У твоей боли есть имя

В голову полезли сотни таких же пробуждений и в каждом из них, в абсолютно каждом, на тумбочке стоял заботливо оставленный его братом стакан с водой и таблетки, но не сегодня… с этими мыслями он побрёл к холодильнику, но шаги давались ему настолько тяжело, словно он ступал по острию ножа, а не по гладкому паркету студии. На столике возле дивана раздался протяжный дзынь, от которого Чон чуть не подавился таблеткой, и та застряла в горле, не желая двигаться дальше. Оказывается, Хёджин ещё вчера привёз домой его промокшие вещи, предварительно тщательно высушив их, и кошелёк с телефоном, что и издавал этот неопределённый приглушённый звук. Он в общем-то и пострадал больше всего из вышеперечисленных вещей. Ему затопило динамики, разъем для зарядки и кнопку включения/выключения, поэтому Хосоку понадобилось некоторое время, чтобы совладать с этой шайтан машиной и разблокировать наконец-таки экран. На нём тут же высветилась СМСка от брата с следующим предложением: «Итоговая оценка в 8 вечера, ты придёшь?». Чёрт он настолько потерялся во времени, не видя никого, кроме этого черноволосого дьявола перед своими глазами, что забыл о такой важной для Ёнджуна вещи, и теперь помимо дикого голода и сушняка его поедало ещё и чувство вины. Ответив тому коротким, но весьма ясным «Да», Хо бросил телефон в сторону, на мягкие подушки дивана и поспешил собираться в связи с тем, что на часах уже пробило семь. Так как времени было в обрез, он накинул первые попавшиеся вещи, коими оказались чёрная плотная толстовка и обычные джинсы, и кинулся в прихожую, попутно пихая в свои огромные карманы ключи от дома и кошелёк, что неприятно отдавал мокрой кожей. Натянув на ноги пару белых кроссовок с грязными разводами от прошлой прогулки, Хо выбежал наружу, чуть не забыв закрыть за собой дверь. До огромного здания компании, в которой, собственно, и стажировался его брат, Хосок добрался на такси в полнейшей тише. Водитель даже не стал включать музыку или новости по радио, видимо, и на него сегодня давили посторонние шумы, не меньше, чем собственные мысли, а Хо и не стал настаивать, пытаясь попросту не думать ни о чём, что не так уж и легко в связи с произошедшими с ним за последний месяц событиями. Щедро расплатившись с таксистом наличными да так, что тому ещё и чаевые достались, Чон поспешил к проходной, стараясь избегать столкновения с снующими туда-сюда прохожими. На входе его встретили охранники, совсем не такие, как в клубе его знакомого демона. Опрятные широкоплечие мужчины в дорогих костюмах встретили его хоть и натянутой, но всё же улыбкой, попросив назвать имя и цель своего визита. Но услышав первое, как-то странно переглянулись, тут же приглашая пройти Чона за собой. Немного смутившись, Хо всё-таки решил последовать их указаниям, пеняя на то, что тут-то с ним явно ничего не может случится. Ведь так? Минуя однотипные повороты, они привели его к служебному лифту, при виде которого у Хосока в голове всплыл неоднозначный вопрос: пользовался ли им кто-нибудь хоть когда-нибудь? Так как охранникам нельзя было покидать свой пост надолго, они коротко поделились с ним дальнейшим маршрутом, не забыв упомянуть нужный этаж, и, помахав на удачу, скрылись за очередным поворотом, оставив Хосока одного с так и не нажатой кнопкой лифта. Зудом по телу распространялось какое-то странное чувство, опасения и беспокойства по поводу параллелей, что как кадры из кино возникали в его голове. Ведь было, пожалуй, слишком подозрительно, что такая влиятельная и светская личность, как председатель, была знакома с Пак, его мать, Чимином, сделка с которым может обойтись вам ценою собственной жизни. Но самовнушение творит чудеса. Стоит тебе пару раз произнести про себя «Всё хорошо», как ты и правда начинаешь в это верить. Но проблема не исчезнет сама по себе просто от того, что ты закроешь на неё глаза. Скрипучие створки лифта медленно сомкнулись к середине, и кабина двинулась вверх, этаж за этажом, пока из динамиков не раздалась переливчатая мелодия, а перед глазами вдруг не возник громадный силуэт Ким Югёма, что, залипая на наручные дорогие часы на своей левой руке и, видимо, параллельно высчитывая время на какие-то свои планы, начал входить внутрь, нос к носу столкнувшись с ошарашенным Чоном. — Боже мой, прости, — выставив руки вперёд начал он осматривать его на наличие повреждений. — Совсем я с этой работой замотался. Ты в порядке? — Да… да, всё в порядке, — было странно слышать заботливые вежливые слова в свой адрес после одного только негатива и шлака, что выливали на него последние пару дней Чимин и его странная «компашка», так что Хо даже растерялся, робко почесав висок пальцем с каким-то подобием улыбки на губах. — Вы же направляетесь на итоговую оценку? Ничего страшного, если я тоже посмотрю одним глазком? Там мой брат… — Ах да, конечно, — его нетипично большие для азиатов глаза забегали туда-сюда, словно бы он что-то вспоминал или откровенно врал ему в лицо. — Семья — это святое… пойдём же. Он слегка попятился назад, уступая тому дорогу, и с широкой неестественной улыбкой провёл руками в нужном направлении, после замерев как ростовая фигура-указатель в каком-нибудь торговом центре, пока Чон не двинулся с места. Его уверенные и напористые шаги сзади слегка напрягали, заставляя думать, что тот специально идёт замыкающим, чтобы перекрыть путь к отступлению. У первого перекрёстка Ким сказал свернуть тому налево, а потом ещё раз налево, и вот они уже стояли около невзрачной двери, такой же, как и несколько десятков других до этого, с прямоугольной металлической табличкой «Зал для практик №7» — Ну же заходи, — заметив замешательство в его неуверенных движениях, кивнул председатель на дверь всё с той же плотоядной улыбкой. Ой, не сулит она ничего хорошего, как и то, что кроется за этой дверью. Повернув ручку, Хо начал потихоньку открывать её внутрь под пристальный взгляд в спину. И первое что его по-настоящему смутило перед тем, как он увидел зал — была абсолютная тишина. Ни скрипа кроссовок по паркету, ни музыки или хотя бы даже голосов стажёров… Ничего. И распахнув дверь до конца, он окончательно убедился в своих догадках — комната была пустой. — Ого, мы пришли первыми, — а ловко он это придумал, и не подкопаешься. После этих невзначай брошенных слов он начал настойчиво нажимать на того, чтобы Хосок точно попал внутрь, а потом захлопнул дверь, как клетку. Успокаивало то, что хотя бы не на замок с ключом, а всего лишь на ручку. — Странно это, может, мы ошиблись залом? — пройдя в середину комнаты, Хо медленно осмотрелся вокруг, прокрутившись на все триста шестьдесят, а потом вдруг уставился своим оленьими глазками на Кима, всё ещё надеясь, что он просто себя накрутил. Ну знаете, когда долго находишься перед лицом постоянной опасности, начинает мерещиться всякое… одним словом паранойя. — Ты что, мне не доверяешь? — разведя руки в стороны и многозначно усмехнувшись, поднял он бровь вверх. Настоящий манипулятор во всей своей красе. Теперь уж понятно, как в столь юном возрасте он стал управлять целой компанией с тысячами сотрудников. — Расслабься, присядь на диванчик. Сейчас они подойдут, и мы начнём. Может быть, ты хочешь чего-нибудь выпить? Окончательно потеряв нить здравого смысла, Чон глазами проводил того до шкафчиков, в которых по идее должны были храниться сменные вещи и обувь, но уж точно не бутылка грёбанного виски, которую он вытащил из одно из них. — Ты чего так глаза вылупил? Ах, это, — он поднял руку с бутылкой вверх, — Люблю везде оставлять заначки, мало ли что. Вот она и пригодилась. Стремительно прошагав через пол зала прямиком к Чону, глава компании вверил сосуд ему в руки, одобрительно закивав, мол: «Пей, пока дают. Когда ж ты ещё такое дорогое поило попробуешь». Секунду другую Хо яростно колебался между двумя полюсами доверия и недоверия, наконец, сделав выбор в пользу первого. На вкус алкоголь оказался чуть более горьким, чем он ожидал, но в целом ничего необычного. Его тепло тут же волнами начало распространяться вниз по горлу к низу живота, вспышками напоминая о вчерашнем вечере и его окончании, всю ту горечь и сладость соединяя в один небольшой глоток. — Кстати говоря, никогда бы не подумал, что встречу тебя на такой… мм, дорогой вечеринке, — мужчина обошёл его сзади, нашёптывая эти слова прямо ему в затылок, — да ещё и с ним. По правде говоря, мы не очень ладим с PJ, и я не как не могу понять, что ты в нём нашёл. Последние слова ударили по голове тяжёлым молотком, как судья бьёт им по чеплашке в момент свершения правосудия, с той же жёсткостью и непоколебимостью. Или дело вовсе не в словах, а в напитке, что он выпил? Попался на одну и ту же удочку дважды. В момент осознания его глаза настолько увеличились в размерах, что, казалось, сейчас вылезут из орбит. Кончик языка сначала стало неприятно покалывать, а потом тот и вовсе начал неметь, как, впрочем, и его пальцы на руках и ногах. Стеклянная бутылка с дребезгом полетела вниз, так как не было больше сил её держать. Да и сам он пошатнулся назад, угодив в цепкие руки председателя. — Тише-тише, мы же не хотим, чтобы ты поранился, — живот Хосока вдруг обожгло холодом его ледяных пальцев, что беспрепятственно подлезли под толстовку, медленно начиная приподнимать её вверх, оголяя его стройный торс. Чон было дело начал сопротивляться всему этому, пихаясь локтями и ногами, но выглядело это больше неуклюже, чем травмоопасно. Его зажали в тисках из своих рук, прижав спиной к своему мощному твёрдом телу. И всё это было так мерзко и неприятно, все эти прикосновения, то, как он лизнул изгиб его шеи вверх, к мочке уха, или как его руки начали тянуться к ремню его штанов, что желудок Хосока был готов вывернуться наизнанку прямо здесь и сейчас. Он корчился то ли от боли, то ли отвращения, каждый раз крепко зажмуриваясь, только тот начинал к нему лезть. — Я с первого взгляда, тогда в клубе, захотел присвоить тебя себе, — он сомкнул свои длинные пальцы на его подбородке, любуясь долгожданной добычей, каждым миллиметром его обмякшего лица. — Но этот психопат постоянно крутился вокруг тебя так, что от твоей недоступности, мне ещё больше хотелось тебя трахнуть. Посмотри-ка, он даже свои инициалы на тебе выбил. После непродолжительного иронического смеха, Ким развернул его лицо к себе одной рукой, а другой продолжил мять его бедные бёдра, сверху-вниз, всё ближе подкрадываясь к паху. А всё для того, чтобы впиться в его сочные губы своими, напористо впихивая свой слюнявый язык ему в рот, как будто хотел изучить им все его кишки и желудок в придачу. Это и поцелуем то в принципе сложно назвать-то было, со стороны складывалось ощущение, что тот попросту его ест, да с таким аппетитом. Поняв, что дальше будет только хуже, Чон собрал последние крупицы сил, что у него остались и, широко размахнувшись, вдарил тому по яйцам своим правым кроссовом. Ответная реакция не заставила себя долго ждать. Глава компании скорчился от боли, попятившись на два-три шага назад от Хосока и схватившись руками за место удара, тем самым освободив беднягу от своих оков. Ноги совершенно отказывались его держать, и без какой-либо опоры Хо с грохотом рухнул на пол туда, где вразнобой валялись осколки стекла. Надо было убираться отсюда и побыстрей, но воплотить это в реальность, казалось, практически невозможным. — Грёбанный кусок дерьма, — завыл Ким Югём на всю комнату, пока Чон медленно пытался отползти к выходу. — Я тебя прикончу, сукин ты сын. Куда собрался?! Всё ещё в таком же полусогнутом состоянии он потянулся к ногам Хосока, пригвоздив его к полу своей железной хваткой. Слишком мало сил, чтобы сопротивляться. Неужели это конец и он проиграл? В панике забегав глазами вокруг себя, Чон пытался ухватиться за любую, даже тоненькую ниточку, пока зверь уже вплотную подбирался к его глотке. — Ты отсюда не уйдешь! По крайней мере без моего члена в твоём рту! — болевой шок отступил на задний план, и вот Ким уже притянул его по полу к себе, как мокрую половую тряпку при уборке, как вдруг Хосок, нашаривший на полу цельный обломок бутылки, с небывалым размахов вдарил им его по голове. Так что тот даже пискнуть не успел, свалившись грузным телом ему на ноги. Тёплая и липкая кровь из нанесённой им раны, стекала вниз по его штанине, но, к счастью, тот не умер. Спустя несколько минут абсолютной тишины, он расслышал его слабое затруднённое дыхание, что позволило Чону выдохнуть полной грудью. Всё же не хотелось сесть в тюрьму из-за такого конченного придурка, только не из-за него. В полупьяном состоянии он еле как добрался до лифта, по счастливой случайности, не встретив никого из сотрудников по дороге. Иначе у них бы было много вопросов по поводу его внешнего вида, да и поведении в целом. Там же, напротив дверей лифта, но уже на первом этаже, он побрёл вдоль стен за пожарными знаками в поисках запасного выхода, что с легкостью поддался под напором его тела. И вот Чон уже стоял у мусорных бочков с торца здания, в совершенно безлюдном дворе, а его телефон разрывали бесконечные звонки от брата. Но показаться перед ним в таком виде было наихудшей идеей, лучше не прийти совсем. Но лучше ли? Хосок уже давно попал в категорию плохих братьев, закрепив за собой место безответственного и лживого хёна. Но даже так, для Ёнджуна он всегда будет лучшим, всегда на первом месте. И от этого ещё хуже.

***

Полутёмные очертания комнаты, освещённой одной лишь настольной лампой, ходили кругами, вокруг единственного источника света, пока её хозяин задумчиво всматривался в страницы каких-то чересчур важных бумажек с стаканом крепкого односолодового виски в руках. И мысли его явно были не о написанном. Он пригубил уже не одну бутылку и буквы перед его глазами плясали хороводы вокруг большого и указательного пальца, но до них ему не было никакого дела. Мысли, как водоворот событий и воспоминаний, кружились вокруг одного надоедливого парня, что как заноза в заднице, не давал спокойно сидеть на месте, постоянно напоминая о своей персоне. И даже сейчас, когда раздался тройной стук в дверь, это всё равно, в итоге, оказался он. А если быть точнее два охранника, на своих плечах державших обмякшее тело Хосока. — Мы нашли его около входа уже в отключке, — как бы оправдываясь, что это всё не их рук дело, отчитались они под ни капельки не удивленный пассивный взгляд босса, что, подперев голову рукой, теперь скучающе крутился на кресле. — Положите его на диван, — отмахнувшись от них рукой с стаканом, произнёс Пак, так словно ему совершенно безразлична судьба этого мешка с картошкой. Но на самом деле, будь ему наплевать, он бы уже приказал тем вышвырнуть его обратно на улицу, там, где и подобрали. Дождавшись, пока вышибалы не покинут комнату, брюнет откинулся на спинку кресла и, залпом опустошив остатки спиртного, лениво повернул голову в его сторону. — Ну и сколько можно вламываться сюда? Это тебе не проходной двор, — его уставший голос одиноко отскочил от стен, ожидая ответа на поставленный вопрос. И отчего-то он точно знал, что тот последует. Так и произошло. — Да? А выглядит очень даже похожим, — Хосок подал заспанный и очень тихий писк, спрятав глаза ладонью от режущего света лампы. Раньше он никогда бы себе или кому-либо в этом не признался, но прямо здесь и сейчас Хо чувствовал себя в надёжности и безопасности больше, чем в собственном доме. Словно за широкой спиной, которая защитит тебя от любых невзгод, но спина эта явна была с характером. — Если ты думаешь, что в таком состоянии я пожалею тебя и не оставлю пару кроваво-красных отметин на твоём теле, то ты сильно ошибаешься. Так что думай прежде, чем говорить, — да, вроде он разбрасывается всё теми же угрозами и ядовитыми комментариями, но звучат они совсем иначе, никак раньше. Он не превратился из монстра в бабочку, но в глазах Чона он больше им не являлся. — Я не буду спрашивать, какого хрена ты свалился мне на голову в таком состоянии, просто потому что не интересно, — да, лучше ему об этом не знать. Так будет лучше всем. — Но будь добр убрать свою жопу отсюда до завтрашнего обеда. Иначе я уже не буду таким добреньким и уступчивым. Ты не исключение из правила, скорее, погрешность. Банальная ошибка, которую я могу стереть с лица Земли… — А сможешь? — было ли это сказано в бреду или в полном сознании далеко не важно, будущее, которое Чон так пытался изменить, сейчас зависело только от его ответа. Но на деле всё было предопределено далеко до этого момента. — Просто заткнись и спи, — после долгого молчания, во время которого он тупо пялил в противоположную стену совершенно невидящим взглядом, при это прокручивая в руках ту самую неработающую зажигалку, словно пытался на чём-то сконцентрироваться, но нужная ему нить постоянно ускользала прямо из его пальцев, цокнув, раздражённо бросил Пак. Это означало конец разговора. Но и так клюющий носом Чон совершенно не был против этого. Не способный больше поддерживать нормальный диалог, он с большим усилием перевернулся на левый бок, пробормотав сквозь полусон, затягивающий его с собой: — Надеюсь, нет.

***

На утро Чону стало заметно легче. Все мышцы беспрекословно слушались его, хоть и неприятно тянули, как будто после изнурительной тренировки. Не обнаружив Чимина на привычном месте — массивном кресле возле рабочего стола, Хо не стал дожидаться его прихода и просто молча ушёл домой, тем более что у него своих дел было по горло. Надо было встретиться с Ёнджуном, чтобы извиниться и узнать, как всё прошло, заглянуть в кафе, в котором он не был уже, казалось, целую вечность, и что самое главное — подготовиться к завтрашнему дню. Ведь на календаре было отмечено уже двенадцатое июля, а значит завтра по расписанию должен будет наступить конец света. И самое ужасное, что знал об этом только он. Если всё получится, то никто даже спасибо не скажет. Но дело даже не в этом. Может быть, будь в это посвящено большее количество людей, они бы обязательно что-нибудь придумали? Возможно, но вот Хосоку в голову ни одна идея не лезла. Но если отбросить всё это в сторону, то можно было увидеть, что на дворе стоял обычный день, ничем не отличавшийся от предыдущих таких же. Чем-то даже приятный, из-за мягких и тёплых лучей солнца, игриво просвечивающего сквозь сочные зелёные листья деревьев. За всем этим умиротворённо наблюдал Чон, ожидавший брата в кофейне напротив своего дома, медлительно и лениво хлопая своим огромными ресницами. А когда тот всё же пришёл — у них состоялся разговор. В ходе которого выяснилось, что Чхве вовсе не обижен на него за несдержанное обещание, ведь срочные дела могут появиться у каждого (Да, именно такую отмазку Хосок придумал для него на этот раз. Не скажет же он, что председатель компании, в которой ему, возможно, работать ещё долгое время, пытался его изнасиловать? Звучит как полный бред), и что результаты оценки должны огласить в течении трёх дней. Общение с Джуном заметно улучшило его настроение, и оно продержалось таковым до конца дня, что пролетел так быстро и не заметно за всеми этими разговорами и суматошными делами, как в былые времена, как будто бы он вновь, всего лишь на мгновение, вернулся обратно в свою тихую и заурядную жизнь, что Хосок не успел опомниться, а уже наступила ночь. Холодная и промозглая, с внезапно поднявшимся сильным ветром, что хрустел ветками деревьев, как какой-нибудь подросток — чипсами.