Хаунд. Пыль Дорог.

Ковер ночного неба, усыпанный белыми искрами, висел так же неподвижно, под ним также недвижимо стояла фигура. Человек в маске волка молча смотрел на пылающий дом. Рядом щипала траву лошадь, на ней было навешано несколько сумок, туда Аарон сложил все, что считал необходимым. В стеклянных глазах маски издевательски, как будто глумясь, плясало пламя. В руках у охотника была шкатулка с биркой, одна из надписей которых гласила: “Если тебя преследуют или угрожают и угроза эта не пустой звук, уничтожь все, что может вывести на тебя и беги.” Лишь после этого в записке предписывалось открыть ящик. Так Аарон и поступил, все в этом доме свидетельствовало о его пребывании, ведь он прожил в нем всю свою жизнь, почти двадцать лет. Так что все, что он счел необходимым в долгом пути он забрал с собой, а все, что не нужным, слишком громоздким или тяжелым - сжег вместе с домом.       Наконец, охотник, подавив комок подступивший к горлу, сел на колено, положил шкатулку на землю и открыл. Сверху лежала записка, вся она была написана шифром, который знали только Аарон и его отец. В ней было написано: “Аарон, если ты читаешь это, то мне очень жаль, что меня не оказалось рядом в трудный момент. Я уверен ты справишься, я подготовил тебя почти к любой угрозе. То, что в шкатулке должно тебе помочь. Мир суров, никому не верь на слово и не поворачивайся спиной пока не будешь уверен в человеке. Будь осторожен. Люблю тебя, сын. Удачи! И только попробуй помереть до того, как я увижу внуков! П.С. Если будет совсем туго обратись к Роланду, найти его сможешь в городе Талл, спроси в таверне “Бес и травник”, скажи что ты сын третьего легиона. Больше никому об этом не говори. Письмо сожги после прочтения.”       Комок снова заклокотал и заходил вверх-вниз по горлу, но Аарон смог подавить и его. Он кинул лист в огонь. Под ним лежал увесистый кошель, после беглого пересчета в нем оказалось не менее двухсот золотых золотых и несколько серебряников. В совокупности с накоплениями Аарона его походный капитал составлял уже почти двести пятьдесят золотых. “Откуда у старика такие деньги?” Вскользь подумал Аарон, но мысли его быстро занял следующий предмет шкатулки. Черный, почти не отбрасывающий блики от костра амулет, создавал образ опасной игрушки, на нем была бирка с одним словом: “Надень”. Так Аарон и поступил и спрятал его под кольчугу. Также в шкатулке была небольшая карта, с пометками наиболее безопасных и опасных дорог, слепок для изготовки патрон для винтовки, точило для ножей и топоров, лески и крючков для ловли рыбы, огниво для разжигания костра, небольшой моток ниток и игла. На самом дне был невероятно реалистичный рисунок, на нем невероятно красивая женщина с огненно рыжими волосами и такими же глазами и с очаровательной, почти детской, улыбкой во весь рот она держала на вытянутых руках маленького ребенка с недовольным лицом. На обороте не было надписей и Аарон просто сунул рисунок во внутренний карман плаща, на всякий случай. Охотник поднялся, последний раз кинул взгляд на догорающие головешки, которые были для него домом всю жизнь, натужно выдохнул и пошел прочь, взяв лошадь за поводья.       Бесформенный ком мыслей, кипевший в голове у Аарона, унес его от реальности. Вопросы о том, кто его отец, кто изображен на рисунке, вопросы о его пути, Севере, Сьюзен сыпались градом, но он даже не пытался ответить на них. Так он и плыл по течению собственных мыслей, забыв о своей дороге, пока краем глаза не увидел, что впереди на дороге стоит человек. Он поднял взгляд и лицо под маской вытянулось от ужаса и удивления, на дороге стоял он сам, только без маски и глаза двойника светились фиолетовым.       -Надо поговорить. - прервал тишину двойник.       -Ты… ты демон… - дошло до Аарона.       -Называй меня по имени, Аарон, ты же теперь его знаешь? Тебе наверное немного некомфортно так с собой говорить? Прошу меня простить.       Тело демона резко дернулось, как будто от мощного толчка и через мгновение на Аарона смотрел его отец.       - Так лучше? -Нет, не смей говорить со мной от его имени. - тон его голоса понизился и стал более раздраженным.       -Хорошо! Хорошо! Успокойся, серьезный парень! - Тот снова резко дернулся, его тело вытянулось, мощные скулы втянулись, длинные черные вьющиеся волосы упали на плечи и лицо превратилось в женское, -Волчоооонок…, - заговорил демон с легким придыханием, - как тебе это? Я вижу в твоей памяти, какой жуткий ужас ты испытываешь, когда ее улыбка проносится у тебя перед глазами.       - А как насчет твоего настоящего облика?       -Ну ты и зануда, волчонок… Я постараюсь вспомнить, столько лет минуло, - демон закрыл глаза, его зрачки забегали под веками, через несколько мгновений его тело снова повело, затем дернуло и на дороге уже стоял человек с короткими, растрепанными, снежно-белыми волосами, на вид ему было немногим больше чем Аарону, обычный с виду парень за исключением темно-фиолетовых глаз, они блестели как два волшебных камня под лучами солнца, - кажется как то так.       -Ты действительно так выглядишь? - с сомнением посмотрел на собеседника охотник, - что то не внушает ужаса, я ожидал массивное сильное тело или там… рога…       - Нет, все вовсе не так, - спокойно ответил Разаэль.       -Так что у тебя за предложение? Опять будешь душу выпрашивать?       -Нет, - вяло протянул демон, - тело.       -Ну конечно, - саркастически ответил Аарон и легонько хлопнул ладонью по лбу.       -Я тебе обещаю, - взгляд Разаэля вдруг стал каким-то свирепым, скулы заиграли, а зубы заскрипели, - если ты по доброй воли не отдашь мне свою жалкую тушку, я разрушу все что тебе дорого, включая и тело. Ты будешь ссаться под себя и биться в пене, умоляя меня забрать его. Но умирать ты не будешь, ты будешь ощущать каждый день, каждый час, каждый миг! Как твоя надежда снова спокойно зажить в лесной трухлявой хибаре на отшибе, ускользает у тебя между пальцев, - демон приблизился и шипел Аарону почти в лицо.       Аарон с скорчил пренебрежительное лицо, он догадывался, что его собеседник видит его даже под маской. Ведь, то что он видел, было всего лишь видением, настоящий демон был все еще в нем, он это явно ощущал.       -На кой тебе моя “жалкая тушка”?       -Теперь ты моя тюрьма, но мы поменяемся ролями, рано или поздно, хочешь ты этого или нет. Но если ты отдашь мне его добровольно, я могу поклясться перед любым из богов, что когда подойдет срок, я отправлю твою душу к богам.       -Да разве я поверю клятве демона, даже клятвой перед богами.       -Поверишь, захочешь поверить и поверишь. Так это работает, Аарон Брандт. Но, думается мне, что ты пока не настроен на продуктивный разговор. Впрочем, я и не надеялся на успех. Пока я могу повлиять только на твое тело и разум, но мне и этого будет достаточно. Я сожгу тебя, Аарон Брандт, сожгу изнутри, - глаза его вдруг померкли и стали почти печальными, но все еще источали ужас. Мне безразлично, заберу ли я тело добровольно или заберу его безвольной куклой. Но не советую затягивать, думаю ты все же захочешь увидится с почившими.       -Мой отец жив, даже не сомневайся.       -Ооооо, я знаю… я знаю, я вижу его в твоей памяти, такого просто так не убить и уж точно не сломить. Я уверен, что он жив, но речь не о нем, - ехидно произнес Разаэль прищурив глаза и растянув губы в хитрой улыбке.       - О чем ты говоришь?       -Секрет!, - демон тихо захихикал, - Расскажу тебе, если ты все еще захочешь знать в нашу следующую встречу. Надеюсь ты будешь благоразумным мальчиком и встреча будет скорой. Еще увидимся, волчонок… а-ха-хах, - с этими словами Разаэль растворился в пространстве.       Аарону было интересно, о ком он говорит, но продолжать разговор с этим существом, а уж тем более начинать новый, охотнику не хотелось.       - О ком он все-таки говорил, может ли быть, что женщина с рисунка - моя мать, и он говорит о ней.       Аарон оседлал лошадь и погрузился в раздумья. Он размышлял, какой была его предполагаемая мать. Какая эта была женщина, женщина которую так полюбил такой человек, как его отец. Ход его мысли изредка прерывали шевеления или треск в зарослях можжевельника, который сплошь рос вдоль лесной дороги. Каждая треснувшая ветка или мелькнувшая тень заставляли его ненадолго вынырнуть из котла мыслей. Бдительности он больше не терял.       Прошло несколько дней, все происходило без происшествий, за плечами остались несколько окрестных деревень и сел, в которых Аарон несколько раз брал задания с отцом. Приближалась граница графства, которую Аарон до этого никогда не пересекал. Он чувствовал некоторое волнение, но желание увидеть мир был сильнее.       В очередной раз охотник остановился на ночлег, развел костер, но сам пошел спать чуть поодаль, как учил отец. Растянул по периметру сигнальные растяжки, наложил на себя заклинание, сбивающее запах, и, приложившись щекой к мягкому мху, уснул. Проснулся он посреди ночи от того, что кто то потревожил его охранную систему. Моментально притаившись, он стал всматриваться в небольшую полянку, на которой догорал костер. На поляну вышел человек.       -Аарон, ты тут?       Аарон узнал до боли знакомый голос.       -Папа?, - Аарон встал и вышел из-за своего укрытия.       Мощная фигура приблизилась и решительно двигалась к нему.       -Что ты сделал, сын?!       -О чем ты?       Фигура приблизилась и схватила охотника за горло.       -Что ты…, -попытался проговорить Аарон, но сильные пальцы уже сдавили горло.       -Что ты натворил? Зачем ты сжег наш дом?!       Бешеная ярость горела в глазах, зубы оголились в зверином оскале, вечно небритые щеки добавляли свирепости. Аарон не мог понять, что он сделал не так, что в записке он истолковал неверно? Ошибся в шифре или не правильно понял записку. Аарон почувствовал удар под ребра, резкую боль и холод стали.       Кровь хлынула из легких по дыхательным путям, он снова не мог дышать. Вокруг лица отца появился черный ореол, который начал стремительно смыкаться, пока сознание не схлопнулось. В последний момент он увидел фиолетовый проблеск в отцовских глазах.       Аарон очнулся на земле. Жгучая боль между ребер в месте удара взвыла с новой силой. Он схватился за бок и посмотрел на ранение, но его там не было. Боль начала растворяться. Он вытер испарину со лба и поднялся, во всем теле чувствовалась усталость. Он будто все еще чувствовал как горло сжимают чудовищно сильные пальцы. Привычная бодрость, которую он чувствовал каждое утро не пришла с рассветом, нужно было продолжать путь.