своей кривой губой. Каспару показалось, что он обязан рассказать ему часть своего приключения. Пусть это нисколько не облегчит его жизнь, но Фил имеет право знать. Тайный советник внутри молчал, хотя обещал сделать жизнь проще. Ученик посчитал, что может сам сделать выбор и решил поведать все после завтрака. Все, кроме его нового приятеля. О таком пока распространяться не стоило. Это все равно было ненадолго. - Может, они тоже были в сговоре? – предложила Марта, когда они втроем шли в зал отдыха. Каспар хотел шикнуть на нее: слишком уж громко она решила вставить слово в людном месте, однако внутренний голос убедил его, что его опасения излишни. - Не знаю, - покачал головой ученик. – Может быть и нет. Но они все еще темнят. Они не хотели, чтобы тайные ходы стали известны преподавателям и позаботились об этом. Хейн вполне мог все разболтать Лиене про мои выводы, а она приняла меры. Что плохо, теперь они знают, что я точил на них зуб. - Они тебе ничего не сделают, - отрезала Марта. - Не сделают. Они уже выставили меня идиотом в глазах преподавателей. Я слишком мелкая сошка, чтобы навредить им. - Поверить не могу! Филипп притормозил у стены, побарабанив пальцами по камню. На вопросительные взгляды друзей, он округлил глаза. - Вы что, оба в хладнокровные разведчики записались? У нас под носом чуть демона не вызвали. По-настоящему. За пару шагов от нас творилась запретная магия, и об этом умолчали! - Но ведь ничего страшного не произошло, - сказала Марта, выискивая поддержку у Каспара. - Но это было! Сколько еще от нас скрывают таких случаев? Мимо бросающегося возмущениями Филиппа проплыл квартет девиц, подозрительно на него посмотрев. - Такое не случается каждый день, трусишка, - своеобразно успокоила его Марта. – Подвяжи себе слюнявчик и засунь большой палец в ротик, если не можешь успокоиться простыми способами. Мы предполагали нечто плохое, это частично произошло, хоть и с другими актерами. Теперь все относительно в порядке, так что продолжаем спокойно жить и наслаждаться жизнью. А ты, Каспар, будь начеку. И оставь шпионские игры, раз тебя раскрыли, тебе лучше снова не соваться. «Девушка неглупая, послушай ее», - пронеслась чужая мысль у Каспара. В зале отдыха ученики играли в шарады. Детская забава, но день скрашивала. Среди игроков весело и непринужденно выделывался Крис, пытаясь донести слово до ничего непонимающей партнерши. От ее безнадежных предположений, которые она истерично визжала, поглядывая на песочные часы, у всех наблюдателей не унимался приступ смеха, а безмолвный, но эмоциональный укор от мальчишки дополняли картину как нельзя лучше. Когда время кончилось, и он назвал загаданное слово, стихший смех снова разлился по залу. Мальчишка уже полностью восстановился после зверских проверок страхом и раздражителями, хотя на его месте Каспар бы остался заикой. «И это твой соперник? М-да, - протянул голос внутри, сдерживая смешок, - прямо монстр во плоти. Даже холодом от него веет…». Каспар прогнал голос, решивший посмеяться над ним, и сел с друзьями на свободное место. Фил не успел приземлиться на диван, как его позвали в игру. Освободившийся Крис увидел занервничавшего Каспара и запрыгал в его сторону. Марта уже не считала мальчика милым дитем человеческим и тоже насторожилась. - Привет, Марта, - поднял уголок рта юный гений и, переведя наглые глаза на подростка, потянул: – Каспа-а-ар. Заклинательница поздоровалась так естественно мило, словно ничего про него не знала. Еще одна чужая способность, которую не мог позволить себе Каспар. - Ничего себе! – бандит всмотрелся в лицо шпиона. – Где ты так здорово треснулся? - Он подрался, - заступилась за собрата Марта, случайно обратив внимание прочих учеников. - Правда? – встряла какая-то девушка, входившая в клуб поклонниц Теро. – С кем? - В твоем вопросе и ответ, милая, - ухмыльнулся Крис и посмотрел на Марту. – Боюсь тебя огорчать, но он тебе соврал. Если бы он действительно с кем-то дрался, он бы сейчас лежал в госпитале, покрытый повязками с головы до ног. Но такой, как Каспар, предпочтет притвориться мертвым, чем вступать с кем-то в схватку. - Ладно, ты прав, я не дрался, - сдался Каспар. – Я ударился ночью о дверь. Доволен? - Что, Каспар, длинный нос помешал? – хитро прищурился малец. – Ну, так теперь покороче станет. Подросток почувствовал страх вперемешку со злостью, и голова его начала вжиматься в плечи. Ему не дали принять любимую позу побитого пса, заставив распрямить спину. - А ты себе язык не прикусывал последние дни? – полюбопытствовал Каспар. - Вроде нет, - задумался мальчик. - Тогда готовься, это вот-вот случится. Марта повернула голову к другу, не скрывая приятное удивление. Ученик продолжал озвучивать мысли. - Как твои посиделки под одеялом? Нашел секрет истины? - Будем считать, что это был сложный период моей жизни, - легко ушел от удара Крис, изобразив смущение. – Кто-то решил пошутить. Понимаю, сам шутки люблю. - Довольно жестокие шутки, не находишь? Вспомнить хоть, как ты отказывался сесть за свою парту, убеждая мастера Агнессу, что в нее встроена ловушка. - О, я помню! – посмеялся первокурсник рядом. - Я просто подыгрывал, - так же непосредственно отмахнулся мальчик, но Каспар и без подсказок со стороны понял, что задел его. - Да? Так натурально, я бы не смог повторить. Но почему ты решил, что сложный период твоей жизни закончен? Знаешь, чего стоят длинные ухоженные волосы? - Нет. - Как минимум того, что засунули тебе в кровать. Крис сморщился, попытавшись улыбнуться, но после недолгой зрительной дуэли он отошел от дивана и широкими шагами вышел вон из зала. Под общие одобрительные шепотки Каспар расслабился, а Марта легонько ткнула его в бок. - И этот человек пел мне о том, какой он добрый и хороший? - Я не пел такого. - Но всем таким представился, - сказал кто-то из слушателей. - Я не хотел его обижать… но он просто меня достал. Марта понимающе положила руку ему на плечо. - Все в порядке. Можешь даже делать так почаще. – Она подмигнула. – Тебе идет. - Повторите. - Все было чисто, ничего не выбралось… - Не это. – Варнел эффектно сдерживал внутри себя вулкан, заставляя нервничать самого Георга Стенсона, признанного титана безмятежности и спокойствия. Капитан произносил слова четко и отрывисто, выделяя нужное легким, но заметным нажимом, как человек, которого природа с ранних пеленок готовила для того, чтобы он сейчас стоял здесь и отчитывал провинившихся. – То, что вы сказали до этого. - Совершенный ритуал призыва удалось прервать. - Повторите. Георг закрыл глаза и тихо вздохнул, но приказ выполнил. - Совершенный ритуал призыва… - Вы услышали себя? - Да, вполне. Тяжелая рука капитана ударила по столешнице так громко, что вздрогнул стоящий сбоку Дитмар. - Так почему вы позволяете себе говорить, что ситуация под контролем?! Какого хрена вы за всех решили, что о ней не должно быть донесено нам?! - Капитан Варнел, я этого не решал. Я был с этим не согласен, оттого и пришел к вам… - Вы должны были сделать это немедля, а не спустя сутки с лишним! Варнел отвернулся, приложив ладонь ко лбу. Чуть только наставник позволил себе расслабиться, капитан пронзил его взглядом, рыкнув: - Убирайтесь! Не став спорить с высшими и сердитыми чинами, Стенсон встал со стула и вышел из кабинета. Дитмар любезно подал коллеге стакан воды и тот, поблагодарив, осушил его полностью. Варнел посмотрел на стоящих у входа старших ревнителей, обратившись к ним: - Где та троица первооткрывателей? Привести! Через миг в кабинет были оперативно доставлены Хейн с Джиттой. Без пяти минут хранитель ожидал подобного исхода и стоял, скрестив руки на груди и отрешенно гипнотизируя стенку, а женщина понурила голову и сосредоточилась на своих пальцах. Дитмар не очень хорошо держался на ногах, но, смотря на стоящего коллегу, решил тоже обойтись без стула. Вчерашнюю ночь он помнил плохо. После знакомства с любителем выпить и покурить память вообще стало уносить в бездну с невообразимой скоростью. С прибывшими земляками фокусника стало еще хуже. Иллюзионист успел разболтать всем профессорам, какой Дитмар хороший, и уже вторую ночь делегация теллийской цитадели не отпускала его, как не отпускали ее угощения в знак уважения. Как назывался тот предмет, который фокусник вчера предложил ему? Как вообще зовут того фокусника? Они ведь больше месяца знакомы. Или не месяца? Капитан Дитмар очнулся, глянув на коллегу, который немигающим взглядом таращился на закрытую дверь кабинета. Позванные маги тоже заметили слишком длинную паузу, начав уставать показывать бесконечное раскаяние. Решив заполнить тишину хоть чем-то, Дитмар наклонился к бывшему гвардейцу. - Сказали, был еще ревнитель, который… - Я знаю, - перебил его фор Варнел. – С ним я поговорю отдельно. Капитан ожил, когда старшие ревнители завели Корнелию, и она неторопливо и гордо подошла к капитанскому столу, проигнорировав коллег. - Вы хотели меня видеть, форы? – фыркнула она последнее слово. - Мы хотели видеть всех вас, - ответил за двоих Варнел. – Магистр Стенсон оказался более благоразумным человеком, чем вы. Однако он недостаточно осведомлен о том, что произошло от начала и до конца. Просветите же нас, что произошло вчера ночью. Хейн хмыкнул, а Джитта зашевелила губами, но роль арбитра взяла на себя мастер высшей магии. - Вчера ночью группа учащихся решила попрактиковаться в запретной магии, - начала женщина. – Я проходила по внутреннему двору, когда почувствовала возмущения энергетического баланса. - С такого расстояния? – не поверил Варнел. – Стенсон утверждал, что учащиеся применяли защитные чары, чтобы скрыть эти самые возмущения. Как же вы их почувствовали? - Она умеет такое, - защитил женщину Дитмар. - Ладно, допустим. Вы почувствовали неладное, что сделали дальше? - Обратилась за помощью. На посту недалеко был фор Петри, в комнате для согрева воды были эрудит Хейн и хранитель Джитта. Я попросила помочь мне проверить округу. Так мы и наткнулись на кабинет. Его охраняла ревнительница, вероятно, подкупленная. Вероятно, она не знала, что на самом деле происходит за стенкой: учащиеся сказали, что решили попрактиковаться во внеурочное время. Я и Хейн зашли первыми, ожидая, что нарушители мирно сдадутся, но они захотели убежать и начали агрессивно обороняться. Они применили заклятие вопля и рождения звезды, чтобы оглушить нас. Из-за этого сбежала задержанная ревнительница. Когда мы все зашли в кабинет, учащиеся применили заклинание морозного порыва с осколками, и мы втроем, - Корнелия указала на стоящих сзади учителей, - были вынуждены искать укрытие. К тому времени руна призыва уже работала, и червоточина медленно начала открываться. Фор Петри смог проскочить до залпов и сбить энергетический кристалл с одной из рун, нарушив систему. Червоточина затянулась, но из-за резкого торможения возник сильный выброс энергии, оглушив фор-ревнителя. Он обжег руку о кристалл, но сейчас с ним все в порядке, если вам это интересно. Я применила заклятие разгоняющего дождя, а Хейн перенес его в сторону укрытия нарушителей. Выбежавшая девушка наступила на руну паралича Джитты, а двое других сдались Хейну. Я убрала остатки от ритуальных символов, и мы все провели полную проверку округи. Ничего не обнаружилось. - Как они смогли сотворить запретную магию? Откуда они взяли информацию? - Думаю, нашли в верхней библиотеке. - Хотите сказать, у вас в библиотеке есть описание ритуала призыва? - В закрытом отделе магистров есть. Там хранятся старинные фолианты с описанием многих форм магии, которую сейчас называют запретной. Уничтожить их нельзя, они очень ценны в историческом плане, но мы храним их под хорошей защитой… - Которую смогли преодолеть учащиеся? - К несчастью. - Как они смогли вынести осколки редкого кристалла из хранилища? - Не знаю. По всем материалам шестой секции ведется строжайший учет. - Я осмотрел хранилище, - влез Хейн. – Все указанные в списке кристаллы маниита на месте. - По-вашему, они взяли его из воздуха? - Может быть, на протяжении нескольких лет они крали по одному кристаллу, подделывали записи, подкупали служащих и охрану, - дернул плечом эрудит. – Других объяснений у меня нет. - Руны? - Вспомогательные руны находятся в общем доступе, - ответила Корнелия. – Они могли срисовать их в читальне. Это все. Могу ли я идти? У меня много работы. Варнел, не сводивший с женщины грозный взгляд, смежил веки и тихо посмеялся, мотнув головой. - Творец, какие же вы до омерзения спокойные и безучастные. Как написано в отчетах, и, уверен, как вы мне скажете, у вас до этого не было случаев использования черной магии и проникновения посторонних существ. - На моей памяти не было, - выговорила немолодая Корнелия. - Что ж, поэтому вы и не можете правильно оценить ситуацию. Вас бы на один день отправить куда-нибудь в город или поселок, где вам бы встретились ваши ученики и их деяния. Может, после этого вы бы изменили свое отношение. - У вас нет полномочий ссылать меня куда-либо. Такое вправе решать лишь главный магистр и генерал. - Ненадолго. Можете идти. Корнелия круто развернулась и, не меняя направления взгляда, покинула кабинет. - Вы тоже, - рявкнул на оставшихся учителей Варнел; они так и не поняли, для чего были позваны. Когда в кабинете остались лишь капитаны, бывший гвардеец пробормотал: - Все хуже, чем я думал. Ученики нисколько не бояться экспериментировать с опасностью, ревнители отлынивают от работы, а учителя умалчивают о каждом своем просчете. Я уверен, такие случаи, как вчерашний, здесь бывали не единожды, но им повезло остаться неизвестными. Столичный капитан сел за стол, подперев подбородок. Его коллега рухнул на стул у подоконника. - Вряд ли, - небрежно отозвался Дитмар. – Если бы такое произошло, мы бы знали и… - Вы разобрались с контрабандой? - Какой контрабандой? - Контрабандой материалов из хранилища. Доступ к записям о поставках в столице я не получил, но услышал, как возмущались о дороговизне закупаемых товаров для вас. Судя по тому, что сюда поставляется, вы уже должны были найти эликсир бессмертия. Я мельком ознакомился с отчетами за последние пять лет, и там творится что-то странное с некоторыми материалами к концу зимнего сезона. Я уже спрашивал об этом у служащих хранилища, и все они разом оправдали это циклами по вещественному метаморфозу. Я бы поверил им, если бы по этим некоторым «материалам» цифры не выделялись так сильно. Взгляните сами. Варнел достал из ящика стола топку пергаментов, исписанных такими мелкими цифрами и буквами, что можно было сломать глаза. - Я попросил писаря сделать кое-какие выписки. Я обвел те самые некоторые материалы, чтобы вам было проще увидеть. - Что увидеть? - Последовательность. Посмотрите, какие неаккуратные числа в летний и осенний сезон, сколько исправлений и приписок, а теперь для сравнения взгляните на зиму. Идеально. Либо у вас зимой приходит иная учетная бригада, собранная из идеалистов высшего класса, либо кто-то пытается списать больше, чем надо. И пытается списать наперед, чтобы не было резких переходов. Как бы противоречиво это ни звучало, но когда человек пытается разбить огромное число на составляющие и придумывает первое число, его ум механически достраивает остальные в последовательность, насколько бы хаотичными они ни казались на первый взгляд. Тут явно просчитывали и аккуратно распределяли каждую декаду, чтобы к концу зимы не было видно обвала. Вспомогательные материалы и некоторые дешевые ингредиенты тоже немного подогнали для красоты. Вот, сравните по годам. Видите последовательность? Числа очень похожи по всем месяцам и даже декадам, только зимой прошлого года они чуть больше, но очень несущественно, чтобы привлечь внимание. Обведенные материалы пошли не на зимние уроки, а на третий месяц весны прошлого года. И незначительное повышение расхода в том году тоже случилось неспроста. Догадываетесь, почему? Потому что глобальная ветвь имперского торгового пути заглядывает в Сторанер каждые пять лет, и вся контрабанда привязана к этому промежутку времени как к графику. Поэтому все расчеты тоже делаются по графику, ровно и прилизано, чтобы не вызвать подозрений, но это же их и вызывает. Вот вам еще одно противоречие. Варнел убрал выписки обратно в ящик и устало вздохнул. - С шестой секцией будет труднее. На нее придется потратить несколько дней, чтобы понять куда что пропало. - Мельком ознакомились? – почесал затылок Дитмар, унимая вращение комнаты в глазах. - Я свяжусь со столицей, чтобы сюда направили более квалифицированных ревнителей и служащих. Они тут лишними точно не будут. Подготовьте отчеты по шестой секции и проверьте ее лично. Проверьте защиту верхней библиотеки. Вообще стоит пересмотреть заложенные в нее материалы… - Подождите, вы уверены насчет контрабанды? Может, это ученики воруют? - Учащиеся с постоянным доступом к письменным отчетам и хранилищу? Это организовала группа учителей, ревнителей и писарей. Но это вторично. Разберитесь с тем, о чем я сказал. Назначьте педагогов, которые проведут беседы с нарушителями. Расскажите все старшему магистру, пусть даст разрешение на использование вспомогательных зелий при необходимости. Мне нужно проверить место призыва. - Георг и Корнелия – отличные маги, они хорошо чувствуют всякие дисбалансы. - Я верю в их способности, но не в них самих. Запомните, Дитмар, работу всех магов необходимо проверять. Варнел встал и зашагал к порогу, на ходу бросив Дитмару: - И разберитесь со своими отношениями с гостями. Ваш внешний вид выводит меня из себя. Потайной ход на родном этаже все так же не поддавался Каспару, над вторым у лабораторий тоже успели поработать, а совершать опасный маневр в ныне пристально охраняемой свиточной только ради того, чтобы заблудиться в неизвестных закоулках, ученику не захотелось, поэтому он решил, пусть тайные лабиринты останутся для него тайной. Каспар решил оставить их Лиене с Крисом, как и в целом оставить этот дуэт в покое, избрав себе более привлекательную цель. Пускай парочку воров ловят ответственные за это люди, а маг будет заниматься собой, становясь все лучше, пока не утрет нос наглому задаваке. Цитадель стала охраняться усерднее, но ученик все равно находил способы проникать в запретные сектора и без тайных ходов. Каким-то невообразимым чудом подростку удавалось оставаться незамеченным у всех под носом. Для таких смелых прогулок Каспару уже не нужна была компания Филиппа. Он больше не чувствовал себя одиноким, а потому больше не был слабым и беспомощным. Незримый помощник внушал уверенность, и она пока что ни разу не подвела. В читальне не хранились отдельные книги школ заклинаний, они заполняли полки верхней библиотеки, откуда их брали учителя и могли на короткий срок дать ученику для ознакомления. Но проникнуть туда – было слишком безрассудной идеей. Пусть у Каспара появились некоторые умения, абсолютным невидимкой он стать не мог. Не предлагающий помощь дух тоже тихо отсиживался внутри, практически не разговаривая с ним. Поэтому ученик решил пользоваться тем, что есть, собирая по крупицам строчки с описанием заклинаний из кишащих скучным текстом толстых фолиантов. Один раз ему повезло: рассеянный преподаватель как раз оставил начальный курс школы управления в кабинете первого этажа, и ученик быстро обратил это себе в пользу. Каспар упорно тренировался несколько дней, чтобы стать уверенным в положительном результате. К слову, результат появился уже с первого раза, чего не случалось ни с одним заклинанием, кроме сияния. Возможно, Марта была права, и именно школа управления дастся ему без боя. Если, конечно, он не забудет время от времени практиковаться. Бросаться с головой в пучину беспросветного учения Каспар пока не планировал: у него все-таки были друзья, и нельзя было допустить, чтобы его долгожданные счастье и удача их не коснулись. Дождавшись заветного дня, Каспар выхватил из толпы в столовую Филиппа и потащил за собой. - Очень надеюсь, что это что-то стоящее, - покосился на большие часы в главном зале Фил. – Вацлав поставил занятие так, что на обед остается не больше десяти минут. Я успею схватить что-нибудь съедобное? - Не думаю, - радостно помотал головой подросток, не переставая улыбаться. – Ты, наверное, и на занятие опоздаешь. - Ого. Интрига. И ради этого чуда я останусь голодным и с кучей дополнительных заданий? - Я надеюсь на это. Преодолев лестницу, Каспар обернулся на друга, которого сегодня насморк мучил больше обычного. - Что с твоим прошением, не знаешь? – спросил он, дождавшись, когда тот завершит обряд с платком. - Нет. Как в бездну улетело. Но я понимаю, у коалиции сейчас дела поважнее, чем решать, ехать ученику в гости к бабушке или нет. Будет проще, если я просто забуду о нем. - А если тебе разрешат? Филипп проронил смешок, с укором посмотрев на товарища. - Святая наивность. Разрешают одному из десяти учеников, при условии, что визит необходим. Мой знакомый адепт второй год добивается проведать инвалида-отца. А сейчас они могут спустя год только найти мою бумажку. Настроение второкурсника упало еще сильнее, и Каспар пожалел, что спросил. Помочь с коалицией мог только напрямую связанный с ними человек. Но просить что-то у Теро – все равно что учить курицу летать. Предложить что-то взамен тому, у кого все есть – тоже проблема. Подросток отставил эту задачу на второй план и зашагал быстрее, приведя друга в безлюдное крыло первого этажа, к уставленной досками двустворчатой двери. - Услышал об этом месте от адептов, - отодвинул доску в сторону Каспар. – Сейчас, куда ни глянь, сплошные ревнители и замки, и побыть наедине с самим собой нельзя. - Немудрено. После того, как капитаны узнали про ритуал, им сделали втык за разгильдяйство. - Узнали? Откуда такие сведения? - От Феда. Видимо, учителя не стали тебя упоминать, иначе тебя бы давно увели на допрос. Пусть они те еще свиньи неблагодарные, тут хотя бы не стали тебя приплетать. Хотя к награде тебя тоже не представят. Как будто тебя там и не было. Освободив створку от досок, Каспар приоткрыл ее и просочился внутрь. Филипп зашел следом, осмотревшись. Во всем крыле, в котором они сейчас находились, шел оставленный на потом ремонт, и комната вошла в эту зону «обещаний продолжить». Часть мебели была вынесена, остальная накрыта пыльными тряпками. Камень еще не зашлифовали, мозаику на одной стене не доделали, потрескавшийся пол еще не познал прелести реставрации. Через мутные стекла узких окон бил холодный свет. Камин здесь не разжигали давно, и прохлада успела основать свое царство. - Был здесь? – осведомился Каспар, увидев, как забегали глаза у Филиппа. - Да. В прошлом году мы как раз тут и отмечали день домашнего очага, - удивил его друг. – Тогда тут было уютнее. Каспар слегка замялся и подошел к закрытой покрывалом мебели. - Значит, я немного промахнулся с местом, но, надеюсь, воспоминания тебя не поглотят, потому что… вот. Ученик откинул покрывало, открыв стол, расположивший на себе две берестяные шкатулки и металлические кружки. Филипп подошел к столу и, не отрывая недоумение от друга, осмотрел предметы. - Это то, о чем я думаю? – заглянул под крышку первой шкатулки Фил. – Пахнет первоклассными товарами из булочной «Кренделя и баранки от мадам Фелики». Откуда ты взял их? - Обменялся с адептами. – Каспар залез под стол, извлекши оттуда «Бушующий сбитень», который любили покупать в Вангене ревнители. – Кто-то попросил написать за него конспект, кто-то – принести ограниченное издание из читальни. - Марта говорила мне, что ты учишься общаться, - прожевал сдобу Филипп, пока его друг открывал бутылку, - но я не думал, что ты так продвинулся. Давай я сам налью. Пока Филипп был занят сбитнем, Каспар выудил спрятанный сверток и протянул его другу. - С днем рождения. Филипп немного растерялся, но потом поставил наполненные кружки, вытер об себя запачканные глазурью руки и принял подарок. Мышцы на его лице синхронно дернулись, изогнувшись в слишком сложную для Каспара эмоцию. - Честно признаться, я думал, ты забыл, - тихо сказал Фил. – Я бы точно забыл на твоем месте. Да я бы свое имя забыл на твоем месте. Он быстро вскрыл не слишком искусно завернутый подарок. Там оказалась пара добротных меховых рукавиц. - Помню, как ты расстроился, когда твои порвались, - не выдержал молчания Каспар. – Ты их раз десять штопал. Упрямо зашивал прорехи, даже когда ниток стало больше, чем меха. Эти не слишком новые, но меня уверили, что их надевали всего два раза. Примерив подарок и налюбовавшись, Филипп посмотрел на друга, потом на накрытый стол, потом опять на рукавицы. Он выглядел таким растерянным и счастливым, что Каспар не смог скрыть довольство. Он мысленно поставил заслуженную жирную галочку в своем коротком списке. - Я это… не знаю, что сказать. Я столько подарков сразу в жизни не получал. Спасибо тут явно мало, и я еще не могу найти свою отпавшую башку. Филипп несколько раз коротко посмеялся, тщетно пытаясь прекратить улыбаться. Он снова внимательно осмотрел надетый подарок, и только после этого посерьезнел. Улыбка сползла с его лица. - Каспар, откуда у тебя такие вещи? Такие подарки на дороге не валяются, и их вряд ли отдадут за конспекты или краденые книги. - Ну, я правда писал за них работы. - Бобровый мех за конспект? - Рукавицы мне дал адепт. Он иногда заходил в кабинет мастера Говарда и пририсовывал себе оценки или поощрения. Я как-то случайно застиг его за этим делом и… «Не говори». - …В общем, его поймали и наказали уборкой. Я сделал за него работу, а у него к случаю оказалась вещица, которая стала ему мала. А с остальными подарками: я просто ловил момент, когда кому-то очень нужна была помощь, и когда они были готовы продешевить за нее. - Ого, - прогнусавил Фил, и его глаза заметались по помещению. – Ты очень быстро научился общаться. Это потрясающий прогресс. Ты столько сделал, еще и как-то успел найти отменный тайник прямо под носом у ревнителей, и все для того, чтобы сделать мне подарок. Сколько мороки… столько, что невольно вопрос напрашивается: неужели я того стою? - Ты мой лучший друг, - пожал плечами Каспар, стараясь не мямлить. – Конечно, ты стоишь этого и даже большего. То, кем я являюсь сейчас – частично твоя заслуга. Даже больше, чем частично… Слушай, я не готовился к такому разговору. Не буду размусоливать: мы мой лучший друг со всеми вытекающими из этого обстоятельствами. Филипп громко шмыгнул носом и распростер широкие объятья, от которых у Каспара вечно трещал позвоночник. Заведомо попросив прощения у костей, первокурсник шагнул к растрогавшемуся другу. Когда нос вынудил Филиппа ослабить захват и припасть к платку, Каспар отошел на безопасное расстояние и посмотрел на забытые кружки со сбитнем. Сосредоточившись, он прошептал заклинание и призвал их легким жестом. Безукоризненного перемещения не произошло: кружки сильно тряслись, норовя выплеснуть свое содержимое, но все-таки обе достигли конечных точек: первая прыгнула в руку по-праздничному игривому Филиппу, вторая, не рассчитав траекторию – на одеяние Каспара. - Ужасно получилось, но я буду тренироваться, - оправдался новичок, вытирая сладкий и липкий напиток. - Мне бы таким «ужасом» владеть. И когда ты успел стать гением? Я скоро на вашем с Крисом фоне съежусь в клубок и буду учиться считать по кубикам. – Филипп отпил и осенился идеей. – Так что же получается: если ты – это моя заслуга, то я тоже немножко гений? - Да, в своих отраслях. Фил вылил в поднятую кружку Каспара половину своего напитка и прыснул: - Даже не пытайся набить мне цену таким образом. Все равно это слишком дорогие подарки. Я ведь не король. Филиппа всегда отличала простота, но именно сегодня она пробудила в Каспаре обиду за друга. Теро тоже не был королем, но тем не менее жил не хуже. Этому местному принцу каждый день что-нибудь передавали. Все дорогое, все изысканное и даже запрещенное, половину из чего он принимал с равнодушной физиономией, как должное, а на вторую надменно фыркал и как подачку бросал своим прихвостням. Ревнители, проверявшие его посылки, постоянно закрывали глаза на предметы роскоши, которыми он без ограничений распоряжался, хотя: «…Учащиеся не должны иметь бросающиеся в глаза предметы из имущества, чтобы не выделяться на общем фоне…». А сколько дорогущего вина ему слали, хотя это тоже было запрещено. Если он со своей надменностью имел право такое получать, то Филипп был ничем не хуже. Как человек он был лучше по всем параметрам и был достоин лучшего. Вот только Каспар, даже если бы переворошил всю цитадель, не смог бы найти достойный подарок для него. Он вообще сомневался, что на свете существует подарок, способный показать, насколько он ценил их дружбу. Каспар подумал озвучить свою цепочку мыслей, но она, как показалось ему, имела негативный оттенок, который не должен был звучать именно сейчас, а последняя ее часть была слишком сопливой, поэтому подросток просто сказал: - Иногда можно и королем побыть. Тем же днем во время перерыва, отправив друга в зал отдыха, где того уже ждало внимание от остальных, Каспар выудил из толпы собравшихся Марту, намекнув, что Филипп будет открыт для поздравлений и позже. Основной подарок для нее еще находился в разработке, поэтому подросток ограничился неумелыми любезностями и конфетами, которые сообразил не показывать обжорливому имениннику. Застенчивой чародейка не слыла, но раскованной вульгарностью тоже не отличалась. Разговор снова вышел двояким и непонятным для начинающего романтика. По поведению Марты шансы было невозможно оценить. Она явно выражала дружелюбие и искреннюю симпатию, но какого рода симпатию – загадка. Улыбка, жесты, похвала – вроде намеки, а вроде просто улыбка, жесты и похвала. Тему более личного характера Марта с удовольствием продолжала, а потом резко перескакивала на что-то несуразное или серьезное. Умеренно кокетничала, млела от комплиментов и вроде была в шаге от более понятного намека, но снова обрывала нить повествования смешком и новой темой. Возможно, она не одна так себя вела, возможно, были куда большие мастера вводить в заблуждения, возможно у всех женщин была с рождения предписана неясная миссия запутать мужчину, которому они нравились, прежде чем ответить ему что-то понятное. Одним словом, осознающий свою необразованность Каспар не стал торопиться, чтобы все не испортить, вбив себе в голову, что искусно умеет делать только это. По крайней мере, пока что. Каспар встал посреди ночи ради уединенного чтения в кладовке, на ходу отметив, что подозрительный бандит сегодня, как и предыдущие дни, мирно дрыхнет в постели. Всю дополнительную литературу подросток искусно прятал среди местного хлама, используя разные приемы. Десять книг, доставшихся при нарушении правил цитадели, хоть и внушали серьезность своим числом, на деле пользы в себе заключали мало. Каспару было необходимо достать еще хоть чуть-чуть. Хотя бы одну книгу школы более старших уровней, в идеале – что-нибудь из программы адептов, но открыто воровать из кабинетов преподавателей он не мог. Он – не Крис, к тому же лишний скандал на этаже не нужен. Новый капитан призвал из столицы таких же скрупулезных коллег, каким был сам, и оттого пополнение личной библиотеки сильно затягивалось. Однако ученик чувствовал, что дальше будет еще тяжелее и хуже. Правил становилось больше, как и замков, как и охраны, а доступных знаний становилось все меньше, как и времени, как и возможности оставаться невидимкой. Каспару нужен был новый источник – верхняя библиотека. Если бы он достал хотя бы один продвинутый учебник оттуда, этого бы хватило на ближайшие месяцы, сохранив ему силы и время, которые тратились на мелкие вылазки в бесполезную читальню, могшие запросто столкнуть его с защитниками законов цитадели. Ученик знал, что рано или поздно ему придется посетить запретную библиотеку, а внутреннее чутье подсказывало, что медлить нельзя и нужно быстрее выбирать день посещения. И Каспар выбрал завтра. Фор Петри не привык чувствовать себя нашкодившим щенком, но теперь, сидя перед кабинетом нового капитана, он ощущал себя именно так. Фор Варнел не внушал ему страха: любому стоило сильно потрудиться, чтобы внушить ему страх, а вот волнение – другое дело. Сейчас оно лилось через край. Остальных замешанных в курьезе на «виноградниках» уже давно допросили и применили к ним карательные меры, его же оставили на десерт. Это не могло не вызывать тревогу. Сбоку мелькнули тени, и рядом с Петри возникли капитан Дитмар и Олис. У обоих на лицах было крайнее замешательство. Варнел буквально творил, что хотел, не считаясь с коллегой. Даже вернувшийся генерал-архиерей не смог помешать его неугасимому новаторскому видению. Архиерей вернулся не один, а в компании выделенного столицей отдела. Выпускники бастерлонской академии ревнителей, молодые и не очень, вошли в цитадель как полноправные владельцы, преимущественно прислушиваясь к своему прямому начальнику, нежели к генералу. Однако архиерей до сих пор терпел дерзость нового лица, жестко отчитанный в столице после письма от любезного капитана. Бастерлон со своей академией снова взялся за контроль деятельности цитадели. Такое уже было и было не единожды, но каждый раз в концовке всем становилось лень, и каменную твердыню среди снегов оставляли в покое. Теперь с живым приветом от Бастерлона генерал, старший магистр и все остальные обитатели цитадели все больше и больше убеждались, что контроль затянется на неопределенный срок. - Дитмар, что происходит? – Спина Петри с хрустом разогнулась, и он встал напротив капитана. - Если бы я знал, - озлобленно хмыкнул тот. – Видимо, у них в столице не принято разделять полномочия. Дитмар бросил грозный взгляд на дверь капитанского кабинета, который в ближайшем будущем планировал брать штурмом. Олис прислонился к стенке рядом с товарищем, а капитан скрылся за дверью. Петри не успел открыть рот, а Олис выказать беспокойство, как еще сильнее разозленный Дитмар вышел, бросив на ходу: - Можете заходить. Товарищи переглянулись и, про себя помолившись, зашли в кабинет. Еще не видевший столичного капитана так близко, Петри с первого взгляда подумал о снаряде для баллисты. Капитанскую тушу наемничьего строения можно было выпустить во вражеский полк и выиграть от одного только удара. Учитывая предполагаемый вес, габариты кулаков и плеч, а также совсем не мягкосердечный взгляд, Петри просчитал, что в бою Варнел ведет себя умеючи, а, значит, ссориться с ним было бы неумно. Варнел тем временем решил не растягивать момент, сразу перейдя к делу. - Фор Петри, - опустив приветствие, начал он, - я дал вам достаточно времени, чтобы вы подумали о своем проступке и поняли его весомость. Вы его поняли, или мне нужно пояснять? - Нет, я понял. - В отношении виновных преподавателей и студентов я могу только написать прошение о наказании старшему магистру. Добрый старикан, естественно, лишь погрозит им пальчиком больше так не делать, как, думаю, всегда поступает. Вы же – в моем прямом подчинении, поэтому я могу сломать вам жизнь без дополнительных инстанций. За преднамеренное умалчивание о преступлении вам грозит до года работ на руднике. Как думаете, ваше здоровье выдержит такое? Олис напрягся сильнее товарища, обратив к нему лицо. Петри все еще молчал, и капитан снова взял право на слово: - Если вы не поняли, это был не риторический вопрос. Отвечайте, фор Петри, ваше здоровье бы выдержало годичную работу на руднике? - Нет. - Так почему вы решили, что оно может выдержать работу действующего ревнителя в цитадели? Это опасная и сложная работа, которую должны выполнять хорошо подготовленные лица. Вы быстро прошли обучение, исправно служили цитадели долгие годы, но эти же годы берут свое. Суставы болят, движения становятся более неуклюжими, память подводит, все больше тянет ко сну. Если вы решитесь спорить со мной – будете спорить с природой. Ваш предыдущий командир закрывал на это глаза, помня ваши прошлые заслуги, но я не могу закрывать глаза на то, как вы спите на постах или постоянно жалуетесь на больную спину. Ваша неповоротливость привела к тому, что подкупленная ревнительница сбежала, а ваша халатность на дежурствах меня попросту злит. Королем подписан указ о создании новых розыскных отрядов, что позволит выявить больше одаренных детей и искоренить откуп от обучения. Количество учеников возрастет, возможно, усложнится программа, поэтому нам нужны здоровые, физически крепкие люди, которые понимают важность законов и правил. За ваши проступки я мог бы отправить вас на принудительные работы, но фор Дитмар уважает вас и доказал мне, что мне тоже следует вас уважать за прошлое, поэтому спорить не буду. Мне следует вас уволить, но я опять же пойду на уступки. Многие в вашем возрасте отходят на заслуженный покой, чего вам и я советую. - Капитан Варнел, цитадель – вся моя жизнь, и я буду служить ей до тех пор, пока способен двигаться и мыслить. - Да, вы служили ей многие годы… - Не многие годы, а тридцать шесть лет. Я не так стар, как вы считаете, мое здоровье позволяет… - Вы сами мне сказали, что нет. Вернетесь к себе домой, к семье, где будете жить в свое удовольствие и получать пособие из казны. - Но… - Довольно споров! – гаркнул утерявший спокойствие Варнел. – Вы не подходите как ревнитель по новым нормам. Либо вы уходите добровольно под общие уважительные напутствия, либо я с позором увольняю вас за нарушение закона. Олис, надеюсь, мне не нужно объяснять, почему не подходите вы. Я предлагаю вам, как и некоторым другим вашим собратьям, пройти обучение в бастерлонской академии под надзором, где вы получите специализированное образование. Подтверждение о вашем переводе придет завтра. Свободны. Капитан посмотрел им за спины, где маячил зашедший после стука старший ревнитель, показав капитану жест, смысл которого был понятен только ему. Не попавших под норму товарищей вытолкали за дверь, и капитан, повернув ключ в замке, поспешил вслед за мечником. Петри прикусил язык, а Олис не нашел в себе ни сил, ни желания двигать руками. Они отошли от кабинета, каждый смотря в свою сторону и стараясь сдерживаться, чтобы не отыграться друг на друге. Подняв глаза, Петри разглядел в углу фигуру Дитмара. Твердым шагом он направился навстречу, а Олис поволочился за ним спустя миг. - Стучитесь, перед тем как войти, - выдал Дитмар, вопреки открывшемуся рту Петри. – Мне нужно стучаться, чтобы войти в собственный кабинет. Что возомнил о себе этот столичный пижон? Как мне это все… - Дитмар, - Петри изменил тон на тот, которым общался с мечником до его повышения, - меня отправляют на отдых, а Олиса переводят в столицу. Ты можешь что-то с этим сделать? - Мог бы. Все предыдущие столетия здесь на этом посту мог бы, а сейчас ответить затрудняюсь. Генерал игнорирует мои жалобы: за благосклонность главнокомандующего он готов сделать из цитадели новую тюрьму. Петри, а, может, действительно тебе отдохнуть? У меня предчувствие, что скоро здесь начнется такая невообразимая бесовщина, что все захотят на заслуженный покой. - Ты вторишь Варнелу. Он приказал мне вернуться домой, к семье, и выращивать картошку на грядках. Вот то, что ждет любого ветерана, променявшего все на службу: вернись в дом, который гниет и разваливается, к семье, которую не завел, к грядкам, на которых ничего не растет – вот награда за преданность делу. - Значит, не стоило быть таким преданным, - огрызнулся Дитмар. – Хватит причитать, та зверюга вполне могла отправить тебя на копи. Олису тоже нужно сделать лицо попроще. Тебя в столицу везут, в престижную академию, где твои способности направят в нужное русло, как ты сам хотел. Город повидаешь, общаться научишься… Олис обнажил зубы и вскинул руки, но жестов показывать не стал, только сжал до хруста кулаки. - Не трудись подсунуть нам это, Дитмар, - прорычал Петри. – Медом запах дерьма не перебьешь. Нельзя людей, которые тут служат большую часть своей жизни, взять и выбросить из-за негодности! - По новым нормам – можно. - А сам ты в эту норму вписываешься? Дитмар умолк и отвернулся от собеседников. Что-то пробурчав себе под нос, он отпрянул от каменной статуи, которую подпирал. - Не думаю, что я сам здесь задержусь, - вздохнул капитан. – Но пока я здесь, и мое слово еще что-то значит, я постараюсь вас удержать. Генерал помнит тебя, Петри. Помнит про пожар и про браконьеров в Вангене. Олис ему тоже всегда нравился. Он поймет. - Подтверждение о переводе Олиса придет уже завтра. - Значит, в голубятне случится переполох, и оно потеряется. Если это место вам дорого, месяц-два я точно смогу вам выиграть. А дальше посмотрим. Может, вы еще сами за ворота попроситесь. Петри собрал волю для улыбки и пихнул локтем молодого товарища. Дитмар на миг приподнял уголок рта, что больше походило на нервный тик, чем на ободрительный жест. Капитан подошел на шаг ближе, убавив громкость голоса. - На вашем месте я бы не цеплялся так за эту твердыню. Делегация из Телли приняла предложение, их ректор тоже дал согласие. Одним словом, все может очень сильно измениться. И не думаю, что многим будут по нраву такие изменения. - А не ты ли сам заварил кашу с теллийцами? – осуждающе поморщился Петри. – Ты ведь специально выделывался перед фокусником. На что ты рассчитывал? На бесплатную дурь? - Я действительно хотел привлечь внимание к нам. Теллийская цитадель цветет и пахнет, пока мы медленно покрываемся мхом. Я не думал, что дойдет до таких дебатов, я посчитал, что, если мы дерзнем покуситься на их меры безопасности, они решат, что тут действительно все плохо и пойдут на небольшое спонсирование. Откуда мне было знать, что они окажутся настолько сердобольными, а столица сможет уговорить староверов согласиться? Не знаю, что из этого выйдет: добро или зло, но как раньше уже не будет… Я опаздываю, а вам советую держать сумку наготове. Бродить одному по темным коридорам было непривычно, но Каспар бы не простил себе, если бы Филиппа или Марту поймали из-за его выдумок. В верхнюю библиотеку было невозможно попасть привычным маршрутом: слишком высока вероятность попасться на глаза, несмотря на открывшееся умение Каспара скрываться. В тайном лабиринте он бы остался незаметным, и единственный вход в него, над которым не должны были поработать недруги, находился в свиточной. Увы, сама она теперь запиралась на ключ, и смотритель больше не позволял себе оставлять дополнительный в столе. Идея о незаконном проникновении должна была отклониться, если бы начинающий маг не заметил, что ночь и часть утра малолетний бандит снова отсутствовал в апартаментах. Здесь подростку пришла в голову мысль: как мальчишка, который вечно терялся на пути в соседний кабинет, мог так легко ориентироваться во внутристенных лабиринтах. Дождавшись времени наибольшей занятости учащихся, Каспар попросился выйти и забежал в жилые комнаты. Он уже видел вещи Криса и помнил, где тот хранил разные чертежи и странные рисунки. Что-то из тех каракулей определенно было картой. Лист, который в первый раз он принял за схему странной руны, быстро открыл ему свое истинное предназначение. Чертеж был незаконченным, с частыми пробелами и тупиками в виде вопросов. Неуловимый дуэт оказался не так всеведущ и неуязвим, как представлялся. Все же в целом неточности карту не портили: ориентиры были просты и понятны даже неофитам, поэтому спустя десять минут перерисовки и изучения Каспар определился с новым входом в лабиринт. Занавески с уродливыми рыбами украшали или же портили большие окна в крыле усложненной медитации. В разрезающем тьму ночи лазурном сиянии они выглядели еще уродливее. Если верить карте, спрятанная за заклинанием иллюзии дверь, находилась как раз за крайней правой занавеской. На пути сюда подростку пришлось часто нырять за колонны: из залов каждую минуту кто-то выходил, но, когда песок в часах, похожих на библиотечные, достиг двух ночи, все резко затихло. Заклинания, которые подвели его в прошлый раз, сейчас подействовали беспрекословно. Когда открывшаяся взору дверь отошла назад и в сторону, Каспар опустил глаза в копию карты, одновременно шагая в узкий проход. Верхняя библиотека располагалась на пятом этаже, обозначаясь мелкой точкой на рисунке пятого уровня. По крайней мере, так понял Каспар и теперь просто надеялся не заплутать здесь навеки. Чем больше многочисленные развилки, повороты и лестницы совпадали с набросками на бумаге, тем больше спокойствия вселялось в мага. После долгого пути наверх избранный путь закончился дверью. Открыв ее вспомнившимся способом, Каспар встретился с новым препятствием, на этот раз металлическим. В гладкой поверхности начинающий вор нащупал трещину, за которую с силой потянул в сторону. Преграда слегка отодвинулась, пропустив худое тело вперед, и сразу же встала обратно с тихим скрежетом. Расслабленный ученик прервал свое чествование, заметив мелькнувший свет впереди. Он резво спрятался за высоченный стеллаж, но свет не стал приближаться, сосредоточившись на своих делах. Помещение было заполнено полутьмой, но зажигать сияние Каспар не решился. В библиотеке было еще по меньшей мере три человека, таскающих кипы книг и занимающихся бумажной работой. Один из них уселся за стол, взяв перо. - Может, будет легче, если мы просто подожжем здесь все? – расслышал приблизившийся Каспар. – Скоро они сочтут «Теории естественного порядка вещей» опасными для молодых голов. - К нам подослали охранников, а не проповедников. Хотя частицу клерикализма из столицы они вынесли, тут уж не поспоришь. - Цитадель всегда славилась библиотекой и ее многовековой историей, а теперь они хотят оставить ее гнить в подвалах, - пробурчали с другой стороны стеллажа. - Камины ей не топят, уже хорошо. - Может, и до этого дойдет. И растопкой будут не только книги. - У тебя слишком предвзятое мнение о Храме. - Я знаю, что, если духовенство решило вмешаться, оно доведет дело до конца. Помяни мое слово, скоро цитадель превратиться в школу богословия. Еще одну книгу забраковали и отбросили неподалеку от Каспара. Ползком ученик придвинулся к ящикам, куда была составлена не прошедшая проверку литература. Растянувшись на полу как коврик, он на ощупь залез рукой в ящик и понадеялся на удачный улов. - Стой! Ученик резко отдернул руку и сжался в клубок почти как еж, но восклицание адресовали не ему. - Отложи эту, пока я не найду второй том. - «Углубленный курс», - осмотрели том, недовольно цокнув. – Теперь преподавателям каждый раз придется запрашивать разрешение, чтобы провести урок? - Запиши ее в семнадцатый раздел. - Бред. Человек положил том на край стола, а сам потянулся за свитками на соседнем, случайно обрушив зыбкую стопку книг. - Пусть я тебя не вижу, но я знаю, что ты сделал с моим десятый разделом, - прозвучал издалека бас. – Немедленно все составь. В алфавитном порядке. Выругавшись, человек покинул стол, а ученик позволил себе подняться на колени, скользнув глазами по широкому столу. Отложенный том блестел надписью: «Углубленный курс школы воздействия». «То, что нужно», - обрадовался Каспар, потянувшись к сокровищу. Подросток убрал руку, юркнув под стол, когда человек неожиданно вернулся на рабочее место, что-то черкнув в ведомостях. К несчастью для Каспара, уходить он не стал, воссоединившись со стулом. Как заметил ученик, служащий сидел боком, занятый своей стороной стола. Не вылезая из-под стола, начинающий вор вложил все силы в пластичность своей конечности. Азы школы управления дались ему довольно легко, но применять их здесь он побоялся. Нащупав книгу кончиками пальцев и придвинув ее ближе к краю семь потов спустя, Каспар дал занемевшей руке отдохнуть, пока служащий искал на столе новое перо. Когда ненужные глаза снова зафиксировались вне точки действия, ладонь подростка полностью легла на обложку, но частично соприкоснулась с чем-то мягким. Одного мига хватило Каспару, чтобы увидеть выросшего из щели между стеллажами зеленоглазого мальчишку. В это же неудобное мгновение служащий повернул голову, с визгом подпрыгнув на стуле. Крис не стал теряться и, прихватив себе томик, проворно нырнул в щель. Каспар выскочил из-под стола под крик: «Нарушители!» и кинулся к металлической статуе. От гладкой поверхности отразился приближающийся сбоку свет, ударив Каспару в глаза, отчего ему пришлось быстро менять направление. Так начался его тернистый путь среди узких стеллажей. Стукаясь о дерево и выпирающие книги, подросток завидовал маленьким плечам и груди соперника. Не представляя, куда бежать, ученик на бегу развернул скомканный рисунок и выбежал из узких проемов, ловя лунные лучи из окон. За короткий освещенный промежуток ничего полезного на бумаге не обнаружилось. Сбавив ход и мимолетно попавшись на глаза служащим, Каспар скрылся за стеной, вжавшись в пространство между ней и шкафом. Две точки света пролетели мимо, а ученик снова сверился с картой, ругая себя, что не продумал все возможные пути отхода. Не придумав ничего умнее, он решил возвращаться к входу в лабиринт. Среди звуков в библиотеке, где преобладали шорохи и шелест, начали отчетливо различаться тяжелые и торопливые шаги с громкими разговорами. В ту же минуту в дальнем конце библиотеки стали зажигаться свечи на стенах, одна за другой. Каспар сорвался с места, бросившись в спасительную темноту. Его рывок был коротким: впереди заплясали огни, увеличившись в числе с двух до четырех. Отрезанный от всех возможных выходов, ученик прислонился к прохладному камню, ожидая своей участи. Дух-подсказчик молчал. В последнее время он пристрастился игнорировать своего спасителя, даже в таких ответственных моментах. По вспотевшему затылку пронесся ощутимый холодок, и Каспар повернулся к стене. Рядом колыхался большой гобелен, снизу заваленный свитками. Сквозняк шел из приоткрытой дверцы позади гобелена, где и нашел спасение маг. Уже закрывая за собой тонкую дверь, он заметил, как чуть поодаль от него тщетно ищет укрытие малолетний бандит, прижимаемый с двух сторон настигающим светом. - Эй, - высунулся Каспар, - сюда, быстрее. В голове ученик расслышал тяжелый вздох, полный недовольства и разочарования, а мальчишка тем временем преодолел гору из свитков и пролез за гобелен. Каспар плотно закрыл дверь и зажег синее свечение в руке, осмотревшись. - Пошли, - пискнул ему Крис, зашагав вперед. - Ты знаешь, куда идти? - Нет. Но стоять тут и ждать – тоже не вариант. Доверившись товарищу по несчастью, Каспар осторожно двинулся следом. Впереди из черноты прорезалась дверь, к которой без тени сомнения шагнул Крис. «Заперто», - заключил Каспар после неудачной попытки недруга убрать преграду. Мальчик порылся в карманах, вытащив самодельные отмычки. Минутой погодя он выпрямился. - Раз плюнуть, - повернул ручку Крис. – Раз уж ты тоже решил в воры податься, советую научиться. Такую глупость я могу с закрытыми глазами взломать, хоть я и не такой профи. - Как Лиена? Синий свет отразился в глазах Криса, сделав их еще менее дружелюбными, но его губы не шевельнулись. Второе помещение было не таким темным, но Каспар не заинтересовался его убранством, глядя на проводника с готовностью к его вероломству. - Не ожидал от тебя такой отзывчивости, - оглянулся через плечо Крис, шагая впереди. – Я думал, ты меня так ненавидишь, что уже запасся досками для моего костра. - Ты не занимаешь такое значимое место в моей жизни, - соврал подросток, скрипнув зубами. - Смотрю, ты уже огрызаться научился. Что случилось, пай-мальчик? Джитта перестала кидать тебе косточки? Есть у них такая черта: недоверчивыми становятся, когда ловят на лжи. «Когда же тебя на лжи словят, велиарово отродье?» - закусил губу Каспар. - Как некрасиво сморщилось у тебя лицо, - обернулся Крис, не останавливаясь. – Смотри не увлекись, иначе на цепь посадят. Все еще обижаешься? Брось. Представь, если бы про ходы узнали. Сегодня, думаю, ты понял, насколько они удобны. Как ты нашел вход в библиотеку? Рассказал кто-то? - Какая разница? - Успокойся, я просто хочу знать, сколько еще человек знает о лабиринте и способах зайти в него. Не хочу, чтобы в следующий раз моя невинная прогулка совпала с собранием секты чернокнижников-юниоров. - Не морочь мне голову. В святость твою я не верю. - А зря. Ты ведь про меня ничего не знаешь. Может, я помазанник и слышу глас божий, а все мои дела идут на мирское благополучие? Не нравится такое оправдание? Странно, у большинства королей срабатывало. - А этот глас говорил тебе, что ритуал призыва – это плохо? - Думаешь, я вызывал Астрал? - А ты знаешь, как это делать? - А какая разница? Крис притормозил, развернув свою карту, поражая подростка своим бесстрашием идиота. В любой момент из-за угла мог выйти какой-нибудь дежурный ревнитель или страдалец от бессонницы, и их прогулки под луной обошлись бы втридорога. Мальчик долго вертел в руках пергамент, вытащил еще один, но ничего конструктивного не предложил. Каспар остановился и прислонился к подоконнику. - Не знаешь, где мы, не так ли? – спросил подросток, посмотрев на ночное небо сквозь стекло. - Ошибаешься. - Хорошо, тогда где мы? Мальчик опустил карту, исподлобья зыркнув на однокурсника. - Ну, допустим, я знаю не все лазы в этой тюряге, - сдался хулиган. - Я вижу отсюда созвездие двуглавой змеи, - вгляделся в вид за окном Каспар. – Спасибо, что звезда Гасла нашлась. Сейчас около двух-трех ночи, а, значит, окна выходят на северо-запад. Где здесь вход в лабиринт, не знаю, но главная лестница дальше и левее. - Доведи до лестницы, а там я разберусь. Проводник передал полномочия, свернув лист пергамента, а Каспар отошел от окна. - Из нас бы вышла неплохая команда, - не приглушая голос, сказал Крис спустя пять минут. – Конечно, я привык работать один, но с компанией веселее, особенно если компания перегоняет муху по умственному развитию. На эфемерный комплимент подросток отозвался хмыканьем. - Если на чистоту, - не унимался Крис, - ты до сих пор хочешь возмездия? Очистить свое имя и замарать мое? И не только мое. Даже не думай отмахнуться, от этого зависит, кем мы будем друг другу в будущем. Каспар резко затормозил, развернувшись к мальцу. Тот поднял голову, самодовольно ухмыльнувшись. Сверху-вниз сейчас смотрел не Каспар. - Не знаю, кем мы станем, но уж точно не друзьями, - удержал злость подросток. – Я буду счастлив те дни, в которые забуду о твоем существовании. - Тогда договоримся, что мои дела – только мои, а твои – только твои. Юный гений протянул руку, но оппонент не спешил принимать его жест. - В чем дело, Каспар? Если ты не знаешь, то это называется рукопожатием. Это делают взрослые, когда заключают взрослые сделки. Или этот жест кажется тебе слишком интимным? «Не верь ему». То ли копившаяся годы искренняя неприязнь, то ли появившееся наконец-то самоуважение к себе, то ли подсказка внутреннего голоса не дали сделке совершиться. Со словами: «Ну, может, потом созреешь», Крис выдал холодный прищур, добавив мерзкую полуулыбку. Их путь больше не освещался окнами, поэтому на свой страх и риск пришлось использовать освещение. - Лучше погаси его, - шепнул Крис, довольно долго молчавший. До лестницы оставалось немного, но старший ученик не стал спорить. После двух шагов в кромешной темноте, оба вора застыли на месте, а шаги, которые они приняли за эхо, не стихли. - Бездна, - прошипел Крис, когда впереди зажегся белый свет, стремительно приближаясь к ним. – Сюда. Снова вверившись проводнику, Каспар побежал за ним. - Я знаю, где мы, - оповестил Крис, когда они оторвались. – Не тормози. Не успев отдышаться, подросток снова перешел на бег. Когда грудь начало неприятно давить, мальчишка остановился у угла. - Знаешь, что за место, звездочет? - Там боковая лестница? - предположил Каспар, прищурившись. - Она ведет в крыло стихий. Там никого нет в это время, но ты со звездой Гасла можешь выбрать любой маршрут отсюда. Нам не стоит возвращаться вместе, поэтому я пойду своим путем. Прежде, чем мы разойдемся… Убедившись, что за углом никого нет, Крис залез под ворот одеяния и выудил том школы воздействия. Он протянул книгу Каспару. - Без тебя меня бы словили, так что держи. Первый и последний знак признательности от меня. Подросток неподдельно удивился, даже допустив, что бандиту не чужда благородность, однако к книге потянулся, не сводя глаз с неприятеля. - Может, подумаешь о командной работе? – придержал конец тома Крис. - Я не думаю, что это хорошая идея, - с легким сожалением покачал головой Каспар. - Как знаешь, - сказал мальчик, выпустив свой улов. – Тогда я пошел. Он хлопнул сокурсника по плечу и юркнул в первую же дверь сбоку. При свете луны Каспар полюбовался на переливающуюся надпись на обложке и, выйдя из-за угла, нос к носу столкнулся с магистром и фор-ревнителем. - Любой мир построен на эгоизме. Это заложено природой в вас. Это норма: думать только о себе, обманывать, жалеть и прощать себя. Это ваш избранный путь и метод выживания. Он был избран самым первым амтисом и будет избран последним из вашей цивилизации. Поэтому не думай, что ты должен быть другим. Не стоит сыпать добротой, когда земля покрыта гнилью – то, что посеешь, не взойдет. Остальные живут, думая лишь о себе, чем ты хуже них? - Спасибо за совет, - фыркнул Каспар, вытирая лоб рукавом. – В который раз спасибо, но лучше бы ты дал мне его чуть раньше. - Во-первых, я сразу сказал тебе не верить ему. Во-вторых, я не навязываю тебе свое мнение: у тебя есть собственное, которое я уважаю. Его просто надо усовершенствовать, а подобные уроки тебе помогут. Дух восседал на скамье, любуясь, как его спаситель натирает пол каплицы. Он больше не походил на пораженное чумой привидение, приобретя форму здорового человека, хотя в его отношении сложно было употреблять слово «форма». Сквозь прозрачные потоки живой энергии мерцало горящее сердце, уже не сжимаясь судорожно и неравномерно, как при их первой встрече. Третий день Каспар исполнял роль ночной уборщицы, вымывая туалеты, натирая окна и вылизывая полы. Третий день его помощник назидательно повторял свою речь, пока ученик расплачивался за слепую наивность. - Тебе не страшно находиться здесь? – спросил его маг, сполоснув тряпку в грязной воде. - На кого ты намекаешь? На ревнителя, которому приспичит помолиться, или на Него? - В Астрале не верят в высшую силу? - Верят? – Дух вначале прыснул, а затем горько посмеялся. – Можно сказать и так. Мы верим в нее и в то, что однажды сможем соединиться с ней вновь. Видишь ли, у меня в мире тоже есть те, кому повезло больше. Без заслуг, без трудов, без идей они имеют все и навсегда, просто потому что им повезло. Они распоряжаются такой силой, что могли бы сами стать богами в любом ином мире, но они слишком ленивы и чопорны, чтобы задуматься об этом. Многие преподаватели здесь такие же. То ли трусливые, то ли смиренные. Твой соперник не стал им уподобляться, потому и обладает силой. - Не верю, что только из-за своей эксцентричности и тщеславия он распоряжается такими способностями. - И правильно, что не веришь. Кроме стимуляторов, что он принимает, есть еще что-то. - Так он все-таки одержимый? - Нет, тут что-то иное. Я чувствую, что он отличается от прочих. Он слишком ярко горит. - Что, прости? - В нем неестественно много силы для его небольшого ума и возраста. Чем больше ты находишься рядом с ним, тем больше я чувствую эту неестественность. Не знаю, что это, но ты выбрал хорошего соперника. И ты поразишь его. Ты превзойдешь его. Пусть ваша вера учит, что всем воздастся после смерти, тебе воздастся задолго до этого. Как и ему. Все получат то, что заслужили. И наша возлюбленная справедливость восторжествует. Лица у духа так и не появилось, но Каспару было легко представить, что он сейчас улыбается. Подросток улыбнулся ему в ответ. Было легко выражать согласие с тем, чья точка зрения так ровно совпадала с его собственной, но в то же время была более объемной и острой, как у наставника. Дух поразительно легко рассуждал на темы чужого мира: о богах, о человеческих качествах, о людях в целом, и редко ограничивался одним чувством, в пределах которого должен был мыслить… Кто-то прошел мимо каплицы, разбрасываясь громкими речами, и Каспар отвлекся на резкие звуки, потеряв прошлую мысль. Его астральный помощник на всякий случай растворился, вернувшись в укрытие. Ученик ощутил жар в груди, где теперь красовался шрам, который, как надеялся маг, исчезнет с уходом духа. Утром пол в главной каплице блестел, как новое зеркало. Витражи на отмытых окнах доставляли свет от утреннего солнца, озаряя новую статую божественных Начал. Каспар слегка разминулся с первым посетителем каплицы. Капитан Дитмар преклонил колени перед статуей. - Творец, ты справедлив, как и содеятели твои. Я грешен, ты знаешь это. Твоя воля, если мне придется очищать свою душу после смерти, но поверь, все грехи мои я искуплю сполна еще при жизни. Каждый грех взойдет как десять добродетелей. Я верю, что избранный мной путь приведет меня к счастью, верю, что так могу принести миру больше пользы. Я не та тиранская сволочь, я не стану использовать свою силу ради власти, насильственного насаждения мнений и прочего узаконенного беззакония. Надеюсь, ты видишь его помыслы и не отведешь взгляд. Не дай сорняку захватить, пусть не идеальное, но плодоносящее дерево. И не оставь меня в трудный момент. Пойми и прости меня. Дитмар поцеловал основание пьедестала и выпрямился. Сегодня был особенный день. Сегодня может исполниться мечта, которую он лелеял с детства, не смея ни с кем делиться ею. В сторанерскую цитадель прибыл реквизит по программе сотрудничества. Дитмар был уверен, что это либо сделает цитадель тюрьмой, либо развалит ее окончательно, захлестнув волной сопротивления непокорного и непривыкшего к такому народа. Но это будет в будущем, а будущее твердыни не волновало капитана. Теллийский талисман силы либо убьет его, либо исполнит его мечту, и он уедет далеко отсюда, начав жизнь, о которой грезил. Не поворачиваясь к выходу, капитан понял, что в святом месте он не один. - За все время нашего знакомства я даже не мыслил, что вы так близки к богу, - бесшумно приблизился иллюзионист. - Вы правы, я никогда не был близок к нему. Но сегодня может быть моим последним днем, поэтому… - Богу нужно напомнить о своем существовании? - Да. Как бы плохо это не звучало. - Не стоит думать о плохом исходе. Некоторые мысли материализуются. - Ваши коллеги не скрывают неоднозначную статистику. - Если вы сомневаетесь, вы еще можете отказаться. После вживления думать уже будет поздно. - Я не сомневаюсь. Я принял решение уже давно. - Тогда пускай статистика вас не волнует. Я верю, что с вами все будет хорошо. Почему бы вам не поверить в это же? Иллюзионист замолчал, воззрившись на статую, а Дитмар опустил глаза на рукоять меча. Капитан не запомнил никаких значительных моментов в своей жизни. Вся она почти сорок лет текла равномерно, тихо и уныло. Для кого-то этого было достаточно, но он родился максималистом. Жаль, что его врожденные стремления смылись тягучей водой. Если уж такой жизни настанет сегодня конец, он не будет против. - Скажите, чего вы добивались? – прервал священную тишину маг. – Вам ведь глубоко наплевать на цитадель и учащихся. Вы не хотели ничего в ней менять. Чего вы хотели, когда упрашивали меня заговорить про средства защиты Телли? - Я думал, что Телли немного раскошелится для своей сводной сестры. - Неправда. В вас было столько живого интереса, я видел его в ваших глазах. Не может быть, чтобы все это было навеяно возможной прибавкой к жалованию. Слова иллюзиониста ударились в новую статую, отразившись от нее и разлетевшись эхом по каплице в минуту паузы, что выдержал Дитмар. Дождавшись, когда последний отраженный от дальних поверхностей звук сойдет на нет, капитан отвернулся от статуи Начал, задав вопрос: - Вам никогда не казалось, что вы не на своем месте? Что где-то там, далеко, Творец отвел глаза, и за это мгновение порядок вещей на земле нарушился? Что за этот короткий промежуток судьба кинула кости, и они преждевременно стукнулись о мелкий зазор на игральной доске? И что теперь, когда высшая сила, в конце концов, заметила свой давний просчет, она пытается вернуть все на прежнее место? Я родился в семье магов пяти поколений и с ранних лет был уверен, что у меня есть дар. Все так думали, но надо мной жестоко подшутили. Это как несмешная и пошлая шутка в компании сознательных богомольцев. И вот теперь, спустя столько лет, мне снова дан шанс, о котором я и мечтать не мог. Да, я хотел, чтобы вы помогли мне выбить деньги из бывших наставников, а мои вопросы в читальне были простым любопытством старого мечтателя, но, когда вы сами сказали мне, что я, возможно, смогу прикоснуться к мечте, и предложили мне помощь, я не мог не воспользоваться ей. Талисман нужен мне для личных целей. С ним я восстановлю тот порядок, который случайно нарушился в моем детстве. Я действительно люблю магию, я стал ревнителем только чтобы быть ближе к ней. Теперь у меня есть возможность полюбить ее по-настоящему. - Телли будет жестко контролировать всех, кому достанутся ее сокровища. – Теллиец дернул плечом. – Вы не представляете, как там любят порядок. Они заставят вас любить порядок, а не магию, и вы проклянете и то и другое. - Поэтому я не намерен тут оставаться. Как только я получу то, что мне суждено, я покину Сторанер. - Зачем вы мне все это рассказываете? Не втягивайте меня в свои планы, очень вас прошу. - То, что вы слышали, не слышал до этого никто из всех моих начальников, подчиненных, друзей и знакомых. Вы уже втянуты, простите. Я поступил подло, и если я умру, на то будет причина. Но если нет, вы должны будете помочь мне исчезнуть. - Это очень дорогой фокус, друг мой. - Я смогу расплатиться с вами. - Вы обворуете короля или соберете мне пару тысяч кисетов в дорожку? – посмеялся маг. - Вас интересуют книги? Древние, написанные бездна знает в какую эру. Правильные купцы отдадут за них целое состояние, к тому же они могут и вам пригодиться. Варнел все равно половину выбросит в подвал. Теллиец поднял тонкие брови, но его удивление было, скорее, приятным. - Продадите историческое достояние родины? Это сродни предательству. Такой грех не зацеловать. - Я не боюсь, и в вас не вижу особого страха. Иллюзионист заговорщицки растянул губу. - А я тоже никогда не был близок к богу.